Galanthus et Malva (Подснежники и маки)

Ганнибал – единственное слово, которое начал произносить Грэм, за ненадобностью других, ведь этим единственным именем он мог выразить так много, как никто другой. И Ганнибалу нравилось, как Уилл произносил его имя - трепетно и неуверенно, словно не знал, имеет ли на это право. - Ганнибал?.. - с этой милой вопросительной интонацией Грэм обращался к Лектеру в тех случаях, когда ему требовалась поддержка. Ганнибал любил в такие моменты прижиматься к Уиллу и целовать все места, до которых дотянется, особенно радуясь регулярности, с которой краснели щеки и кончики ушей профайлера от такого внимания к себе. И хотя Уилл старался не часто отвлекать Ганнибала, у него каждый раз внутри сжималось сердце в надежде снова почувствовать эту невинную ласку. - Ганнибал... - тихо и нежно Уилл выдыхал любимое имя, когда вечерами забирался к нему на колени полностью, если Лектер сидел в своем кресле, или осторожно клал голову на колени, если Ганнибал читал что-то на диване. Ганнибал в такие моменты лучился довольством. Грэм в такие моменты совершенно не мешал, а становился еще меньше и тише, хотя было заметно, что таким незатейливым образом пытается обозначить Ганнибала как свою собственность. Лектер же пользовался случаем и вдыхал слабый запах Уилла - аромат косметического мыла, пены для бритья, лавандового шампуня и еле слышный запах духов самого Ганнибала - он уже впитался в Грэма, что заставляло гордость Лектера довольно мурчать. Про себя, естественно. - Га-аннибал, - со стоном Уилл растягивал первый слог имени, когда его обладатель доставлял Грэму удовольствие. Ганнибал всегда был готов аккуратно избавлять Уилла от свободной одежды, которая скрывала, как считал Лектер, просто потрясающее тело, ласкать которое было сплошным воплощением мечты. Уже от того, как Уилл выстанывал его имя, Ганнибал был готов до потери сознания ублажать Грэма. - Ганниба-ал… - Так незатейливо Уилл звал Лектера, когда не мог найти его или же в тех случаях, когда доктора нужно было отвлечь от работы, к которой Ганнибал вернулся, хоть практику с клиентами он не собирался возобновлять, но снова садился писать статьи по психологии. Ганнибал еще часто просыпался под подобное произношение своего имени, когда не мог встать от громкого будильника, но от спокойного голоса Уилла вставал мгновенно, в основном для того, чтобы подмять под себя Грэма, скромно опускавшего взгляд и сделать утро еще приятнее для них двоих. - Г-г-ан-н-нибал… - Заикаясь, Уилл позвал его лишь однажды. На пороге их дома в тот день объявился Джек Кроуфорд. Ганнибал не хотел, но один вид бывшего начальника профайлера разбудил в нем зверя. Джеку нужен был Грэм, чтобы расследовать какое-то дело, и в этот момент он жалеет, что не может вернуться к амплуа Потрошителя. Кроуфорд что-то кричит про то, что Лектер сделал из Уилла комнатную собачку для своего удовлетворения и что он обязательно разберется с этим, посадив Грэма в больницу, а самого Ганнибала за решетку. - Ганнибал. – Непривычная твердость и приказной тон в голосе всегда тихого Уилла, стоящего за спиной Лектера, заставили замереть Джека и дали понять Ганнибалу, что незваного гостя пора выпроваживать. Ганнибал вжал Уилла в стену в тот момент, когда ворота закрылись за машиной Кроуфорда раз и навсегда. Зверь все еще рычал в нем и требовал крови или хотя бы удовлетворения садистских наклонностей. - Ган… - Звуки потонули в жадном поцелуе, а карий цвет глаз Ганнибала утонул в черноте зрачков. Ганнибал уже не понимал, с кем он и где, хотелось терзать мягкие губы, кусать шею, оставлять свои метки, но его остановил дрожащий голос Уилла, шепчущий его имя. Лектер отстранился от Грэма и увидел, что тот напуган, из глаз текут слезы, а губы нервно подрагивают. Ганнибал, не думая, с испугом отскочил от Уилла и, побледнев, умчался прочь. Не зная, куда деть себя, Лектер отправился на крышу, потому что после подобного Грэм снова замкнется в себе… Снова из-за него. Сев на край парапета, Лектер стал вслушиваться в звенящую тишину, которую вскоре прорезал неожиданный крик. - Ганнибал! – Отчаянно и потерянно. На крышу выбежал запыхавшийся Уилл. Кудри были растрепаны, на щеках еще блестели следы от слез, а шея в некоторых местах покраснела. Ганнибал не смог посмотреть на Грэма еще раз и вернулся к созерцанию пейзажа, ожидая, когда Уилл развернется и покинет его навсегда. - Ганнибал… - Как и много раз до этого, нежно прошептал Уилл, обнимая своего доктора сзади. И все эмоции, вложенные в это очень короткое обращение, заставили Лектера вздрогнуть. Ганнибал понял, почувствовал, изумился – Уилл испугался не его, а за него. Колоссальная разница. Его Уилл, любимый и нужный. Одним словом он сумел отогнать все сомнения и переживания, которые были так несвойственны Ганнибалу, но все равно терзали его, как обычного человека. Возможно, Джек был прав, Лектер забрал Уилла у всего мира, сделал его своим, но Грэма это полностью устраивало, не из-за того, что он был сумасшедшим, не из-за того, что больше у Уилла никого не было, а из-за… - Ганнибал, - мягко и легко это имя соскользнуло с губ Уилла с какой-то новой интнонацией… - Ганнибал, я люблю тебя.