***
На Кейптаун опустилась ночь. Город покрывается сотнями ярких огней и сияющих неоновых вывесок, начинается ночное веселье. Но двум парням было так хорошо вдвоём в тягучей тишине при свете единственной лампы на прикроватной тумбочке. Томас и Дилан лежали в обнимку на кровати и пили вино, принесённое О’Брайеном. Брюнет прижал любимого к себе ещё ближе и нежно поцеловал его в лоб. Томас заурчал словно котенок и завертелся в его объятиях, устраиваясь поудобнее. За дверью проносился смех Каи и Бена, оживлённые разговоры Ки Хонга, Уилла и других членов каста, но никто не тревожил влюблённых, наверняка они слышали пикантные подробности их бурного примирения и мудро решили оставить парочку наедине. У Дилана слегка побаливала задница и саднила искусанная шея, но он был безмерно счастлив. Полумрак, обнаженный Томас в его объятиях, эйфория, навеянная очередным страстным сексом, чувствами и красным полусладким, вся эта атмосфера идеально смешивалась и ещё больше сводила с ума. Сангстер поставил пустой бокал на тумбочку и повернулся к Дилану, блаженно улыбаясь. — Как же мне хорошо сейчас. Лучше, чем когда-либо. — Мне тоже. Я очень люблю тебя, Томми. Ты самое дорогое в моей жизни. Сангстер привстаёт на руках, тянется к губам Дилана и нагло улыбается в поцелуй. Он нежно зализывает следы собственных укусов, заставляя О’Брайена тихонько постанывать. Прервав поцелуй, Томас расплылся в пошлой улыбке, от которой Дилан снова начал невольно возбуждаться. — Ну что, О’Брайен, готов продолжить веселье? Вместо ответа, Дилан снова поцеловал любимого и завалил его на кровать, нависая сверху и лаская желанное тело. Дилан принадлежит только Сангстеру, отныне Томас и не подумает в этом сомневаться.Часть 2
18 марта 2017 г. в 12:14
Когда О’Брайен остановился возле двери номера Томаса в свежей майке и джинсах, благоухающий одеколоном и вертящий в руках бутылку дорогого вина, которое перед этим специально заказал в ресторане отеля, на улице уже начало темнеть. Прогипнотизировав дверь пару минут, брюнет вздохнул и коротко постучал в неё, предусмотрительно встав сбоку двери, чтобы Томас не смог увидеть в глазок своего вечернего гостя. Внутри номера послышались неторопливые шаги, а затем слегка уставший голос британца:
— Эй, кто там? Кая, если это ты, то прости, я не смогу сегодня посидеть с малышом, попроси Уилла.
В холле повисло тяжелое молчание. Дилан, не выдержав, уже раскрыл рот, чтобы попытаться поговорить с возлюбленным, как вдруг щёлкнул замок, дверь приоткрылась, и в проёме появилось немного заспанное лицо Сангстера.
Едва увидев О’Брайена, Томас вздрогнул и попытался захлопнуть дверь, но американец проворно просунул ногу в щель и за несколько мгновений втиснулся внутрь, несмотря на все сопротивления блондина.
Дверь, жалобно скрипнув, наконец закрылась, щёлкнул автоматический замок. Несколько минут парни стояли в тишине, переводя дыхание.
Наконец, Томас посмотрел в глаза Дилану с нескрываемым презрением и бросил:
— Ну, и что ты тут делаешь?
— Как это — что? Пришёл к своему парню, который, кстати, в последнее время ведёт себя как сучка. Что случилось, Томми? Я что-то сделал не так? Просто скажи мне, я…
Дилан прервался, когда заметил, как глаза Сангстера начали наливаться злостью, словно у быка при виде красной тряпки.
— Говоришь, к парню своему пришёл? Что-то сделал не так?! О’Брайен, ты охуел?! Ты что, пришёл меня по-быстренькому трахнуть, пока твоя любовь на горизонте не объявилась?! Круто устроился, ничего не скажешь!
Брюнет, не ожидавший такого, невольно попятился от своего не на шутку разозлившегося парня. Такой Сангстер: разгоряченный, раскрасневшийся, метавший искры из глаз, несомненно очень пугал. И ещё невольно возбуждал. Но О’Брайен пока быстро откинул эти мысли, — нужно срочно всё уладить. Но от шока он не мог выдавить из себя ни слова.
А между тем Томас и не думал остывать, ему словно снесло крышу. Он наступал на испуганного брюнета и уже почти прижимал его к стене.
— Ну, чего молчишь?! Нечего сказать, да? Как у тебя вообще наглости хватило подойти ко мне?! Ещё и вино принёс, ну просто милый джентльмен! А где же цветы, конфеты? Ах да, для мимолётного перепиха хватит и вина. Ммм, дорогое. Спасибо, я польщён, что ты так сильно хочешь мне вставить, что даже не поскупился.
Наконец, Дилан обрёл дар речи и, схватив Томаса за запястья, слегка отвёл от себя, наступая на него. Он не понял ни слова из сказанного парнем и теперь тоже разозлился.
— Заткнись, Сангстер! Что ты, блять, несёшь?! Ты себя слышишь?! Какая нахуй любовь? Она уже давно стоит передо мной и несёт всякую херню! Объясни нормально, что за дерьмо ты вбил себе в голову?
Сангстер помрачнел, оттолкнул от себя тяжело дышащего брюнета и совсем тихо протянул:
— Ты и сам всё прекрасно знаешь, гондон.
— Да о чём ты, блять?!
— Да о Бриттани, блять, мать её! — взорвался Томас, отходя дальше от Дилана.
О’Брайен чуть не уронил челюсть на пол. А причём здесь, собственно, его бывшая девушка, а ныне хорошая подруга? Между тем, британец снова начал заводиться, и выкрикнул:
— Что, теперь вспомнил?! Как же ты мог запамятовать, что твоя прекрасная и заботливая любимая девушка примчалась тебя лечить со своими собачками в охапку? Ну, просто какая, блять, прелесть, несите тазик, а то сейчас блевану от этой идиллии!
Дилан вздрогнул. Чёрт, а ведь он действительно совсем забыл, что его в Лос-Анджелесе навещала Бритт в компании своих щенков. Девушка пробыла у брюнета совсем недолго, принесла фруктов, спросила о здоровье, немного поболтала о жизни и работе, подбодрила его и упорхнула дальше по делам.
Несмотря на расставание, Бритт оставалась милой девушкой и чудесным другом, которая всегда понимала его и терпеливо выслушивала его дифирамбы в адрес Сангстера.
О’Брайен посмотрел на раскрасневшегося Томаса, который тяжело дышал и пожирал его злым взглядом, и вдруг рассмеялся, вызывая недоумённый взгляд британца.
— Знаешь что, Дилан, только ты мог заржать в такой момент. Не буду тебе говорить, что мы расстаёмся, оказывается, между нами никогда ничего и не было! Так что просто будь хорошим чуваком хоть на минуту и съеби отсюда как можно быстрее.
Брюнет распрямился, снова смотря в глаза парню и спокойно проговорил, чеканя каждое слово.
— Ты идиот, Сангстер.
Томас, казалось бы, сейчас взорвётся, поэтому Дилан поспешил продолжить:
— Как ты мог вообще подумать, что мы с Бритт вместе? Да, она ненадолго навещала меня, чтобы поддержать после травмы, что тут такого? Она мне давно хороший друг, и только друг. Успокойся, я люблю только тебя.
Томас замолчал и отвернулся от парня, прислонившись плечом к косяку двери, ведущей в комнату.
— Я… просто… на интервью… Она так увлечённо рассказывала о том, что заботилась о тебе, как вы счастливы, а тут ты так вовремя не отвечаешь на мои звонки и сообщения несколько дней. Я не знал, что думать, кроме этого.
Дилан тихо подошёл к поникшему Сангстеру и легко положил руку ему на плечо.
— Томми, ты же сам знаешь, что на интервью редко говорят реальное положение вещей. Тогда я на неделю уезжал в больницу на обследование и забыл телефон, если бы ты отвечал на мои звонки и слушал голосовую почту, ты бы это знал. Мне никто не нужен, кроме тебя, Томми, пойми это. Прости меня.
Тут Томас повернулся к Дилану лицом и нежно провёл ладонью по его щеке, невесомо задевая почти невидимую линию шрама. Брюнет невольно вздрогнул от прикосновения, но не отстранился.
— Извини меня, Дил. Я просто ревнивый мудак.
— Забудь, просто иди ко мне.
С этими словами Дилан мягко притянул к себе Томаса и сомкнул руки на его спине. От ощущения долгожданной близости Сангстера у Дилана невольно пошли мурашки по всему телу. Блондин провёл губами по его шее и жарко прошептал на ухо:
— Я слишком собственник, Дилан. Я не потерплю, чтобы кто-то зарился на то, что принадлежит мне. Ты мой, О’Брайен, только мой, понятно?
С этими словами Сангстер уже проник холодной рукой под майку Дилана и неторопливо поглаживал его спину, потихоньку спускаясь всё ниже к краю джинс.
Брюнет почувствовал, как мгновенно начинает возбуждаться и не сдержал первого тихого стона. Сангстер всегда умудрялся завести брюнета за пару легких касаний, что иногда немного злило О’Брайена, так как это нередко происходило на съемках и интервью, поэтому парней начали отсаживать друг от друга.
— Да, Томми, я только твой. — выдохнул Дилан.
Голова уже начала пьяно кружиться, руки сами отправились блуждать по родному телу, безошибочно отыскивая самые чувствительные места. Одной рукой брюнет крепко схватил британца за подтянутую задницу, вызвав его рваный вздох, а второй зарылся в растрёпанные пшеничные волосы, притягивая лицо Томаса к себе.
Секунда, и он чувствует прерывистое дыхание Сангстера на своих губах.
Ещё секунда, и Томас наконец подаётся вперёд, накрывая губы Дилана своими, увлекая в страстный поцелуй, тут же углубляя его.
Британцу сносит крышу, он нагло вылизывает рот любимого, прикусывает губы, собирает языком выступившие капельки крови и всё никак не может насытиться. Он хочет показать, кто тут босс, доказать Дилану, что он принадлежит ему, хотя О’Брайен никогда в этом не сомневался.
Они прерывают поцелуй только когда воздуха в лёгких совсем не остаётся.
Дилан едва успел перевести дыхание, как Томас, резко надавив ему на плечи, заставил брюнета встать на колени и с похабной ухмылкой медленно потянул вниз молнию на своих джинсах.
О’Брайен мигом схватился за штаны, спустил их вместе с боксерами и бережно взял в руку достоинство Сангстера. Блондин рвано застонал и запрокинул голову, когда Дилан, пропустив прелюдии, сразу поймал губами головку и начал заглатывать член, посасывая его и пошло причмокивая.
— Даа, вот так, О’Брайен… Да-а…
Сангстер терялся в ощущениях, ноги стали ватными, он крепко вцепился в волосы Дилана и яростно насаживал его голову на свой член, нагло толкаясь в глотку парня и задавая бешеный ритм. Брюнет не сопротивлялся, позволяя делать всё, что угодно, несмотря на то, что ему было практически нечем дышать, он не успевал сглатывать, и слюна давно стекала по подбородку, но парень старался доставить любимому как можно больше удовольствия.
Вскоре Сангстер, громко простонав его имя, бурно кончил, протолкнув член как можно глубже в глотку Дилана.
Брюнет еле сдержал рвотный рефлекс и проглотил всё до капли, заваливаясь на пол и тяжело дыша.
Однако, перерыв длился недолго, и его нахально поднимают с пола, с силой припечатывая лицом к стене. Дилан поцарапал щеку и тихо шикнул, но тут же притих, когда Сангстер прижался к нему сзади, яростно стягивая с него майку, оставляя засосы на шее и плечах.
Его пальцы тут же ловко начали расстёгивать ремень на штанах О’Брайена. Брюнет почувствовал задницей, что любимый снова возбудился, и застонал от предвкушения.
— Ты же не думаешь, Дил, что отделаешься одним отсосом?
Дилан лишь снова застонал, прикусив губу, когда Томас, разделавшись с джинсами, тут же запустил руку ему в трусы. Сделав несколько рваных движений рукой по стволу, Сангстер сдёрнул с любимого остатки одежды и надавил ему на спину, заставляя нагнуться.
Дилан не сдержался и издал громкий стон, когда Томас собственнически ухватился холодными руками за его ягодицы и медленно их раздвинул, поглаживая пальцами колечко мышц.
Наконец, он протолкнул внутрь сразу два наспех смоченных слюной пальца. Брюнет терялся в ощущениях, ему не терпелось поскорее почувствовать любимого в полной мере, он нетерпеливо ёрзал и сам старался насаживаться на пальцы Томаса. Блондин, решив не церемониться с О’Брайеном, сразу вошёл на всю длину и начал резко двигаться.
Дилан дёрнулся от неожиданности и застонал в голос. Колени дрожали, удерживать равновесие становилось всё сложнее, но он с силой подмахивал Сангстеру, наслаждаясь звуками его гортанных стонов и шлепков их тел друг о друга.
Томас наткнулся на заветную точку внутри Дилана и усиленно задвигался в этом направлении, заставляя О’Брайена сильно прогибаться в спине и практически кричать от наслаждения.
Где-то в глубине сознания проскакивает запоздалая мысль, что они трахаются почти возле двери, а значит громкие стоны и другие пошлые звуки уже давно стали достоянием общественности если не всего этажа, то Каи, Бена и их сынишки в соседнем номере точно, но она быстро утонула в пучине неземного наслаждения.
Сангстер просто озверел: злостно рыча, он всё наращивал темп и силу толчков, нагло кусая брюнета, оставляя яркие следы зубов и засосов, затем зализывая их, словно извиняясь за свою несдержанность.
Наслаждение и боль от укусов смешались настолько идеально, что Дилан просто терялся в ощущениях. Как же ему не хватало любимого человека, запаха его тела, сильных рук, тех невероятных моментов, которые мог дарить только он. Чувствуя скорое приближение развязки, Дилан невольно начал сжимать Томаса в себе, приближая возлюбленного к высшей точке наслаждения.
Через несколько секунд Сангстер, громко крикнув имя Дилана, протяжно излился прямо внутрь любимого, брюнет тут же последовал вслед за ним и обессиленно съехал на пол. Рядом опустился Томас, и они некоторое время сидели молча, переводя дыхание. Тело всё ещё потряхивало после потрясающего оргазма, Дилан не хотел отпускать такие приятные ощущения после близости и прикрыл глаза, расплывшись в довольной улыбке.
Только через некоторое время он решился нарушить наступившую тишину:
— Ну что, теперь я прощён?
Сангстер хихикнул и придвинулся вплотную к Дилану, уткнувшись носом ему в шею. Удивительно, как после оргазма он из дикого зверя тут же превратился в милого котёнка. Осторожно поцеловав один из засосов под ключицей О’Брайена и проведя по нему языком, он поднял глаза на Дилана и хрипло прошептал:
— Ха, и не надейся. Ты будешь извиняться всю ночь, Дил-Дил.
Дилан улыбнулся и прильнул к любимым губам долгим нежным поцелуем.
— Я так ждал нашей встречи, Томми. Я люблю тебя.