Долгая Другая Жизнь Бри Таннер

Длинные рыжие кудряшки были заплетены в косу к концу вечера. Мы сидели у камина в гостиной и наблюдали за огнем. Пламя такое яркое, необузданное, неуступчивое, как и моя новая подружка. Удивительно, новой она стала только для меня. Карлайл ее уже давно знал, как она и сказала, со времен Вольтеры. А остальные... ну, она когда-то тут уже была, правда, с Вольтури и по делу, но старого друга навестила. Как навещала и сейчас. - Как у него дела? - тихонько прошептала я. - Как и любого вампира, открывшего свободу, - отвечает Эль. - Он влюбился в нее. Она медленно поворачивается ко мне, и ее глаза хитрые, как у лисички, они сужаются, а на губах уже играет заговорщическая улыбка. - Но ведь есть кое-кто намного интереснее Фрэда, - смеется она, а я прячу глаза, - Жаль, что я ничего о нем не знаю последние пятьдесят лет. - Совсем? - спрашиваю я, спустя, кажется, вечность. - Совсем... - тоже не сразу подтверждает девушка. Почему такой тон? Когда она говорила о своей прошлой встрече с Карлайлом при сегодняшней их всирече, тон был такой же. Мне хочется у нее спросить, но я молчу. К вечеру она тоже утихла. В смысле, перестала нести чушь. И я не хочу, чтобы она начинала снова. - Ну, тогда расскажу о себе, - начала девушка оживляться. Я сразу же подумала, что это будет очень-очень длинно, но меня это, собственно, не беспокоило. С тех пор, как домик Беллы был завершен, все, чем я занималась, были книги, еда и мысли. Так что времени у меня было достаточно. Ненавижу выражаться как вампиры, но «у меня на это есть целая вечность». То есть на то, чтобы слушать Эль. Пусть болтает, решила я. Мне-то что. - А пожелания будут? - Ась? - Пожелания, о чем мне рассказывать, будут? - уточняет Эль. - Ты хотела говорить о себе. - Моя жизнь слишком длинна, чтобы рассказать тебе все. Так что или я буду рассуждать о ней в общем, или ты скажешь, про какой ее промежуток хочешь услышать. - А... можно тот, когда ты жила в Вольтере? - на последних словах мой голос предательски поднялся почти до визга, как у пятнадцатилетней девчонки, которая боится признаться, что влюблена. - Да, конечно... Я сидела молча, боясь сказать и слово. Я ждала, когда она все-таки начнет рассказывать. Даже не дыша. Пробивая дырку в камине взглядом. Выгоняя из головы все мысли. Я так хотела послушать о нем. Я все еще была просто его должницей, которую он спас от смерти. И что-то особенное зацепило меня в нем, что-то привлекло внимание. Он явился мне больше, чем снисходительным злодеем, решившим, что я на тот день не войду в список его злодеяний. Он запомнился как-то особенно. Даже в моем искаженном от потерь и боли сознании, он отпечатался слишком хорошо. Так хорошо, что его образ не выходил из моего сознания, так, что стало уже больно от мыслей о том, что это просто образ. А с самовнушением еще хуже. Никак не могла себя убедить, что дело только в воображении. Где-то глубоко внутри я знала, что это он причина того, что я жива. И по иронии судьбы, я с чего-то вдруг сделала его смыслом своей жизни. Это было слишком для меня — знать, что он реален, что он жив, что он вампир, знать, что он меня спас, быть глупо влюбленной в него, но не иметь никакой возможности с ним связаться. Хотя бы просто знать его чуточку больше, чем я знала сейчас. То есть, чем я представляла без всякой там уверенности, что это не просто игра моей фантазии. И я сидела замерев. Она его хорошо должна бы знать. Сейчас либо все мои надежды и представления о нем разлететься в клочья, либо... нет. Нет никаких либо, я знаю: что бы она ни сказала, это не будет тем, что я представляла. - Я жила в Вольтере с 1785 по 1824, затем с 1851 по 1898, а потом с 1900 по 1918. Прими к сведению, так делают многие. Твой милый тоже не раз уходил. Это похоже на психологическую разгрузку. Вольтера... похожа на крепость со стеклянными стенами. Даже не знаю, насколько это для кого плохо, потому что по большому счету это только прибавляет веселья дому с приведениями... Так вот... Деметрий, - как только она назвала его по имени, меня всю передернуло. Мурашки пробежались по коже, и мне показалось, я задохнулась на секундочку. Но тут же себя одернула. Давать волю чувствам никогда не является хорошим замыслом, - он почти не жил с Вольтури в то время, когда жила я. Знаешь, в основном, я застала его с 1850 по 1918. До этого его почти не было. Он пропадал каждые полгода. Аро, чтобы ни за что не выдать уход неких личностей на «отдых», всегда говорит, что отправляет их на важные миссии по сокрытию большой тайны нашего существования. Вот. Деметрий уходил и возвращался, но меня никогда не интересовало, почему. Зато в последние семьдесят лет он засел на месте. Когда живешь в Вольтере, не сложно знать все. Так как у Аро везде свои связи, Вольтури располагают информацией о каждом клане и вампире по отдельности. О каждой войне и напряжении. О каждой личности и даре. Все эти знания концентрируются в Вольтере и разделяются между всеми ее жителями. Говорю же, там как будто стены стеклянные или их нет. Я знала его по рассказам других вампиров, его слишком долго не было, чтобы связаться с ним самой. И мне он казался загадочной темной фигурой по всем тем рассказам... - Там разве не все такие? - Нет, - Эль удивленно обернулась. - Там все обычные. Со своими неурядицами, передрягами, проблемами, со своей любовью и страстью. Последнее, кстати, тоже довольно бесило. Помню, я сожгла что-то пару-тройку раз, когда не могла сосредоточиться из-за чьих-нибудь страстных выражений любви... - Эль засмеялась и продолжила только через пару минут. - Деметрий, как оказалось, не просто так отсутствовал. Он путешествовал по миру в поисках оригинальных изданий книг. Я удивленно уставилась на Эль. - Книг? - Когда твоя жизнь растягивается более, чем на пять веков, начинаешь придумывать тупые хобби, - кажется, она злилась, говоря об этом. - Я вот помогаю тупым новообращенным — спасаю их от ошибок, которые сведут их с Вольтури. Хотя, тогда меня тут не должно быть? Забудь, - махнула рукой девушка спустя пару минут. - А каких книг? - я все равно с ума схожу от скуки, может, хоть почитаю что-то более менее связывающее меня с ним. - Хм... Я не знаю. Я не обращала внимания на него. Но, когда мы одновременно уезжали из Вольтеры в последний раз, он упомянул, что хочет достать первые издания Фицджеральда. А я ехала застать золотые двадцатые Америки. Тогда-то я и влюбилась в эту страну, - я много пропустила после упоминания о Фицжеральде. Я задумалась, какие книги он выбрал, какие любил? На каких страницах ставил пометки? И какие цитаты запоминал... - Ты отвлеклась, - Эль смотрела на меня, напряженно подняв брови. - Немного, да. Продолжай. - Я вспомнила, что он не любил "Великого Гэтсби". А еще он тогда сказал, что ему не нравятся такие книги, которые нравятся людям. Я опять перестала ее слушать. Он что, настолько не относит себя к человеческой расе? Было интересно бы узнать, почему. И я задумалась. Почему? Не почему он так считает, а почему я никогда не узнаю ответа на этот вопрос? Наверно, я просто не смогу уехать из этого города. Я не брошу Карлайла. И мне всегда будет интересно, что случится с Беллой и Эдвардом. Я не успокоюсь, сидя ни на каком другом обрыве, кроме того, что тут. Но я меньше всего хочу возвращаться на ту поляну, думать, что он там был и что больше никогда не будет. Говорят, что вампиров не лечит время. Но посмотрите на Эсми, на Розали, на Джаспера... Хотя, их вылечили другие вампиры, а не время. Я бы хотела найти того, кто вылечит меня от мыслей о Деметрии. - Ты снова не тут. - Я? - Ты, ты. Что не так? - Зачем ты завела это хобби? - внезапно спрашиваю я. - Как зачем? А что будет отвлекать меня от моих мыслей? Ты думаешь, книги надолго могут спасти? Или музыка, или общение, или охота? Нет. Ты начнешь снова думать, и это самое страшное наказание. Ты не можешь перестать думать, не можешь заснуть, не можешь отключиться, не можешь остановить себя. И ты всегда продолжаешь свою войну с судьбой, но ты даже победить ее не можешь. Те, кого мы любим, останутся с нами, в конце концов... - Эль делает паузу, а я жду продолжения, потому что знаю, о чем она. Знаю, что она имеет в виду. И не хочу верить, что все так плохо будет и со мной. - Спроси у Карлайла. Когда он встретил шестнадцатилетнюю Эсми, последнее, чего он хотел, это забрать у нее ее волшебную жизнь. Довольно немного, но все же десять лет мыслей только о ней неплохо сдвинули и его крышу... Она снова остановилась, а я подумала, что, наверно, она права. - Так что иди и читай. - Что? - Это натолкнет тебя на мысль о том, что ты сходишь с ума и пора встретиться с причиной своего сумасшествия лично. Вскоре я выяснила, что я действительно должна встретиться с причиной моего сумасшествия. лично.