I hate you

      Знаете, когда тебе двадцать один год, а морщинки уже понемногу появляются вокруг твоих глаз, губ и носа — у тебя обязательно появится желание забиться в угол и плакать долго-долго, надеясь, что морщины растворятся в потоке слез. Но, как бы того не хотелось, морщины никуда не уйдут, а плакать по такой глупой причине — не есть хорошая идея.       Я стояла возле большого круглого зеркала и смотрела на себя в недоумении, периодически проводя пальцами по лицу. Буквально неделю назад — отдам себя волкам на съедение, если не так — мое лицо было идеально-чистым, как у младенца, а сейчас... Не скажу, что я выгляжу на восемьдесят, но и на двадцать один тоже теперь мало смахиваю. Я решила разобраться с этим чуть позже, потому что морщины на моем лице — последнее, что должно волновать меня сейчас. Я опаздываю на собеседование, которое может изменить мою жизнь. Не то, чтобы место, на которое я хочу устроиться, — самое потрясающее и высокооплачиваемое, нет. Средняя зарплата, нормальные условия для работы. Жаловаться я вряд ли буду на такую работу. Я посмотрела на часы и поняла, что уже опоздала и никакими силами не смогу приехать во время. И все из-за этих морщин!       Я была уже полностью одета — нежно-розовая рубашка, черная юбка-карандаш, сантиметров на семь выше колена, и легкий пиджак. Всего лишь конец августа, но по утрам уже становилось прохладнее, поэтому пиджак мне не помешает. На крайний случай, если станет слишком жарко, его всегда можно снять.       Через двадцать с лишним минут я ввалилась в зал ожидания, где сидели две девушки, не считая секретарши за письменным столом. Комната была небольшой. Огромные окна во всю стену открывали вид на наш город, который потихоньку начинает оживать и стряхивать с себя последние капли сна. Напротив окон стояло несколько диванов, на которых сидели две незнакомки. Три пары глаз уставились на меня, но вскоре потеряли ко мне интерес. Секретарша продолжила рыться в кипе бумаг, одна из девушек опустила глаза на свои руки и рассматривала их, а третья особа просто-напросто уткнулась в свой мобильный телефон. — Извините, — я подошла ближе к секретарше. — А собеседование здесь проходит? Две девицы встрепенулись, услышав меня. Я не стала оборачиваться. — Да, вы записывались заранее? — ответила мне миловидная девушка. — Как вас зовут? — Моя имя — Нура. Нура Амалие Сатре, если быть точнее. — Да, я помню вас, Нура. Садитесь рядом с девушками, вас позовут.       Когда я двинулась в сторону диванов, на которых сидели те девушки, одна из них, та, что справа, подвинулась, уступая мне место. Я кивнула ей в знак благодарности и села, закинув одну ногу на другую. Юбка немного приподнялась и я ее одернула. — Меня зовут Эва, — начала диалог девушка, уступившая мне место. Она была довольно симпатичной — длинноватые волнистые волосы, зеленые глаза и пухлые губы, которые расплылись в красивой и широкой улыбке. — Я — Нура, — повторилась я. Мы слегка пожали друг другу руки в знак знакомства. — Да, я слышала, — Эва еще раз улыбнулась. — Говорят, тот, кто проводит собеседование, — настоящий тиран. Одна девушка через пять минут вылетела оттуда вся в слезах, — Эва кивнула на дверь, находящуюся слева. — Может, она просто эмоциональная. Не парься, не может же все быть настолько плохо, — я толкнула ее плечом и подмигнула. — А если и не примут, то еще лучше. Не хочется работать с козлом-начальником. Секретарша ухмыльнулась. Эва промолчала. Я откинулась на спинку дивана и решила ожидать своего звездного часа молча.       Наконец, та самая дверь, которую мы совсем недавно обсуждали, распахнулась и оттуда вышла высокая блондинка. Рубашка немного выправилась из ее юбки, волосы были взлохмачены, и только дурак не догадается, чем она там занималась. Это не офис, это дурдом! Я уже начала подумывать о том, как тактично свалить отсюда, но мое имя прозвучало из уст еще одной девушки, которая стояла в дверном проеме. — Нура, проходите.       Я медленно встала с дивана, обернулась на Эву. Несправедливо. Почему я пошла туда раньше нее? Стук каблуков о пол отдавался по всей комнате эхом, и я старалась идти менее шумно. Когда я вошла в комнату, девушка закрыла за мной дверь. Далее, она не сдвинулась и с места, оставаясь возле двери. Она стояла неподвижно, словно какой-то предмет декора.       Глазами я прошлась по комнате: выполнена она была в светлых тонах, как и всё в этом офисе; в центре стоял длинный стеклянный стол вытянутой формы, обрамленный стульями с высокой спинкой; слева от меня находился шкаф из темного дерева, он был от и до заполнен книгами, в некоторых местах стояли статуэтки и фигурки то ли людей, то ли существ, очень на них похожих; справа же, как и напротив двери, были окна, из-за чего комната была очень хорошо освещена. Как раз таки возле окна ко мне спиной стоял широкоплечий, хорошо сложенный парень. Я бы не осмелилась назвать его мужчиной, даже сзади он выглядел ненамного старше меня. В комнате повисла тишина, я не двигалась, ожидая начала. Наконец, парень обернулся ко мне и... и внутри у меня все рухнуло.       Знаете, так бывает, когда вы засыпаете и чувствуете, что падаете. Этот страх внутри вас, он заставляет проснуться. Так бывает, когда вы едете по трассе, а навстречу вам вылетает машина. В последний момент кто-то из вас успевает вырулить на обочину и, вроде, все обошлось, но страх внутри остался. Он заставляет ваше сердце биться чаще, намного чаще обычного, делает вас рассеянным, взор затуманенным, затемненным, а ноги такими слабыми, что вы практически не можете держать себя стойко. Знаете, проснуться утром и увидеть в зеркале лицо с морщинами намного лучше, чем прийти сюда и увидеть человека, от которого вы очень долго скрывались. Который преследовал вас на протяжении шести лет, от которого вы сбежали в другую страну.       Я оцепенела. По телу прошла дрожь, меня слегка передернуло. Глаза, не отрываясь, смотрели на этого человека. Вильям Магнуссон. С последней нашей встречи он немного изменился — впалые скулы, взгляд стал злым, еще более злым, чем раньше. При виде меня его губы изогнулись в кривой линии. Жалкое подобие улыбки. — Нура, — произнес он. Его голос. Давно я не слышала, как он звучит и не слышала бы еще столько же. Мне захотелось вдруг убежать отсюда прочь, но я подавила в себе это желание. Не нужно показывать ему свой страх, незачем кормить его внутреннего зверя. — Вильям, — ответила я спустя некоторое время. Голос вопреки всему, что происходило внутри меня, звучал стойко. На мгновение я почувствовала гордость, но вскоре она потонула в страхе. — Давно мы не виделись, — он сделал несколько маленьких шагов ко мне, а я отошла назад. — Соскучилась по мне? — Не имею привычки скучать по ублюдкам, — а вот это было смело. Словно одним рывком он приблизился ко мне и схватил за челюсть, поднимая немного мою голову. — А я вот скучал, — прошипел он.