Он смотрит на неё и видит всё, чего когда-либо хотел. Он смотрит на себя и не видит ничего, чего бы она заслуживала.
Шэрон придирчиво осматривал новую лодку. Обещание, которое дала ему Эмма, было сдержано. Имбрины были благодарны за помощь во спасении и наградили лодочника за то, что он сделал для всего странного мира. Шэрон получил средства на новый транспорт и отдельное денежное вознаграждение уже через пару дней после падения тварей. На какой-то момент он задумался откуда у Совета имелись такие деньги, но вскоре отбросил эти мысли. Его никогда особо не волновало откуда люди берут деньги, которыми расплачиваются с ним. После недолгих раздумий Шэрон выбрал одну из самых новых моделей, заплатив за нее почти три тысячи фунтов. Лодка была современной, оснащенная отличным двигателем, имела большую грузоподъёмность и относительно большой объём. Алюминиевые обводы корпуса могли обеспечивать движение в режиме глиссирования, то есть скольжения по воде, когда лодка удерживается на поверхности только за счёт скоростного напора воды. По всем качествам эта лодка значительно превосходила предыдущую, которую Шэрон купил ее еще в двадцатых годах прошлого века, и работать на ней было само удовольствие. Первое испытание лодки Шэрон закончил поздним вечером. Он был доволен техническими характеристиками, а, главное, возможностями лодки. Чтобы испробовать транспорт, лодочник сперва сделал несколько кругов у пристани, обогнал другой катер и проплыл между двумя небольшими пароходами, определяя насколько маневрена лодка. Результатами своего испытания он остался очень доволен. Эмма, Хью, Оливия, Лорен Блэк, Драган Вук и Анна Свон наблюдали за ним с пристани, иногда весело комментируя его действия. Будучи в хорошем настроении, Шэрон провел несколько бесплатных туров для желающих. Подопечные мисс Сапсан отказались, помня тяжелый побег с острова, а некоторые из старших воспитанников мисс Пищухи и мисс Сиалии уговорили его на тур в одну из старых петель, которые находились неподалеку и несколько часов наблюдали за восхищающим, но, в тоже время, и ужасным великим пожаром 1666 года. Дети были в восторге от зрелища, а Шэрон дополнил его интересными историческими фактами. Ему нравились такие экскурсии. В особняк компания вернулась довольно поздно, едва не опоздав к ужину. Уставшие, но переполненные впечатлениями они еще почти два часа делились ними с остальными странными, пока имбрины не отправили всех спать. После простого, но сытного ужина, когда приходится готовить много на кулинарные изыски нет ни сил, ни времени, Шэрон поднялся в свою спальню. Его комнату представляло небольшое помещение с минимум мебели, он давно к этому привык, хоть раньше иногда с интересом и заглядывал в другие спальни в особняке, размышляя зачем хранить столько вещей в месте, где только спят. Теперь эти спальни были заполнены простыми одноместными койками, чтобы вместить как можно больше людей. Так как места в доме не хватало все ютились, где могли. Расстелив постель, Шэрон уже собрался лечь спать, но не тут то было. Беспокойный сосед, недавно поселившийся за стенкой, снова дал о себе знать.***
— Ух, черт тебя дери, — выругался Шэрон, шагая к двери. Уже четвертую ночь Шэрон слышал странные звуки. Он жил на третьем этаже, рядом с помещениями, в которых Майрон Бентам хранил свои коллекции. И из этих комнат, а точнее из одной, самой ближней, доносились всхлипы. Это началось вскоре после приезда имбрин и странных. В первую ночь лодочник не понял откуда доносятся звуки, на вторую — удивился, что там вообще кто-то есть, третьей ночью это стало его раздражать, а этой он решил прекратить сие безобразие. В принципе, Шэрону не было дела до того, кто и почему посещает комнату по ночам. Но это мешало спать, поэтому сегодня он решил сходить туда, намереваясь отправить шумного соседа в другое крыло дома. На первый взгляд, комната была пуста. Лишь присмотревшись, Шэрон увидел женскую фигуру у окна. Сначала, он не мог разобрать кто это, но когда его глаза привыкли к темноте, Шэрон узнал ее. Он не раз встречал ее в коридорах, выполнял ее приказы, повинуясь командному голосу и строгому взгляду, но сейчас она была другой. Мисс Сапсан сидела на подоконнике, подобрав ноги под себя. Ее плечи периодически вздрагивали. Она была будто потерянной. Шэрон замер. Он ожидал увидеть здесь кого-то из детей, но никак не предполагал, что это будет имбрина. Алма безудержно рыдала. Слезы лились по ее щекам, она уже не пыталась их вытирать. Платок был просто зажат в руке. Плен не прошел для нее бесследно, как могло показаться, она боялась не меньше других, только в отличии от них всегда держала эмоции при себе. Но еще, помимо страха и боли, Алма скорбела о своей утрате. Как бы она не изображала, что ей не жаль их, где-то глубоко в душе она все еще любила своих братьев. По крайней мере, Майрона. Она всегда была строга с ним и из-за своей гордости даже не попрощалась. А теперь он навсегда остался в Абатоне. Алма всегда старалась держать все переживания при себе. Всегда, пока не наступала ночь, темнота, в которой можно было спрятаться. Шэрон бесшумно приблизился, остановившись в паре шагов от окна. Алма вздрогнула и попыталась унять эмоции, когда поняла, что в комнате не одна. Она поспешно поднялась на ноги и надела очки. Алма посмотрела вверх, мужчина был выше ее почти на две головы, желая рассмотреть его лицо, но длинный капюшон и сумрак ночи не позволили ей этого сделать. — Простите, — наконец произнесла она. — Я не заметила, как вы вошли. — Мисс Сапсан, что-то случилось? — Нет, ничего. Не беспокойтесь. — Она поспешно покачала головой, пытаясь скрыть слабость. Алма промокнула слезы в уголках глаз, стирая потекшую туш. Она выдохнула и подошла к шкафу, содержимое которого она ранее начала разбирать. Казалось, Алма успокоилась, но ее дыхание все так же было сбито. Она сделала неосторожный шаг и ойкнула — старая травма внезапно снова дала о себе знать. — Вы хромаете? — Разве что немного. Сейчас меня это уже почти не беспокоит, — Алма вздохнула, вспомнив как корчилась от боли и истекала кровью, получив эту рану во время одной из первых стычек с пустотами. — Я могу вам чем-то помочь? — он сам от себя не ожидал этого вопроса. Это прозвучало раньше, чем Шэрон успел обдумать. Имбрина отрицательно покачала головой и протянула руку за очередной книгой, но та оказалась тяжелее, чем ожидалось и она упустила ее. — Я подниму, — сказал Шэрон и наклонился за книгой. — Благодарю, — она попыталась улыбнуться, но ее голос дрогнул и в глазах снова появились слезы. Успокаивать плачущих женщин Шэрону еще не приходилось ни разу в жизни, но бросить столь расстроенную Алму он просто не мог. — Чем вы так огорчены? — Шэрон осторожно взял ее за руку. Рукав платья слегка задрался и открыл несколько багровых отметин — следов от веревки, Алма поспешно высвободилась, одергивая манжеты. — Я могу помочь? Она не ответила, а ее истерика нарастала. Шэрон медленно подвел имбрину к дивану и усадил на него. Он сам не заметил как начал слегка поглаживать тыльную сторону ее ладоней, успокаивая. — Простите, я не должна… — произнесла между всхлипами Алма, порываясь встать, но он не позволил ей этого сделать. — Расскажите, что вас тревожит, — предложил ей Шэрон. Алма сжала руку мужчины и, глубоко вдохнув, согласилась. Ей было тяжело держать в себе воспоминания о страшных днях заключения, не имея возможности выговориться. Сестры-имбрины не меньше нее пострадали от Джека и не хотели вспоминать о страданиях в крепости. И она их понимала. Слишком хорошо понимала. И в тоже время Алма очень болезненно переживала потерю своей какой-никакой биологической семьи. Она хотела бы их оплакивать, но не могла себе этого позволить. — Джек. Он угрожал… — Алма сцепила руки в замок, словно пыталась так контролировать себя, — хотел, чтобы я помогала ему. А когда я отказалась, он, хоть и знал, что ничего существенного я не могу сделать, разозлился и попытался надавить. Я смотрела как страдают и умирают странные люди и ничего не могла сделать. Это ломает. — Ну здравствуй, сестра. Вот наконец-то мы и встретились, — притворно радостным голосом протянул Каул. Алма стояла напротив него, только что приведенная тварями-охранниками. Пока Джек добирался до Лондона, она сидела в одиночестве в маленькой комнатке. За те четыре дня, которые имбрина здесь провела, ее постоянно подвергали издевательствам — в основном моральным, брат запретил ее трогать. Хоть это не помешало особенно обозленным тварям оставить на теле имбрины несколько синяков от ударов, которыми они награждали ее за каждое неповиновение. Твари показывали Алме детей в медицинском отсеке, других заключенных и даже заставили присутствовать на одном из экспериментов. Вероятно, это сделали для того, чтобы сломить ее волю. Трудно было посчитать сколько раз за последние дни твари говорили, что дети погибли, что никто не избежит грядущих перемен, а она может спастись лишь перейдя на сторону брата. Сейчас в ее взгляде читалось много эмоций, от злости и ненависти до презрения, но она не боялась. Лицо же Алмы не выражало ни одной эмоции. Непокорность сестры раздражала, но Каул не спешил злиться, предполагая долгий разговор с Алмой. — Я вижу ты не очень хорошо себя вела, — усмехнулся он, заметив гематому на скуле сестры. — Радуйся, могло быть и хуже. Но ты мне нужна в сознании. От оживших воспоминаний имбрина вздрогнула и сильнее прижалась к Шэрону. Его рука несмело легла на ее плечо. Он ожидал, что Алма отстраниться, но никакой реакции не последовало. У Шэрона промелькнула обнадеживающая мысль, что мисс Сапсан не оттолкнет его, если он окажется чуть ближе, чем положено. — Он сказал, что всех ждет участь расходного материала… А сколько тел и душ уже было изувечено во время экспериментов. Шэрон осторожно приобнял Алму. Ему хотелось сказать, что все хорошо, что он рядом… Что он может выслушать, помочь, успокоить. Шэрон хотел сказать, что все позади и она в безопасности, но сочтет ли Алма его тем, с кем ей будет безопасно? Ведь кто он для нее такой? Всего лишь новый сомнительный знакомый, может быть друг, в лучшем случае. Сосед, случайно услышавший ее плач и заглянувший спросить что случилось. Вряд ли она когда-нибудь станет воспринимать его иначе. — Это уже в прошлом, — тихо проговорил Шэрон, не зная что толкового можно ответить. — Он не вернется, — он надеялся, что это успокоит Алму, но она только сильнее расстроилась. — Да, они уже никогда не вернутся и… Я знаю, что это сочтут дикостью, но я все же любила свою семью. И это я виновата в том, что случилось с Джеком и Майроном. И из-за этого мне больно, очень больно, но я даже не могу скорбеть, потому все остальные празднуют их смерть. Возможно, не будь я столь эгоистична и горда в юности, сейчас у нас была бы дружная семья, — Алма сильнее прижалась к Шэрону, сжимая в руках его плащ. Она боялась, что Шэрон высмеет ее чувства и по поводу семьи, но он промолчал. Может Шэрон до конца и не понимал все переживания Алмы, но он молча ее поддержал, за что она была очень благодарна. Сначала, его тон был спокойный. Каул намеревался переманить сестру на свою сторону. Он уговаривал ее, приводя довольно жестокие аргументы. — Ты будешь единственной в своем роде. Будешь королевой этого мира. — То есть ты открыто предлагаешь мне подписать смертный приговор всем моим сестрам? — У тебя нет сестер! — со злостью прошипел Джек. — Только брат. Братья. Каул обошел женщину и остановился у нее за спиной. Алма ощутила на себе его яростный взгляд, от чего по ее спине прошел холодок. — Знай, ваша матриархальная система доживает последние дни. Как только я получу доступ к душам, Странные перестанут скрываться и прятаться. Пройдет всего ничего и никто не вспомнит такое слово, как имбрина, — с издевкой протянул Каул. — Ты безумец! И я не позволю тебе забивать этим головы детям. Резким движением он развернул ее к себе лицом. — А ты не в том положении, чтобы противиться мне! — Грубым движением он заставил сестру сесть на диван, а сам нависнул сверху. — Я покажу тебе что такое неповиновение, Алма. — Джек взял ее за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Белые, бездушные глаза. На какой-то момент ей стало страшно, нo Алма знала, что должна держаться. Если сдадутся имбрины, то сдадутся все. — Мне осталось получить последний элемент и я стану королем всего Странного мира! От столь наглых и возмутительных речей Алма вспылила. К сожалению, это не принесло никакого эффекта, а Каул сделал так, чтобы она пожалела о своих словах. — Никто не признает твоей власти. Ты не сможешь их защищать! — она попыталась оттолкнуть брата, оцарапав его руку, за что тут же получила пощечину. Каул продолжал удерживать ее, прижимая к спинке дивана. — А больше не придется никого защищать. Нам больше не нужно будет прятаться, мы будем править этим миром и возвысимся над людьми! — Каул сделал небольшую паузу, а потом добавил, — ваши странные дети всегда слишком полагаются на имбрин. Имбрины смогут, имбрины разберутся, защитят. А они не смогут. В этот раз вы вместе со всеми падете на колени перед мной и будете повиноваться, — он наконец отпустил Алму и она тут же поднялась. — Ты же, сестра, станешь моей личной рабыней, когда я обрежу тебе крылья. — А не слишком ли много самонадеянности, братец? Ты не дотягиваешь до роли великого вождя! В следующий момент Алма ощутила резкий удар в живот и упала на пол. От боли у нее выступили слезы. Джек был злой как черт. Он нагнулся и схватил за волосы что бы поднять голову и увидеть ее лицо. — Ты слишком долго просидела в своей петле, Алма. И теперь просто отрицаешь все, что не вписывается в твое расписание, — особо выделяя последнее слово сказал он. Каул отпустил ее, ещё раз грубо толкнув, Алма всхлипнула, прижимая руки животу, надеясь унять боль. — Уводите. Охранники грубо подняли Алму, которая стояла с трудом, и потащили в подвал медотсека — Каул приказал перевести ее к остальным имбринам. Пока сопровождающие её твари выясняли что-то у тюремщика, она успела увидеть заключенных. И, о ужас, это были ее дети. В этом коридоре, в клетках, сидели Енох, Бронвин, Клэр, Гораций, Хью и близнецы — Рама и Ха. Оливия висела где-то под потолком своей клетки. А странная, на первый взгляд бесформенная, куча одежды — это спящий Миллард. Девять, их было девять. Здесь не хватало Фионы, Джейкоба и Эммы. Оставалось надеяться, что им повезло, что они не схвачены и не заперты в другом помещении. Если это так, если они свободны, то обязательно придут на помощь друзьям. Мисс Сапсан это знала. Выговорившись, Алма успокоилась и задремала на плече у Шэрона, все так же обнимая его за шею. Поняв это, он решил не будить женщину, а осторожно перенес ее на диван и накрыл пледом. Смотря на заснувшую имбрину, Шэрон отметил для себя, что даже заплаканная и с потекшей тушью она оставалась невероятно красивой. Отметил и не удержался — наклонившись, он быстро поцеловал ее в щеку. И тут же поспешил к двери. Шэрон сильно сомневался, что мисс Сапсан понравилось бы такое его действие. И он пообещал себе не пытаться узнать ее реакцию. Шэрон тихо вышел из библиотеки и скрылся за дверью своей спальни. И тяжело выдохнул. При каждой встрече с мисс Сапсан ему стоило немалых усилий держаться на расстоянии и не поддаваться влечению. А сегодня она обнимала его, пусть и в порыве чувств, но все же… Может быть у него есть шанс хотя бы на приятельские отношения, дружбу? Ее прикосновения, такие мягкие и приятные, ее запах, сочетающий в себе легкий аромат духов и табака, ее строгий взгляд, которым она иногда одаривала расшалившихся детей. Все это казалось Шэрону каким-то особенным и сводило его с ума. Было трудно поверить, но с каждым днем становилось все очевидней, что он влюбился. Еще тогда, во дворе крепости тварей, Шэрон увидел Алму и его сердце замерло. Эта женщина просто очаровала, приворожила его, вероятно, сама того не ведая. Странные выбежали из петли в коридор и остановились. Куда дальше? Вниз не успеют, а вверх бежать смысла нет. Тут Джейк вспомнил про открытую площадку этажом выше. — Ни в коем случае, — возразила мисс Королек. — С нами, с имбринами, ничего не случится, но вы, дети… — Я могу понести нас, — заявила Оливия. — У меня хватит сил! — Ни за что! — воскликнул Енох. — Ты крошечная. А нас слишком много. — Я могу ей помочь, — вперед вышла девушка. Она была высокая, стройная, лет восемнадцати на вид, и у нее за спиной были огромные темно-синие крылья. — Я Анна. И я тоже умею летать. — Но даже вдвоем вы… — О’Коннор не успел закончить. Башня пугающе закачалась, с потолка посыпалась плитка, по полу поползли трещины. — Вот и оставайтесь, — крикнула Олив. — А мы уйдем, — и побежала по коридору, стуча туфлями. Анна, схватив за руку стоящую рядом с ней черноволосую девушку, последовала за ней. С еще одним колебанием башни за ними побежали и остальные. Как только странные выбежали на балкон, который едва ли всех умещал, Анна тут же перелезла через перила и взлетела. Она была готова помочь новым друзьям, но в тоже время боялась этого. Дело в том, что, в отличии от Оливии, Анну в воздухе держали крылья, а не левитация и сначала им надо было поднять ее, а потом, возможно, и кого-то другого. Девушка раньше такого не делала, понимая, что это может быть опасно. Но сейчас ситуация была другой. Башня вовсю качалась, местами появились трещины. Юная мисс Элафанта сумела убедить своих друзей, что сможет поднять их и дети начали создавать живую цепочку. Бронвин и Эмма уже висели над балконом и к ним собирался присоединиться Джейкоб. Тогда Анна начала действовать. Она почти опустилась обратно на площадку. Ближе всего к ней оказалась Клэр. — Надеюсь, мне хватит сил, — прошептала Анна, подхватывая малышку на руки. — Не отпускай меня, пока я не скажу. — Она начала часто и сильно махать крыльями и ей удалось подняться в воздух. Анна пролетела всего несколько метров и начала плавно спускаться. Приземлившись, она сказала девочке отойти подальше и поднялась снова. На балконе еще оставалось много людей. Думая, кто будет следующим, Анна заметила юношу с поврежденной ногой. Когда она обхватила его за плечи, он попытался возразить, но башня качнулась снова и он замолк. — Обними меня за шею и держись как можно крепче, — сказала девушка и Хью кивнул. В этот раз к земле тянуло куда сильнее и ей пришлось опустить мальчика почти у подножья башни. — Спасибо, — быстро бросил Хью и поковылял к перепуганной Клэр. Анна поднялась третий раз. Спина и крылья ужасно болели, но она не могла позволить себе остаться внизу. Площадка была почти пуста. На ней стояли лишь Магна, Эмбер и несколько взрослых. Трезво оценивая свои возможности, Анна подлетела к подругам и оперлась на перила. Башня уже начинала опасно шататься. Магна кивнула и исчезла, оставив в воздухе несколько черных частиц. Крылатая девушка обхватила Эмбер и оттолкнулась от балкона. Теперь уже в последний раз. Приземлившись, Анна разомкнула руки и рухнула на колени. Сил практически не осталось. Рядом с ней тут же оказалась Магна, готовая помочь подруге чем только сможет. В этот момент недалеко от них приземлились и остальные странные, которых подняли Оливия и имбрины. А в следующую секунду башня задрожала и рассыпалась на куски и на несколько секунд настала тишина. Дети и взрослые приземлились пестрой кучей посреди двора крепости и теперь пытались прийти в себя. Осознание победы приходило медленно, странные люди сто лет жили в страхе перед пустотами и тварями, так что быстро поверить в их полный крах было трудно. Едва странные успели отдышаться, как имбрины принялись делать то, что они умеют делать лучше всего — наводить порядок. Они не позволили никому долго стоять без дела. Было организовано несколько групп и каждой даны задания — одни искали оставшихся тварей, другие сооружали для них тюрьму, а остальные занялись освобождением объектов экспериментов тварей. Лодочник стоял слегка в стороне от развеселившихся странных. Наконец, после нескольких сумасшедших часов, он мог спокойно рассмотреть тех, за кого Джейк и Эмма так переживали и к кому так спешили. Не то что бы ему было очень интересно, но увидеть их таки хотелось. Шэрон окинул взглядом всю толпу и его внимание привлекла одна женщина. Бледная кожа, иссиня-черные волосы, зеленые глаза, вроде бы ничего особенного, а он не мог оторвать от нее глаз. Будто почувствовав что-то, она повернулась и на мгновение посмотрела на Шэрона, но этого хватило. Этот взгляд был такой пронзительный, пробирающий до самой глубины души, что Шэрона бросило в жар. Их взгляды пересеклись всего на несколько секунд, но и этого было достаточно. Алма Сапсан, кажется так ее звали, стояла в окружении детей и обнимала каждого из них по очереди. Шэрон резко откинул капюшон и снял маску. Он не помнил откуда в его комнате взялось зеркало, но мужчина таки решился в него посмотреть. В зеркальном стекле он видел человека с изуродованным лицом — длинные шрамы, пересекавшие щеку и подбородок, рубцы от язв на лбу, нос, неправильно сросшийся после переломов, и впавшие, немного усталые, глаза. Да, до стандартов мужской красоты тут было очень далеко. Лодочник уронил голову на руки, тяжело вздохнув. Одним движением смахнул со стола и маску, и зеркало. Оно ударилось о стену и осколки с тихим звоном осыпались на пол, а маска срикошетила и отлетела в дальний угол. От очередного взгляда правде в глаза Шэрон расстроился. Он уже почти неделю переживал новые, неизвестные ранее, и очень странные чувства. Стоило мисс Сапсан появится где-то рядом, как сердце Шэрона начинало стучать быстрее, а слова путались, когда она обращалась к нему. Она же не спешила замечать это, что, может, и к лучшему. Действительно, какое ей дело до урода и наркомана? Алма ЛеФей Сапсан — имбрина, у неe дети, которые являются самыми важными людьми в ее жизни. Она не станет обращать внимание на преступника. Пусть и бывшего. Прежде чем отправится внутрь крепости за другими пленниками Каула мисс Шилоклювка и мисс Сапсан обратили внимание на Шэрона. Они подошли к мужчине и прямо спросили о его обязанностях в доме Майрона и о его роли в произошедшей революции. На вопросы лодочник отвечал долго, будто они были невероятно сложными. На самом же деле, всего его мысли были заняты мисс Сапсан и думать о чем-то другом было трудно. — Мистер Шэрон, вы слышите меня? — кажется, уже не в первый раз спросила старшая имбрина. — Да, конечно, — немного рассеяно отозвался он все еще не сводя глаз с Алмы. Вообще-то, Шэрон просто бессовестно пялился на нее, ведь женщина стояла в одной только шали, за что получил полный возмущения и негодования взгляд. Будто опомнившись, Шэрон помотал головой и отвернулся. К счастью, имбрины довольно быстро удовлетворились его ответами, поняв, что он был простым наемником, а не тайным агентом и не предателем. Они отправили Шэрона помогать кузенам, а сами вернулись к детям. На следующий день Шэрон довольно поздно покинул свою комнату. Проведя ночь в раздумьях, он уснул только под утро и теперь ужасно опаздывал к завтраку. Спустившись на первый этаж, по дороге в столовую, он увидел мисс Сапсан. Она тоже его заметила. Алма шла навстречу мужчине и когда они поравнялись друг с другом, имбрина замедлила шаг и, легко коснувшись его руки, быстро шепнула «Спасибо». Пока Шэрон осознавал за что Алма его благодарит, она уже скрылась в одном из коридоров.