***
— Всё практически готово, — одними губами прошептал самоцвет, проводя бледной рукой по панели управления, — уже сегодня. Дата для побега уже давно была выбрана. Хозяин спал и Черный Жемчуг решил навестить свою первую и последнюю надежду вырваться из рабства. Ещё раз осмотрев кабину и проверив настройки и целостность приборов, он вернулся к шахте лифта, нажал кнопку вызова и стал ждать прибытия оного. Жемчуг уже несколько раз переделывал эту часть корабля. Ему нужно было перемещаться по кораблю как можно быстрее. Хоть судно не было большим, но самоцвету не нужно много места сейчас. Он вышел наружу и нежно погладил корпус корабля, как бы прощаясь, но ненадолго. Увидев своё отражение в гладкой блестящей стенке корабля, Жемчуг сразу же отвернулся. Он не хотел в который раз думать о том, что в этом мире он — раб, слуга. Никто. А ещё эта бирка на комбинезоне с позорным прозвищем «Блэки», которое ему выдал хозяин. Каждый раз, когда он слышал его от кого-то постороннего, то вспоминал визгливый голос своего властелина. Тот заставлял его делать самую грязную работу после ужинов, во время которых выпивался весь разрушительный нектар, что был в особняке. Но сегодня ему никто и ничто не помешает. Постояв ещё минуту, предавшись мыслям о столь желанной и уже близкой свободе, Жемчуг легким бесшумным шагом направился к сторону заброшенного входа в особняк, а оттуда уже двинуться в сторону своей комнатки. Высокая серая фигура растворилась в утреннем тумане, оставшись незамеченной для ненужных глаз.***
Сегодня стало ещё хуже. Теперь Изумруд трезвонил в колокольчик, вызывая своего слугу, который не спешил на встречу со своим хозяином. Кричать не было сил и первый просто лежал, дожидаясь прихода подданного. Когда тот появился, Изумруд продолжал молчать, потому что не мог сказать ни слова. Он подозревал, что вчера произошло нечто ужасное, а что именно он не помнил. Побочное действие нектара и из-за него Изумруд забывал не то, что нужно. — Блээк-кии, — попытался сказать он, но вышел только сдавленный хрип. Слуга нагло улыбнулся. Страдания хозяина забавляли и даже радовали его. Часто Жемчуг поражался его выдержке, упорству, с которым Изумруд достигал своих целей. Сейчас видеть повелителя жалким, просящим о помощи страдальцем было в какой-то мере весело. Но нужно выполнять, хоть и с неохотой, его приказы. Ведь заточённый в собственной комнате не сможет сбежать. Жемчуг подошёл ближе к кровати и учтиво поклонился. Это получилось у него пластично и легко. Изумруд немного медлил, очарованный грацией подданного. Ответ был бессвязным, но Седьмой уже привык слышать от хозяина непонятные вещи, сказанные в бреду. Практически каждое утро Жемчуг делал одно и то же — помогал встать властелину, одеться, что сперва было одной из самых трудных задач, спуститься в зал. Дальше все зависело от настроения Хозяина — охота, очередной приём гостей или просто бессмысленное брожение по замку. А Седьмой всегда должен быть рядом. Поддерживать Изумруда, помогать ему. За это он с каждым днём все сильнее ненавидел его. Просиживал ночи напролёт в библиотеке, перерисовывая чертежи космических суден, собирал детали для постройки своего корабля. Жемчуг ненавидел своего повелителя. Мечтал, как сначала собственными руками изуродует его физическую форму до неузнаваемости, а затем разобьет на мелкие осколки зелёный камень. Как заискрятся эти кусочки, когда на них упадет лунный свет. Но это всего лишь мечты, которым не суждено сбыться. Жемчуг заметил, что камень Изумруда потускнел. Он и без постороннего вмешательства скоро треснет. Кожа хозяина становилась все бледнее с каждым днём.***
Их первая встреча оставалась в его памяти ярким воспоминанием, словно это было недавно. Тогда Изумруд излучал величие, гордость, но сейчас вызывал лишь жалость и насмешки других аристократов, да и не только их, но даже собственных подданных. Вьющиеся зелёные локоны, отпущенные практически до плеч, искрились на солнце. В глазах всегда плясали искорки. Плащ развивался, но это не тревожило господина. Тогда ещё глупый и наивный Жемчуг старался подражать своему хозяину во всём. Как давно это было.***
Сейчас в глазах повелителя не осталось ничего, кроме неразделенной печали. Вернувшись из путешествия в очередную колонию, принадлежавшую ему, Изумруд изменился до неузнаваемости. И речь не только о внешности, нет. Как раз черты его формы остались прежними, лишь волосы стали короче. Поведение господина сначала тревожило слугу — теперь хозяин предпочитал компанию таких же неудачников, как и он сам. Но после пристрастился к нектару — яду, который медленно, словно мучая свою жертву, уничтожал оболочку. Сначала физическую форму, а потом, когда та была уже так слаба, что пленник нектара не мог передвигаться без посторонней помощи, переходил к камню. Изумруд, безусловно, заслуживал судьбы и похуже за то, что он делал со своим слугой. И раб представлял все эти муки и рад был бы воплотить в жизнь каждую казнь собственноручно. Запертый в собственной комнате Жемчуг, находящийся под охраной нескольких стражей, планировал, рисовал, чертил. И всё ради этого дня. Только надо вести себя как обычно, подумал он, проходя мимо огромного зеркала, заметив на своём лице самодовольную улыбку. Так его точно запрут и хозяин опять начнёт пытать его. Изумруд любил причинять боль всему, что его окружало. До того путешествия он держал свои увлечения в секрете, но будто что-то переклинило его по возвращению — от тирании повелителя страдали все. Особенно слуги. Особенно Черный Жемчуг. Что-то изменило хозяина, но Седьмого это уже совсем не волновало. Он скоро забудет тирана и будут лишь глупая кличка и клеймо, выжженное на его собственной физической форме тем самым нектаром. Осталось только уладить один вопрос. Отсек корабля, предназначавшийся для этого, всё ещё пустовал и ровным шагом Жемчуг отправился в сторону своего главного убежища в этом полном злобы замке. Обитель знаний и место, где никто, кроме самого Седьмого не бывал уже настолько долго, что не каждый знал, что это место до сих пор существует.