Гравити фолз 1920

*POV Пасифики*       Утренние лучи летнего солнышка довольно упрямо пробивались в окна моей спальни, сквозь плотные бархатные портьеры принося хоть немного тепла в мою холодную комнату в сапфировых оттенках. Солнечная дорожка протянулась через мою постель достаточно широкой полосой, отчего я почувствовала через шёлковое покрывало небольшое тепло на своих ногах. Как же приятно проснуться в выходной день и осознавать, что вся эта будничная суматоха хоть не надолго прекратиться. Все эти выходы в свет с одержимыми популярностью родителями просто невыносимо изматывали и утомляли. Но только не сегодня. Сегодня я буду предоставлена сама себе.       События вчерашнего вечера до сих пор не давали мне покоя. Я была так взволнована и это волнение никак не могло меня покинуть. Я с каким-то немыслимым упоением пыталась вспомнить каждое движение, уловить каждый вкрадчивый взгляд, каждую непринуждённую улыбку избранника своей души, отчего по телу сладко распространялась мелкая дрожь ноющей истомой.       Немного позволив себе помечтать, я всё же лениво потянула руки вверх, чтобы хоть немного взбодриться, как вдруг раздался аккуратный стук в дверь. — Кто там? — Преодолев напавшую на меня зевоту пробормотала я. — Это Анастасия, Ваша горничная. — Пролепетал изящный голосок из-за дубовой двери. — Чего хотела? — Также зевая, продолжала я задавать вопросы, стоящей по ту сторону служанке. — Завтрак уже готов, и Ваши родители ждут Вас к столу мисс, они просили Вас поторопиться. — Ага, хорошо, сейчас буду. — Моё легкое и беззаботное настроение вмиг улетучилось от упоминания этих двух снобов, у которых, уже по всей видимости, поехала крыша от чувства собственного превосходства над окружающими. За дверью раздались тихонькие шажки засеменившие в сторону лестницы. Настя спускалась вниз.       Я неохотно встала с постели и слегка потерла глаза руками. Найдя возле кровати свои домашние туфли на небольшой танкетке, я неуклюже втиснула в них свои ножки и побрела в свою личную ванну, находившейся за соседней дверью на этаже. Как только я завершила свои водные процедуры, я вернулась в свою комнату и подобрала себе очередное выходное платье к выходу на завтрак. Иначе было не принято появляться в поместье Нортвестов высокопоставленным фигурам коей я и являлась.       Спустившись по лестнице я вошла в обеденный зал широко распахнув обеими руками двойную дверь. За столом сидели родители, не обратившие на моё появление ровным счётом никакого внимания. Отец продолжал читать свою газету, в которой ежедневно восхваляли деятельность его компании. А мать как-то безразлично ковырялась вилкой в еде, на прямо очень по-светски. А бедная Настя все бегала и бегала по залу обслуживая своих великодушных по её мнению господ.       Присцилла ненавидела шестнадцатилетнюю Настю всем сердцем, но и выгнать она её не могла. На то были веские и неоспоримые причины. Мать часто рассказывала, что та дворовая, как она любит выражаться, девка была взята к нам на службу ещё до моего рождения по просьбе кого-то очень важного в жизни отца, и он дал обещание держать её подле себя, и по этому мама частенько пользовалась любой подходящей возможностью, чтобы сорвать на той свою злость и выразить своё презрение. Как только девочка достигла приемлемого возраста для того чтобы обслуживать моих родителей, после длительного обучения другими слугами, мать стала подставлять Настю по любому поводу, за что её жестоко наказывали. По немедленному распоряжению Присциллы, Настю отводили на конюшню и там беспощадно пороли и жестоко били, после чего она долгое время ходила с синяками и кровоподтёками. Я думаю, что мама просто завидует Насте. Ведь на самом деле она была необыкновенной красавицей. У неё были красивые рыжие волосы всегда аккуратно убранные в толстую длинную косу, небесно-голубые глаза, кристально чистые и прекрасные. А ещё на ней не лежит ни грамма косметики, как на маме, отчего образ девушки становился девственно чистым и невинным. Вот мать и не может успокоиться. Она родила меня в довольно раннем для себя возрасте, но выглядела она уже намного старше своих реальных лет.       Я, конечно, знала, что мама у меня та ещё стерва, но то, что сейчас произошло было уже слишком. Настя проходила рядом с ней, и в руках она несла на подносе дорогой сервиз, подаренный им на свадьбу с папой его родителями. Так вот мама его терпеть не могла, она взяла да и подставила Насте подножку, якобы собираясь выйти из-за стола. По всему залу прокатился оглушительный грохот разлетевшегося вдребезги фарфора, за которым незамедлительно последовал истеричный возглас Присциллы. — Ты что натворила, криворукая девка? — Мать резко вскочила из-за стола и замахнувшись рукой на Настю яростно ударила её по бледной щеке, на которой тотчас же остался багровый отпечаток. — П-простите госпожа! Я… Я не нарочно! — захлебывалась в слезах Настя, схватившись ладонью за пылающую, словно огнём, щёку. Не выдержав подобной несправедливости я не могла смолчать: — Мама! Зачем ты это сделала? — закричала я, и привстала от нарастающего внутри гнева. — Не повышай голос на мать! — Внезапно возразил мне отец сурово выглянув из-за своей газеты, отчего я лишь нахмурила брови и вышла из-за стола. Я подошла к растерянной и подавленной Насте и помогла ей собрать осколки от чайного сервиза. Настя взяла поднос на который мы их собрали и вместе направилась на кухню. — Пасифика! — Заорала мать истошным голосом, но я не обратила на неё никакого внимания и демонстративно пошла дальше. Войдя на кухню, девушка поставила поднос на стол и начала тихонько хныкать, закрыв лицо руками. — Настя, ты как? — Попыталась я выдавить из себя сочувствие в голосе. Меня воспитывали достаточно сдержанной на эмоции по сему мне было невообразимо тяжело проявить к служанке, так необходимую поддержку. Конечно, мне было жаль бедняжку. Она в очередной раз пострадала из-за самодурства моей истеричной матери. — С-спасибо. Ми-мис. Пасифика… — сквозь горькие слёзы унижения и обиды процедила Настя. — Можно просто, Пасифика. — Я легонько коснулась вздымающегося от всхлипываний плеча девушки и немного провела по нему ладонью. Та, немного успокоившись, опустила руки и положила их на подол своего фартука. — Х-хорошо. А что же теперь будет с вами? — Настя тревожно посмотрела мне прямо в глаза, и я увидела в них застывший страх. Страх, за меня. Она искренне переживала, что мне достанется от родителей. — Ой, да не волнуйся! Мама поорёт и успокоится. Чай не впервые. — С полной уверенностью в голосе заявила, сникшей девчушке, я. — Спасибо Ва… то есть тебе. — Её глаза были, как открытая книга в которой всегда разборчиво читались её эмоции и сейчас в них можно было прочитать бесконечную благодарность и вечную преданность. Я поступила благородно, и она это оценила.       Быстро развернувшись я зашагала к двери и вновь войдя в обеденную бесцеремонно прошла мимо стола, за которым как ни в чём не было снова сидели родители. Я не удостоила их и взглядом, так как мне было противно не то что есть с этими людьми, мне было невыносимо одно даже их присутствие в одном помещении. Благо в доме была масса комнат где можно было уединиться. Поднявшись по лестнице я вернулась в свою комнату. Я прекрасно знала, что через пару минут мать доест, обязательно покурит, и явится с очередной промывкой мозгов. Вновь станет говорить о том, какая я важная персона, и что я единственная наследница отца и единственная кому перейдет дело всей его жизни — его компания. Только вот что меня поражает -никто не хочет спросить чего хочу я! А я хочу свободы. Но на это мать, как всегда спросит «Ты готова заплатить за эту свободу?» Как же бесит!       Я толкнула дверь в свою комнату ногой и с грохотом закрыла её. Плюхнувшись на кровать я безучастно стала смотреть в потолок. Досада и злость бушевали во мне с неистовой силой. Вдруг мне пришла в голову мысль зарисовать свои неконтролируемые эмоции, дать им волю на чистом листке бумаги. Я подошла к письменному столу и достала бумагу с карандашом. Нарисовав незатейливый рисунок, я закрыла его другими листочками с какими-то своими записями, чтобы мать не увидела. Затем я вышла на балкон, подышать свежим воздухом, чтобы хоть немного отойти от грустных мыслей теснящихся в моей голове. Впереди я видела, как за пределами поместья, маленькие дети бегают и играют, смеются и радуются. Наверное своей свободе. «А может сбежать» — промелькнула у меня шальная мысль в голове. «Хотя бы на часок стать обычным человек». — У меня загорелись глаза. Я ведь всегда этого хотела. Хотела почувствовать себя не просто формальной наследницей никому ненужного бизнеса. А хотя бы просто девушкой. Решено! Сегодня вечером убегу из поместья.

***

      Тем временем в Хижине Тайн жизнь не стояла на месте. Рыжая чаровница Вэнди по своему обыкновению читала очередную утреннюю газету. Нужно ведь знать, что за дела творятся в большом мире. Диппер в очередной раз занятый поручением дяди, был увлечён уборкой — он то подметал, то протирал с экспонатов пыль. Озорница Мэй пыталась очаровать сразу двух, ну очень симпатичных, парней зашедших поглазеть на диковинные чудеса представленные общественному кворуму Стэнли Пайнсом, который в свою очередь снова вёл очередной туристический коллектив. Но самым работящим оказался трудяга Зус. Он то и дело помогал старому Пайнсу поддерживать маломальсий порядок доме. Чуть что сломается, Зус немедленно старается устранить поломку. Иногда Стэн этим откровенно пользовался и сегодняшний день был не исключением: — Всё, мистер Пайнс. Окно как новое. — закончив чинить разбитое накануне окно сообщил хозяину хижины Зус. Только вчера какой-то сумасброд кинул к окно кирпич. Спрашивается только «зачем?», если в дом никто не проникал и ничего не было украдено. Нахулиганить разве что? — Отлично! Иди посмотри двери на втором этаже, а то вчера в моей комнате одна сошла с петель. — Кинул толстяку Стэн и продолжил пудрить, нахлынувшей толпе, мозги своими цацками. — Есть. — Зус шутливо отдал честь старику развернулся и направился на второй этаж. *POV Диппера* *Кхе-кхе* — Тьфу. Не понимаю, я убираюсь здесь каждый день, и как только успевает за день скопиться столько пыли? Я уже просто начинал задыхаться от поднимающихся облаков пыли в прихожей, как вдруг сквозь пелену я заметил как приоткрылась входная дверь в паре метров от меня и в дом зашла девушка с красивыми длинными золотистыми волосами. «Неужто она?» — Пасифи… — было хотел я подтвердить своё предположение позвав гостью по имени, пытаясь разглядеть лицо девушки сквозь оседающую пыль, но та, резко повернувшись от неожиданности, оказалась довольно зрелой тёткой лет примерно тридцати пяти. — П-простите, обознался. «Боже, как неловко получилось. Почему она никак не выходит у меня из головы. Может стоит наведаться к ней, или это будет немного…» — Диппер! — мои размышления тут же были прерваны раздражённым голосом Стэна. — Хватит уже летать в облаках парень, и начни наконец работать! Я закатил глаза на это нудное замечание и принялся дальше подметать. Спустя некоторое время полы в доме были чистыми, а безделушки на полках сверкали чистотой и с чувством выполненного долга я пошёл к лестнице. Проходя в этот момент мимо дяди, который вышел с кухни, я кинул ему вскользь: — Я закончил. — И было собирался уже начать подниматься, как тот сказал: — Молодец, теперь иди… — … развесь таблички? — Передразнил я дядю со слегка ехидной улыбкой. — Неа, не угадал. Иди сними их. — Тот заулыбался не менее ехидно, а вот с моего лица эта улыбка моментально пропала. — Это ещё зачем? — С полным недоумением в глазах спросил я, на что тот ответил: — Оказывается, что деревья наши друзья и они тоже живые и поэтому, если я буду вешать на наших друзья таблички, то мне придется платить штраф за жестокое обращение к деревьям, а я, как ты знаешь, на нуле, так что, давай, собирайся! «Ну да, конечно, ага. Я всё понимаю, но какой белены он сегодня объелся, чтобы выдумать такой бред. Мог бы сообразить, что-нибудь по убедительней, чтобы скрыть своё неутолимое желание по глумиться надо мной.» — сказал я сам себе, но старику возражать не стал и смиренно пошёл снимать таблички.       Через каких-то пару часов я всё же закончил с этим идиотским поручением. Сняв с дерева последнюю табличку, я со злости решил выбросить их все в ближайшую мусорку. А зачем они теперь? Захочет снова повесить, пусть заново сам их строгает. И тут угадайте кого я встретил? Буквально, на том же месте стоял малыш Гидеон, но на этот раз он был уже в голубом костюме. Он стоял прямо у меня на пути, на единственной тропинке, идя по которой, можно было остаться чистым и сухим, так как по её краям была жуткая грязь и слякоть. Я решил пройти мимо него, но тот резко схватил меня за руку. — Ну что насчёт дневников, Пайнс? — На этот раз Глифул выглядел немного серьёзней, чем в прошлую их встречу. — И не мечтай. — Сухо ответил я, даже не удостоив оппонента взглядом, и попытался вырваться из его цепкой хватки. Но тот лишь сильней сжал свою руку на моём запястье. — Упрямец! — А ты лжец и мошенник! — обменялся я с ним любезностями. — Что-что, Пайнс? — Оглох, всего за пару минут? Твои же слова, да? — Я, приложив все силы, дёрнул рукой вниз, отчего Глифул потерял равновесие и упал прямиком в грязь, запачкав свой дорогущий светло-голубой костюм. Не обращая внимания на, полетевшие в мой адрес, оскорбления с его стороны, я направился в сторону дома.       Подойдя к крыльцу, я долго думал, стоит ли заходить. Мне очень хотелось пойти прогуляться где-нибудь, а не выполнять дурацкие, бессмысленные поручения, которые вполне мог на меня сейчас повесить Стэн. Всё же нужно было его предупредить о своём решении, и я зашёл. Посетителей уже не было, видимо разошлись ближе к вечеру. Дядя стоял у кассы и пересчитывал, поступившую за сегодняшний день, наличность. — Я гулять, ладно? — Осторожно спросил я, стараясь ненароком не обрушить на себя шквал дядюшкиных нравоучений по поводу бесполезного проведения времени. — Только не долго. — На удивление безразлично ответил мне дядя. Видимо, единственное, что приносило Стэну покой и равновесие это денежные купюры в кассовом аппарате. «Ему, кажется, не до меня. Вот и славно! Значит больше погуляю.» Выйдя за дверь, я быстренько глянул на часы. Полседьмого. «Ого, как быстро день прошёл» — подумал я и машинально направился к своему любимому месту — это был небольшой холм неподалёку от хижины. Оттуда открывался прекрасный вид на пляж и озеро. Там росла одинокая березка под которой незаметно стояла белая скамейка. Я не спеша подошёл и присел на неё и стал наслаждаться вечерней прохладой. *POV Пасифики* — Настя! — окликнула я служанку которая проходила с корзиной несвежего белья мимо моей комнаты. Та покорно вошла и приблизилась ко мне. — Да, мисс Пасифика. — Кротко ответила девушка сделав небольшое реверанс. — У меня сейчас уйдут родители и… — Говорила я в спешке и нервно поглядывая на дверь. — и мне нужна твоя одежда! — Ч-что — Удивлённо спросила та. — Одежда, любая, из твоего гардероба. Я хочу сбежать, хотя бы на часик. Если не выйду — умру. А в твоей одежде меня вряд ли заметят, и никто родокам ничего не доложит. — Ладно, конечно. Пойдём в мою комнату. Мы быстро спустились вниз по лестнице и зашли в небольшую комнатку находящуюся в коридоре недалеко от прачечной. Хоть я никогда раньше и не была в комнате прислуги, но особо рассматривать её не стала, так как не до этого было. Настя подошла к шкафу достала мне свой самый лучший наряд. Эта было простенькое пышноватое светло-голубое платьице немного ниже колена со скромной белой кружевной отделкой внизу и на рукавах длиной три четверти. Так же к нему был небольшой чепец с козырьком в тон платью с такой же отделкой. — Отлично! Я переоденусь, когда родители уйдут. — Хорошо, я сообщу тебе. А пока посидите тут, ладно? — Ага. Спасибо Настя, ты меня очень выручила. Порой, я так жалею, что я единственный ребёнок в семье. Как бы хотелось сестрёнку… вот такую, чтобы была, как ты. — С этими словами, я крепко обняла Настю. — Мне очень приятно слышать эти слова. — Слегка ошарашенно произнесла девушка. — Ладно, мне пора готовить ужин. — Разомкнув объятия, я отпустила Настю на кухню, а сама села на старую скрипучую кровать служанки и снова посмотрела на одежду. «А вкус у неё, стоит отметить, неплохой, для прислуги. Теперь другой вопрос — где взять туфли? Хотя ладно, свои возьму, не суть важно.» — подумала я.       Через полтора часа, дверь снова открылась и в комнату зашла Настя и, как обещала, сообщила, что родители покинули дом. Я кивнула ей и побежала в свою комнату за туфлями. Мигом одевшись, я убрала волосы, нанесла легкий макияж и окольными путями выбралась с территории поместья. Я брела по лесной тропе куда глаза глядят, и спустя некоторое время ходьбы наткнулась на потрясающее место. А именно холм с одиночной березой и белой скамейкой под ней. С этого холма открывается неописуемо прекрасный вид на пляж и озеро. Не спеша поднявшись на холм я села на скамейку, совершенно не заметив, что на другом её конце, уже кто-то сидит. Какой-то парень. У него были густые каштановые волосы, но лица, к сожалению, не было видно. Он отвернулся и смотрел куда-то в даль. Повернув голову, я немогла оторваться от, представшего моему взору, изумительного заката солнца. — Красиво, правда? — внезапно обратился ко мне молодой парень. — Да. — восхищённо протянула я. Вдруг до моего сознания дотронулась мысль о том, что голос, только что прозвучавший, был знаком мне до боли. Я снова повернула голову в сторону незнакомца и в этот момент он повернулся ко мне. По скамейке будто бы прошёл разряд тока, заставивший меня вздрогнуть. Это был он! — Ди-Диппер? — Па-Пасифика? — Что ты тут делаешь? — спросили мы в унисон, отчего немного рассмеялись. Я рассказала ему, как пробралась сюда и что со мной сегодня случилось. — Ну ты прям шпионка! — открыто заявил мне Пайнс улыбаясь и так мило смотря мне прямо в глаза. — Спасибо. — Смущённо пролепетала я немного улыбнувшись в ответ. Я не могла оторвать свой взор от его ангельски-прекрасных карих глаз. *POV Диппера* Пасифика мне всё рассказала. Она просто умница. Не побоялась пойти наперекор родителям, в этой неприятной ситуации. — Ну ты прям шпионка! — «Господи, что я несу?» — Спасибо. — Ответила она немного улыбнувшись. От её улыбки даже солнцу становится завидно, и от того оно меркнет рядом с ней. А её небесно-голубые глаза не возможно описать. Ими можно только любоваться. Наступила неловкая тишина. От её милого и прекарсно выражения лица я невольно покраснел и отвёл взгляд в сторону. «Красавица» — подумал я. Вдруг, набравшись смелости я заговорил: — Пасифика… — Да? — Она посмотрела на меня, отчего я лишь сильнее покраснел. — Может прогуляемся? — Я не против. — Ласково ответила она. Я первый встал со скамейки и, как истинный джентльмен, подал ей руку. Она приняла её и встала. Мы пошли прогуливаться по пляжу. — Какая ночь… — Разрушив тишину сказала девушка. — Ага. — Не найдя других слов ответил я. — Знаешь? А из окна она совсем не такая. — Пасифика печально опустила взгляд под ноги. — Я так завидую тебе… — Вдруг заявила девушка вновь подняв свои глаза на меня. — Это же чему? — полюбопытствовал я. Что бы сама Нортвест, наследница компании отца, завидовала простому смертному? — Я завидую вам с сестрой, потому что вы… свободны — Девушка простерла руки к, затягивающемуся ночной пеленой, звездному небу и слегка закружилась. — А я, как птица сижу в золотой клетке. Пасифика сняла туфли и приблизилась к озеру. Волна накрыла её ступни. Руки покрылись мурашками, но глаза её не источали той радости, как раньше. Я решил это исправить. Я скинул ботинки и войдя в воду брызнул ей в Пасифику, набрав немного в ладонь. — Ах так? — сказала девчонка и тут понеслась. Мы, как маленькие дети носились по пляжу и брызгались изо всех сил. С ней было так хорошо, так спокойно. Теперь она радовалась и мне было так приятно это видеть. Немного успокоившись, мы сели на песок. — Спасибо. — Тихо прошептала она. — Не за что — Также ответил я, и немного пододвинулся к Пасифике, а она ко мне. Наши руку едва соприкоснусь. Мы мгновенно залились краской. Особенно она. Я решил убрать руку, но тут она меня остановила: — Можно ещё чуть-чуть… — тихо прощебетала девочка. — Л-ладно — я оставил руку. Мне было невообразимо приятно прикасаться к её нежной коже. В воздухе чувствовалась неловкая атмосфера, но от этого она не переставала быть такой желанной. От Пасифики исходил прекрасный аромат французских духов. Но сегодня, он был несколько другой. Это была пряная вишня и горький шоколад. Так вкусно. — Слушай, а может и завтра погуляем? — Набравшись смелости нарушил тишину я. — С радостью. — Поддержала мой энутиазм моя спутница. — Давай на холме, в полседьмого? — с надеждой во взгляде посотрел на неё. — Договорились. — Она мило улыбнулась. Я встал и подал ей руку. — Пойдём, я провожу тебя, уже поздно. — Пойдём. — Она протянула свою руку мне. «Такая изящная.» Мне не хотелось её отпускать, и я просто потянул её за собой. Посмотрев на нее, я увидел вновь увидел её смущение. Мы достигли поместья примерно через двадцать минут не быстрой ходьбы. — Ну вот и пришли. — Молвила она. Было понятно, что она не горит желанием возвращаться туда, но делать было нечего. Я неохотно отпустил её ладонь. Она подошла к калитке и прежде чем открыть её, сказала: — Пока. До завтра, и спасибо за вечер. — Пока. Да не за что. — Сказал я, почесывая затылок, и немного отойдя назад. Она закрыла калитку и подмигнув мне напоследок, пошла к входной двери и, через пару секунд, исчезла за ней. Я на всю улицу, что есть мочи заорал: — Ура-а-а-а!!! Я чуть ли не прыгал от радости. Добравшись до дома, я вприпрыжку поднялся на чердак и забежал в комнату, демонстративно упав на кровать. — Брат, что с тобой. Всё в порядке? — Поинтересовалась сонная Мэйбл сидевшая на кровати, только что приготовившаяся уснуть. — Все просто прекрасно! — Чуть ли не в эксатзе произнёс я. — У-у-у-у. Рассказывай, я жду… — Глаза шатенки загорелись азартным огоньком… — Хех, а если нет? — То я обижусь… — И Мэйбл надула щеки, прям как маленькая… — Ладно, иди расскажу — я слегка улыбнувшись позвал сестру к себе. — Ура! — Она шустро запрыгнула ко мне на кровать, и я стал рассказывать ей обо всём, что произошло.

***

Тихонько зайдя в дом, я поняла, что все уже спят, так как в гостиной было темно. Я бесшумно поднялась в свою комнату и быстренько сняв с себя Настину одёжку, сложила её, и положила в коробку под кровать. Зарывшись в одеяло и обхватив руками прохладную подушку, я немного пофантазировала о завтрашнем дне, я погрузилась в мир сновидений.