Под проливным дождем холодным утром Хочу держать не телефон, а твою руку. Все, что могу сказать, она поймет без слов, Ее улыбка больше, чем любовь
— Здесь приятно пахнет, — прошептал Фред, опираясь на тонкую девичью руку и вдыхая всей грудью аромат цветущих под окнами пионов. Гермиона слабо улыбнулась и сама вдохнула этот манящий запах. — Пойдём, я проведу тебя домой. — Домой, — повторил Фред и одинокая слеза прочертила влажную дорожку по его щеке. Девушка остановилась и мягко улыбнулась. Она подняла руку и подушечками пальцев стёрла влагу с его лица, проводя второй рукой по жёстким волосам. — Я чувствую твою улыбку, — прохрипел он, обхватывая её руки своими. Она кивнула и потянула его вперёд, держа за руки. — Осторожно, здесь ровно три ступеньки, дальше дверь. Честно говоря, она не знала, как реагировать на подобные слова. Это было романтично и мило, она не спорила. Но от этого становилось несказанно больно, ведь, вполне возможно, что он никогда не сможет видеть её, не сможет лицезреть того, о чём он говорит. Гермиона часто задавалась вопросом — чего она, собственно, ждёт от Фредерика Уизли? Они ведь даже не встречались. Она сказала ему, что любит его, он признал, что чувства взаимны. И? Что она от этого имеет? Семьи девушка не хотела. Детей она терпеть не могла, карьера значила для неё слишком многое, амбиции не давали покоя, у Гермионы никогда не было желания наводить уют в доме или весь день стоять у плиты. Так чего она, собственно, хотела? В этот момент девушка вспомнила знаменитые слова главной героини из её любимого романа. «Унесённые ветром» она могла перечитывать часами, поглощая каждую страницу, впиваясь в строчки. Скарлетт, когда не видела моментального решения беспокоившей её проблемы, всегда говорила: «Я подумаю об этом завтра». И, знаете, это помогало. Поэтому она, как и мисс О’Хара, «подумает об этом завтра». Теперь, проведя парня в комнату на втором этаже, она удовлетворённо вздохнула. Помещение было очень чистым, стены были отштукатурены и покрыты светло-кремовой краской, потолок выбелен, большие окна в пол были покрыты свежей белой краской, пол был таким же светлым, как и стены, широкие берёзовые доски были покрыты лаком и накрыты белым пушистым ковром. На окнах качались белые прозрачные шторы, из-за открытых ставен в помещение влетал воздух. Большая кровать из светлого дерева стояла у одной стены, заправленная белым стёганным одеялом. У кровати стоял сундук с вещами Фреда, у другой стены — камин, не подключенный к магической сети, два удобных кресла у окна, козетка, стол из белого дерева, так же покрытого лаком. Стены были полностью пусты — она рассчитывала заполнить их впоследствии колдографиями и обычными фото. Она аккуратно, держа под руку Фреда, подвела его к одному из кресел. Парень сел и отпустил её руки, опуская своё лицо и закрывая его прядями немного отросших волос. — Посиди здесь, а я принесу чай. — Зачем я тебе такой? — вопрос настиг Грейнджер уже у двери. Девушка вздохнула и вышла. Сначала чай. Успокоительное. Потом разговоры. Тёплое солнце согревало своими оранжевыми лучами всё вокруг, стараясь, как бы, обнять весь мир, окутать его своим золотистым сиянием. Закат с улицы Клёнов был действительно красивым. Девушка наконец-то нашла способ помочь Фреду справиться с жизнью в новом, незнакомом ему доме. Она обошла весь коттедж, тщательно оглядываясь и запоминая малейшие частицы декора. После чего она вернулась к парню и, проведя довольно простой ритуал, показала ему свои воспоминания. Фред улыбался и всё также держал её за руку. — У тебя прекрасный дом, малышка Герми, — усмехнулся он, слегка сжимая её ладони своими. — Но ты не ответила на мой вопрос. Девушка глубоко вздохнула. «Я не знаю. Я люблю тебя, очень люблю, этого я не могу отрицать. Я не хочу семьи, не хочу детей, не хочу спать с тобой. Мне достаточно лишь твоего присутствия рядом со мной. Я — помешанная на карьере истеричка и я не хочу становиться второй миссис Уизли, проводящей всю свою жизнь у плиты, » — хотелось закричать ей, но она смолчала. — Я хочу быть с тобой всё время, хочу читать тебе вслух, готовить тебе, гулять с тобой. Хочу, чтобы в конце этого лета ты в шоке сказал: «Грейнджер, тебе не идёт пучок. Где твои растрёпанные патлы?», потому что ты начнёшь видеть. Хочу за тебя замуж, в конце концов, — сквозь слёзы улыбнулась она, понимая, что сейчас она не врёт. Она действительно этого хотела. Гермиона очень редко плакала. В последний раз она разрыдалась из-за того, что ей сообщили новости о Фреде. До этого она плакала лишь однажды — когда услышала на первом курсе слова Рона. А теперь это становилось своеобразной традицией — рыдать при первой же возможности. И теперь она вновь плакала, цепляясь за одежду близнеца, а он растерянно гладил её по спине, шепча на ухо успокаивающие бессмыслицы. Они были рядом. И это решало всё. Да, это было главным. Они были рядом.***
Утро было солнечным, светлым и погожим. Они уснули рядом друг с другом и сейчас, лёжа на парне и вдыхая чуть слышный запах цветущей сирени, доносящийся из-за приоткрытых окон, она была спокойна. В доме было очень тихо, не было слышно даже привычного топанья кота — Живоглот пока что жил у родителей. Девушка потянулась и аккуратно вылезла из постели. Фред до сих пор спал, обнимая во сне подушку и мило сопя. Гермиона тихо прошла в душ, мысленно прикидывая сколько они проспали. Стоя под струями тёплой воды, девушка составляла воображаемый список дел на сегодня. Нужно было съездить к родителям и забрать Живоглота, наведаться в больницу Святого Мунго, дабы взять несколько зелий и настоек для Фреда. Потом нужно забежать в знакомую кофейню, библиотеку, магазин канцтоваров. Она должна сегодня начать переводить манускрипт, но для начала нужно наведаться к профессору, заведующей кафедрой мёртвых языков и посоветоваться. Грейнджер покачала головой и выключила воду. Как же много всего нужно сделать и как же у неё мало времени. Девушка обмоталась тёплым махровым полотенцем и босиком прошлёпала в свою комнату. Надев на себя шорты и свободную белую рубашку и собрав высушенные заклинанием волосы в пучок, она спустилась на кухню. Больше, чем на оладьи с джемом, её сейчас всё равно бы не хватило. Разложив их на блюде и полив сверху прохладным джемом, девушка достала из холодильника лимонад и счастливо вздохнула. Вот так бы встречать каждое утро. На лестнице послышались осторожные, неуверенные шаги и на кухне показался Фред, чисто выбритый и уже переодевшийся. В руках он держал странную трость, которая, как казалось со стороны, сама вела его туда, куда нужно. С всё ещё влажных волос парня изредка капала вода. Девушка взмахнула палочкой и прошептала заклинание, заставляя волосы высохнуть. Всё-таки полезная штука — магия. — Как я понял, ты решила отравить меня своей кухней, — усмехнувшись, негромко сказал Фред. Гермиона счастливо кивнула. Потом, спохватившись, сказала: — Ага, тебя попробуй отрави. Сидеть вот так, в светлой столовой и слушать пение птиц, болтая о всяких пустяках, казалось вершиной счастья. Какая-то часть Грейнджер мрачно пророчествовала беды, причём большие. Другая же часть её сущности лишь отмахивалась, советуя наслаждаться моментом. В одно из больших занавешенных тюлем окон врезалась сова. — Точно наша, — со знанием дела изрёк Фред, подпирая рукой подбородок. — Ни одно нормальное животное больше в окно долбиться бы не стало. Гермиона пожала плечами и встала из-за стола, на ходу поправляя выбившиеся их пучка пряди. У совы на лапке записка. Да, это действительно сова Уизли. — Да тут не записка, а целое письмо, — смеётся Грейнджер и поворачивается к Фреду. — Что обычно ест ваша сова? — Всё, — лаконично отвечает Фред и вновь усмехается, вспоминая случай с крысой Рона. Девушка невольно засматривается на его улыбку и идёт на кухню, так и держа на запястье большую рыжую сову. — Кушай, милая, — улыбается она, давая питомцу совиное печенье. Птица, деловито забирая из рук пачку, полетела восвояси. — Нам пришло письмо от твоей мамы, — радостно сказала она, усаживаясь на стул. — Почитать? Фред побледнел и через силу кивнул. — Давай только, ты сначала сама — мама никогда не отправляет хороших вестей с совами… Девушка побледнела и дрожащими руками открыла письмо. Вопреки её ожиданиям, записка содержала лишь несколько строчек:Гермиона, дорогая! Это, как ты уже, наверное, догадалась, Миссис Уизли. Детка, Рон пропал. Мы ничего не слышали о нём уже четыре дня. В последний раз он собирался к тебе — так сказала Джинни. Она говорила, что он был крайне расстроен, когда вернулся и, ничего ей не сказав, воспользовался нашим камином для аппарации. Он оказался на пустоши, ну, которая за городом, она довольно далеко от не магического Лондона, поэтому ты, скорее всего, не понимаешь о чём я. Больше мы его за эти четыре дня не видели, но… Боже, дорогая, я даже не знаю, как тебе об этом сказать… Рон покончил с собой…