5
6 апреля 2018 г. в 06:03
Запись от 4 декабря 2017 года
Вчера ты так и не появился, а я ведь ждал тебя, но тебя не было. Самое странное, что я действительно тебя ждал, впервые я ждал, когда ты появишься. Не знаю, как это объяснить, видимо, чем реже тебя вижу, тем человечней отношусь. Хотя это, скорее всего, просто от бессонницы и одиночества.
Сегодня с утра приехал твой брат. Сначала он долго читал мне лекции и нотации, и если честно, то я его не слушал, поэтому не могу сказать, что именно он пытался до меня донести, хотя это и так ясно — разговор был о тебе, а значит слушать его не обязательно, что, собственно, я и сделал. А чуть позже он рассказал мне, откуда ты узнал про Марко. Я не могу сказать, что мне очень интересно, но может слегка любопытно.
Кристина — новая пассия Тима, оказывается, раньше часто посещала мой клуб и Марко, мой чертов стриптизер, как, оказалось, неровно дышал в ее сторону. На какой-то вечеринке изрядно поднабравшись, Марко и растрепал Кристине о нашей с ним «дружбе», не все конечно, а пару моментов, но уже и этого хватило, чтобы эта чертова засранка не упустила момент трепануться Тиму, который в свою очередь и сообщил тебе, где я провожу ночи, пока ты делаешь попытки петь в студии.
Ты поверил? Нет!
Дураак!
Между вами завязался спор, и вы просто из любопытства поехали в клуб, где перед твоими глазами и предстала распрекрасная картина меня в лапах Марко. Ты даже когда вылетел из клуба, то, не дождавшись брата, прыгнул в машину и куда-то уехал. Эгоистичная сволочь!
Я сделал слабую попытку начать оправдываться, но Тим, отказавшись меня слушать и сказав что-то вроде того, что нужно найти тебя и уехал.
Начал ли я беспокоиться? Нет!
Может быть я начал волноваться? Нет!
Посмотрел пару фильмов, покормил собаку, посидел в интернете, погулял с собакой и только потом вспомнил про тебя… ближе к вечеру.
На улице шел дождь, и мне вдруг стало как-то не по себе. Я не знаю где ты, но не это взбесило меня, а тот факт, что ты ни разу не позвонил. Тварь! Тебе вообще наплевать, что со мной и как.
Ненавижу!
Я набрал твой номер. Гудок за гудком и это казалось, длилось бесконечность. Когда я уже хотел отклонить вызов, ты все же снял трубку.
Молчание, абсолютная тишина на том конце провода. Ты молчал, а я прислушивался. Почему — то хотелось услышать громкую музыку и неразборчивые женские голоса на заднем плане — так я хотя бы был уверен, что все нормально. Но эта тишина меня убивала. Не знаю, что вообще произошло в тот момент, но от нее меня словно перемкнуло и я неосознанно сам того нехотя, начал волноваться. Бред. Просто бред. Это, наверное, моя доброта и человеколюбие так сказываются. Вдруг я решил, что просто какие-то проблемы со связью и возможно, ты вообще не отвечал на звонок, уже хотел скинуть, как ты все же произнес:
— Да?
— Билл, ты где?
И вновь тишина, но на этот раз не настолько длительная.
— Не важно.
На этот раз замолчал я. Меня тормозил твой голос — тихий, слишком тихий, спокойные, без эмоций… вообще без всего. Чертов эгоист!
— Возвращайся домой.
— Домой? Зачем?
— Я… я волнуюсь.
— Нет, я не могу. Пока еще не могу.
Тут твой голос дрогнул, и я вновь ощутил это неведомое чувство жалости к тебе. Сука!
— Почему?
— Я пока не могу тебя видеть.
И ты скинул!
Ненавижу! Ненавижу тебя, Билл Уилсон! Ты издеваешься, ты вызываешь жалость, и от этого я ненавижу тебя еще сильнее! Да как ты вообще смеешь вызывать чувство жалость у меня к себе? Заставлять меня волноваться?
Да кто ты вообще такой? Ничтожный кусок дерьма!
Это так сильно меня разозлило, что, кажется, я разбил телефон, потом что-то еще и еще. Я почему-то плохо помню тот момент ярости, он словно выпал из памяти, лишь какие-то обрывки и мелкие моменты.
Из этого непонятного состояния агрессии, больше похожего на какой-то транс меня вывело скулеж собаки.
Хотел ли я убить пса в тот момент? Нет!
Я как-то резко успокоился и по стеночке медленно опустился на пол, затем огляделся. Вся гостиная была разгромлена, что-то разбито, что-то порвано, что-то сломано.
Это все я сделал? Не знаю.
Теперь я понимаю, что со мной что-то не так. Ведь это уже ненормально? Или нормально?
Ну да, все правильно, ты меня разозлил, и я сорвался, но почему мне тогда так страшно? Надо было проветриться, и я выбежал на улицу. Вот так просто, в чем был: в какой-то дурацкой майке, спортивных штанах и босиком.
Уже стемнело, и шел сильный дождь, но мне было плевать. Страшно осознавать, что со мной что-то происходит. А вдруг я вообще все это время был не прав и вел себя неправильно и нестандартно?
Через какое-то время я понял, что жутко замерз и пошел к дому. Зачем-то зашел за него, и за нашим домом стояла твоя машина. Так ты был все это время здесь? Я подошел к машине и, открыв дверцу, забрался на сиденье справа от водителя. Ты был там в этой чертовой машине! Ты, казалось, даже не заметил моего появления. Сидел и смотрел куда-то вперед в одну точку и был даже не пьян.
Ненавижу!
Мы сидели и молчали минут 10, может чуть больше. Я не знал, что сказать, потому что вообще не ожидал, что ты здесь, а ты молчал и лишь потом, даже не взглянув в мою сторону, произнес:
— Ты весь промок. Иди в дом, а то заболеешь.
Ох, увольте! Вы только посмотрите, эгоистичная дрянь пытается показать, что ему не все равно до моей персоны.
— И чаю горячего выпей, и в плед укутайся. Разожги камин, хотя нет, не надо его разжигать — там дрова не отесаны, будут потом занозы.
Тихий голос пару раз дрогнул. Ты явно издевался. Так и хотелось дать тебе в нос, чтобы ты прекратил вызывать жалость к себе.
— Я без тебя домой не вернусь.
Повисла пауза. Черт, это что театр одного актера? Чертов клоун!
— Ты давно здесь?
— Не знаю. День, может чуть больше.
— С ума сошел?
— Наверное. Мне просто надо было подумать.
— Поговорим?
— Я не хочу.
— Я хочу.
— Тогда говори.
— Билл, милый, ну что же ты так не разобравшись ни в чем, сбежал?
— Я и так все прекрасно видел.
— Да нет же!
Не знаю почему, но слеза сама покатилась по щеке, за ней покатилась следующая, а потом еще и еще. Я сам от себя такого не ожидал, но, черт возьми, я реально плакал. И все из-за тебя!
Ты же впервые повернулся в мою сторону и обеспокоенно смотрел, сука, на мои слезы.
— Странно, я впервые вижу, как ты плачешь.
— Да потому что ты мне не веришь!
Ты замолчал, а потом начал едва касаясь, вытирать мои слезы. Тебя терзали сомнения: а была ли измена вообще?
Дурак!
— Не плачь. Не надо.
— Билл, да это вообще все случайно получилось! Моя подруга, ну помнишь, я говорил про нее. Ну, так вот вчера я поехал к ней, а тот парень — Марко. Мы учились все вместе, она сказала, что знает, где он работает, и мы поехали в этот клуб. Затем подруга вышла. Билл, да я вообще не ожидал, что он начнет ко мне приставать. Черт возьми, мы вообще все это время думали, что он женат!
Я вытирал слезы и с искренним лицом врал тебе в глаза. Я видел, что тебя грызут сомнения и хотелось смеяться над тобой, твоей глупостью и наивностью.
— У меня другие сведения.
— Бред. Мне вообще показалось, что все это подстроено.
Какое-то время мы просидели в машине и все говорили и говорили.
Ты поверил? Не знаю. Но ты сделал вид, что поверил. Не для меня, а для себя.
Мы… нет, ты и я уже собирались наконец-то вернуться в дом, как ты вдруг остановившись, провел подушечками пальцев по моей скуле.
— Больно было? Прости, прости меня.
Ты о чем? О том ударе? За него я уже убил тебя в своих мыслях 89-ю способами; из них 6 были настолько жестокие, что мне стало страшно за свои мысли, за себя, и я тебя простил.
— Не переживай, я уже забыл.
Сейчас ты спишь, а я пишу в эту чертову тетрадь все свои мысли, сидя на кровати рядом с тобой. Ты не проснешься, я знаю, ведь ты столько времени не спал. Правой рукой я держу ручку и быстро вывожу острые буквы, а в левой руке у меня пистолет. Я время от времени направляю его на тебя, приставляю прямо к виску и представляю, что стреляю и улыбаюсь.