We'll never get free Lamb to the slaughter What you gon' do When there's blood in the water The price of your greed Is your son and your daughter What you gon' do When there's blood in the water
Близнецы — это довольно загадочное явление. Практически это один человек, просто волей судьбы разделившийся на двоих. Именно поэтому они всегда хорошо понимают друг друга, любят друг друга, бывают очень привязаны друг к другу. Когда-то так было и с двумя мальчишками — Чарльз и Грей Эйс были неразлучны. Хотя братья часто спорили и ссорились, закон тяготения двойняшек распространялся и на них. И, поругавшись, они оба тотчас жалели о своей вспышке и торопились помириться, в глубине души хорошо зная, что каждый из них тоскует и скучает в одиночку, без брата. Парни всё привыкли делить на двоих — комнату, одежду, книги, даже девушек, встречаясь с одними и теми же, подменяя друг друга. А после вместе встали во главе Ace Chemicals. Братья всегда держались вместе, не заводили ни друзей, ни доверенных лиц. Абсолютное доверие, абсолютное понимание. Пока не появилась Эйприл — девушка, которую они не смогли поделить. Каждый хотел, чтобы она принадлежала только ему одному. Грей Эйс как всегда, по праву старшего брата, первый решил приударить за хорошенькой помощницей-аспиранткой, появившейся на пороге их компании. Но никакие подарки, рестораны и остальные широкие жесты молодого человека не смогли покорить ни сердце, ни тело этой девушки. Когда как его младший брат, Чарльз, буквально заикающийся при виде Эйприл, по-настоящему влюбился и, это чувство оказалось взаимным. Тогда Грей затаил на брата сильную обиду, ведь тот посмел ударить по его самолюбию, увел ЕГО девушку. Чарльз и Эйприл поженились, у них появилась чудная дочурка, которую назвали Серена. Грей же так и не создал своей семьи, лишь наблюдал за идиллией брата и не переставал завидовать. Со временем и он обзавелся наследником — как оказалось, ему родила сына личная помощница, и мальчику было уже четыре. Грей забрал его у матери и воспитал себе подобного. «Истинного Эйса», которому после достанется Ace Chemicals. Чарльз, узнав об этом, лишь обрадовался, ведь его дочь не была похожа на будущего руководителя завода по переработке химических отходов. Она была копия Эйприл, голубые глаза, светлые волосы, тоненький голосок, который буквально приковывал внимание к себе, стоило маленькой Серене запеть. Но было кое-что, чему родители, по началу, восхищались, говоря, что это настоящий дар. С возрастом этот дар проявлялся не только в вокале… Родители не сразу заметили, что Серена может повлиять на окружающих, зато её дядя Грей заметил, девчонка всегда могла получить понравившуюся игрушку у соседского мальчугана, не только за счёт очаровательной улыбки и красивых глазок… Это вызвало очередную волну зависти у Грея, ведь его уже десятилетний сын не блистал даже навыками чтения, так как его сверстники, а уж что говорить о каких-то супер способностях! Грей начал частенько заходить в гости к семейной чете, брал своего сына, якобы желая восстановить семейные узы. И ему верили. Тогда Чарльз ещё не знал, что его брат давно занимается совершенно другими делами за его спиной. И завод — это всего лишь прикрытие его бандитской группировки. А когда узнал… Было уже поздно. «Чарльз Эйс разбился в автокатастрофе» — писали все газеты. Жители Готэм-Сити соболезновали об утрате семье Эйс. Двенадцатилетней Серене, которая не хотела верить в случившееся, пока не побывала в морге; Эйприл, которая потеряла любимого мужа; и Грею, который теперь был единственным владельцем Ace Chemicals и которого больше никто не смог бы остановить. Он забрал под своё крыло вдову и племянницу. Шли годы, Серена росла, росли и её способности. Грей настаивал на том, чтобы отправить племянницу в школу для одаренных детей, говоря, что та может навредить кому-то сама того не желая, если её не научить. И после многочисленных уговоров Эйприл согласилась, и девочка отправилась в пансион, где её должны были научить контролю. Могла ли тогда Серена знать, что вернувшись через пять лет, она обретет «отца», в виде дяди Грея и брата, в виде подросшего изврещенца Дэвида? Конечно, нет.***
Человеческий организм — вещь сложная. Обморок — это естественная реакция организма на стрессовую ситуацию. Она проснулась в белом помещении и уже начала подумывать, что попала на тот свет, но едкий запах хлорки и медикаментов вернул девушку в реальность. Слабость во всём теле, головная боль и чувство безысходности. Повернув голову, Серена увидела на прикроватной тумбочке небольшую стеклянную вазу, с аккуратно перевязанными ярко-алой лентой белыми розами. К цветам прилагалась небольшая записка, к которой девушка тут же протянула руку. Кожу сразу засаднило, ведь давала о себе знать игла капельницы, но блондинка всё же дотянулась до послания. «Прости, что не подарил их лично. Дела, знаешь ли… Надеюсь, ты скоро поправишься, и мы снова будем проводить время вместе, сестренка…» Листок бумаги был смят дрожащими руками. Всплывали картинки того, как она бежала по мосту, желая смыть с себя прикосновения Дэвида в бурных потоках реки. Как он смеет?! Это настоящее издевательство! Она могла бы погибнуть и покинуть весь этот безумный мир раз и навсегда… Но её вырвал из лап смерти незнакомец, который не был подвластен её дару. Ведь даже после прямого приказа отпустить девушку, он не сделал этого, продолжая шептать «успокойся». Серена не помнит, как потеряла сознание, и как молодой человек донес её до больницы. Но она помнит его имя. — Джей-Джей, — шепчет Серена. Голос её осип, она даже не узнала его. Словно скрежет металла раздался по всей палате. Что же, похоже, что выступать она ближайшее время не будет… Хоть что-то… Она горько усмехнулась таким мыслям и вновь перевела взгляд на смятую записку человека, который довел её до такого состояния. — Я буду играть главную роль в твоих ночных кошмарах, Дэвид… Её забрали из больницы два дня назад, практически сразу же, после того как очнулась. К счастью, Дэвида всё это время не было, и она смогла подготовиться к его возвращению… Грей Эйс устроил очередной вечер, подтверждающий его высокий статус не только среди обычных горожан, но и среди криминального мира… Эйприл и Серена были нужны на подобного вида мероприятиях только в той части, где Грей мог похвастаться, выставляя их на показ. Словно что-то материальное, как он мог бы представить на обозрение свою новую машину или вертолёт… Обычно Эйприл оказывается в тисках его объятий, через которые он словно говорил «ты принадлежишь мне», а её дочь отправлялась на сцену, чтобы исполнить «что-нибудь, что очарует всех гостей». Но в этот раз девушка наблюдала за всем со стороны, петь без хрипоты ей, как впрочем и просто говорить, давалось с большим трудом и, чтобы не потерять одну из своих игрушек, Грей не стал настаивать на выступлении. В один из таких моментов хвастовства, когда прилюдно Эйс насильно посадил свою жену к себе на колени и начал целовать её, Серене стало не по себе. Это выглядело ужасно, почти также как с ней и Дэвидом… Последний должен был вернуться на днях домой и, от осознания этого, девушке стало ещё хуже. Грудная клетка сжимается, сердце стучит, словно обезумело и кружится голова. И вот она уже направляется из этого душного помещения в прохладный коридор. Опирается руками о стену. Всё ещё слаба… Останавливается возле кабинета отца и, через минуту раздумий, дёргает за ручку. Дверь открывается, впуская непрошенную гостью в прокуренное помещение. Как давно она здесь не была? Наверное, ещё с тех времён, когда кабинет принадлежал её настоящему отцу, Чарльзу. Многое изменилось… Из светлого и просторного он превратился в какой-то склеп. Тёмная отделанная страусиной кожей мебель, плотно зашторенные окна и переполненные пепельницы, стоящие практически на всех горизонтальных поверхностях. Серена подходит к столу, за которым частенько рисовала в детстве. Она открывает один из ящиков. Внутри какие-то документы с символом ЭЙС, а сбоку блестит рукоять кольта, гравировка на котором также гласит о своём владельце. Холодный металл контрастирует с её горячей кожей. Даже кажется, что у неё температура. Но повертев в руке оружие, девушка замечает, как этот холод её успокаивает. Даёт ощущение защищенности, которого так давно нет… — Тебе не говорили, что пистолет детям не игрушка? — послышался голос у входа. Девушка вздрогнула от неожиданности и неосознанно, словно по ведению внутреннего инстинкта, навела дуло пистолета на непрошенного гостя. — Я почему-то думал, что за спасение благодарят как-то иначе… Парень делает пару шагов вперёд и поднимает руки вверх, улыбаясь. Он заметил её ещё в зале. Серена показалась ему очень растерянной и обеспокоенной. И сейчас, когда они в паре шагов друг от друга это подтверждается. Она напряжена — это видно по выступающей вене на тонкой шее… Молодой человек обратил внимание на ярко выраженные синие отпечатки чей-то руки. — Какого черта ты тут делаешь? — с раздражением спрашивает девушка. — Тот же вопрос… — Это кабинет моего отца, — констатировала факт Серена, на что он делает ещё шаг по направлению к ней, а Эйс нервно вбирает в легкие воздух и взмахивает пистолетом. — Ещё один шаг… — блондинка замолкает потому что Джей продолжает подходить и не собирается останавливаться. — И что будет? Ты хоть стрелять умеешь? — улыбаясь спросил парень, находясь в десяти сантиметрах от дула пистолета. — Хочешь проверить?! — изогнула бровь Серена. Она, конечно, не собиралась стрелять в него. Она вообще не собиралась стрелять в кого-либо… Это всего лишь самооборона. От Дэвида. Вот и все… — Ну-у-у… Джей сделал очередной шаг вперёд и уткнулся грудью в оружие. — Его нужно снять с предохранителя, для начала, — Джей накрыл руки девушки своими, от чего у Серены перехватило дыхание, и через пару секунд послышался характерный для снятия с предохранителя щелчек. — А вот теперь… — шепнул он, — Можешь. Его голос был настолько спокойным, что Серена впала в ступор. Он хочет посмотреть насколько её хватит? Он испытывает её? Зачем? Зачем? Этот вопрос крутился и в голове Джея. Ведь ему было невдомек почему такая юная девушка, из богатой и влиятельной семьи — девушка, которую называли принцессой Готэма, захотела покончить с собой. С тех пор, как он её спас, этот вопрос не выходил из его головы. Сама девушка не выходила у него из головы. Серена тоже думала всё это время о своём спасителе. Он показался ей особенным, не таким как все остальные парни вокруг. Он не подчинялся её дару внушения ни при первой встрече, ни на мосту… Но, может, ей показалось? — Поцелуй меня… — вдруг просит блондинка, отвлекая парня от раздумий. Он с удивлением посмотрел на неё. Что она сейчас сказала? Ему послышалось? Он попытался найти ответ в глазах девушки, но ничего кроме отчаяния в них не было… Он встряхнул головой, думая, что это сон. Он просто заснул от переизбытка алкоголя и очередной бессонной ночи… Но девушка всё ещё была рядом, он чувствовал то и дело вздрагивающие дуло пистолета в её руках, он слышал её сбившееся дыхание. Это точно не сон. Всё реально. Джей заметил, как в глазах девушки промелькнуло что-то. Надежда? И когда Серена хотела что-то сказать, он решился. Сначала это было всего лишь неуверенное касание, затем более смелые, но такие же осторожные движения. Он чувствует приятный персиковый вкус и полностью забирает инициативу, положив руку на затылок девушки, целует уверенно, растворяется в ощущениях. Мягкая, теплая ладонь, которая коснулась его лица, заставила шумно выдохнуть и открыть глаза. Парень с ошеломленным выражением лица моргнул, медленно понимая, что на лице девушки теперь лишь разочарование. «Ошиблась… Он не особенный» — подумала она. — Уходи, — практически без эмоций говорит ему девушка, указав пистолетом на дверь. Взгляд Джея не отрывался от её губ… Что всё это значит? «Поцелуй», «Уйди»… Словно сапогом под дых. А этот взгляд, полный презрения, убивает окончательно. Он делает пару шагов назад, его бросает в жар. Настоящая лихорадка накрывает с ног до головы. Всё идет кругом — голова, разум… Парень и сам не замечает, как прижимает белокурую к себе и дышит так тяжело, что кажется, вот-вот готов зарычать. Никогда с ним так не поступали и не будут… Серена видела его злость, чувствовала его хватку на своем теле. И почему-то она не боялась этого… Она не ошиблась… — Как ты это сделал? — спросила она совершенно ничего не предпринимая, чтобы выбраться. — Сделал что? — раздраженно переспросил он, стараясь привести дыхание и мысли в порядок. — Я внушила тебе поцеловать меня, ты поддался, но потом… — шепнула она, ощутив снижение его напора. — Думаешь, что внушила, — сказал он, отпустив её, и обойдя, ушел.***
По дороге домой Харлин остановилась около тату-салона. Это было импульсивное решение — ей вдруг безумно захотелось туда зайти. Эти завораживающие рисунки на теле Джокера несомненно вдохновляют. Она даже готова растерзать свое тело под иглой, ибо хочет узнать, какой кайф Мистер Джей получает от этого процесса. В какой-то степени, тату — вид искусства. Даже смотря на то, что многие презирают такой способ самовыражения. И многие из-за своей вымышленной правильности, бояться делать что-то со своим телом. Одним из таких людей был её отец. Именно он и его слово были препятствием для Квинзель к пути в тату-салон. «Но ведь ты уже взрослая девочка!» Этот тату-салон — странное место, честно говоря, здесь очень чисто и нет толпы байкеров, от которых просто ужасно воняет машинным маслом. Может потому что сейчас все они спят?Здесь так тихо, но иногда из самого кабинета, где делают тату, слышатся крики и шипение, что немного пугает Харлин. Ведь она не знает, что её ждет за дверью, на которой так красиво красуется табличка «Тату-мастер Фрэнк Айеро». Сидя на мягком диванчике в коридоре, блондинка нервно терзала свои губы, что ещё были припухшими от ночных поцелуев с Джокером. Боже, могла бы она подумать ещё каких-то четыре недели назад, что будет сидеть в этом месте, в разорванном (самим Джокером!) в порыве страсти платье, чтобы набить себе татуировку?! «Приобрети себе мозги!» — кричало подсознание, к которому Харлин не успела толком прислушаться. Дверь скрипнула и из кабинета вышли две брюнетки, на которых было очень мало одежды, но очень много тату. Одна из них кинула на Квинзель брезгливый взгляд, затем поцеловала стоящего у дверного проема, как шлюха, мастера. — Пока, девочки, — довольно промурлыкал парень. «Он, наверное, хороший мастер, если они не остались равнодушными» Девушки не отходили от него, минуты четыре прощаясь с ним. «Интересно, через какое время он заметит меня?» — подумала Харли, а после кинула взгляд на свежее тату одной из девушек. У нее на ноге был череп, из одного глаза которого выползает гадюка. «Интересно, оно для нее что-то значит? Если она отважилась именно на такой, немного мрачноватый рисунок, то наверное, да». — Понравилось? — голос мастера вырвал блондинку из раздумий. — Я только что наколол ей это тату, столько усилий приложил, чтобы нарисовать эскиз, ты не представляешь… Харлин недопонимающие посмотрел на тату-мастера. Он улыбнулся ей, словно они давние знакомые. — Ну что, — снова его голос. — Готова, Блонди? — Д-да, — я начала нервно заикаться. Его добродушный мягкий голос определенно располагает, да и вообще, успокаивает. Он не был похож на типичного, в её представлении, крутого тату-мастера с огромной патлатой бородой. Он выглядел хрупко, но в тоже время в нем был какой-то стержень, что делал его брутальным. Ореховые глаза немного подведенные черным карандашом, а черная челка чуть ли не закрывает половину его лица. Он был действительно похож на фрика, за счет его тату и тоннелей. Ещё и имя… Фрэнк. «Как Франкенштейн» — усмехнулась про себя девушка, встав с мягкого кожаного дивана, представ перед парнем в полный рост. Честно говоря, из-за её каблуков он даже немного ниже. Было видно его заинтересованность. Лицо словно спрашивало: «И что ты тут забыла?» — Заходи, — всё-таки указал рукой в сторону двери парень. Квинзель лишь кивнула. «Харли, спокойно, ты не боишься боли…» Комната была очень плохо освещена, только на небольшом письменном столе заваленном эскизами стояла лампа, которая освещала комнату. Немного дальше от стола с эскизами стояла небольшая кушетка, возле которой на небольшом столике были разложены принадлежности: иголки, краски, кальки, гели и прочие средства для тату. — Ты уже выбрала, что будешь накалывать? — Фрэнк сел на огромное кожаное кресло. — Честно? Нет. Я думала, что вы сможете мне помочь с выбором рисунка, ибо я не могу определиться. Улыбка моментально сползла с лица мастера. — На эскиз уйдет много времени, если именно я его буду рисовать. Каждое изображение, — парень указал на рисунки которые были раскинуты по всему столу. — это отдельная история, можно часами создавать эскиз, доводя его до совершенства. Поэтому наш салон популярен, его посещают исключительно богатые личности. Но для тебя я сегодня сделаю скидку, — Фрэнк ехидно улыбнулся. «Ох, ещё не хватало… Догадываюсь, что это за скидка. Видимо тем двум шлюхам ты её тоже сделал…» — А могу я его нарисовать? — спросила девушка, на что мастер лишь пожал плечами и вручил ей маркер и листок бумаги, на котором через пару минут красовалось пронзенное стрелой сердечко, внутри которого было написано: «Mr. J». — Ох, Блонди… — еле сдерживая смех произнёс парень. — Такое ты могла бы нарисовать дома цветными ручками. Харли поджала губы и обиженно посмотрела на мастера. — Это будет моя первая татуировка. Что-то наподобие пробника. А дальше посмотрим… — М-м-м… Люблю девственниц! — снова эта улыбочка.***
— И так, что ты хочешь? — спросил парень, обработав пробник-сердечко на левой ноге и с надеждой (что она всё же решится на что-то более взрослое) посмотрев девушке в глаза. Этот зрительный контакт вызывал у неё улыбку. — Думаю, это будет надпись, — она сделала паузу, — Вот здесь… — рукой она провела чуть ниже пояса, предвкушая реакцию мастера, но он был спокоен. Что говорило о том, что он одобряет её выбор. — Ну тогда вперед, — сменив иглу, сказал он. Сейчас парень был похож на ребенка, которому торжественно вручили леденец за хорошее поведение. Он явно слишком увлечен этим делом. Словно безумный гений, которому так в кайф изуродовать чьё-то тело. Франкенштейн! — Раздевайся, — ореховые глаза похотливо блеснули. Блондинка немного опешила, бросив на мастера недопонимающий взгляд. Ей раздеться? Ах, да… Чёртово платье! Она больше не стала возражать и слушалась Фрэнка, который сейчас так улыбался, словно сейчас заполучит фортовую шлюху. Но она понимала, что все это для дела, так что ослушаться будет глупо, да и вообще странно, ибо как он ей будет колоть тату на животе, если она не разденется. С каждой секундой она всё больше и больше освобождала свое тело от шелковой ткани. По её телу прошелся парад мурашек, когда Харли наконец-то освободилась от платья, демонстрируя Фрэнку своё покрытое свежими засосами-укусами тело. Все это время тату-мастер не отводил с неё взгляда, пожирая её плоть загоревшимися глазами. Он всячески пытался отводить взгляд, когда Харлин вопросительного на его смотрела, что её забавляло. «И кто из на ещё девственник?!» — хотела пошутить блондинка, но вовремя прикусила язычок. Она улыбнулась и посмотрела на Фрэнка, который стоял возле стола с принадлежностями. — Что пишем? — спросил он. — Lucky you! — она закусила губу и посмотрела на Фрэнка. Это вызвало у парня бурю эмоций — удивление, недопонимание, улыбку. — Ну, это точно, — ехидная улыбка, — Повезло кому-то… Харли легла на кушетку, желая скорей увидеть результат. Ей даже на минуту показалось, что страх боли исчез. Фрэнк взял что-то со стола с приборами и подошел к девушке. — Хорошо. Значит, ты не против, если я на тебя залезу? «Что?» Не успела она среагировать на его вопрос, как парень залез на кушетку и удобно разместился, наклонившись к низу её плоского живота. Харли задержала дыхание. Она не рассчитывала на такую близость… — Просто мне так будет удобней, — продолжил парень и ехидная улыбочка закрасовалась на его лице. — Я должен максимально быть близко, чтобы нанести надпись как можно ровней. — Ладно, делай как хочешь, — вздохнула Харли. Вдруг Квинзель отметила, что этот парень не вызывает у неё таких чувств, как Джокер. Фрэнк, как настоящий мастер своего дела, взял все необходимое и начал постепенно выводить буквы на её коже. В этом момент, Фрэнк был настолько сосредоточен, что девушка чуть ли не засмеялась, потому что его серьезное лицо — это что-то с чем-то. Он выводил контур и иногда вытирал пальцами выступившую кровь. Порой, он смотрел на неё так, словно боится, что «Блонди» сейчас убежит. Но она, как послушная девочка, лежала покорно, зная, что эта татуировка значит для неё… Это символ её независимости от общества и одновременно принадлежности одному конкретному человеку. Сделать тату — путь к её раскрепощению, к которому она шла так долго; её собственный выбор, к которому её, сам не зная того, подтолкнул Джокер. Она больше не та пятнадцатилетняя девочка, которая боится неодобрения, будь то со стороны отца или кого-либо ещё. Не важно. Она будет делать то, что хочет, когда и с кем. И ничто, и никто этому не помешает. — Я закончил, — радостно пролепетал парень через час. — Это круто! — посмотрев на результат, восторженно воскликнула Харли, несмотря на боль и усталость. —Спасибо, Фрэнк! Одевшись, блондинка подошла к мастеру и поцеловала его в щеку, в знак благодарности. — Обращайся, Блонди! — крикнул он, когда Квинзель уходила. Домой она шла с улыбкой до ушей и двумя татуировками, которые так не терпится показать Мистеру Джею!Мы никогда не получим свободу, Мы - агнцы на заклание... Что ты собираешься делать, (С этой кровью в воде) Когда всё станет явным? Ценой твоей жадности станут Твой сын и твоя дочь. Что же ты собираешься делать, Когда всё станет явным?