beige

у них из окна спальни вид на океан, вдалеке виден маяк, и солнце только-только рассветает, и они все еще запутанные в простынях, в мягкой постели, спят. и все вокруг тихо и спокойно, и илье даже странно после города наблюдать несуетливость этой местности. наполеон пишет портреты ильи: илья утром с растрепанными пшеничными волосами, которые, наполеон клянется, очень сухие на ощупь, но безумно пахнущие; илья в помятой рубашке на веранде потягивается, и на нем только трусы: ноги длинные-длинные, и наполеону плохо, краска почти заканчивается, и тюбик с охрой из последних сил делает последние вдохи, наполеон выжимает ее и выжимает; илья лежит на песке у воды, и его ступней касается вода, волнами накрывая их. илья завтракает, илья спит, илья читает. у наполеона голова кружится, ему почти до одурения хорошо. он закусывает губу, и его пальцы измазаны в краске, а маленькие, средние, большие холсты аккуратно сложены у стены, и на мольберте стоит новый начатый портрет ильи — и наполеон зарекается, что ни на что никогда не променял бы их вот эти отношения. илья смущен и неуверен, но безумно счастлив. он прыгает вокруг наполеона, когда тот отрывается от рисования и печет на кухне клюквенный пирог — илья обнимает его со спины и чувствует мурашки на его шее. он позирует наполеону, даже если тот не просит. он «уайт спиритом» отмывает кисти наполеона от красок и аккуратно вытирает его измазанные локти и пальцы. илья целует его маленькими быстрыми мокрыми поцелуями, и они пьют вино, но пьянеют от друг друга быстрее, чем от алкоголя, и они танцуют (много танцуют), слушают пластинки и читают книги. илья стирает их вещи вручную в огромном тазике, из которого пена вываливается уже, он смеется и брызгает на наполеона порошковой водой, когда тот треплет его мокрые от пота волосы. — мог бы помочь, соло. — илья хмыкает и выпрямляется, его спина затекла, как и ноги. — ни за что. — наполеон убегает из дому к воде и барахтается там до момента, пока его губы не начинают синеть, и илья ждет его с полотенцем в руках у берега — и уже время заката, и солнце ласкает всего илью целиком, и у наполеона дух захватывает. он встряхивает головой и проводит рукой по волосам, улыбается и ныряет под воду. они занимаются любовью, и их стоны — это мелодия, священное пение. им не хватает терпения — они поглощены и сдаются самовольно, с поднятыми вверх руками. блеск кожи переливается в лунном свете, запах стоит терпкий, и в глазах у них сплошной туман.