оливковое масло

Четыре года назад отношения Такао и Мидоримы в конец зашли в тупик. Была ли этому причина их уход из баскетбольного клуба, или же вовсе отсутствие желания заниматься этим спортом, никто из них не понимал. После окончания школы они поступили в разные университеты, еще больше увеличив разрыв. Пока Мидорима носился с пробирками, Такао чах над книгами, которые, как он вскоре обнаружил, служили прекрасным лекарством от скуки, но ужаснейшим средством от снедавших изнутри его чувств. Бывало, первые месяцы Казунари рано утром по привычке садился на велосипед и подъезжал к дому Шинтаро, заведомо делая большой крюк по дороге к университету, но на пороге этого дома брюнета встречать было некому. Его никто не ждал, не ругал за очередное опоздание, и самому ему не над кем было подшутить, но самое главное — Такао некого было подвозить, а пустующее место в рикше только лишний раз напоминало об этом. Однажды, в очередной раз проезжая мимо дома друга, Казунари показалось, будто шторы из окна комнаты Шинтаро слегка дрогнули, приоткрыв на секунду недовольное лицо Мидоримы. Под влиянием этого видения Такао до конца пути так и ехал с глупой улыбкой на лице, и ему не было важно, была ли то иллюзия или случайность. Шин-чан был там, Шин-чан смотрел на него — все, что действительно имело значение. Без писем, без звонков, без встреч в одиночестве они провели четыре года, так ни разу и не встретившись. Возможно, страданиям этих двоих не было бы конца, если бы в один день Отсубо не взбрело в голову созвать на совместную тренировку бывших членов клуба Шутоку. Когда он дозвонился до Такао, апатию брюнета как рукой сняло. В то же время для него это стало началом зарождения в его сердце новых переживаний. Казунари не спал всю ночь перед предстоящей тренировкой, из-за чего пришел к назначенному времени позже всех, извиняясь с присущей ему наглой улыбкой. Он уже было ожидал получить тумаков от бывших товарищей, но, как ни странно, его появление вызвало у всех приступ смеха. Опоздание Такао пробудило в каждом из присутствующих ностальгические воспоминания, поэтому все, что он получил за сей казус, так это приятельские похлопывания от каждого члена бывшей команды. Когда очередь дошла до Мидоримы, Такао, к своему собственному удивлению, побоялся взглянуть тому в глаза. Вот он — Шин-чан стоит прямо перед ним, а в голове пусто. Даже ни одного каламбура в голову не приходит, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу. Казунари выдал что-то среднее между улыбкой и выражением лица, когда тебя внезапно застает диарея. — Давно не виделись! — рискнул он поднять голову и посмотреть на Шинтаро. Лицо Мидоримы ничего не выражало. Ни грусти, ни презрения. Он просто внимательно вглядывался в глаза Такао. — Ты не написал мне ни разу после выпускной церемонии. — холодно ответил Шинтаро. — Выглядишь не лучшим образом. Что-то случилось? По пальцам можно пересчитать, сколько раз этот человек спрашивал Такао о его самочувствии, не то что о проблемах. Естественно, этот вопрос вогнал брюнета в ступор. Казунари рассмеялся и похлопал Мидориму по плечу. — Ха-ха, конечно нет! Просто всю ночь играл в видеоигры с другом. Взгляд Мидоримы из равнодушного сменился на презрительный. «Ох, ради этого взгляда я здесь.» — подумал брюнет. — Переоденься. — строго приказал Мидорима, убирая правую руку Такао со своего плеча. — Сам себе пасы я подавать не смогу. Шинтаро аккуратно поправил очки, пробурчав себе под нос «поторопись», и ушел. — Как и всегда, ваше величество. — саркастично прошептал Такао и побежал за парнем в след. Всю тренировку Казунари вертелся около Шинтаро, пытаясь лишить его спокойствия духа какой-нибудь выходкой. То попадет ему «по чистой случайности» мячом в голову, то осмеет его талисман. Все это приносило Такао невообразимую радость. Он был ужасно благодарен Шин-чану за его неизменившееся к нему отношение, одновременно где-то внутри понимая, что расстроен этим фактом был тоже. Что-то не давало покоя Шинтаро в поведении брюнета. Под всей этой подставной радостью и насмешками Казунари, он как никогда раньше чувствовал фальшь и тщательно скрываемую усталость. Из-за своих подозрений Мидорима всю игру не сводил с него глаз. В свою очередь, пристальные взгляды напарника не давали покоя и самому брюнету. Какие только значения не приписывал он им, все они расходились с характером Шинтаро. Под конец матча Мидорима попросил разрешения тренера приходить сюда в субботу каждую неделю, но тот наотрез отказался, так как скоро проводился Зимний кубок, поэтому нынешние члены клуба все свое время тренировались в спортзале, да и отнюдь не все старички были готовы променять свой драгоценный выходной на компанию потных мужиков, играющих в баскетбол. В итоге они договорились проводить подобные встречи три раза в месяц. Впоследствии большинство приходили максимум один раз. Постоянными же участниками тренировок были только Мидорима, Такао и Мияджи. Как-то раз, нарушив запрет тренера, Казунари от тоски то ли по игре, то ли по Шин-чану пришел в спортзал не в день тренировки и обнаружил там Мидориму, со всей серьезностью обучающего первогодок броскам. Для Такао было бы непростительно упустить такой момент. Он незаметно подошел к напарнику и проговорил, слегка картавя: «Ах, Мидорима-семпай, вы великолепны! Помогите же мне, умоляю! Я слишком долго ждал вашего внимания и теперь, боюсь, не в силах прождать вас и секунды!» Спортзал сотрясся от хохота подростков. Шинтаро от испуга вздрогнул и уронил поднятый для броска мяч. По спине у него пробежал холодок. Он обернулся. Щеки его покраснели от стыда, а зеленые глаза, когда-то смотревшие на Такао, поблескивая стальным блеском, помутнели и смиренно опустились в пол. Увиденное Казунари в этот момент заставило прекратить его заливистый смех. С того самого момента желание Такао увидеть другие эмоции на лице Мидоримы, застать его плачущим от гнева и обиды, увеличивалось со скоростью геометрической прогрессии. Тренер, услышав необъяснимый шум в другом конце зала, разогнал смеющуюся кучку учеников и отругал комедийный дуэт, предварительно заставив сесть перед ним на колени словно каких-то провинившихся хулиганов. — Господи, черт вас, что ли, попутал прийти в один день без предупреждения, да еще и тренировку сорвать!? Сразу, как тренер закончил жаловаться, Такао вкрадчиво посмотрел на Мидориму, который пытался скрыть легкий почти сошедший румянец, поправляя очки. Мольбы Казунари о разрешении ему и его напарнику присутствовать на тренировках первогодок не заставили себя долго ждать. Тренеру ничего не оставалось делать, как выпроводить их и разрешить им приходить раз в неделю. С этого дня, не важно, был ли дождь или еще какое ненастье, из спортивного зала Шутоку в эти дни в шесть часов вечера всегда можно было услышать звуки отскакивающего мяча и увидеть пару четверокурсников, наслаждавшихся игрой в баскетбол. Летом, в один из таких дней, Такао окончательно решает покинуть Японию.