Том не брал трубку. И лучше бы Алек услышал монотонный женский голос, сообщающий, что абонент не доступен и предлагающий позвонить позднее, чем нескончаемые гудки. В этом случае хотя бы можно было бы предположить, что Уэлл потерял телефон, или просто тот разрядился, и капитан команды не стал искать зарядное устройство. Конечно, в включенном состоянии мобильного первый вариант тоже имел возможность быть, но Лайтвуд в этом сильно сомневался. Восемьдесят процентов из ста Том просто тупо игнорирует звонки, гипнотизируя определитель. Козел.
Но вслух он произнес совершенно другое:
— А вдруг с ним что-то случилось?
Джейс презрительно фыркнул. Алек кинул на него быстрый взгляд: друг, закинув руки за голову, с удобством развалился на кровати Лайтвуда. Спасибо, что хотя бы предварительно разулся.
Эрондейл появился в холле сразу после разыгравшегося представления и, как оказалось, успел услышать конечный его акт. И слава Богу, потому что на Алека напал какой-то ступор, а прикованные теперь уже к нему взгляды лишь усугубляли положение. Не возникни так вовремя друг, так бы и стоял, словно идиот, не в силах пошевелиться. А так, разогнав собравшихся людей — в основном, это были робкие первокурсники — они быстро решили последовать примеру Кэйтлин и покинуть университет. Страшно представить, какие теперь сплетни будут ходить среди этих стен.
О курсовой с деньгами никто уже не заговаривал, молча держа курс к съемной квартире.
— Единственное, что могло с ним приключиться — это юбилейное падение на голову. Потому что признай, штук девять таких у него уже точно было.
— Очень смешно, — пробормотал Лайтвуд, начиная привычно мерить шагами комнату, то и дело поглядывая на сжатый в ладони сотовый — вдруг произойдет чудо. — Могло случиться все, что угодно. Он попал под машину, сломал ногу, упал в открытый колодец…
— Ага. Или оказался в Мудачьей Нарнии. Это как обычная Нарния, только для мудаков. Чувак, ты палку-то не перегибай.
— Я ничего не перегибаю, — взвился Лайтвуд и, отчасти, чтобы у его ходьбы был хоть какой-то смысл, отчасти, чтобы просто как-то отвлечься, подошел к окну.
Наконец-то, плохая погода окончательно отступила, любезно отдавая бразды правления июню. Солнце палит так, что из любой открытой щели идет лишь горячий воздух, заставляя мучиться всех тех, у кого нет возможности включить кондиционер. К этой группе людей, к сожалению, относились и они с Джейсом. Женщина, у которой они эту квартиру снимают, крайне негативно относится ко всем новшествам двадцать первого века, застряв в двадцатом. Даже на жалюзи в кухне, которые, к слову, Лайтвуд купил на собственные деньги, она смотрит с огромным скептицизмом и недоверием.
Болотного цвета рубашка — самый цветастый предмет одежды в гардеробе Алека — противно липла к телу, лицо блестело от бисеринок пота, а волосы выглядели так, будто он помыл голову и та только-только начала подсыхать. Не самый приятный вид. Радовало, что Джейс выглядел не лучше; не радовало, что он в таком состоянии преспокойно мял лайтвудские простыни.
— А вот и перегибаешь, — послышался голос друга из-за спины. — Успокойся, он наверняка просто перетрусил от того, что его девушка — долбанная психопатка и, как говорится, залег на дно. Может, к себе на дачу поехал. Не думай о нем лучше, чем есть на самом деле.
— Том вел себя странно и до утреннего инцидента, — неожиданно для самого себя сказал Лайтвуд. Он все еще не спешил оборачиваться, но уже не видел улиц Нью-Йорка перед собой. Прикрыв глаза, лбом и носом соприкасаясь с нагретым стеклом.
Повисла небольшая пауза, после которой Эрондейл заговорил с заметной желчью в голосе.
— Ну, значит, он понял, что у малышки Кэролайн есть свой личный Тайлер Дёрден гораздо раньше.*
Алек невесело хмыкнул.
«Кэйтлин», — хотел он поправить, но передумал.
— Может, ты и прав… — тихо произнес Лайтвуд. — Но в тот день, когда он предложил съездить на природу… Ты помнишь?
Алек все-таки оторвался от окна, разворачиваясь, чтобы встретиться глазами с другом.
— Ты про тот день, после которого меня Льюис игнорит? — с сарказмом спросил Эрондейл. — Да, я помню его.
Лайтвуд удовлетворенно кивнул.
— В тот день он сказал кое-что еще. Кое-что… — Алек запнулся, вспоминая то, как вел себя Уэлл. Каким дерганным казался, каким
другим было его поведение. Даже его манера разговаривать была немного иная. И ведь Лайтвуд все это заметил, но предпочел просто… забить. Решив все списать на Холл. Как она сейчас все списывает на него.
— Странное? — подсказал Джейс, когда молчание затянулось.
— Да… Да, странное, — отстраненно согласился Алек, все еще витая в старых воспоминаниях, приправленных нарастающим чувством вины. Какой из него к черту парень — хоть кому-нибудь, если он даже не может успешно поддерживать статус хорошего друга?
Эрондейл, кинув на друга внимательный взгляд, закатил глаза и, видимо, решил взять все в свои руки. Чтобы хоть немного сдвинуть разговор с мертвой точки.
— Позволь предположить, — нарочито повысил он голос, дабы привлечь к себе внимание и чуть приподнялся на локтях. — Том рассказал тебе какую-нибудь невероятно слезливую историю о том, как счастье все это время было рядышком. Вот оно — протяни руку и возьми. Но он осознал эту простую истину слишком поздно. А потом он уже расплакался по-настоящему и признался тебе в любви. А ты ни хрена не понял и вот только сейчас до тебя начинает доходить, что у слов «я люблю тебя» на самом деле всего-то одно значение.
— Не утрируй, — поморщился Алек. От театральщины Эрондейла свербило в зубах. Но если быть предельно честным с самим собой, то стоит признать, что в словах друга действительно есть… что-то.
— Тогда скажи, как было на самом деле, — посоветовал Джейс, и Алек догадался, что тот начинает терять терпение.
— Хорошо… Ах… Дай мне минутку, — Лайтвуд устало потер переносицу, привычным движением взлохматил волосы. Попытался взлохматить, но в итоге бросил эту затею, скривившись от того, какие они сейчас влажные и скользкие. — В общем, на самом деле он порол какую-то чушь…
— Тоже мне удивил.
— Но среди этой чуши, — Алек не обратил внимания на Эрондейла, — можно было услышать такие слова, как: «Тебе не кажется, что мы отдалились друг от друга?». А еще: «Отношения с нашими парами», которые были употреблены… в не очень хорошем контексте. Что-то типа мы отдалились именно из-за них… И эта его идея с природой… Мне кажется, он её придумал вон только что. И Холл ничего об этом не знала.
Джейс внимательно слушал, не спуская с друга глаз. По его лицу нельзя было понять, о чем он думает. Но когда Алек закончил, парень сел по-турецки, задумчиво уставившись перед собой. Лайтвуд предусмотрительно дал ему время все обдумать, в то время, как сам отказывался прислушиваться к тому, что творится в собственной голове. Стараясь отрешиться от реальности.
Неизвестно, сколько они так просидели, но когда Джейс снова заговорил, Алека уже начинало клонить в сон. Что неудивительно, все-таки ночью он занимался отнюдь не этим. От нахлынувших воспоминаний лицо — в частности шея и щеки — начало заливаться цветом спелого помидора.
Магнус. За всей этой дурацкой суматохой он совсем не вспоминал мужчину. Не вспоминал теплоты рук на собственных плечах, мягкого смеха и счастливой улыбки. Никогда он не видел кого-то в своей жизни, кто
так улыбался из-за него, Алека Лайтвуда. До вчерашнего дня. Ночи. Утра. Все это до сих пор казалось чем-то…ненастоящим, выдуманным, сказочным. Но стоит взглянуть в зеркало и опустить ворот рубашки, как глазам предстанут доказательства, что он не сошел с ума.
Как жаль, что ничего из того, что произошло ночью, не продлится вечность. Теперь уже никак не удавалось избавиться от мыслей, что будь эти отношения настоящими, он бы не прочь продлить их на всю жизнь. Пора взглянуть правде в глаза. Как бы грустно это не звучало, но кажется, он влюбился в Магнуса Бейна. Он не знал, как сильно или меняло ли это что-то по отношению к Тому, но факт оставался фактом: Магнус стал важной частью его жизни. И даже, если потом они просто останутся друзьями… Возможно, ему этого будет достаточно. Самое главное, что этот человек будет рядом. Как и чувства, которые он вселяет — надежность и безопасность. А что Том? Что он внушает?
Алек постарался прислушаться к себе, но голос Эрондейла, раздавшийся где-то близко, но одновременно далеко, прервал его мысли.
— Значит, ты ему действительно нравишься. Просто он сам этого не понимает. Не хочет понять.
Алек рассеянно кивнул. Потому что, да. Сейчас, когда Джейс произнес это вслух, все действительно имеет смысл.
— Ну, ни хрена себе, — выдохнул Эрондейл и перевел на друга пораженный взгляд. — Ты веришь в это, чувак? Тебе удалось выбраться из френдзоны.
Лайтвуд неуверенно улыбнулся. Почти что заторможенно.
— Кажется…
— Из чьей это френдзоны выбрался мой брат?
Лайтвуд с Эрондейлом резко обернулись. Прислонившись к косяку двери и скрестив руки на груди, стояла Иззи. На лице сестры заметное подозрение. Наверное, они совсем выпали из реальности, раз не услышали шум от ключей и скрип отпирающейся входной двери. Невольно вспомнился тот день, когда Том позвонил ему похвастаться, что добился-таки первой красавицы потока. Тогда младшая сестра с точно такой же грацией великого шпиона пробралась в его комнату.
Как же давно это было…
— Я думал, у тебя там досдача, — первым пришел в себя Джейс.
— Я уже все отчитала, — пожала плечами девушка. — Собиралась немного подремать и звонить своему горе старшему братцу. Кстати, не думала, что увижу тебя здесь, — последняя часть фразы предназначалась уже полностью Алеку.
— Ну… Форс-мажор, — выдавил Лайтвуд. И тут же нахмурился, какого черта он оправдывается? Это его квартира, в конце-то концов!
Но девушку, кажется, устроил и этот ответ. Потому что, после небольшой паузы Изабель все-таки кивнула и прошла к занятой кровати. И безапелляционно сдвинув Джейса к самой стене, уселась на неё сама.
— Так, а теперь давайте с самого начала. Расскажите тётушке Изабель незабываемую историю.
***
— Ничего себе весело, — подвела итог Иззи.
Весь рассказ занял около двадцати минут. Подробный и вдумчивый. Теперь уже Алек тщательно подбирал слова, зная, как сестра придирчива к деталям. Все это время он продолжал поглядывать на телефон, в надежде, что у Уэлла проснется-таки совесть. Или что позвонит Магнус и спасет его от всей этой дикой хрени. Хотя бы на один вечер. Один вечер покоя Лайтвуду бы не помешал. Но ни того, ни другого не произошло.
— Значит, великий капитан команды по бейсболу, наконец-то, включил мозги, — задумчиво протянула Изабель, ни к кому конкретно не обращаясь.
За все эти двадцать минут она ни разу не перебила брата. Не попросила что-нибудь уточнить. Лишь отрешенно кивала, когда этого требовалось. И это не очень-то было на неё похоже.
— Ага, — весело поддакнул Эрондейл сбоку от девушки. Довольный, что нашел единомышленника. Его вся эта ситуация почему-то донельзя забавляла.
Алек закатил глаза — эти двое отыскали друг друга.
— Вам стоит организовать клуб «Ненависти к Тому Уэллу», — пробормотал он со стула, куда успел опуститься где-то в середине истории, когда начали затекать ноги.
— Делать нам больше нечего, — хмыкнула Изабель. И не дав никому вставить и слова, продолжила уже более резко. — Алек, тебе нужно с ним поговорить.
— Да ты что? — съязвил Лайтвуд. — То-то я не догадался. Вот только у Уэлла, видимо, другие планы на этот счет.
— Хорошо, — Иззи это кажется не смутило. — Тогда ты говори.
— Что? — растерялся Алек. Выбитый из колеи уже второй раз за день.
— Ты только что узнал, что нравишься человеку, о которым ты грезил не один год. Что ты чувствуешь?
О нет. Только не этот вопрос. Алек не имеет ни малейшего желания обо всем этом думать. Что он сейчас чувствует? А черт его знает. Первое, что приходит в голову — доволен. Потому что, чего уж тут, Джейс прав. Лайтвуд сделал то, о чем мечтают десятки тысяч людей на этой планете — выбрался из зоны просто хороших друзей. Заставил Уэлла посмотреть на себя другими глазами. Так что да, он доволен. Но разве
эта эмоция должна быть главной в подобной ситуации? Разве он не должен сейчас находиться на том самом седьмом небе, о котором ходят легенды? Почему вместо этого его чувства смешаны? Может, все дело в том, что ему нужно услышать все это из уст самого Тома? Может, тогда все изменится? Может быть…
Алек моргнул, возвращаясь в реальность, и наткнулся на испытующий взгляд Изабель.
Черт, не делай вид, что знаешь, о чем я думаю.
— Не знаю я, — более грубо, чем нужно ответил Лайтвуд, вскакивая на ноги. Просто потому что сидеть не было уже сил. — Может быть, переведем тему, а?
Ему самому противно от того, сколько истеричных ноток в голосе.
Нужно что-то придумать, что-то сказать.
— Иззи, когда ты там свободна? Если ты не забыла, Магнус хочет познакомиться с тобой.
Девушка изумленно моргнула.
— Что?
Джейс смотрел на друга с тем же недоумением. Будто у него только что две головы выросло. Причем одна из них нечеловеческая.
— Когда я могу представить тебя Магнусу? — по слогам отчеканил Лайтвуд, наслаждаясь всеобщей озадаченностью. И хоть каким-то мало-мальским контролем над ситуацией.
Но Иззи быстро взяла себя в руки, возвращая былую невозмутимость. Ему кажется, или на её лице действительно мелькнула тень улыбки? Наверное, показалось, потому что мгновение спустя лицо девушки снова стало серьезным.
— Я спрашиваю тебя о Томе, а ты вместо этого вспоминаешь Магнуса? — подняла она брови, сейчас, как никогда походя на своего старшего брата.
Пару секунд они сверлили друг друга взглядами. Ореховые глаза столкнулись с темно-карими в немой борьбе. Пока первым не выдержал Алек — широкими шагами покинул свою комнату. Почти так же драматично, как утром это сделала Холл.
***
Сегодняшний рабочий день проходил, как никогда, быстро. И казался даже… приятным? Клиенты не раздражали, изъяснялись коротко и по делу. Рабочий персонал не беспокоил по пустякам и делал все вовремя, почти по часам. Новый проект был практически закончен и утвержден. Все было идеально. Даже без привычного «практически».
И само настроение Бейна было таким же. Идеальным. Таким идеальным, каким не было долгие годы. И было ли вообще? Было ли вообще когда-нибудь все
настолько хорошо? И нет, Магнус даже не пытался отрицать — тем более, самому себе, что все дело было в его Александре. Лайтвуд с самого начала без зазрения совести стал управлять настроением начальника дизайнерского управления. Парень делал это, даже сам того не осознавая. Не понимая, что теперь жизнь Магнуса полностью зависит от этого студента юриспруденции. Третьекурсника.
«Какие большие слова, Бейн. Не пожалей потом», — привычно отозвалась Белкорт.
Свали уже из моей головы.
Все это «идеально» начало рушиться во время обеденного перерыва.
Он размешивал зеленый чай в пакетике, мурлыкая услышанную в автобусе песню, когда вошел тот человек, который даже покинув его жизнь, никак не может окончательно из неё уйти.
— Что ты здесь делаешь? — холодно осведомился Бейн.
Это довольно жутко, потому что буквально только что он слышал её искаженный фантазией голос. И было бы просто прекрасно, если бы и это была по-прежнему игра разума. Но…
— Прошу тебя, Магнус. Где твои манеры?
… Это было не так.
На ней его любимое красное обтягивающее платье до колен. На ней его любимые бежевые босоножки на высоком каблуке. Она пахнет его любимым парфюмом. Её ногти накрашены его любимым светлым перламутровым лаком. Её темные волосы завиты так, как нравится ему.
Будет очень забавно, если она сейчас скажет: Да я тут просто мимо проходила.
— Камилла, — процедил он сквозь зубы. Надо было попросить охрану её не впускать. Дать фотографию и наказать при малейшем появлении вышвырнуть дамочку за шкирку. И то же самое сказать консьержке у себя дома.
Наверное, его мысли отобразились на лице, потому что Белкорт вдруг растянула губы в мрачной улыбке.
— Да, я тоже очень рада тебя видеть, Бейн.
***
На улице было еще хуже, чем дома. В квартире хотя бы можно принять спасительный душ, а тут такой возможности нет. Разве что под фонтан встать. Все равно и так уже весь мокрый… Тем более, некоторые люди так и делают.
Лайтвуд остановился, наблюдая за тем, как пара школьников, подростков, совсем по-девчачьи визжат, обрызгивая друг друга прохладной водой. На секунду — всего на секунду — приподнятый настрой пацанов передался и ему. Он уже даже представил, как плюнет на все и присоединится к резвящимся детям. Представил, как погрузит ладони в немного грязную, неочищенную жидкость, зачерпнет, а затем быстро вскинет руки вверх, образуя водяной салют… Представил недоуменные взгляды; как с одежды по-настоящему капает, а под ногами хлюпает. И двинулся дальше.
Перед глазами все расплывалось, но не как при головокружении — просто он не мог толком ни на чем сосредоточиться. Не хотелось ни о чем думать. Хотелось купить попкорн и сесть в прохладный кинотеатр. На два часа проникнуться чужой жизнью, прослезиться во время душещипательного момента. И, возможно, так и стоило сделать, но… Но вместо этого Лайтвуд сел на подошедший автобус. Расплатился мелочью, что наскреб в кармане — кошелек он с собой не взял, ничего не взял. Только бесполезный сотовый.
Алек понял, что ноги привели его в Пандемониум, когда увидел перед собой Клэри. Девушка, ссутулившись, что-то деловито писала за столом, то и дело поглядывая в открытую папку. Её рабочее место располагалось прямо перед кабинетом Магнуса. Как и предполагается секретарше. Дверь Бейна была немного приоткрыта, судя по приглушенным разговорам внутри, Магнус был не один.
Клэри рассеянно подняла голову, просчитывая что-то в уме. Но, встретившись глазами с парнем, расплылась в дружелюбной улыбке.
— Алек! Привет.
Лайтвуд постарался, чтобы ответная улыбка показалась не очень искусственной.
— Привет, Клэри, — подошел он к девушке и немного неловко замер около стола, не уверенный, куда себя деть. Невольно бросил взгляд на бумаги перед Фрей. Цифры, незнакомые имена, какие-то даты…
— Рада тебя видеть. Как дела?
Из её уст вопрос не звучал, как просто деланная вежливость, так что Алек попытался ответить как можно более искреннее. Пускай, Клэри ему и не очень-то нравилась, но он старался держать свое мнение при себе. По крайней мере, пока она не сделает действительно что-то, за что стоит озвучить парочку мыслей.
— Неплохо, твои как? Как дела с Джейсом?
Как только он это произнес, то понял, что сделал это зря. Девушка мгновенно погрустнела, опуская глаза на документы.
— Не знаю… В последнее время он странно себя ведет. Мы с ним почти не видимся. Кажется, он меня избегает.
Хах, значит, новое поведение друга распространяется не только на него. Но и на всех окружающих. Интересно.
— Странно… — пробормотал Алек, не зная, что еще можно сказать.
Фрей уныло кивнула, а потом спохватилась:
— Ох, ты ведь к Магнусу, да?
— Да, — облегченно выдохнул Лайтвуд, радуясь, что удалось избежать еще большей неловкости. — Он у себя?
— Э-э-э… Да, но… — девушка внезапно смутилась. — У него… кое-кто есть.
— Кое-кто — это клиент? — уточнил Алек, нахмурившись. Сердце вдруг ускорило ритм, предчувствуя что-то нехорошее.
— Э-э, нет… Ну, то есть… Боже, Алек, я не могу так. В общем, у него Камилла.
Камилла. Это имя ему ни о чем не говорило. Но судя по всему, для Бейна оно определенно что-то значило. По-другому поведение Фрей интерпретировать было нельзя.
— Это… Это его бывшая.
В этот же момент, словно только этого и ожидая, перед ними распахнулась дверь. На пороге стояла незнакомая девушка. Красивая. Даже слишком.
