My soul

Если со стороны кажется, что Юнги и Намджун весьма гармоничная пара, о чем в прошлом, порой, подмечали общие друзья, то на деле же их отношения строятся по весьма странной схеме. Юнги почти выздоровел, немного вяло, но уже перемещается по квартире, смотрит хмуро, но как обычно ворчит о том, как его все достало и сдохнуть бы уже поскорее, а то чувство такое, словно он селедка вяленая, вроде и силы есть с энергией, а вроде упасть бы на пол и даже не дышать. И это, по факту, единственное, что слышится со стороны Мина. После того как они переспали, эти двое ни разу друг с другом и словом не обмолвились, кроме, разве что, бытовых фраз по типу: «Завтрак готов» или «Лекарства не забудь выпить». Дни проходят в гробовом молчании, таком, что напряжением от него можно весь дом снабжать электричеством, а ночи пропорционально дням – жаркие и страстные. Юнги оказывается действительно очень гибким, настолько, что Намджун невольно вопросом задается, откуда такие навыки у хена, ведь в быту он подобным никогда не отличался, но спрашивать младший так и не решается. Намджун вообще начал задаваться многими вопросами, но самый главный для него был о том, какого же черта вообще происходит. Если раньше они неплохо ладили, много общались и даже несмотря на все то дерьмо, что произошло в прошлом и то, что хен приехал в другую страну, им было друг с другом комфортно. Сейчас им резко комфортно исключительно под одеялом в разных позах, пошлых шлепках и стонах, от которых порой соседи в стену долбят, на которых в принципе этим двоим абсолютно плевать. Когда Юнги полностью встает на ноги и, ничего не сообщив, резко пропадает на три дня, Джун начинает нервничать, от души пугается, что с его хеном могло что-то случиться, ибо на звонки тот не отвечает, как и на сообщения, да еще и в чужой стране. На четвертый день старший появляется на пороге, ни черта не говорит о том где был, только в холодильник лезет и ворчит о том, что еды нормальной в том нет, а после заваривает лапшу быстрого приготовления, что припрятана на черный день. Для Кима это становится финальной точкой. Он громко ставит перед Юнги чашку с кофе, которое благодаря хену вновь водится в этой квартире, садится напротив и изрекает что-то в стиле: «Так не годится, нам надо поговорить». Старший фыркает на это недовольно и кивает головой: – Говори, а я есть хочу. Намджун почему-то резко тушуется и забывает всю ту пламенную речь, что заготовил для парня, на случай если тот не сдох конечно и таки объявится. Пару раз рот открывает и тут же закрывает, действительно не зная, что в принципе-то говорить и с чего начать. С их странных отношений, с того, что так не годиться или быть может с того, какой образ жизни ведет Юнги, а может стоит отчитать старшего, что тот бродит по незнакомому городу, в чужой совершенно стране, пропадает порой и ничего не сообщает, а ведь о нем волнуются. Видя все это Юн вздыхает, наблюдает, как хмурится напротив соул, у которого буквально на лице написано, что в голове сейчас происходит очень сложный мыслительный процесс. Загрузка данных. Довольно громко вздыхая, чем отвлекает блондина от своих мыслей, парень лапшу отставляет в сторону, втыкая в ту палочки, под столом легонько пинает Джуна, на что тот еще больше хмурится и начинает диалог вместо младшего. – Давай все максимально упростим. – Юнги откидывается на спинку стула и руки на груди складывает, но при этом имеет такой расслабленный вид, словно он тут говорить собирается о чем-то будничном, простом. Намджун кивает, считая, что этого достаточно, а хен продолжает. – Начали мы с тобой определенно неправильно и странно. Согласись, только долбанутый на всю голову притащит домой пьяного чужака, и только больной на всю голову останется у того на утро, хотя это можно спихнуть на алкоголь. Не спорю, по итогу мы идеально сошлись, как люди и все такое, но после, твой Сокджин запорол всю малину. Ладно, я просто проебался в первые разы, но потом-то я действительно пытался все наладить, ты мне прям пиздец как по душе пришелся, кто б мог подумать, что эта херня с метками окажется действительно полезной. Юнги ненадолго замолкает, видя, как плечи младшего напряглись, спина стала прямой, а взглядом тот, буквально в старшем дырку сверлил, от чего уже начал хмуриться Юнги, понимая, что как-то то, что он говорит, нихрена не проясняет ситуации и их отношения. Немного шумно вздохнув и потерев ладонями лицо, Юн вновь начинает говорить, решая зайти с иной стороны: – Как думаешь, я что по-твоему просто так ошивался всегда возле тебя или быть может сюда приехал почти три года спустя от нехрен делать. Знаешь ли, Хосок охренительный конспиратор, я из него твой адрес с трудом вытряс и то, я ему теперь вроде как должен, – парень тут же ладонью начинает махать, словно пытаясь отогнать назойливую муху, – ты вот прям мой тип, и секс у нас то что надо, знал бы, еще б в Корее на тебя залез. Черт, не то, совсем не то. Юн вновь замолкает, что-то обдумывая, набирает в легкие воздух и начинает по новой. – Думаю, что я люблю тебя, Ким-хуй-меня-найдешь-Намджун. Поэтому, давай так, если ты меня действительно ненавидишь после всего случившегося и просто терпишь, ибо так надо, то я завтра же уеду, и на том мы ограничимся исключительно периодическими встречами, чтобы метки не гнили. Но если же я тебе нравлюсь, хоть немного, то я приглашу тебя на свидание, на нормальное свидание, а не пожирание чипсов за просмотром фильма у ноутбука. Юнги откидывается на спинку стула, ожидая реакции младшего, ибо на лице у того ничего не изменилось, сложная загрузка в черепной коробке продолжается, взгляд не меняется, и мысленно Юн уже вещички пакует, как Намджун внезапно головой кивает, на что старший удивленно бровь вскидывает вверх. – Я не телепат, Джун-а. Тем не менее, блондин ничего в ответ не произносит, только с места своего поднимается, берет старшего за руку и ведет в коридор, куртку тому в руки протягивает и сам начинает обуваться, прихватывает с полки ключи с кошельком и выходит за порог квартиры, ожидая пока то же сделает его хен. Они молча проходят пару кварталов и за это время Юнги себе уже надумал тысячи вариантов того, как его отошьют, сплавят сейчас в какой-нибудь захудалый мотельчик и попросят убираться в дальние далека, клятвенно пообещав выслать сумку в Корею вслед за старшим и попросят на глаза более не появляться, даже ради метки. Но вместо этого они заходят в неприметный снаружи китайский ресторанчик, в котором полно азиатов, отовсюду слышатся разные диалекты, в основном мандаринского происхождения, но порой, среди речи, мелькает и родной корейский. Они занимают один из дальних столиков, возле которого тут же появляется женщина лет сорока в традиционном кимоно, и которой Намджун бросает: «Как обычно. Две порции» и, как только та уходит, переводит взгляд на Юнги. Старший на стуле ерзает, по сторонам непонимающе озирается и пытается понять, какого черта они сюда пришли, даже мысленно нарекает это последней трапезой, сам не совсем понимая то, почему все его мысли текут в не самое радужное русло. – Тут вообще есть безопасно? Санэпидемстанцию это место прошло? Юнги спрашивает, подозрительно при этом косясь в сторону двери, за которой вроде как кухня. Намджун от этого вопроса улыбается, впервые за весь вечер. – Я тебя ебу, мне тебя кормить. Довольно коротко, немного грубовато, но в голосе слышится улыбка, которая в прочем с лица-то младшего и не сходит. – Это еще что за вульгарщина такая, – парирует на это Юнги, – то есть, если я в тебя присуну то мне тебя кормить? Да и судя по этому место, то ты меня решил отравить. Джун, таки начинает смеяться, склоняясь чуть ближе и как-то непривычно треплет старшего по волосам. – Хен, это наше первое, официальное свидание, место с виду не очень, но я тебя уверяю, еда тут отменная, тебе понравится, намного лучше чем та лапша на нашей кухне. «На нашей кухне» - звучит для Юнги чертовски приятно и тепло, даже лучше чем то, что это свидание. От этого на лице старшего появляется ответная улыбка и мысли, что ранее тревожили полностью испаряются, нога под столом вновь легонько пинает ногу Джуна, на что тот так же еле ощутимо пинает в ответ. – Перевези все оставшиеся вещи домой и перестань резко пропадать, ладно? – Ладно. Юнги все еще широко улыбается, а под столом цепляется своими ногами за ноги соула, переплетая те между собой, на что младший чуть приподнимаясь, наклоняется к старшему и легко целует того в губы. Еда в этом заведении действительно оказывается чертовски вкусной, Юнги, впервые за долгое время неимоверно счастлив, а Намджун больше не считает свое фатальное невезение проклятием, потому что именно то, что Ким оказался криворуким «счастливчиком» привело его к встрече с Юнги, а также к их уже совместному будущему.