Пьяная проблема Гридина

Наш вечер прошел интереснее. Сумрак сгущается над городом. Мы сидим на набережной, прислонившись к каменной стене, сдавливающей Неву с правой стороны. Ветер касается моей шеи и кистей рук, от чего я подергиваю плечами и съёживаюсь. Никите это нравится, но ещё больше ему нравится, когда я не болею. Он застегивает мою куртку и сжимает мои руки в своих ладонях. От этого по телу разливается тепло, словно где-то в грудной клетке есть маленькое солнце, которое при проявлении нежности тут же озаряет все части тела. Мне становится душно, сухой ночной питерский воздух мешает дышать в такие моменты. Никита смотрит мне в глаза своими светлыми, полными какого-то непонятного наслаждения и глупого счастья, карими. Я не удерживаюсь и смущенно наклоняю голову, широко улыбаясь в ответ на его действия. На его щеках проступает румянец, напоминающий мне один из многочисленных рассветов, что мы встретили вместе за столь, казалось бы, короткое время. Время летит слишком быстро, мы не замечаем как проходят недели, месяцы, года. Никто не определяет, сколько мы будем жить, от этого жизнь и становится для нас ценнее, ведь в любой момент мы можем потерять её и все её прелести и ужасы, погрязнем в небытие. Тогда уже ничего не сможем чувствовать. Ни солнца в груди, ни ветра в ушах, ни дрожи от прикосновений самого дорогого человека, находящегося рядом с тобой, ни родительских объятий, ни дружеской поддержки и помощи. Люди, которые говорят, что не боятся смерти делятся на два типа. Первый - люди, которые повидали уже все. Те представители нашего общества, что прожили не зря, увидели все, что хотели, добились всех своих целей и достигли самых заветных мечт, сделали все, что могли, и поцеловали всех, о ком мечтали. Второй тип - вруны. Люди, которые то ли хотят показаться бесстрашными, то ли хотят отнести себя к первому типу, то ли хотя бы представить, что они сделали уже все. Я боюсь смерти. Только представьте себе свою смерть. Страшно? Мне да. Ведь я в один момент могу лишиться этого солнца в груди, всех рассветов и закатов, прекрасных глаз любимого человека, смотря в которые хочется дышать чаще, лишь бы каждый день смотреть в них, друзей, которые в различных трудных ситуациях готовы были поддержать меня морально и материально, родительской заботы (да, мало кто думает об этом часто в 23, ну и идиоты, потому что как бы вы ни хотели, родители отстанутся для вас самыми родными и близкими людьми), всех многочисленных шансов и возможностей. Я, как и кто-либо другой, в одно мгновенье могу лишиться всех прелестей прекрасного процесса под названием "Жизнь", по собственной или чужой неосторожности. Тогда тяжело придется многим. Я не самолюбивый, нет же, просто всем моим друзьям, Никите, родителям и подписчикам (а что в этом такого? Моя аудитория для меня значит намного больше, чем вы думаете, эти люди меня содержат фактически.) будет как минимум неприятно и обидно. От этих дум я сдвигаю брови, глаза бесцельно смотрят куда-то вдаль, улыбка сама собой сползает. - Что-то не так? - Никита обеспокоенно заглядывает в мои глаза, вероятно, он думает, что является причиной моего отвлечения от своего счастья. - Да нет, все...все нормально, я просто на секунду задумался. - я тряхнул головой, взъерошив волосы, пытаясь отогнать негативные мысли о своем неизбежном летальном исходе и его последствиях. Получается, как ни странно. Никита наклоняется и целует меня. Прямо сейчас, пока кто-то спит, здесь, на правом берегу Невы разворачивается история настоящей любви. Это прекрасное мгновенье хочется закрыть в какой-нибудь большой банке, чтобы открывать её и наслаждаться им в минуты грусти и одиночества. На голову что-то капнуло. Ещё, и ещё раз. Кажется, Питер расстроган и сейчас заплачет. Никита улыбается сквозь поцелуй. - Вот же блять, спасибо. - произносит он. Я встаю, натягивая капюшон, протягивая руку парню - Крыша? - спрашиваю я, поднимая бровь. - Крыша. - повторяет он. - Тебе должно понравиться. - с уверенностью говорю я, забегая под козырек подъезда одного из домов. -Ты тут ещё не был, я оставил эту крышу на важный случай. Я, сжимая Никитину руку в своей ладони, быстрыми шагами преодолеваю лестницу, приближаясь к заветной двери. - Добро пожаловать! - я раскидываю руки, показывая крышу. Он тут же бежит к краю. Бесстрашный дурак. - Тут есть кое-что. Я беру его за руку и веду в другой конец крыши. - Проведем ночь тут? - его глаза загораются, словно глаза ребенка, которому пообещали купить игрушку, о которой он грезил. - Да. - коротко отвечаю я. С другого края, к которому я его подвел, открывался шикарный вид на город. Дождь, на удивление, быстро заканчивается, воздух наполняется утренней свежестью. Где-то внизу в мелких лужицах на асфальте отражаются огни фонарей. Мы садимся, смотрим вдаль. Чувства более прекрасного я не испытывал никогда. - Я люблю тебя. - Никита сжимает мою руку, заставляя моё сердце бешенно биться. - Я тоже тебя люблю. - отвечаю я, кладя голову ему на плечо. 5:57, рассвет. «Двое не спят. Двое сидят у любви на игле. Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой?»