Patchwork

- Макс... Ты... Ты ведь не забываешь меня, правда?..       Она в страхе распахнула глаза. Пустота. Она парила в пустоте. Растворялась во мраке, её разъедали страхи; ей было страшно, она пыталась убежать, но разве ты в силах убежать от самой себя? Куда не посмотри - везде тьма. Она убивала ее постепенно, пока глаза в панике искали выход. Воздух... Его не хватает?.. - Макс...       Она задирает голову. Маленькая, но такая яркая, голубая бабочка. Она, словно в замедленной съемке, парила высоко над головой. Такая маленькая и хрупкая... Но светилась так сильно, что вокруг нее был целый ореол света! Спасительный свет!       Макс рванулась и помчалась навстречу свету. Становилось все труднее дышать и складывалось четкое понимание того, что свет - это спасительный воздух. Без него она умрет, без этого света она не сможет существовать!       Осталось всего чуть-чуть, только протянуть руку... - Макс... Ты забываешь меня?..       Яркая вспышка, грустные голубые глаза, полные слез, блеск от трех пуль на черном шнурке... - Нет, Хлоя, это не правда!       Она удалялась. Она не верила ей. Грусть постепенно сменилась злобой и обидой. - Ты мне врешь!       Лодка вылетела из воздушного потока, врезалась в маяк и снова сердце сковал страх. - Нет! - Макс! - Нет, Хлоя, пожалуйста, не надо... - Макс, очнись! - Хлоя!       Она резко села. Она задыхалась, сердце билось в бешенном ритме, по щекам текли слезы. Она не понимала, что происходит, ей все еще было страшно, перед глазами до сих пор порхала эта злосчастная бабочка. И тут все поплыло... - Господи, Макс, что с тобой?! Я же говорил, нужно сразу ехать в больницу! Кейт, вызывай скорую!       Это голос Уоррена? И Кейт? Её голос дрожит. А его голос... Такой серьезный. Он правда волнуется? Или это игра ее воспаленого воображения? Нужно взять себя в руки, нужно вернуться в реальность. - Н... Не надо скорую...       Она с трудом разлепила веки. Где они? Это двор общежития? Да, вроде бы да. - Как не надо, Макс, ты рухнула в обморок. Снова! Ты чертовски бледная, когда ты ела в последний раз?       Они были под деревом. Макс сидела, оперевшись спиной о ствол, Кейт суетливо ходила из стороны в сторону неподалеку, не решаясь набрать номер скорой, а Уоррен сидел прямо напротив Макс и... Чертовски сурово глядел ей в глаза.       Голова все еще немного кружилась, но девушка уже начала понемногу что-то соображать. И она соображала, что ей очень некомфортно под взглядом друга... - Сегодня утром!.. - она запнулась. Взгляд пристыженно уперся в землю. - Или вчера утром... - Макс, так ведь нельзя! Уже начало ноября, сколько можно?!       Она давно не видела Уоррена таким рассерженным. Точнее - никогда ещё не видела... И как бы Макс не было перед ним стыдно, а она не могла ему ответить. У нее просто не было ответа. Почему спустя месяц она все еще не пришла в себя? Почему она не высыпается? Почему она не ест? Почему она учится через силу? Эти вопросы сыпались на нее каждый божий день, а она всего лишь молча уходила от ответа, затыкая уши наушниками. На самом деле у нее был вариант. Эти все "почему" происходят от одного "потому что": она слишком долго держит в себе торнадо. Слишком долго она никому ничего не рассказывает и её просто разрывает изнутри эта энергия, эта информация, эта буря. Но разве она может рассказать? Пойдет к психологу - ее отправят на лечение. Расскажет Кейт или Уоррену... Будет то же самое. - Ты меня слушаешь вообще? Нет, ты погляди на нее, опять замечталась! - Уоррен, успокойся, не кричи на нее!.. - Да, ты права, Кейт. Все равно до нее не дойдет, что мы тоже ее друзья и мы живы. И мы переживаем за тебя, Макс. Может хватит копить в себе это? Может тебе стоит с нами поговорить о чем-то? - Уоррен снова заглянул ей в глаза. Но на этот раз в его взгляде читалась мольба. Макс знала, он правда переживает за нее. Наверное даже больше, чем её родители. Ведь... Она дорога Уоррену. Макс знала, в её памяти навсегда остался момент их... Поцелуя?.. Она почувствовала, как уши и щеки краснеют. "Прости Уоррен..." - и снова взгляд в землю. - Простите меня, я... Пойду...       Она с горем по полам поднялась на ноги, хватаясь за грубую кору дерева. Первый шаг был твердым и уверенным, а вот второй подвел. Макс запуталась в собственных ногах и рухнула бы в пожухлую траву, если бы не Уоррен. - Ага, далеко ты без нас уйдешь, - он тяжело вздохнул, взял ее за талию, а её левую руку забросил себе на плечо. Теперь щеки Макс просто полыхали. Она не видела, заметил ли Уоррен, но ей все равно было очень неловко. - Спасибо... - Уоррен, отведи Макс в комнату, я сбегаю на кухню и принесу что-нибудь вам обоим. - Кейт была рада, что Макс пришла в себя, а потому она подбодрила подругу улыбкой и скрылась за углом на первом этаже.       Когда они зашли в комнату, Уоррен бережно усадил Макс на кровать, а сам встал возле двери. Девушка тут же улеглась, свернувшись калачиком и прижав к себе потрепанного временем мишку. Волосы упали на лицо и она закрыла глаза. Снова темнота, но на этот раз теплая, домашняя... - Сколько раз был у тебя в комнате, а все мельком. Ты не против, если я пособираю твою личную информацию для секретных служб? - Будь как дома.       Она сказала это тихо, почти шепотом. Сил не было даже на то, чтобы открыть глаза. Уоррен довольно часто в последнее время помогал ей с домашкой и сегодня он ее почти на руках принес, он заслужил небольшую экскурсию по её кокону.       Она лежала и слушала его мягкие шаги. Вот он подошел к дивану, перебрал валяющиеся там книги и DVD, бережно провел пальцами по струнам гитары. Потом, наверное, осмотрел плакаты с матчей, на которые она ходила с отцом. Потом пошел к окну, прошелестел зелеными листочками Лизы, провел рукой по её столу. А Макс, тем временем, просто вслушивалась в тишину и наслаждалась присутствием Уоррена. В последнее время ей было тяжело оставаться одной. После того случая в душевой, на следующее утро, Макс пошла к ректору и попросила 2 недели отпуска по семейным обстоятельствам. Но много врать, как она думала, не пришлось. Ректор был осведомлен о её проблеме и согласился тут же. Потом она быстро собрала вещи, отдала ключи от комнаты на руки Кейт, обнялась с Уорреном, пообещав сообщать о себе и села в автобус. Дома, в Сиэтле, ей стало гораздо легче. Она действительно смогла забыть о своих переживаниях, она проводила много времени с родителями, увиделась со старыми друзьями. Она не смеялась так же громко, как раньше, она не говорила так же много, как раньше, но она определенно отдыхала и душой и телом. Даже сделала несколько красивых и умиротворенных снимков. Родители успокоились, убедившись в том, что их дочь в порядке и Макс снова вернулась в Аркадия Бэй. И снова началось...       Сегодня 4 ноября - понедельник. Макс была в этом захудалом городке уже неделю. А казалось, словно целую вечность. Её начали мучать кошмары, в которых ее снова и снова заставляли выбирать между Хлоей и городом. В которых она попадала под поезд. В которых она бегала по лабиринтам сознания от Нейтана с пушкой в руках. Наяву было не лучше. В Академии она чувствовала себя так же, как лань в чистом поле. За каждым валуном ей мерещился охотник. А точнее из-за каждого угла за ней наблюдал Джефферсон. Его очки блестели в окне, его шаги раздавались в коридоре, его голос звучал в кабинете фотографии. Это было невыносимо...       Из-за переживаемого стресса Макс стала хуже учиться, она плохо спала и опаздывала на занятия, она елементарно забывала есть! Как только дышать не разучилась... - Ого, а на этой стене такие разные фотографии! Мне никогда не удавалось их толком разглядеть.       Уоррен уже стоял возле нее и, немного подавшись вперед, рассматривал "Мемориальную стену Колфилд". Макс все-таки разлепила веки, перевернулась на спину и смотрела на стену вместе с парнем. Она смотрела на старые и сравнительно новые фото. На пейзажи Сиэтла и Аркадия Бэй. На портреты разных людей и свои сэлфи. Она смотрела на эти цветные пятна и вдруг внутри нее что-то "щелкнуло". Все это вдруг так... Осточертело. Надоело. Взбесило. Силы взялись из ниоткуда. Макс почти подпрыгнула и слетела с кровати. Она стала носиться по маленькой комнате и срывать плакаты со стен, не обращая внимания на то, что они превращаются в обрывки цветной бумаги. Уоррен стоял возле кровати и смотрел на это безумие широко открытыми глазами. Он не знал что делать: то ли дать ей выплеснуть негативную энергию, то ли остановить этот хаос, пока она не добралась... До стены с фото. Макс рванула к кровати и трясущимися руками потянулась к "мемориальной стене", как вдруг ее за талию схватили сильные руки парня и потянули назад. - Если тебе будет от этого легче, можешь посрывать плакаты в моей комнате, но не тронь свои фотографии! Ты ведь еще пожалеешь об этом! - Ничуть! Отпусти меня, сейчас же!       Откуда у нее только взялись силы на эту беготню и визг? Макс не знала сама. Но ей до боли в висках хотелось разворотить здесь все к чертям! Она наверняка бы даже мебель попереворачивала, если бы была подходящей комплекции!       Но ей и со стенами-то закончить не дали. Уоррен стянул ее с кровати, на которую она запрыгнуть в приступе вандализма, а потом рванул назад еще раз и очень зря. Перестаравшись, он сам начал заваливаться назад и понял, что они падают. Макс судорожно замахала руками в воздухе и успела лишь схватиться за комод, стоявший у кровати. Но это не спасло положения. Они все равно с грохотом упали на пол, а комод лишь немного сдвинулся с положенного места и с него с приглушенным стуком упала желтая коробка.       Уоррен лежал на спине, болезненно сморщившись. Макс лежала рядом, ногами на нем, спиной на полу. Она схватилась руками за голову и издала сдавленный стон боли. - А я говорил, ты пожалеешь... - приглушенно прокряхтел парень и тихо захихикал. Макс злобно зыркнула на него и не сильно ткнула пяткой ему в живот. - Дурак! Чтоб я еще раз тебя к себе впустила.       Она села, потирая ушибленный затылок, а Грэхэм уже в открытую смеялся, так же держась за голову. Макс продолжила бубнить, какой же он идиот, разворачиваясь и убирая с парня ноги. Затем ее взгляд упал на перевернутую и открывшуюся коробку. Колфилд затихла. Уоррен заметил это не сразу, а лишь когда сел и его взору открылась съежившаяся фигурка девушки, сидящей к нему спиной. Парень подсел к ней ближе; Макс бережно перевернула коробку и аккуратно доставала из нее множество разнообразных фотографий. И на всех мелькала голубая макушка. - Это Хлоя? - Уоррен мягко посмотрел на Макс. Та вздрогнула от произнесенного имени. - Да. - Откуда у тебя её вещи? - Ее мама подарила их мне. Она считала, что эти мелочи мне нужнее... - И как? - Что? - Нужнее? Макс затихла. Фотографий было поистине куча и композиции на них были самые разные. Здесь Хлоя счастливая, здесь грустная; здесь она курит косяк, а тут просто дурачится на камеру; тут Хлоя в походе, на пляже, на крыше, где-то в городе, на фоне закусочная, компания скейтеров, Академия... Но больше всего Макс нравилась фотография, которая явно была сделана не Хлоей. Потому что сама она сидела на старых качелях, в своем дворе, и задумчиво смотрела в небо, окрашенное яркими закатными красками. Немного сутулая, явно уставшая, без своей дурацкой шапки и без косяка в зубах. Обычная, маленькая, меланхоличная Хлоя. На эту фотографию Макс могла смотреть вечно... - Макс, послушай, - Уоррен легонько коснулся предплечья Макс, но та все равно вздрогнула, - Я понимаю тебя. Ну, точнее не очень, я никогда не бывал в ситуации, подобной этой, но... Я пытаюсь понять тебя. Но я не могу, потому что ты не договариваешь чего-то. Неужели ты правда винишь себя только в том, что забыла о Хлое на 5 лет и так и не увиделась с ней? Откуда ты знаешь, может, увидев тебя, она все равно потом умерла! К чему так себя мучить? Или... Ситуация намного сложнее, чем я думаю? "Еще больше, чем "намного", Уоррен..." - Макс устало прикрыла глаза. Она не могла ему рассказать. Не могла, ведь так?.. - Уоррен, просто... Все действительно слишком сложно... Прости...       Она отвернулась. Не могла смотреть на разочарование, которое скорее всего отразилось на его лице. Послышался тяжелый вздох. Он молчал. Долго молчал. Макс успела сложить все фото в коробку и убрать ее в ящик комода, а Уоррен все еще сидел на полу и хмуро смотрел перед собой. Макс стало не по себе. - Что ж... - он заговорил так же неожиданно, как и замолчал. - Тогда я скажу вот что.       Уоррен встал, взял Макс за плечи и посмотрел прямо ей в глаза. - Если вы с Хлоей были настоящими друзьями, когда-то, то она уже давно простила тебя, не держит на тебя зла и уж тем более не хочет, чтобы ты так себя корила. Как думаешь, Хлое очень нравится наблюдать твои слезы и обмороки, ммм?       Макс замерла. Каждое слово Уоррена врезалось ей в сознание, словно дротик, прилетевший в мишень. Он был прав. Он был действительно прав. Хлоя бы дала ей смачную затрещину за такое поведение. "Чего нюни распустила?! " - так бы она сказала. Макс почувствовала, как снова краснеет. Она уперлась взглядом в грудь Уоррена и крепко зажмурилась. Затем ткнулась лбом в плечо парня и шумно вздохнула. - А вы профессионал, Доктор Грэм...       Парень тихо посмеялся и обнял её. Так они стояли, наслаждаясь тишиной, вслушиваясь в дыхание и ощущая сердцебиение друг друга, пока дверь не открылась и на пороге комнаты не появилась Кейт с подносом, ломившемся от еды. Все это время, она, видимо, готовила что-то нормальное из всех тех составных частей, что нашлись в холодильнике. - Вы чего тут устроили? - она поставила поднос на прикроватную тумбочку и оглядела беспорядочно разбросанные обрывки плакатов на полу, валяющиеся подушки и книги. Макс и Уоррен переглянулись и одновременно прыснули. - Небольшая уборка... - виновато протянула Макс. - Тоже мне, уборка, самый настоящий хаос! Так, вы двое, быстро сели за еду, а я пока приберусь. - Кейт засучила рукава кардигана. - Нет, что ты, Кейт, я потом сама!.. - но Макс не позволили договорить, заткнув рот кусочком хлеба. Колфилд тут же почувствовала голод.       Макс и Уоррен уместились за столиком у окна и принялись уплетать еще теплые спагетти и капустный салат, пока Кейт бодро наводила чистоту. - Могу достать новые плакаты, - между делом предложил Уоррен. Макс улыбнулась. - А молоток по камню* достать сможешь? - Ты куда-то собралась бежать от нас? "От себя" - прозвучало в голове. - Ни за что, Уоррен. Ни за что.       Потом к ним присоединилась Кейт и впервые за долгое время, Макс безмятежно болтала о ерунде, смеялась и просто приятно проводила время. Ребята просидели у нее аж до девяти вечера, а потом разбрелись по своим комнатам, пожелав ей спокойной ночи.       Оставшись одна, Макс осмотрела полупустые стены и её взгляд невольно упал на главную "достопримечательность" комнаты. Спустя какое-то время, "Мемориальная стена Колфилд" избавилась от самых старых экземпляров и пополнилась новыми снимками.       А ближе к изголовью кровати, чтобы можно было видеть его лежа, пристроился снимок Хлои на качелях. И ложась сегодня спать, Макс, положив руку на сердце, могла честно признаться, что заприметила новую заплатку в душе. Заплатка эта была цвета карих глаз и заботы, теплой улыбки и правильных слов. А если описать эту заплатку одним словом, то это будет имя - Уоррен.