***
На двадцать первое августа назначили общее собрание Совета, на которое должны были явиться абсолютно все имбрины. Это была первая столь масштабная встреча за долгие годы. В тот день в здании Совета было очень многолюдно, к итак немалому количеству сотрудников министерств добавились имбрины и с самого утра там кипела работа. Одними из первых там появились Эсмеральда Шилоклювка и Изабелла Овсянка. Мисс Шилоклювка уже оправилась и они с мисс Овсянкой вернулась в Академию. Чуть больше месяца женщины восстанавливали учебное заведение и недавно возобновили его работу, продолжив обучать молодых имбрин их сложному дела. Одной из своих лучших учениц, Франческе Выпь, которая должна была закончить обучение к концу этого года, мисс Шилоклювка позволила присутствовать на заседании в качестве своего секретаря. В течении следующих трех часов в штаб-квартиру Совета слетались имбрины из всех существующих петель, даже те, чьи петли не затронули твари. Так на собрание прибыли имбрины Украины, России и других стран восточной Европы, а также Америки. Среди них были старые знакомые Алмы — Катерина Ласточка и Татьяна Иволга. Женщины были знакомы с времен учебы, когда мисс Сапсан только пришла в Академию и, будучи маленькой девочкой, многого не понимала, а Таня и Катя уже заканчивали обучение и были рады помочь новенькой адаптироваться. Имбрины продолжали переписываться и после Академии, но, к сожалению, потеряли связь после эксперимента 1908 года, когда появилась необходимость скрывать петли от Пустот и тварей. Встретившись снова, они немедля стали делиться историями, рассказывая как прожили последние сто лет. Чуть позже к ним подошли Александрина Стриж и Варвара Свиристель, женщины были лучшими подругами в течении многих лет, и сейчас тоже очень были рады встрече, как друг с другом, так и с остальными. Петля мисс Свиристель находилась в маленьком глухом городке на севере России, мисс Стриж — в Болгарии, твари не добрались до них, но и там чувствовалась напряженная атмосфера в последние несколько лет. Теперь многие выдыхали с облегчением. Также на собрание прибыла последняя имбрина из Америки — Уинифред Коростель. Мисс Коростель жила в петле штате Алабама, городе Ферхоуп, но у нее не было воспитанников. Вместо этого она создала место, где путешествующие или убегающие от опасностей странные могли остановиться на какое-то время. Элис Рисовая Птица (когда-то у нее была петля в Гвадалахаре, но твари разорили ее, похитив и имбрину, и детей) долго расспрашивала ее о том, что происходит в странной Америке. Элис подумывала над тем, чтобы вернуться, но еще не была в этом уверенна. Мисс Скворец пришла одной из последних, ее труппа собиралась ставить новую постановку и ей пришлось задержаться, чтобы выслушать сценарий. Извинившись, она прошла в зал и заняла место рядом с мисс Птицей Носорог. Садясь, мисс Скворец чуть не задела зонт, установленный рядом с ее стулом. Ничего не намокло лишь потому, что в этот день в Акре еще не шел дождь и сквозь щели в потолке не лилась вода. Как и все остальные помещения временной штаб-квартиры Совета имбрин, зал для заседаний был ветхий, продуваемый сквозняком и дырявой крышей, но это была единственная комната, где все окна были целые. Приют святого Варнавы в принципе был весьма неприятным местом, но выбор свободной недвижимости в Дьявольском Акре был невелик. К двум часам дня собрались все приглашенные директрисы и мисс Шилоклювка объявила о начале собрания. Первыми говорили мисс Дрозд, мисс Пищуха и мисс Клест — имбрины, которые создали Дома для странных детей без петель. Они уже больше месяца жили во внешнем мире, практически среди обычных людей. — Каждый новый день дети радуются его непохожести на предыдущий, даже если вчера было тепло и солнечно, а сегодня начался ливень, — с улыбкой отметила Миллисент. Она сделала паузу, чтобы отогнать мышь от своих документов и продолжила, — они учатся ценить каждый неповторимый момент. — В общении с нормальными пока тоже не возникает проблем, — продолжила Линда Пищуха. — Дети понимают, что теперь нельзя выставлять свои странности напоказ и довольно хорошо их скрывают. У нас не было ни одного конфликта с нормальными за все время, что однозначно является очень хорошим показателем. Помимо отчетов о жизни в петель, некоторые из имбрин докладывали о том, как движутся реконструкционные работы и насколько успешно функционируют возобновленные министерства. Мисс Синица и мисс Кукушка, ответственные за координацию их работы, предоставили длинные и подробный отчет о выполненных и текущих делах каждого министерства. Работа там шла медленно, но верно, хоть рабочих рук все еще не хватало, странный мир понемногу восстанавливался. Также мисс Сиалия в деталях рассказала о том как она с подопечной провела поиски трех пропавших детей и вернула их домой. — Что ж, эти факты меня очень радуют. Вполне возможно, что в следующем месяце у нас появится еще один такой дом, — подвела итог мисс Королек. На этом список основных тем для общего обсуждения был исчерпан. Далее имбрины занялись прояснением ряда других немаловажных дел, весь процесс сопровождался подписанием множества бумаг и был очень утомительным. Алма, как Глава Совета, была вынуждена контролировать абсолютно все, о чем шла речь на собрании. Несколько часов пролетели незаметно. Имбрины вернулись в особняк довольно поздно — уже подошло время ужина. Поэтому женщины заставили детей идти в столовую, оставив все расспросы на потом. Справляясь со своей порцией гречневой каши и тушеных овощей, Алма заметила, что невероятно подавленность Эммы. Обычно, девочка сохраняла стойкость, старалась смотреть на вещи позитивно, а сейчас она была мрачнее грозовой тучи. Поэтому имбрина, как только закончили трапезу, подошла к подопечной с вопросом о ее настроении. — Джейк перестал отвечать на мои письма, — тяжело вздохнув, ответила Эмма. — За последние две с половиной недели я отправила три письма и ни на одно не пришел ответ. — Может быть они потерялись в пути… — предположила Алма, — или его ответы не дошли? — Но это еще не все! Я знаю, что так нельзя, но я очень волновалась, — на лице мисс Сапсан отобразилось удивление и напряжение в ожидании признания Эммы. — Мы были в настоящем, Шэрон помог нам добраться до того интернет-кафе, про которое говорил Джейк. Гораций взломал мою электронную почту и там было письмо. Точнее, просьба о помощи. Родители хотят сдать его в психушку, понимаете?! — голос девочки сорвался, она почти плакала. — Дорогая, тише, не отчаивайся. — Мы должны помочь Джейкобу! — стала умолять директрису Эмма. — Он спас нас, теперь наша очередь. — Хорошо, — согласилась она, — я что-нибудь придумаю. Посиди здесь, я должна поговорить с имбринами. Алма поднялась в кабинет мисс Королек на четвертом этаже. К счастью, там была не только Баленсьяга, но и мисс Кукушка, мисс Овсянка и мисс Гагара. Посовещавшись с ними, мисс Сапсан убедилась в своем решении — послезавтра выдвигаться на помощь мистеру Портману. Добираться туда решили через одну из петель Панпетликона, которая находилась во Флориде всего в сотне миль от Инглвуда, городка в котором жил Джейк. После разговора имбрины, к ней присоединилась Кассандра, вернулись к детям и рассказали о предстоящем отъезде. Эмма поблагодарила директрис и ушла в свою комнату. Младшие дети с восторгом приняли эту новость, ничего не подозревая о причине поездки. Пожелав воспитанникам и коллегам спокойной ночи, Алма ушла в свою спальню.***
Ночью легко скрыться от чужих глаз, остаться незамеченной. Поэтому до сих пор никто не знал, что вот уже не первый раз мисс Сапсан, после отбоя, наведывалась в комнату Шэрона. Она бесшумно прошла по коридору, минуя комнаты детей, спустилась по лестнице и скрылась за тяжелой резной дверью на третьем этаже. — Доброй ночи, любимая, — прошептал Шэрон, обнимая Алму. — Ты сегодня позже, что-то случилось? — Доброй, — с лёгкой улыбкой ответила она. — Все как всегда. Давай не будем тратить время на пустые разговоры. Шэрон накрыл её губы своими, его язык тут же проник в её рот. Их языки сплелись, возбуждение нарастало с каждой секундой и становилось все жарче. Не разрывая поцелуя, Шэрон прижал Алму к ближайшей стене. Его руки скользнули под платье и вдруг он замер. — Сколько у тебя юбок? — немного недоумевая спросил он. — Две, — она усмехнулась, — а еще подол платья. — Кошмар, — с наигранным возмущением проговорил Шэрон, стягивая с нее все юбки разом. — Сейчас тебе будет гораздо лучше без них. Снова целуя Алму, Шэрон нашел конец шнуровки корсета и попытался развязать ее, но запутался и только сильнее затянул. Тогда он достал нож и просто разрезал шнурок. Алма в долгу не осталась — схватила рубашку и рванула в разные стороны, тем самым получая доступ к его телу. Ее пальцы скользнули по торсу, слегка царапнули кожу, от чего Шэрон тяжело выдохнул. Он сбросил испорченную вещь и потянул платье вниз, обнажая плечи и грудь. Его руки легли на талию, гладили живот и спину, губы касались щек, шеи и ключиц. Ощущая эти движения, она застонала и прогнулась, прикосновения словно вызывали маленькие электрические импульсы, которые пронизывали ее тело — дразняще и возбуждающе. Алма почувствовала вязкую влагу, скапливающуюся внутри, и снова издала стон, теперь уже громче. Шэрон поднял ее и перенес на кровать предварительно сбросив с нее подушку и одеяло. Алма снова потянулась за поцелуем. Между влюбленными разгорался огонь страсти, который затуманивал разум, позволяя сердцам руководить. Шэрон слегка отстранился, уступив главенство Алме. Она встала и спустила платье по бедрам вниз, полностью открыв любовнику своё тело. Алма переступила через ворох тканей, приближаясь к нему, подцепила пальцами пояс брюк и сняла их вместе с трусами. Она провела рукой по эрегированному члену, игриво улыбаясь. Всего несколько ловких движений и возбуждение Шэрона достигло предела. — Мисс Сапсан, — он прервался на тяжелый вздох, — вы не перестаете меня удивлять. — Ее тело трепетало от близости возлюбленного и Алма пыталась как можно быстрее покончить со всей одеждой. — Не торопись, — Шэрон с полной отдачей отвечал на требовательные поцелуи, позволяя ей углублять их. — Не хочу ждать, — прошептала Алма. Он сильно сжал ее талию, переворачивая Алму на спину и нависая сверху. Шэрон ласкал, выгибающуюся ему на встречу, Алму, медленно, но уверенно опускаясь к ее бедрам. Он провёл по краю белья, резко проникая пальцами внутрь, от чего Алма громко охнула. Она обняла Шэрона, всем телом прижалась к нему и обвивая свои руки вокруг его шеи. Убедившись, что Алма готова, он сделал то, о чем она так просила с помощью стонов и движений ему навстречу. Шэрон раздвинул ее ноги и короткими мягкими поцелуями заглушил ее стон, заставляя послушно выгнуться. С наслаждением наблюдая за тем, как Алма блаженно извивается в его объятьях, Шэрон и сам начал тихо стонать, больше не пытаясь сдерживать удовольствие от ощущения её нежной кожи на своей. — Ты прекрасна… — его хриплый шепот одурманивал Алму и она застонала. Он еле сдерживался, чтобы не сорваться и не начать двигаться сильнее, глубже. Сложно контролировать себя, когда владеешь женщиной, которая сводит с ума. Быстрые, почти резкие движения заставляли Алму кричать все громче. В порыве страсти она сильно вцепилась ногтями в спину Шэрона, тяжело дышала и притягивала его все ближе. Действительность, временами пропадающая, светло-голубые глаза, взгляд которых не отрывался от ее лица, движения члена внутри, порождали удовольствие. Наслаждение накатило сладостной волной и оставило пару обессиленно лежать в объятиях друг друга.***
Утро наступило слишком рано. Луч солнца проник в окно и упал на кровать, нарушая сон влюбленных. Проснувшись, мисс Сапсан недовольно нахмурилась и прикрыла лицо руками. Вчера Шэрон забыл закрыть шторы и сейчас свет неприятно бил прямо в глаза. Вставать женщине не хотелось, в объятиях любимого она чувствовала себя счастливой. Как она желала всегда быть рядом с ним. От мыслей имбрину отвлек нежный поцелуй. — Доброе утро, милая. Ты выспалась? — Конечно, с тобой мне очень хорошо, — Алма приподнялась на локтях, чтобы увидеть лицо Шэрона, и коснулась его пальцами, мягко улыбаясь. — Но надо вставать. Она поднялась с кровати и прошлась по комнате в поиске одежды. Разобравшись с бельем и чулками, Алма занялась остальными элементами наряда. Нижние юбки и корсет нашлись под стулом у двери, платье так и лежало у кровати. Повернувшись за ним, Алма словила на себе оценивающий взгляд Шэрона и, смутившись, взяла одеяло, чтобы прикрыться. Он не сдержал смешок, вставая с постели и подходя к ней. — Чего ты стесняешься? — его рука проникла под импровизированную тогу и легла на живот Алмы. — У тебя отличная фигура. — Спасибо, — ее щеки покрылись легким румянцем. — Но сейчас нет времени любоваться. Лучше помоги мне с корсетом, — Алма сунула ему в руки испорченную вещь. — С радостью, — тут же согласился Шэрон, распутывая узел на шнурке. Перетянув его так, чтобы середина оказалась между верхними дырочками, Шэрон начал продевать шнурок в отверстия и понял, что это дело не такое простое, как кажется. — Как вы только в этом ходите? — вздохнул он, затягивая плотную ткань на талии возлюбленной. — Сделай туже, — попросила Алма, держась руками за стул. — Иногда тяжело, но правила есть правила. Не будешь больше так делать? — Не буду. Обещаю, — ответил Шэрон и поцеловал ее в оголенное плечо. Пара одевалась долго, поминутно прерывались на поцелуи и нашептывание на ухо друг другу нежных слов. Они оба очень ценили эти двадцать-тридцать минут по утрам, когда могли без спешки побыть вдвоем и просто наслаждаться этим. — Кстати, я должна кое-что сказать, — голос Алмы заметно погрустнел, — мы завтра уезжаем, — она наконец справилась с нижними юбками и надела платье. Ей оставалось только расчесать и уложить волосы. Для этого у Шэрона в столе лежали небольшое зеркало и гребень. — Мы — это кто? И куда? — спросил он. — Я и дети едим во Флориду, — Алма повернулась к Шэрону. — Похоже, Джейку угрожает серьезная неприятность, необходимо помочь ему. На лице Шэрона отобразилось сразу несколько эмоций — грусть, жаль и некое недовольство, которое он очень старался скрыть. За два с половиной месяца отношений Шэрон понял, что уже не сможет жить без этой женщины и отпускать ее было больно. Алма навсегда завладела его сердцем. Но и возмущаться Шэрон никогда бы не посмел. Какой бы не была их любовь, она — имбрина и дети занимают главное место в ее жизни. — Это надолго? — единственное, что Шэрон смог сказать. — Не знаю. Мне очень жаль, что нам придется расстаться на некоторое время. — Мисс Сапсан подошла к Шэрону и прижалась к его груди. — Милая, ты что-то бледная сегодня, — заметил он, рассматривая лицо возлюбленной, освещенное солнцем. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Вполне, — улыбнулась Алма. — А кожа у меня всегда бледная, не думай об этом. — Тэирин, я буду скучать. — Я тоже. Люблю тебя, — она коснулась своими губами его губ, оставляя на них невесомый поцелуй. После отстранилась и направилась к двери, — Мне нужно организовать детей на сборы. Я приду вечером. — Алма грустно улыбнулась, покидая спальню.***
День прошел в суматохе. У каждого из воспитанников находились вопросы к директрисе. Сумки и рюкзаки младших детей мисс Сапсан вовсе приходилось пересматривать по несколько раз, доставая оттуда лишние вещи. А то время, когда ее не отвлекали дети, Алма проводила изучая документацию Совета и делала для себя пометки по поводу того, чем надо заняться в первую очередь. К ужину, наконец, все и всё было готово. Влюбленные снова встретились в полночь на чердаке. Несмотря на место нахождения, комната была довольно опрятна и уютна. Там пара решила провести последний вечер вместе. Алма тихонечко прикрыла за собой дверь и подошла к куче подушек в углу. Алма сняла туфли и повесила кофту на стул, где уже был плащ Шэрона. Он уже ждал свою возлюбленную, сидя на полу. У него в руках была чашка чая, вторая такая стояла на комоде вместе с чайником и тарелкой с печеньем. Там же лежал небольшой букет полевых цветов, которые Шэрон сорвал в одной из петель прежде, чем подняться на чердак. Алма улыбнулась, увидев цветы. Шэрон часто баловал ее разными букетами и она уже почти не удивлялась, видя новые цветы у себя на столе или на подушке. Алма, взяв букет, опустилась на колени и села рядом с Шэроном, обнимая его. — Я принес тебе шоколадное печенье, будешь? — Он дал ей в руки чашку. Алма взяла одно печенье и откусила половину. Покончив с ним полностью, она взяла еще одно и ела медленно, будто пыталась распробовать весь его состав. — Очень вкусно, спасибо, — Алма выдержала паузу, — но лучше бы добавить соли. — Как знаешь. Кстати, ты зря разделась, здесь прохладно, — она отрицательно покачала головой. Ее рука скользнула по его груди и остановилась возле сердца, Алма вслушивалась в стук, уткнувшись лицом в плечо Шэрона. А он накрыл ее руку своей, слегка сжимая пальцы и касаясь щекой ее волос. Обстановка сложилась очень интимная, но в этот раз никто из них не думал о физической близости. Это были лишь поцелуи и молчание, понятное только им двоим. — Признайся, — внезапно сказала Алма, крутя букет в руках, — как проносил цветы мою спальню. Двери же были заперты. — А окно-то открыто, — улыбнулся Шэрон, но увидев, что она не понимает, пояснил, — у меня есть тренированная ворона. Это ее я посылал каждый раз, с подарком в клюве. А ты даже не догадывалась? — Нет. О, это так мило, — Алма поцеловала его, — спасибо тебе. Только она собиралась продолжить поцелуй, но Шэрон остановил ее, немного отстраняясь. Этой ночью он собирался полностью открыться возлюбленной. Хоть Алма ни разу не спрашивала, Шэрон догадывался, что она хочет узнать что он прячет под маской и эту встречу посчитал самой подходящей для откровения. — Я знаю, что ты хочешь увидеть мое лицо и прежде, чем я сниму маску, хочу чтобы ты знала… Знала, что я страшно сожалею об этом. Алма хотела что-то сказать, но он ее остановил. Он взял маску за край и стянул с себя. Алма замерла на мгновение, привыкая к истинному облику Шэрона. Множество рубцов покрывали его лоб и виски, несколько рваных шрамов шли через правую щеку и подбородок. Нос был кривой, дважды сломанный, а кожа огрубела и местами поплавилась от амбро. Алма долго рассматривала лицо возлюбленного, едва ощутимо касаясь пальцами шрамов. С каждым ее движением Шэрон нервничал все больше, боясь решения Алмы. Все это время она не отводила взгляда, смотря прямо ему в глаза. — Шэрон, я знаю, что это все в прошлом и я люблю тебя не за внешность. Я люблю тебя за то, что гораздо глубже, — Алма подалась вперед и прильнула к губам Шэрона. Он не сдержал облегченный вздох, отвечая на ее действия. Признание далось не легко. Но открывшись Алме, Шэрон будто сбросил с души тяжелый груз, между ними больше не оставалось секретов. Он был честен с ней и с собой. Пара разговаривала еще около часа, Алма удобно устроилась на коленях Шэрона, положив голову ему на грудь. Когда мисс Сапсан заснула, обнимая возлюбленного за шею, он накрыл ее кофтой и притянул ближе к себе. Лишь после этого отдался сну сам.***
В десять утра он проводил ее до коридора с дверьми. Они остановились за пару шагов до поворота и тут Шэрон резко притянул Алму к себе, впиваясь в ее губы. Его руки крепко сжимали ее талию, пытаясь запомнить каждый изгиб ее тела. Алма прильнула к Шэрону, едва слышно постанывая. Казалось, прошел всего момент, но Алме пришлось отпустить возлюбленного. — Я… — начал шепотом Шэрон, но она перебила. — Я знаю, — так же тихо ответила имбрина. — Я тоже. Сказав друг другу последние слова любви они разошлись — Шэрон остался за углом, наблюдать как она уходит, а Алма пошла к детям и скрылась за дверью, что вела в петлю в Америке. Прощаться грустно, но есть одна вещь, которая немного скрашивает этот момент. У Шэрона кармане плаща лежит записка, в которой одно слово, «люблю», адрес и отпечаток губ. Алма оставила ему почтовый адрес Джейка, который узнала у Эммы. Вчера имбрина дала возлюбленному обещание поддерживать связь, сохраняя их любовь на расстоянии. И Шэрон напишет ей уже завтра.