***
Джон совсем не имел никакого желания отвечать на вопросы своего друга, он предпочел оставить его в полном незнании — так будет больше интриги, почему бы не растянуть действие представления? Именно поэтому он лишь притянул надоедливую, но дорогую кучерявую голову к себе, затыкая более требовательным поцелуем, чтобы вопросов возникало как можно меньше, а интриги — больше. Попутно доктор потянулся другой рукой к крану, для того, чтобы побыстрее включить воду и повысить температуру на борту корабля, продолжая всё сильнее разгорячать и без того уже пламенеющие сердца.***
Шерлок, уже плохо понимающий, что творится вокруг, но при этом старающийся сохранить хотя бы иллюзию власти над своим самоконтролем, пытается всё ещё задавать свои вопросы, при этом догадываясь, что вряд ли сможет что-то изменить. — Мне кажется, что мы затопим нашу квартиру, не находишь? — уточняет он, заметив, что его друг слишком сильно открыл кран, потому снова пользуется паузой, в течение которой Джон решает окончательно расправиться с его рубашкой. Но догадки оправдывают себя: Ватсону абсолютно сейчас всё равно на все попытки как-то прервать порыв его эмоций, которые он так долго пытался тщательно сохранить в глубине своего сердца. «Как же он надоел со своими бессмысленными репликами.» «Он что, правда думает, что я не воспользуюсь такой возможностью и буду отвлекаться на подобное?» С такими мыслями в голове, но по-прежнему ничего не говоря вслух, Джон просто решает осуществить то, о чем его бестактно спрашивает чуть раньше детектив — он просто не дав больше тому начать свою речь, толкает неугомонного Шерлока в ванную. — Я так понимаю, что на абордаж мы всё-таки пошли, — всё же комментирует тот, угадав мысли Ватсона и пытаясь подключить отголоски разума, чтобы судорожно сообразить, почему его рубашка уже безнадёжно валяется на полу.***
Всегда верный и преданный Джон Ватсон никогда не оставляет Шерлока в беде: и сейчас он не позволяет тому проиграть в борьбе скользкому кафелю, воде и, конечно же, мыслям, связанным с тем, почему же всё-таки его одежда покинула его в такой трудной схватке. «Действительно, почему, а, Шерлок Холмс?» Ватсон спешит занять позицию рядом, плечом к плечу, но в данной ситуации вполне логичнее сказать: телом к телу.***
Почти горячая вода потоком бежала на двоих, и так кипящих изнутри мужчин, всё вокруг постепенно поддавалось захватывающей их стихии: одежда прилипла к заметно вспотевшим телам, волосы детектива забавно поникли, заставляя своим видом забыть об обычной эффектной шевелюре, даже пол по-своему преображался, медленно превращаясь в некое подобие мини-бассейна.***
Но Шерлок по-прежнему так и не получил ни одного ответа на свои бесконечные вопросы, впрочем, теперь ему было практически всё равно: вода была на удивление прекрасно подобрана сообразительным Джоном и продолжала окончательно растапливать его сознание, как и неистовые действия его бывшего друга (о точном статусе думать сейчас не было ни сил, ни желания — желание было немного иное). Ватсон в свою очередь замечательно справлялся, пользуясь замешательством Шерлока, даже, пожалуй, его несомненным смятением. Он продолжал покрывать его тело поцелуями, теперь уже переходя к борьбе с новым препятствием: надо было решить вопрос с тугой молнией ширинки детектива и в этот раз Джон предпочел сделать это так, как сделал бы в яростном сражении настоящий пират — наплевав на все рамки законов приличия, Джон, стараясь не причинить своему другу вреда (сейчас это бы испортило даже и слишком страстный водоворот совместных эмоций), зубами вцепился в молнию брюк и под проявляющийся наконец искренний стон Шерлока, словно как под неминуемое начало грозы, он продолжал свои действия, не обращая внимания уже ни на что. И детективу оставалось только подчиниться.***
Разобравшись наконец ещё с одним бесполезным в данную минуту предметом одежды Шерлока, уже тоже улетевшим подальше — в компанию к рубашке, Джон больше не останавливается и продолжает познавательное изучение каждого миллиметра кожи своего партнера. Руками он гладит его спину, нащупывая позвоночник, словно знакомясь с чем-то ранее неизведанным. «Хотя, по сути, так оно и есть. Не каждый день мне выпадает возможность — заниматься управлением корабля и дотрагиваться до неприкосновенных сокровищ, обыкновенно зарытых на дне океана.» Ватсона всё больше заносит на поворотах управления кораблем своей страсти, он разрешает себе укусить Шерлока за живот, но поспешно исправляется и зализывает поврежденное место, наплевав уже на все ограничения. «Они здесь больше не понадобятся.» Уверенной дорогой таких «поцелуев» Джон поднимается обратно, обратив свое внимание на ключицы и шею, уделив им минуту и слегка помучив, вновь оставив отметины, только более заметные, такие, которые скоро должны превратиться в багровые пятна. Сильной ладонью он зарывается в мокрые волосы партнера, вновь притягивая упрямую голову ближе и снова впиваясь в его губы. Беспрепятственно кусает и сминает нижнюю губу, заставляя детектива постанывать, теперь уже абсолютно по-хозяйски бродит языком, обводя зубы и десна, вливаясь в страстную пляску с языком Холмса, в очередной раз доказывая, кто тут ведущий, а кто — ведомый.***
Шерлок, больше вообще не задавая никаких вопросов и полностью потеряв контроль над своим сознанием, пытается всё-таки сохранить свой самодовольный привычный статус и проявить инициативу, он тоже начинает расстегивать рубашку Джона, не прерывая поцелуя, но чувствует себя абсолютно подавленным, потому что инициатива его друга гораздо сильнее и он, сам того не замечая, оказывается в прямом смысле этого слова затопленным кораблем, повергнутым мощными волнами страсти своего партнера. Ватсон прекрасно справляется и без поддержки Шерлока, он сам уже срывает с себя эту чёртову рубашку, настойчиво продолжая гнуть линию своих безумных поцелуев и твердо убрав руки детектива, опять показывает свою главенствующую позицию. «Пора бы уже как следует проучить этого самодовольного пирата.»***
Холмс лишь в своем слабом порыве подчинения, успевает подарить Джону лишь лёгкий поцелуй в шею, но сейчас тому не нужно даже это, он слишком увлекается процессом и продолжает свой упорный процесс завоевания обыкновенно холодной, но сейчас, под раскалённым потоком воды в неистово горячей ванной, крепости тела великого детектива. — Джон, я… — начинает было что-то говорить Шерлок. Но тот, не давая продолжить, затыкает его рот дерзким поцелуем и даже слишком уж сильно прикусив его нижнюю губу, принимает решение довести того окончательно.***
Обстановка вокруг тем временем полностью соответствует атмосфере происходящего: горячий воздух, обжигающий лёгкие, не менее горячая вода, продолжающая будоражить сознание, только дразнящая мужчин, в глазах которых горит страсть. Страсть, горящая таким же огнём, как и тогда, на петербургской крыше, но только теперь никто больше не пытается бороться за главенствующую позицию — за штурвалом лишь уверенный в себе Джон Ватсон. Он вновь и вновь подтверждает это, теперь уже прижимая Шерлока лицом к стене, единственной части комнаты, которая ещё сохранила какие-то отголоски прохлады. Джон бесконечно шепчет на ухо своему партнеру бессвязный поток слов, и слишком уж очевидно, что адресат не в состоянии разобрать ни слова. «Явно теперь моя очередь издеваться и отыгрываться — за всё хорошее.» При этом Ватсон мимолетно проводит пальцами по его спине, еле ощутимо, заставляя того дрожать и бесспорно требуя больше, так же невесомо целуя его плечо и продолжая опускаться всё ниже и ниже.***
Наконец, окончательно повалив свою жертву в ванную и заняв неприступную позицию сверху, Ватсон срывает последнюю ненужную деталь — нижнее белье, при этом успешно успев скинуть с себя так же всю одежду, но при этом не давая своему партнеру никаких шансов. Он делает то, что, наверное, по меркам Шерлока, да и по его собственным (если не учитывать собственных фантазий и мечтаний) в обычном течении жизни казалось бы полнейшем бредом: его поцелуи явно пересекают все границы дозволенного, он сводит с ума своего детектива смелыми движениями языка и, ускоряя движения, начинает доводить его до такого состояния, в котором тот просто не способен хотя бы на секунду подключить даже толику своего разума.***
Холмс же, запрокинув голову назад и закрыв глаза, полностью отдается бурному течению событий и где-то на грани полнейшего сумасшествия, смешанного с удовольствием, которое даже он не в силах больше сдерживать, демонстрирует это своими уже совсем не тихими стонами. Гроза его стонов полностью накрывает с головой Ватсона, он уже сам не в силах держать свои скрытые, но сейчас абсолютно воплощающие и бесконечно реализуемые с каждой секундой, желания. Но Джон не хочет доводить Шерлока Холмса до пика экстаза: ему хочется помучить своего пирата и потому он, немного поборов в себе сладострастную мощь, даже слегка замедляет свои движения, но только в этот раз слышит такое, что заставляет его слух окончательно сойти с ума. — Джон, я… — в этот раз Ватсон не успевает его заткнуть, но, собственно, это оказывается и не нужным, потому что эта реплика, как очередной грозовой раскат, который становится решающим в событиях, происходящих на бушующем корабле их эмоций. — Я больше не в силах… — пытается сформулировать детектив, но в этот раз, как бы не парадоксально, его подводит именно отсутствие опыта, к счастью, спасает сильнейшее возбуждение и тяга к неизведанному, — Я бы хотел, чтобы ты… Меня…***
Не скрывая своей ухмылки, явно довольный собой Джон, естественно не упускает такой заманчивой возможности. — Прости, что ты сказал? Я тебя не расслышал. Что тебя, помыть что ли? Повтори, пожалуйста, ещё разок. «Хочу, чтобы ты сказал это чётко и громко, всё по делу, как ты обычно и поступаешь.» Шерлок, который всё ещё способен разграничивать некоторые факты в реальности, улавливает в своем туманном сознании, густо покрытым занавесой удовольствия, прозрачную на первый взгляд, иронию своего партнера. — Джон, ты, как всегда, сказал очередную глупость и как всегда… — слишком уж откровенное движение Джона рукой заставляет его прерваться, чтобы выпустить из себя очередной стон наслаждения и в очередной раз отдышаться, — Послушай, да, ты сказал невпопад, но… Но тебе не показалось… Я хотел, чтобы ты… — Чтобы сегодня капитаном корабля стал я, а ты моим пиратом? — уточняет Ватсон, сделав совершенно наглое, но уверенное действие и проникнув своими пальцами, как он мысленно усмехаясь, обозначает это, проникнув, на мачту запретного корабля. — Да… Именно это я и хотел сказать… — выдавливает из себя Шерлок, пытаясь добавить что-то ещё умное, но где уж там, приятная пелена, которую Ватсон продолжает рассеивать по его телу всё больше, не прекращая своих движений рукой внутри него, полностью затмевает все оставшиеся проблески его рассудка, — Ты правильно меня понял, — заканчивает он с трудом и полностью признает за собой статус несомненного ведомого.***
Конечно, на словах Шерлок Холмс одерживает несомненную победу, но здесь, под яростно-уверенными движениями горячих рук Джона Ватсона, распаляющими его всё больше и больше, под струей воды, которая заставляет его покрываться каплями пота, он, безусловно, признает свое поражение и продолжает тонуть в безумной смеси поцелуев и страстных ласк, всепоглощающих его тело.***
И Джон, словно получив верную команду от своего, пусть и проигравшего битву с ним самим, уже не таким самодовольным пиратом, окончательно подготовив его к главной, но чертовски приятной на этот вечер пытке, больше не совершая движений внутри него пальцами, переходит к гораздо более решительным действиям — и начинает медленно входить в него, создавая всё новые и новые вспышки безумия в совокупности с жаром окружающей обстановки.