Therapy

      "Вся королевская конница, вся королевская рать не может Шалтая, не может Болтая, Шалтая-Болтая, Болтая-Шалтая, Шалтая-Болтая собрать!"       Дин пренебрежительно слушает. Миссис Гюнтер поет глупые песни, и он не удивлен, что Сэмми извивается у нее на руках и морщит лицо, будто сейчас заплачет.       Мама никогда не пела такие глупые песни, только если другие люди были рядом. Когда она находилась только с Дином и Сэмми, она пела хорошие песни со специальными словами.       Миссис Гюнтер не знает хороших сказок или она потратит много времени прежде чем рассказать им некоторую историю о принцессе, которая выбралась из башни, спустившись по своим волосам. Это так глупо, и Дин не понимал, почему миссис Гюнтер думала, что Сэмми уснет от таких песен и сказок. Истории мамы иногда могли быть страшными, но по крайней мере они были о реальных вещах.       Голоса внизу становятся все громче. Миссис Гюнтер поглядывает на дверь спальни, и Дину кажется, что она выглядит раздраженной. Затем она делает глубокий вдох и начинает петь другую глупую детскую песенку.       Сэмми начинает плакать, и Дин молча протягивает руки.       Миссис Гюнтер, не решаясь, качает головой.       - Дин...       Голос отца внизу становится очень громким. Он звучит гневно.       - Я говорю тебе, что бы это ни было, это был не человек! Она...       Мистер Гюнтер кричит на него в ответ, и Дин старается не слушать. Вместо этого он смотрит на Сэмми, который в любой момент готов заплакать снова.       Миссис Гюнтер раздраженно вздыхает и в конце концов отдает Сэмми Дину. Дин аккуратно берет Сэмми и смотрит ему в глаза. Сэмми издает счастливый звук и перестает извиваться, доверчиво смотря на брата.       - Я сейчас вернусь, милый, - говорит миссис Гюнтер громче, чем обычно, возможно, пытаясь заглушить звуки внизу.       Дин не обращает особого внимания, пока она выходит из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Он замечает, что спустя минуту или две все становится тихо. Хотя в доме все еще чувствуется напряженная и несчастливая обстановка. Дин всегда замечает такие вещи.       Он на минуту закрывает глаза и пытается вспомнить слова одной из песен, которые пела мама. Он хочет петь их Сэмми, чтобы не забыть. Но никак не может вспомнить.       Сэмми издает небольшой звук, и Дин открывает глаза и начинает моргать, пока снова не начнет нормально видеть.       Слышны звуки шагов, поднимающихся вверх по лестнице, слишком тяжелые для миссис Гюнтер, и Дин не удивляется, когда видит папу за открывшейся дверью. Отец выглядит сердитым, но также... Дин не знает, как это описать. Будто он наконец додумался до чего-то, что беспокоило его.       - Эй, Дин, - говорит папа, садясь рядом. - Вы с Сэмми в порядке?       Дин кивает головой и держит Сэмми немного крепче. Сэмми что-то крякает, будто хочет ответить за них обоих.       Папа вздыхает.       - Что ты думаешь насчет того, чтобы переехать отсюда, детка? - Дин поднимает взгляд на него, и тот продолжает. - Остановимся где-нибудь еще на некоторое время. Только... только мы трое. Там не будет так хорошо, как в этом доме, но...       Дин кивает головой и не может в это поверить. Да, он хочет убраться отсюда. Он ненавидит этот дом: ненавидит запах дыма от сигарет мистера Гюнтера, ненавидит то, что миссис Гюнтер никогда не может оставить его с Сэмом в покое, ненавидит, как мило и прекрасно все выглядит, когда все это - ложь, он знает это. Он не доверяет никому, особенно мистеру и миссис Гюнтер, даже если он еще не видел, как их глаза меняют цвет.       Отец кивает в ответ.       - Хорошо. Подержи Сэмми еще немного, пока я не соберу наши вещи, ладно? И мы уедем.       Сбор вещей не займет много времени: у них не так много чего-либо, в основном только вещи, которые люди дали для Сэмми. Некоторые из них были для Дина, но ему не интересны мишки и машинки, уже не интересны, поэтому они для Сэмми. Папа кладет все в сумку, затем одной рукой осторожно берет Сэмми, а свободной рукой держит Дина.       Дин идет рядом с ним и уклоняется, когда миссис Гюнтер пытается обнять его на прощание.

***

      Папа говорил правду: в мотеле не так хорошо, как в в доме мистера и миссис Гюнтер, но Дину в любом случае это нравится больше. Он и не надеется на то, чтобы быть дома, так как знает, что его больше нет. И намного легче, когда они втроем. Дин все еще присматривает за Сэмми, но он не должен постоянно проверять цвет глаз всех вокруг.       Иногда папа перевозит их в другие места, и тогда Дину надо быть настороже. Отец ходит в библиотеку, читает много книг с названиями, которые Дин не понимает, и Дин просто сидит рядом с ним, присматривая за Сэмми. Папа всегда говорит, что они могут отправиться в детскую секцию, но Дин считает, что видел, как глаза библиотекаря становились черными, когда она улыбалась ему, поэтому он не отходит от отца. Папа не замечает глаза людей, и Дин не может сказать те несколько слов, которые говорила мама, чтобы прогнать этих плохих людей, поэтому все, что он может делать - это находиться как можно ближе к отцу.       Иногда папа берет книги с собой в мотель, садится за стол и пишет заметки. Иногда он звонит по телефону неким людям и записывает то, что они ему говорят. Дин играет с Сэмми и следит за дверью.       Однажды он лежал ночью рядом с Сэмми, притворяясь спящим. Было уже поздно, но папа все еще сидел за столом, читая, под светом, просачивающимся через шторы. Затем он начинает что-то тихо бормотать себе под нос, будто он не хочет разбудить их. Он останавливается и начинает заново, будто пытается выучить что-то, но то, что он говорит, заставляет Дина открыть глаза.       - ...in gloria Dei Patris...       Это не те же самые слова, что говорила мама, когда никого не было рядом. Папа произносит это по-другому, и они не такие же. Некоторые в странном порядке, некоторые из них мама вообще никогда не использовала. Но вполне похоже.       Может, достаточно похоже, чтобы прогнать плохих людей. И, возможно, даже людей с желтыми глазами.       Дин закрывает глаза. Он засыпает, слушая, как папа говорит мамины слова, и впервые после того, как человек с желтыми глазами забрал маму, не видит кошмарных снов.