Второй шанс

      Капитан и Макс вносили вялое тело Алёны в санчасть. Капитан подошёл к койке, осторожно положил её ноги и обратился к Максу, державшему её за подмышки. — Клади её осторожнее, Макс. Ксения, ответьте, почему она не реагирует? Что с ней? — спросил Громов, подходя к Ксении. Ксения оперлась рукой о стол. — Товарищ капитан, всё в порядке. Ей просто ввели снотворное. Посмотрите: на шее есть следы от уколов. — Зачем ей снотворное? — нервно среагировал капитан, осмотрев шею Алёны. — Никогда не думал, что рёбра лечат снотворным! Вы только посмотрите, какие синяки! Как надо было ударить, чтобы рёбра сломать?! — Я не знаю, — пожала плечами Ксения, — в любом случае, она пошла на поправку, я это вижу. Но мне нужно осмотреть её, а вам, товарищ капитан, и тебе, Макс, необходимо выйти. С ней всё в порядке, не нужно волноваться, — улыбнулась доктор, видя, как они топчутся на месте, явно не собираясь уходить. Капитан смерил взглядом Макса и сказал: — Ну иди, чего встал? И я сейчас… — Товарищ капитан! — огорчённо возразил Макс, но Громов открыл дверь и молча кивнул ему на выход. — Иди!       Макс вышел. Громов прошёлся по каюте и, подойдя к Ксении, взял её за плечи: — Я верю, что благодаря вам с ней всё будет в порядке! — доверительным тоном произнёс он. Ксения кивнула, а Громов развернулся и вышел из санчасти.       — Скажи мне, что ты чувствуешь? Как ты? Болит что-нибудь? — заботливо спросила Ксения Алёну, едва открывшую глаза. Алёна медленно перевела взгляд на доктора и застыла, изредка моргая. Ксения вопросительно подняла брови, Алёна нахмурилась. — Я дома? — неуверенно спросила Алёна спустя несколько минут раздумий. Её что-то угнетало, но она не знала, что именно. — Да. Ты на корабле, на «Бегущей по волнам»… — Вы обменяли меня, — тихо перебила Алёна Ксению, приподнимаясь. Ксения пожала плечами и встала. — Это ты у отца спросишь, мне об этом никто ничего не говорил.       Алёна отвернулась и закрыла глаза. В душе стало как-то пусто после того, как она поняла, что вернулась обратно. Снова старая жизнь, старые привычки и старые друзья. Всё по-старому, всё новое ушло и не вернётся. Никогда не вернётся. «Где они там? Далеко, наверное. Ушли к берегам своего острова, а я здесь. Но здесь папа и Макс. Здесь мои друзья, куда же я без них?». Она грустно улыбнулась, когда подумала о Максе. Она ещё не видела его, всё это время она спала. Когда она увидит его, то обязательно бросится к нему на шею. Но всё равно одиноко. — Как тебе там жилось? Как они с тобой обращались? Я не настаиваю, ты можешь не рассказывать, но думаю, что всем будет интересно знать, — снова спросила Ксения. — Я знаю, каково это: уходить с места, к которому ты успела привыкнуть. И я догадываюсь, что ты теперь чувствуешь.       Алёна покачала головой. — Я не знаю, не знаю. Они как… Они двуличны. Герман. Он то добрый и ласковый, то начинает издеваться, и я… я не понимаю его. Не понимаю себя: наверное… мне будет его не хватать, он много хорошего для меня сделал, как ни крути: заботился, сидел со мной, даже хотел читать мне вслух, пока мы не разругались в пух и прах, — она напряжённо потёрла виски, вспоминая всё. — И с того момента всё началось. Надо же… я до сих пор не могу его понять, понять их поступки! Они… — Алёна вдруг осеклась и посмотрела на Ксению. — Зачем я вам это рассказываю? Разве вам действительно интересно? — Наверное ты хочешь поделиться со мной воспоминаниями, разве это плохо? Мне интересно. Так что было дальше? — Элеонора как была грубой, так и осталась. Витя меня избил, Герман мне сказал об этом. Андрея я толком не видела, а этот… этот их Александр — я его вообще не знаю, в глаза не видела, но мне кажется, что он главный. Как… босс? Да, наверное, — Алёна словно рассуждала сама с собой. — Герман тоже… груб. Ну я говорила. Как папа? Я всё ждала и ждала, когда вы меня заберёте, а вы всё не шли и не шли… — Твой отец был сам не свой без тебя, он пытался связаться с ними, но никто не отвечал. — Да?! А мне говорили, что никто связываться и не пытался! Он опять мне наврал! И я ещё ему пыталась доверять! Эх! — Успокойся. Ты устала, тебе надо отдохнуть. Я оставлю тебя, полежи, — предложила Ксения. — Я устала отдыхать, честное слово! — воскликнула Алёна, нервно рассмеявшись. Но Ксения вышла вопреки словам Алёны. Алёна лежала-лежала, ворочалась с боку на бок, и снова затосковала. «Пришёл бы Макс, было бы о чём поговорить», — думала она, комкая одеяло, и ждала: но Макс не шёл и папы нет. Она накрылась одеялом и вскоре заснула.       Утром к ней вошла Ирина. Пытаясь войти беззвучно, она нечаянно задела дверь. Дверь захлопнулась, разбудив Алёну. Ирина заскрипела зубами. Алёна поднялась и сонно осмотрела подругу. Узнав её спросонья, она просияла. Хоть кто-то пришёл! — Привет! — Ирина подсела к Алёне и обняла её крепко. — Ты как? Надо же, неделю не виделись, а ощущение, как будто целую вечность! Как ты похудела! Стресс?       Ирина была рада встрече с Алёной и закидывала её вопросами, постоянно напоминая Алёне о её худобе. — Ирка, я в порядке, просто перенервничала там, всё хорошо! Ты как? Как твой ребёнок? Растёт? Вижу! А вот ты ничуть не изменилась! — ликовала Алёна, снова обнимая подругу и не отпуская её. Ирина засмеялась. — Непривычно было без тебя! И в каюте только я и Вика, а тебя нет и нет! А потом, когда нам сказали, что тебя похитили, я не поверила! Так грустно стало. И страшно. — Ты тоже удивилась? Я-то думаю: «Ну кому я нужна, чтобы меня похищать!». Придурки! — горячилась Алёна, с энтузиазмом рассказывая о своём приключении. — Из-за этих идиотов я столько нервов потратила зазря! Вот я думаю, а если бы не моё поведение на острове… меня бы не посадили в карцер, но ведь всё равно похитили бы, да? Но тогда бы все услышали и смогли бы спасти вовремя и я бы не попала туда! Ты не представляешь, каково мне там было… Как он меня за собой тащить пытался, а я отбиваюсь, зову на помощь, а никто не слышит! Ну Витя и ударил меня. Я и не узнала его. Страшно там было поначалу… Хотя нет, единственный плюс, пожалуй, это то, что они там не одной овсянкой питаются. Разнообразная у них пища, не то, что здесь. — Если еда хорошая, что же ты похудела? Ведь тебе надо было есть. Будь я на твоём месте, я бы всем показала, что никто меня не напугает! В конце концов, это ты им нужна была, а не они тебе, поэтому вела бы себя как обычно, будто ты у себя дома, разве это плохо? Капризы бы свои показала, ты же капитанская дочка, они тебе ничего не сделали бы, если от твоего отца чего-то добиться хотели, — Ирина явно предлагала дельную мысль, но было поздно. Алёна уже здесь, и скажи ей Ирина об этом раньше, как знать, может быть из этого бы что-то и вышло интересное. — Ой, они со мной намучились, я это чувствую! Покоя им не давала со своими рёбрами! — Алёна села на койке и приобняла подругу. — Не будем об этом, — отмахнулась Алёна. — Как же я по вам всем соскучилась! А где Макс? Где все? — Макс? Не видела. Наверное, помогает твоему отцу, как всегда. А остальные — кто где: кто ест, кто уже поел. Кстати, я ещё не завтракала, сразу к тебе пошла, как узнала. — А как ты узнала, если ещё остальные не знают? — удивилась Алёна. — Ну, ты знаешь, у беременных частые походы в туалет по ночам — это привычка… В общем, я видела, как тебя заносили в санчасть Макс и капитан.       Алёна улыбнулась. Ирина поднялась и пошла к двери, но остановилась и добавила мягко: — Ты не скучай, просто ещё не все знают. Знаешь, хорошо, что ты цела. Чёрт знает, что бы они сделали с тобой там. Как это низко — похищать человека ради своих целей! — она сделала паузу и продолжила: — Всякие люди бывают, но эти, видимо, совесть окончательно потеряли. Они ещё своё получат, не переживай! — Я понимаю… Всё хорошо. Как хочется выйти отсюда! — Алёна потянулась. — Мне ужасно надоело лежать! Попрошусь у Ксении прогуляться, сижу целую неделю в санчасти — хуже любого карцера. Может быть, и Макса встречу. Что он не заходит-то? Сколько времени? — Много, завтрак был. Макс придёт к тебе, и папа придет, я просто слышала, как Ксения им говорила, что тебе нужен покой. Поэтому они и не идут. А я зашла чтобы узнать, как ты. Я пойду, надо поесть, искать будут. — Вот и отлично, тогда иди, а я почитаю что-нибудь. Спасибо за компанию!       Ирина вышла, а Алёна взяла медицинский справочник Ксении и принялась бессмысленно листать, читая непонятные для неё слова. В голову полезли воспоминания и образы, заслоняя буквы и мешая восприятию смысла. Вспомнился Герман в последние минуты их встречи — взволнованный, разочарованный в решении своего руководства и улыбающийся в тот момент их последней беседы и поцелуя. И она нахмурилась, вспомнив его. Тоска сжала сердце. Да, она снова думала о нём и не замечала этого. «Неужели я больше тебя не увижу? Не верю. Не верю, что ты больше никогда не появишься в моей жизни, ведь ты столько раз говорил, что уйдёшь и возвращался. Почему я думаю о тебе, если ты уже далеко? Пора бы забыть тебя, но не могу… Неужели я больше не услышу твой голос? Не верю…».       В столовой царило оживление: почти все узнали, что старшая капитанская дочка вернулась. Многим хотелось поболтать с ней, узнать новое, но никто не догадывался, что происходило на душе у Алёны. Тоскливо ли ей было среди всей этой обыденной суеты, среди всех этих знакомых людей, родных или нет… Алёна, несомненно, была счастлива, что вернулась обратно, но той необычной жизни на подлодке ей будет не хватать. И всё-таки хорошо, что она закончилась!