Вне войны

Из-за нарастающего давления соседних государств и обретения Югом, наконец-то, «рецепта» чистой энергии, две вечно противоборствующие страны были вынуждены объединиться. К новому общему названию никто так и не привык, и по старинке все называли одну половину Севером, a вторую — Югом. Павшую столицу бывшего Юга отстроили довольно быстро. Число жертв было не так уж велико, но удар пришелся на стратегически важный объект: центр угольной промышленности страны. Маленькие города, не обладавшие собственными угольными станциями, остались совсем без энергии. Если бы не новый источник получения энергетических ресурсов, восстановление сети заняло бы годы, а может, и десятилетия. Юстасс Кид, невесть откуда раздобывший информацию об атомной энергии, которая теперь перестала быть для Юга мистической и «чистой энергией самой природы», стал национальным героем. Сам он, что было очень иронично, отказался от продолжения военной карьеры, от огромных денег и стал работать на угольной станции, время от времени дебоширя со своим вечным другом Киллером, словно забыв о своем новом важном статусе. Но это все потом, а сразу после окончания войны Юстасс Кид принимал активное участие в поисках пропавших и убитых на границе солдат и мирных жителей. Шачи и окончательно поправившегося после ранений Пенгвина он нашел довольно быстро, но про судьбу Трафальгара Ло им ничего не было известно, а значит, до больницы он так и не дошел. Несколько недель Кид регулярно проверял газеты, где каждый день публиковались списки найденных живых и убитых, надеясь отыскать имя Ло в первом из них. Однако со временем эти списки становились все короче и короче, a потом их и вовсе прекратили печатать. Во время поисков Кид узнал o Трафальгаре все. И то, что в детстве он воспитывался в семье ученых, специализировавшихся на получении и разработке той самой атомной энергии, и то, что он работал на главной атомной станции Севера. Это не давало ответа на вопрос, откуда именно Ло взял чертежи (наверняка, просто украл), зато хоть немного проясняло ситуацию в целом. — Возможно, он взял другое имя и живет на Севере припеваючи, — регулярно говорил Киллер, и Киду безумно хотелось ему верить. — Если он захочет тебя найти, то найдет. Твое-то имя широко известно. Эти слова воодушевляли Кида на пару месяцев, но потом Киллеру приходилось их повторять снова. И снова. На помощь ему пришло неумолимое время, постепенно стирая из памяти Кида то, что ему так не хотелось забывать. Но эмоции притуплялись сами собой, размывались так же, как и черты лица Трафальгара Ло. Сейчас Кид уже и не вспомнит, какого у него цвета были волосы или, что еще сложнее, глаза. А его голос, он был мягкий или твердый, с хрипотцой или нет? Таких деталей Юстассу уже не вспомнить никогда. Часто Киду казалось, что все это лишь его воспаленное воображение, что такого человека и не существовало никогда. И он лишь сильнее драл кожу в месте соприкосновения с протезом: почему-то только эта боль могла заставить Кида помнить еще хоть что-то. А потом притупилась и она.