Сосед по квартире

      – Боже ты мой, – ты тихо и устало вздохнула, – Что этому больному опять не сидится на месте…       Ты с опаской встала со стула и, пройдясь по цементному полу на цыпочках, будто один скрип выдаст твоё бодрствование всему апартаментному комплексу, прошла к окну, закрытому жалюзями, и осторожно отодвинула парочку, как раз для того, чтобы твоему любопытному глазу открылся вид на ночную, пустынную улицу.       Ну, не совсем пустынную.       За окном, через дорогу, на крыльцо своего дома выбежал твой бешенный сосед, который портил твои попытки заснуть в час ночи уже какую неделю, и снова начал вопить на кусты в своём саду, настороженно стоя на холодном ветру в тапочках, шортах и майке, размахивая видеокамерой из стороны в сторону.       – Псих… – прошипела ты, с немой агрессией смотря на парня, который, к слову, уже успел зайти обратно в дом и тут же вновь появится на улице, но уже с фонариком в руке.       Таким он был с того самого момента, как ты переехала сюда – а именно, спустя неделю, он всё ещё шаркает в своём саду под покровом ночи, выискивая, как ты поняла, каких-то очень, очень досаждающих его грызунов. Ну, по крайней мере другой отговорки ты придумать не могла. Соседи могут попасться разные, тебе это говорил не один человек, но таких товарищей ты ещё не встречала.       “– Может, ему в чём-то помощь нужна? – подумала ты про себя, исподтишка наблюдая за тем, как парень, недавно бывший около своей двери, уже оказался на своём заднем дворе, крича что-то неразборчивое, но, как ты поняла, угрожающее, – Может, действительно случилось что? Да и не вижу я, что бы кто-то из других соседей на него жаловался. Привыкли?”       Ты зевнула, всё же поддаваясь своему желанию спать, потёрла глаза, решив оставить эти попытки что-то разузнать да понять в такое время, и так же тихо, всё ещё боясь, почему то, что этот больной каким-то образом услышит, что ты не спишь, протопала к своей кровати.       Каждое утро последующих дней ты встречала так же – рассвет, тихое нарастание жужжания машин и поскрипывание их колёс по гравированной дороге, пение птичек… и грозные крики, а иногда и какие-то шумы, со стороны соседнего дома. И опять приходится закрывать уши подушкой, морщиться, гневно топать к окну, поднимать жалюзи и злобно пялиться на этот проклятый дом, не в силах что-то действительно сделать.       И так каждый раз – не выспавшаяся, ты готовишь крепкий кофе, натягиваешь на себя чистую одежду, хлопаешь дверью и, злобно зыркая на соседнее здание, идёшь на работу. А вечером, под оранжево-лиловым небом, возвращаешься обратно, чувствуешь холод под майкой и спешно запираешь за собой дверь. А потом очередная ночь криков.       Так каждое утро, и каждую ночь – но не сегодня.       “Ну, куда спрятался? Выходи, трус поганый, блять, я тебя всё равно найду, слышишь?!” – слышно из-за плотно закрытого окна, из-под толстого слоя одеяла и подушки, прижатой к уху.       – Да сколько-ж можно-то? – ты прорычала, чувствуя, как достигаешь точки кипения, и сбрасываешь с себя покрывало, сразу ёжась от внезапного холода. За окном слышен тихий гул ветра – погода выдалась на эту ночь не самая приятная, а этот урод до сих пор бегает по траве и ищет своих проклятых мышей, или на ком он там так помешан, – Заколебал, честное слово.       Ты тихо прошла босиком, слушая лёгкое похлопывание своих ступней, к окну – уже рутинная тебе привычка, ходить ночью от окна до кровати и обратно – приоткрыла жалюзи. Вот и он, во всей своей красе, бегает по газону с камерой и фонарём в руках, и вопит.       Минута. Две. Пять.       – Ну всё, напросился, – ты всполошилась, хлопнув по подоконнику ладонями и, быстро напялив на себя попавшиеся под руку спортивные штаны, куртку и кеды, спешно направилась к двери, – Я покажу этому засранцу, где раки зимуют.       Резко отворив дверь, ты ступила за порог, только для того, чтобы заметить что-то маленькое и белое под твоими ногами. Скомканная бумажка. Спешно подняв её, ты развернула внезапный “подарок” на твоём чистом газоне.       “Я слежу за тобой, Ноа”, – и странный символ в виде двух перекрещенных глаз.       – Так этот говнюк ещё и мусорит мне? – ты оскалилась, разворачиваясь в сторону соседа, который всё это время продолжал орать на деревья, – Эй!       Тот резко вздрогнул, застыв на месте, и нервно обернулся, светя этим ужасно-ярким фонариком тебе прямо в лицо, из-за чего ты не видела ничего дальше своей руки, которой ты безрезультатно стала пытаться прикрыть свои сонные, отвыкшие от света глаза.       – Опусти фонарь, ради бога, – ты пролепетала, чувствуя острую боль в глазах, и свет тут же пропал, луч оказался направленным на траву. Ты вздохнула с облегчением и сделала шаг в сторону этого больного, – Слушай, я не знаю, что у тебя тут такое важное происходит каждую, мать его, ночь, я пыталась игнорировать, честно, но твой ор эхом отдаляется по всему району! У меня работа в 7 утра, я спать пытаюсь, а всё, что я слышу – это твои крики!       Парень, стоявший поодаль тебя, выглядел каким угодно, но только не виноватым. Скорее он просто с подозрением смотрел на тебя, немного сощурив глаза, под которыми, к твоему неудивлению, красовались глубокие синяки, и молчал, рвано дыша с приоткрытым ртом, хватая воздух. Он выглядел потрёпанным и усталым, будто не спал уже несколько ночей. Как и ты, кстати.       Не дождавшись от него ответа, ты недоумённо сощурила глаза, взмахивая руками в знаке вопроса.       – Понимаешь меня? Я не знаю, что заставило тебя так беситься каждую ночь, но ты мешаешь мне, да и другим людям тоже, спать. А после нескольких недель ты ещё и мусор разбрасываешь мне под дверь?       Ты показала ему бумажку. Его лицо поменялось с недоумённо-усталого на оцепеневшее, шокированное, а в итоге на яростно-поражённое, и он с нахмуренными бровями и оскалом, полным злости, буквально вырвал вещь из твоих рук, хватаясь за неё пальцами почти что даже отчаянно, сминая её, впиваясь в неё.       – Что это значит? – от вдруг процедил через зубы, и вся твоя прежняя храбрость как-то сама по себе улетучилась при виде такой гримасы.       – Э-э…       – Это ты была?       – Что? Я не-       – Это ты была, тварь?! – он прервал тебя криком, раздирающим слух, и ты попятилась назад, чувствуя, что твоё сердце сейчас просто выпрыгнет из груди. Вот зачем пошла сюда, знала же, что он опасен, вот зачем…       – Я не понимаю, о чём ты! – ты выставила перед собой руки в попытке защититься от внезапных нападок своего соседа, чувствуя, как холодный пот струится по твоей спине.       – Что ты знаешь про него? М? Ты с ним за одно? Где он? Где он прячется, мать твою?! – из груди парня полился водопад вопросов, один заменяя другой, мелькая с бешеной скоростью, и он стал наступать на тебя, угрожающе двигаться вперёд, уже буквально тыча этим листком тебе в грудь, и тут ты сорвалась с ног и понеслась обратно домой, хлопая дверью и плотно её за собой запирая, тут же опускаясь на колени рядом с ней, облокачиваясь на неё спиной и испуганно смотря в точку на полу, вжимаясь телом в единственную преграду между тобой и этим психопатом.       Так ты просидела до самого утра – испуганная, настороженная и, конечно же, без сна. Парень ушёл спустя 10-15 минут после того, как ему, видимо, надоело биться в твою дверь и выкрикивать бессвязную речь. Но ты не смогла подняться с холодного пола ещё несколько часов – прозвенел будильник, предвещая очень длинный и сложный день на работе.       Его дом ты обходила, как чёрную чуму, и была уверена, что делаешь правильно – после этой ночи было подтверждено, что у парня неполадки с головой, что он опасен и надо держаться от него подальше, и ты несколько последующих дней выныривала и пробиралась в свою квартиру как можно быстро и незаметно.       К слову, и его ночные “походки” на следующую же ночь закончились, и как только это произошло, ты удивилась – насколько странной и пустой казалась эта первая, тихая ночь без его криков, она была почти что даже жуткой.       Наверное, твоя психика тоже тронулась после того “знакомства”, но тебе показалось, что кто-то за тобой следит. Кто – каждую ночь твои мысли возвращались только к соседу.       Отворачиваешься спиной к окну и крепко закрываешь глаза, пытаясь уснуть хотя бы в этот раз.       Первые недели июня вышли гораздо более спокойными, нежели чем в прошлом месяце. Майское беспощадно-палящее солнце большую часть недель закрывали воздушные летние облака, что позволяло тебе, да и всем работягам, всё ещё застрявшим в офисах, вздохнуть с облегчением – с каких пор весна жарче лета? Ветер поднимался изредка и только по ночам, любящие почву Флориды насекомые стали вылезать наружу, путаясь под ногами у испуганных людей, и ты впервые почувствовала себя налегке за всё своё время проживания здесь.       Подумать только – провела первый месяц в совершенно незнакомом тебе районе, проводя бессонные ночи ругаясь с соседом. Вот тебе и новоселье. Ты до сих пор удивляешься, как тебя не выперли с работы после того, как ты ступала за порог магазина с такими мешками под глазами и таким злым выражением лица. Но, видимо, работающим людям, пробегающим через магазин каждый день в час пик, некогда засматриваться на кассирш.       Но нельзя было и сказать, что всё было бело и пушисто с тех пор, как ты смогла набирать твои честно заработанные 6 часов сна. Гробовая тишина за окном была не подозрительнее, чем её отсутствие. Ты пыталась не обращать внимания – ведь всё к лучшему, но мысли о том, что парень затих, потому что продумывает план мщения, тебя не покидали.       Так как выходных у тебя не было и уходила ты с рассветом, ты не могла быть уверена, выходит ли парень вообще наружу и работает ли он. Вспоминая о таком прекрасном слове, как “выходной”, ты мечтательно задумалась, вспоминая, что твои отпускные отложены только на август.       – Ничего, ещё два месяца, – тихо вздохнула ты, – возвращаясь с работы по свежим лужам на асфальте, – Угу, и дождь ко всему прочему ещё. Спасибо, природа.       Как по заказу, ливануло словно из ведра, и ты заскрипела зубами, отчаянно понимая, что тебе ещё придётся сушить свою одежду, которой у тебя не так много, как хотелось бы. Сложно жить одной…       – Да к чёрту всё, – ты ругнулась, оставляя тщетные попытки прикрыть свою голову сумкой, и гордо пошлёпала дальше по лужам, разбрызгивая водой во все стороны.       У своего дома, снаружи, стоял твой сосед. Высматривал что-то.       – О, нет, опять? – ты прошипела, почему-то рефлекторно пригибаясь. Парень тут же заметил тебя, и его лицо изменилось немного – приподнялась бровь, и он вопросительно посмотрел в твою сторону с пренебрежением.       Не спуская с него глаз, ты осторожно, как бы продумывая свои последующие шаги, пробиралась к своему дому, который казался так далеко из-за всей этой мокроты под твоими ногами. Тут парень двинулся с места, быстро направляясь к тебе, и ты отчётливо почувствовала, как твоё желание сорваться и просто побежать прямо по траве к своей двери возросло раз в пять.       – Это твоё? – он с чрезвычайно завышенным подозрением протянул тебе знакомую связку ключей, с мнимым непониманием наблюдая за тем, как агрессивно-испуганно выглядит твоё лицо. Стоп, связка ключей. С брелком в виде розового бегемотика. Твои ключи?...       – Что, – только лишь и смогла вымолвить ты, тупо уставившись на вещь в изумлении.       – Твоё или нет? – парень повторил с большим напором, устало вздыхая.       – Как… Как они тут оказались? – ты вылупила глаза, до сих пор в неведении смотря на него, будто боясь трогать ключи руками.       – Я не знаю, поэтому и спрашиваю. Я не видел никого поблизости, застрявшем у двери, поэтому сразу подумал, что твои…–       – Но они же только что были у меня в сумке, – ты резко прервала его, уже с открытой сумкой в руках, роясь в ней мокрой рукой и, конечно же, никаких ключей там не находя, – Как я тогда закрывала магазин?!       Парень уставился на тебя с непониманием. Потом на ключи. Потом снова на тебя.       – В смысле?       – В прямом! – ты вспылила, вырывая ключи из его рук и перебирая один за другим, – Как они?... Что?... Где ты их нашёл?       – У себя на крыльце, – он неохотно ответил, всё ещё с подозрением смотря на то, как ты, уже почти что в лихорадке звякаешь этими железяками.       – Как на крыльце? – ты вскинула на него глаза, про себя замечая, что он совершенно игнорирует льющий, как из шланга, дождь, – Они что, телепортировались сюда, что ли?       На слове “телепортировались” парень вдруг резко задумался и нахмурился ещё сильнее, будто вспоминая, что у него утекло молоко, и он вдруг стал оборачиваться по сторонам, словно как в те майские ночи, и искать кого-то взглядом. В этот раз ты, будто заразившись, тоже решила осмотреться, на всякий случай. Вдруг его действительно преследуют злосчастные грызуны-мутанты, которые крадут ключи?...       – Хм, – он многозначительно прорычал, передёргивая плечами и нерешительно отвернулся, спешно возвращаясь к себе в дом. Не успела ты его поблагодарить, как он уже скрылся за своей дверью, оставив тебя, ничего не понимающую, посреди дороги под ливнем.       После этого твои ключи ты держала при себе и только при себе – в заднем или даже во внутреннем кармане они, как ты чувствовала, находились в большей безопасности. Ты неделями ломала голову, как они могли оказаться у чужого человека во дворе, будучи при этом, как ты точно помнишь, у тебя в руках.       Если, конечно, он их не украл. Вероятность была неимоверно мала, но это всё равно продолжало мелькать у тебя задней мыслью – он вполне мог бы хотеть взломать твою квартиру. А может даже спрятаться где-то, где ты его не ожидаешь – за занавеской ванны, например – с чем-нибудь тяжёлым в руках, готовый к мести за то, что ты прервала его поиски вредителей в час ночи.       Ладно, стоп. Это уже чистая паранойя.       Хотя, может, тебе уже и поздно. Было такое ощущение, что у тебя реально развилась паранойя чистого рода – после этой ситуации с ключами ты готова была поспорить, что вещи в твоей квартире на утро оказывались совершенно на других местах, нежели чем на тех, где ты их оставляла перед сном. Несчастные ключи твои и вовсе путешествовали по всей квартире – ты находила их то на кухонном столе, то под кроватью, то вовсе в раковине.       Да, ты не гордилась особо хорошей памятью, но уж в раковину ты точно не могла по своей воле положить что-либо просто так.       Однажды на утро пропал твой кошелёк, и ты, чуть ли не плача, пошла на работу без него, и так опаздывая, только чтобы вернуться и увидеть его ровно по середине на твоей тумбочке у кровати, лежащим так ровно и аккуратно, что ты почувствовала, что над тобой просто-напросто издеваются.       Как и все многие другие люди, которые уже вышли из ребяческого возраста, ты была щедра на скептицизм, и именно поэтому всему бессознательно искала, или, по крайней мере, пыталась найти логическое объяснение, даже если в некоторые моменты найти его было просто невозможно. Ты сваливала всё на проблемы с памятью и недосыпанием – ты ведь действительно половину майских ночей провела на ушах, не будет сюрпризом, если это как-то сказалось на твоей психике. Да и в конце концов, ты можешь просто лунатить.       Ну и даже, если уж говорить совсем мягко, ну вот в шутку, крайне несерьёзно, то если в твоей квартире и живёт дух, то он кроме ненужных физических упражнений не доставляет тебе неприятностей. От своих же слов смешно.       Но самое страшное произошло позже. Исчезновения и телепортация твоих личных вещей могут показаться настоящим кошмаром, но никто тебя не готовил к непривычному побуждению от солнечных лучей, сверкающих тебе прямо в глаза. Ничего особенного, но… Ты всегда просыпалась по звону будильника. В тёмной комнате. Потому что твои жалюзи всегда были закрыты.       До сегодняшнего утра, конечно.       – Ой, к чёрту, – ты испуганно пробурчала, скидывая одеяло и непривычно-быстро выбежала из комнаты, спеша на работу так, будто проспала целую смену. В этой квартире не хотелось оставаться и дня, ты чувствовала, как кто-то вечно стоит за твоей спиной, и ты просто не можешь его поймать, будто собака не может поймать свой хвост.       Ты выбежала из квартиры в мгновение ока, сверкая связкой ключей, которую ты до беления в костяшках сжимала в руке.       С работы ушла на полтора часа позже – коллега не могла закончить свою смену и пришлось задержаться, чтобы заменить её. Что не могло тебя радовать, ведь пришлось возвращаться гораздо позднее, по гораздо более тёмной улице, к гораздо более зловещему дому. Ты остановилась перед своей дверью, в последний момент понимая, что ни в какую не хочешь возвращаться обратно. Ты решила обойти здание, тихо ступая по скошенной, влажной траве, чувствуя, как капельки растворяются в ткани твоих кед, и заглянуть, зачем-то, к себе в окно, в спальню.       Жалюзи закрыты.       – Да ну-у тебя в жопу, – ты прошипела, быстрым шагом отдаляясь от дома в противоположную сторону, чуть не наваливаясь спиной на чужие кусты. Всё, с твоим домом точно что-то не так, и ты туда добровольно и ногой не ступишь.       Ты осмотрелась по сторонам, понимая, что другого выхода-то у тебя нет. Если только…       – Хм, – ты задумчиво промычала, как только твой взгляд остановился на соседнем доме. Ты бы попросила помощи у кого-нибудь из соседей, но единственный человек, с которым ты тут знакома, это психически-больной бешеный охотник на всякую живность. Ты понятия не имела, почему тебе казалось, что он как-то поможет, но другого варианта ты найти не смогла.       И вот, ты стоишь на пороге у того, к кому бы месяц назад и ногой не решалась бы ступить. Помявшись немного, ты сомкнула кулаки, вздохнула, и тихо, даже как-то робко постучала в его дверь, тут же сделав строгий шаг назад.       За дверью, ровно после секунды тишины послышалось какое-то шарканье, при свете дня и шуме машин будучи бы незаметным, послышался первый осторожный щелчок, второй, третий (сколько у него там скважин?) и наконец-то показалась небольшая щель, за которой была виден тускло-освещённый коридор и чей-то глаз, который ты через секунду опознала.       – Привет, – ты виновато помахала рукой, тут же убирая её, начиная перебирать пальцами, – Э-эм…       – Чего надо? – послышался тихий голос за дверью, брови говорящего нахмурились, пока он осуждающе и анализирующе тебя осматривал.       – Послушай, – ты вздохнула, чувствуя, будто темнота пустынной улицы поджимает тебя сзади, – Я бы никогда не стала тебя вот так вот отвлекать, но у меня проблема…       – Какая ещё? – он сощурил глаза, и ты почувствовала, что он вот-вот закроет дверь, оставляя тебя наедине с томящим страхом темноты, который вдруг родился у тебя в эту секунду. Свет в коридоре парня вдруг показался таким манящим.       – Мне кажется, что кто-то в моей квартире, – ты быстро прошептала дрожащим голосом, сминая пальцы и смотря на парня жалобным взглядом, – Мне нужна помощь, но единственный, кого я как-то знаю из своих соседей, это ты, и я не знаю, что мне делать…       Послышался щелчок задвижки и дверь распахнулась, открывая перед тобой нескромную прихожую с кафельными полами и светлыми стенами – совсем не то, что ты ожидала увидеть в жилище на взгляд такого опасного и ненормального человека, который, кстати, встал в сторону, в ожидании смотря то на тебя, то на улицу за твоей спиной, зыркая глазами и пропуская тебя в дом.       Ты не думала, что когда-нибудь окажешься в гостях именно у него, но, видимо, судьба сама решает, какой бред преподнести следующим. Да и не то, чтобы ты не была благодарна, атмосфера тёмной улицы начала на тебя давить.       Его гостиная встретила тебя тёплым светом ламп, мягкими коврами и на удивление широкими просторами, от чего в голове сразу стали возникать вопросы по поводу того, как он заполучил такой шикарный дом. Под такой атмосферой твои страхи подтаяли, и ты рассказала парню, который наконец-то, после целого месяца с половиной, представился Ноа (его имя показалось тебе по странному знакомым), что тебя так тревожит и почему отважилась-таки постучать ему в дверь.       Ноа слушал тебя на удивление очень внимательно и осторожно, будто бы что-то знал, что-то такое, до чего никак не могла догадаться ты, и пристально наблюдал за тем, как ты изредка выглядывала в окно, из которого удобно открывался вид на твой дом, а именно, на то самое окно, которое так и осталось закрытым жалюзями.       – Сначала ключи, потом другие вещи, но это ещё было ничего, правда, – ты лепетала быстрее обычного, запинаясь об свои же слова, – Но когда я проснулась и увидела эти жалюзи… Я всегда их закрываю на ночь. Вот честно, не вру, это у меня в привычку вошло сразу, как только я сюда переехала, и я ни ночи не пропустила без того, чтобы это не сделать. Я просто… Просто не могла их не закрыть, и всё. Знаю, звучит по-дурацки…       – Да нет, – Ноа вдруг прервал тебя спокойным, но всё таким-же настороженным голосом, будто бы это его натуральный тембр.       – Нет? – ты тупо повторила вопрос, как эхолокатор, тут же понимая, что выглядишь нелепо как минимум.       – Полицию вызывала? – он вдруг спросил, и ты почесала затылок, отрицательно мотая головой.       – Типа они бы мне и поверили, ага…       – И то правда, – он вздохнул, добавляя тут же, почти незаметно, – Я два раза вызывал и всё рано не помогло…       – Что-что?       – Я говорю, – он вздохнул небрежно и немного нервно, – Этот район небезопасен.       – Ага, это я уже смогла понять в первую неделю проживания тут…, – ты тихо пробурчала, тут же затыкаясь, увидев невпечатлённое лицо парня.       – Ага, – он промычал, медленно переводя взгляд с тебя на своё окно, – Агенты по недвижимости этого не говорят, конечно, потому что мало кто тут знает про всё это.       – Про что?       – Сегодня можешь остаться у меня, – парень встал, вздохнув, и направился в сторону коридора.       – А? – ты всё сидела с разинутым ртом, не способная перевести своё внимание со скрытого смысла прошлых слов на внезапное предложение.       – Да что ты за тугодум, – Ноа потёр лицо руками, будто пытаясь себя ободрить, – Спать на диване будешь. Я обычно там сплю, но сегодня пойду к себе, сейчас принесу одеяло.       Последние слова ты уже слышала с трудом, так как фигура парня скрылась на лестнице, которая вела на второй этаж, и ты осталась одна, со своими мыслями и вопросами. Ты не ожидала такого “гостеприимства”, а уж тем-более того, что Ноа так быстро и легко принял твою информацию, не расспрашивая чего-то дополнительного и не смотря на тебя, как на недосыпанную дурочку, из-за чего ты ещё долго пережёвывала информацию, которая давалась тебе с трудом, но нельзя было сказать, что ты была расстроена. Вовсе нет – эта ночь была твоим единственным спасением от того… непонятно чего, что происходит в здании через дорогу.       Ты взглянула за окно, на жалюзи и, не думая, закрыла занавески. Ноа, пришедший в комнату с одеялом и подушкой, ничего не сказал, лишь с какой-то жалостью посмотрел на твою спину, задумываясь о своих тараканах.       К огромному удивлению, на диване Ноа, твоего бывшего зло-соседа, тебе спалось очень хорошо. Наверное, на многое оказывала влияние сама обстановка этого дома – он был просторный, хорошо-проветренный и, главное, в тёпло-светлых тонах и (о боже) с ковровым покровом. Да и сам диван был мягкий. Ну, и главное – занавески закрыты, ничего не видно, жизнь прекрасна.       Ты заснула без проблем, не ворочалась и не смотрела на потолок в попытках призвать сон – просто закуталась с головой в одеяло и будто по приказу отключила своё сознание. И даже само сновидение тебе пришло приятное, что было очень редким, считая отсутствие каких-либо воспоминаний о приключениях твоего мозга ночью всё то время, пока ты жила здесь.       Сон оказался, однако, прозрачным. Через какое-то время ты услышала голос, словно сквозь несколько слоёв полотна, зовущий кого-то. Кого-то, но явно не тебя. Мираж с солнечными полями постепенно рассеялся в темноте, и ты поняла, что смотришь ни на что иное, как на свои закрытые веки.       Ну вот, опять проснулась посреди ночи. Но голос всё ещё слышно. Стоп, что?       Ты была уверена, что это лишь отголоски уходящего сна, от которого так тяжело отходит твой разум, но вот он повторился снова. Тихий, шипящий, похожий на шуршание змеи или покрывал голос, отражающийся от стен гостиной и останавливающийся прямо перед твоим лицом, которое было надёжно спрятано под одеялом всё это время.       – Ноа, – повторил голос, – Ноа.       “Ноа же наверху”, – спросонья подумала ты, тут же получая искру бодрости и осознания, отчего ты резко открыла глаза и задержала дыхание. Ноа наверху. Ты тут. Вас было двоя в доме.       А третий кто?       – Ноа, – голос, всё это время путешествующий по стенам комнаты, раздался ближе и остановился над твоей головой, – Проснись. У меня для тебя сюрприз. Я знаю, ты соскучился по мне, Ноа, и я знаю, что ты меня прекрасно слышишь. Не притворяйся, я вижу тебя насквозь.       “Кто это, блять”, – панически раздался твой собственный шёпот у тебя в голове, и ты разинутыми глазами смотрела на узор одеяла, в которое ты вжималась, как в свою последнюю надежду. “Друг какой-нибудь? Нет, Ноа не говорил, что к нему придут друзья. Да и в середине ночи? Каким больным должен быть человек, чтобы врываться к своему другу в дом в середине ночи?!”       – Ты испытываешь моё терпение, – голос снова прошёлся по всей комнате, возвращаясь к тебе, и ты заметила, что никогда не слышала такой странной акустики в доме, – Просыпайся, соня.       Молчать. Только молчать. Даже не дышать, мать его, всё, ты умерла, ты сдохла, притворись, что сдохла…       – Опять за своё. Мы же уже проходили через это с тобой, м? Эх, как знаешь, Ноа, опять по новой.       Вдруг ты почувствовала две руки на твоих лодыжках, которые начали стягивать тебя на пол. Ё-маё, это, наверное, вор… Вдруг он ещё, ко всему прочему, вооружён? Может надо дать ему отпор и бежать будить Ноа?       В это время, вандал не совсем аккуратно стащил тебя на пол, отчего ты неплохо так шлёпнулась на ковёр задницей, оказавшись в позе сидящего на прохладном полу человека.       – Что, всё ещё спишь? Ну даёшь, в последний раз ты так крепко спал месяц назад. Я думал, после того ты стал немного более чутким. Всему тебя учить надо, да?       С тебя резко содрали одеяло, и оно поднялось в воздухе, задержавшись там на секунду, и тут же полетело в сторону.       – Просыпаемся, просыпаемся! – нарушитель обратил на тебя свой взгляд, и его улыбка, до этого будучи такой ненатурально широкой и даже ужасающей, в миг увяла, и он так и застыл, в позе с запрокинутыми наверх руками. Ты тоже не решилась двинуться с места, лишь немного приподнимаясь на локтях.       Как бы ты не пыталась, ты могла разглядеть его, темнота всей комнаты будто скопилась в одном месте густым комом, не отражая ни капли света, которого и так не хватало из-за плотно закрытых занавесок. Единственное, что ты заметила – это два угрожающе-сверкающих стекла очков, которые каким-то образом выделялись даже на фоне совершенной черноты, которые в следующий же момент исчезли из виду, и ты почувствовала, будто тебя всё это время душили, и только сейчас разрешили сделать вздох.       Ты тут же сорвалась с места и, спотыкаясь, побежала к лестнице и наверх – к Ноа.       – Ноа, Ноа, господи! – ты кричала полушёпотом, громко топая по лестнице, как тут тебя ослепил яркий свет лампы, и ты увидела парня, стоящего у выключателя, растрёпанного и испуганного, в холодном поту выжидающе смотрящего на тебя, – Боже, Ноа, там только что кто-то был, кто-то был в гостиной!       Ты увидела, как в мгновение ока он схватил камеру, фонарик и, забывая одеть обувь, спустился с лестницы, пропуская по две ступени, и выбежал наружу, крича в воздух угрозы, и ты вдруг поняла, на что, а точнее, на кого он охотился всё это время и что он имел ввиду, когда говорил, что этот район “опасный”.       Бомжи. Ему досаждают бомжи.