* * *
– Ты храпишь. – А ты воняешь, – тут же ответил Леви, не открывая глаз, поднимая руки над головой и потягиваясь. Спина затекла от неудобной позы, задница, казалось, приросла к стулу. Он встал на ноги и еще раз потянулся всем телом. Позвонки громко хрустнули. – Обязательно быть таким гадом? – спросила Рея, приподнимаясь на локтях и поворачивая голову в сторону Леви. Не в духе с самого утра. Неужели ему настолько раздражительно находиться рядом? – Хороша благодарность, – он склонил голову набок, смотря куда-то выше ее глаз. Рука машинально взметнулась к разбитой брови, но Рея не почувствовала боли. Опухоль спала, под подушечками пальцев прощупывалась запекшаяся корочка. Она удивленно посмотрела на Леви, тот лишь победоносно вздернул подбородок, заметив смятение в округлившихся глазах. Не сказав больше ни слова, он быстрым шагом пересек расстояние до двери и вышел, не оборачиваясь, оставляя девушку в легком недоумении. Она опять потрогала засохшую рану над бровью. И вновь посмотрела на то место, где еще секунду назад находился Леви. Почему? И зачем? Два пресных до простоты вопроса. Но отчего же у нее не было на них ответов? Рея почесала голову сквозь спутанные грязные волосы. Чувствовала она себя вполне сносно. Жар спал и лихорадка отступила, боль в ноге поутихла, да и голова перестала гудеть. Отвар помог, впрочем как всегда. Все же ей повезло, ведь Леви мог и проигнорировать. Оставить просьбу в стороне, пропустив мольбу мимо ушей. Тогда, возможно, она бы уже не проснулась. Рея повела плечами — странное ощущение, когда кто-то спасает твою жизнь, сам того не подозревая. Раньше такой роскоши в отношении себя ей наблюдать не приходилось. Она сдвинула брови к переносице. Наверное надо поблагодарить его. Быть может не такой уж он и козел. Повернув голову налево и немного согнувшись в сторону, ей наконец-то удалось увидеть часть окна и добротный деревянный стол. Легкая ткань коротеньких занавесок невесомо раздувалась утренним ветерком. Рея зажмурилась, почувствовав сладкий аромат зелени и росы. Захотелось наружу. Пройтись босой по траве. Ощутить ступнями прохладу земли. Сорвать метелку левкоя и перенюхать каждый цветочек. Почувствовать себя живой и свободной. Послать Разведкорпус ко всем чертям и закончить начатое. Спина заныла от непривычной позы, резко оборвав успокаивающее созерцание занавесок, заставляя вынырнуть из озера фантазий. Рея обреченно вздохнула, возвращаясь в исходное положение. Благодаря лечебной мази она быстро пойдет на поправку, рана на ноге затянется и она сможет уйти. Теперь уже навсегда. Ну-ну, малышка Рей. Она замерла. Неожиданная волна страха нахлынула и прибила к прелому матрацу. Волосы на загривке зашевелились. Настолько она была удивлена услышать Айка. Ты трусиха, куда уже собралась? Рея облизала сухие губы. Внезапный страх оставил легкое покалывание в руках, пропав также стремительно, как и возникнув. Странно. С чего ей бояться Айка? – Ты застал меня врасплох, – прошептала она, успокаиваясь и устраивая подбородок на кисти. – Я не боюсь. С чего ты взял, что я не смогу уйти? Айк противно захихикал. Сможешь. А вот захочешь ли? Рея прыснула. – Идиотский вопрос. Меня здесь ничего не держит. Даже Смиту плевать на меня... – голос предательски задрожал, но всего лишь на миг, взгляд похолодел, – я не могу дождаться, когда заживет нога, и тогда с превеликим удовольствием свалю отсюда! – твердо закончила она, плотно сжав губы и нахмурившись, смотря куда-то мимо подушки. Ха-ха! – Заткнись! – прикрикнула Рея, срываясь на брата. – Ты не можешь знать! – она чувствовала, что щеки начинают гореть изнутри от пульсирующей обжигающей крови. Дыхание сбилось. Все тело напряглось. К сожалению — это все, на что она была способна. Мелкий говнюк завел ее с пол-оборота, как механическую танцовщицу, которую Рея видела на ярмарке в детстве. Определенно, Айк не знал, да и не мог знать будущего. Как бы прискорбно не звучало — он находился в ее голове, и она прекрасно это осознавала, как и то, что настоящий брат умер. А это на самом деле голос подавленной совести, так умело замаскировавшейся под голос Айка. Ведь он был единственным, к кому она прислушивалась. По крайне мере старалась прислушиваться. А я и не знаю, малышка Рей. Но могу сказать лишь одно — я осознаю. Рея приподнялась на локтях, ладонью потерла лоб. – Опять твои изощренные загадки! Сколько можно говорить, что я... – неожиданный гулкий стук в дверь прервал Рею, в миг заставляя забыть о чем она только что спорила с братом. Три коротких и быстрых удара. Она вздернула голову и повернулась, замирая. Было чертовски неудобно, шея быстро затекла в таком положении, а повернуться на спину не предстояло возможным, боль в ноге ослабла, но не на столько. Айк замолчал. А Рея растерянно смотрела на пустой стул, ведь именно на нем ограничивался спектр ее обзора справа. Леви научился стучать? Нет. Это определенно не он. Какие-то вещи так и останутся недосягаемыми. Может Смит? Рея шумно втянула воздух. Однако, не дожидаясь ее ответа, дверь плавно отворилась, Рея прекрасно услышала тонкий скрип петель. «Блять!» – мысленно выругалась она, продолжая вертеть головой, в надежде увидеть посетителя. Петра мягко закрыла тяжелую дверь, придерживая рукой, насколько позволял прижатый к груди пустой глиняный кувшин. Деревянное ведро было тяжелым, и веревочная ручка больно врезалась в ладонь. Она аккуратно поставила его у стены за порогом, пролив несколько всплесков. Петра огляделась, вытирая вспотевшую ладонь о брюки, оставляя еле заметный след. Хижина и вправду была крошечной, не под стать капитанской, или даже той, которую ей приходилось делить с двумя соратницами. Запах крови едва улавливался, благодаря распахнутому окну. Воздух на удивление был свеж и прозрачен, наполнен тонким душистым ароматом. Петра удивленно вскинула брови, неожиданно для себя узнавая его. Она посмотрела в сторону койки, но увидела лишь спутанное нечто, торчащее из-под серой простыни, поворачивающееся то влево, то вправо. Не может двигаться. Петра облегченно выдохнула, прогоняя затейливые картины и образы, которые не постеснялись тут же возникнуть у нее в голове. Однако, скользкий и ядовитый клубок ревности в животе гадко заворочался. Оказавшись у стола, она водрузила кувшин и вернулась за ведром, наполнив водой до самого верха. Под сапогами что-то глухо хрустнуло. Петра убрала подошву, заметив растоптанные мелкие черепки, приглядевшись, она обнаружила целую кучку небольших осколков. Вот зачем Леви просил принести кувшин. Он разбил предыдущий. Интересно, была ли это случайность? Большее скопление осколков находилось у стены. Значит бросил. Любопытно. Видимо сильно разозлился. Она не могла припомнить случай, когда ей удавалось довести Леви до битья посуды. Как же удалось ей? Петра обернулась к койке и неожиданно напоролось на острый подозрительный взгляд. Раненая внимательно смотрела на Петру, ожидая от нее дальнейших действий. Та в нерешительности замерла у стола, не сводя испуганных глаз, словно гадая, в состоянии ли возможная преступница наброситься на нее. – Ты еще кто? – хриплый голос. Низкий. Не совсем похож на женский. Взгляд из-под бровей угрюмый и немного уставший. Петра робко улыбнулась, решаясь нарушить указания Леви не разговаривать с ней. Она ранена, ограничена в движениях и безоружна. Что тут опасного? – Петра Рал, – звонко представилась она, – капитан Леви приказал прибраться здесь. – вновь легко улыбнулась, но глаза остались серьезными и холодными. – И принести кувшин, – надавила она на последнее слово, испытующе приподнимая одну бровь. Взгляды встретились, и Петра готова была поспорить, что увидела, как зеленые глаза вспыхнули сдерживаемой злобой, но тут же потухли, когда их обладательница отвернулась, устраиваясь более удобно. Будто демонстрируя, что ее совсем не интересует происходящее, также как и сама разведчица. Петра заправила медовые волосы за уши и наклонилась за весьма полегчавшим ведром, и наполнила чашу чистой водой. Рея отвернулась, прыснув. Вот оно что. Прислал прислугу следить за ней, пока сам занят своими делами. Опрометчиво. И странно. Хотя он ведь пообещал переломать ей конечности, если она что-то выкинет. И почему-то казалось, что это была не пустая угроза. Рея быстро зыркнула на незваную гостью. Красивая. Невысокая, но и не на много выше нее самой. Послушные прямые волосы светло-рыжего оттенка мягко обрамляют кукольное личико, но Петра то и дело заправляет их за уши, чтобы не мешали. Большие ореховые глаза с длинными ресницами, тонкие бровки и вздернутый нос. Вправду, — красивая. Петра послушно и немного деловито собирала осколки с пола, сметая небольшим веником на ржавый совок. Рея чувствовала, что девчонка напряжена и специально не поворачивается к ней спиной. Опасается? Скорей всего Леви предупредил. Она фыркнула, устраивая подбородок на руках. Самым интересным оказалось то, что ее не порывает вновь пробовать завладеть оружием или выкидывать еще какой фокус. И не только из-за обещания Леви. Ей хотелось тишины, спокойствия, зализать раны и обдумать дальнейшие действия. Составить план. Она была уверена, что оружие ей дадут сами. Нужно только время и подходящий момент. Уйдя в свои мысли, Рея совершенно забыла, что теперь находилась не одна. Она вздрогнула, выныривая из глубин сознания, когда Петра с треском поставила чашу с водой на тумбу прямо у ее уха. Их взгляды вновь пересеклись. Рея сузила глаза, понимая, что Петра специально так сделала. Она замерла, ожидая, что предпримет Рея. – Что-то не так? – мягко спросила Петра, по-прежнему не сводя с нее заинтересованного взгляда, словно прощупывая пальцами ног дно горной речки. Осторожно и неторопливо. Ореховые глаза с интересом скользили по лицу, отмечали разбитую бровь, синяки и запекшуюся кровь под носом; спутанные, криво обрезанные волосы. И аромат. О Боги, цветочный аромат стал куда сильнее и отчетливей слышен, едва она приблизилась к кушетке: почему-то он навевал необъяснимое чувство тревоги. Рея выждала время, давая Петре возможность разглядеть ее. Она отвернулась, вновь устраивая подбородок на руках, так ничего и не ответив. Вот вести светскую беседу она явно не была настроена. Чувствуя на себе пристальный изучающий взгляд, она не торопилась мешать. Какая разница? Ей все равно плевать, чтобы она там себе не напридумывала. – Ты из Разведкорпуса? – допытывалась Петра. Рея повернулась на голос и подняла весьма красноречивый взгляд, от которого Петра стушевалась, ее щеки зарозовели легким румянцем. – Давай так: ты не задаешь глупых вопросов, а я не придумываю ложь, отвечая на них. Идет? – Рея склонила голову вбок, насмешливо смотря на девушку. Ресницы дрогнули, ноздри раздулись. Петра вспыхнула, злобно поджав пухлую губу. С оскорбленным видом она гордо ретировалась к столу, наконец-то оставив Рею в покое. Задела. Рея выгнула губы вниз. Сама напросилась. Хотя она была уверена, что Леви дал конкретные распоряжения касательно ее персоны. Видимо Петра решила выяснить все самостоятельно, выслужиться перед капитаном. Жаль, что Рея не идиотка. Она протянула руку, цепляя онемевшими пальцами толстостенную чашу. Воды было под самый край, и естественно Рея залила матрац и подушку. Она поднесла чашу к искусанным губам и стала жадно пить, словно пробежала не один десяток километров. Вода стекала по подбородку, оставляя мокрые следы. Она вытерла их рукой, размазывая запекшуюся кровь на шее. Отлично. Лучше не придумаешь. Теперь она выглядит еще хуже. Ничего не поделать — придется обратиться за помощью к девчонке. Рея кашлянула, прочищая горло. За эти молчаливые дни, голосовые связки подрасслабились, отчего ее собственный голос стал звучать хрипло и грубовато. – Слушай, Петра, да? – Рея повернулась к ней. Петра застыла с тряпкой в руках, оборачиваясь к кушетке и вопросительно посмотрев. – Мне... – Рея запнулась, подбирая слово, – я хочу умыться. Петра выжидающе всматривалась, отмечая размазанную грязь с кровью по лицу и шее. У Реи заныла спина, ведь ей неудобно так выворачиваться. Она скрипнула зубами, а Петра все смотрела. Нарочно затягивая паузу, показывая, что без ее решения ничего не произойдет. И Рея не получит желаемого. Рея начала заводиться, злясь на девчонку. Слишком сильное чувство собственной значимости, не иначе. – Конечно, – наконец-то произнесла Петра, откладывая тряпку, – я принесу еще воды. – кивнув, отчего волосы попали на лицо, она вышла из хижины, оставив дверь открытой. Надо же, какое рвение. Надеясь, что Петра ушла не до вечера, Рея поднялась, запахивая простынь сильнее, зажимая углы локтями и облокачиваясь на руки. Она аккуратно повернулась на здоровое бедро, придерживая рукой поврежденную ногу, чтобы та не соприкасалась с кушеткой. Левую ногу спустила на пол, но когда принимала сидячее положение, перенесла вес тела на поврежденную конечность. Боль была настолько сильной и внезапной, что Рея на миг забыла как дышать, перед глазами заплясали черные круги, казалось еще немного и ее вырвет. В ногу словно вкручивали раскаленный штырь, в горле пересохло. Она схватилась ладонями за голову, с силой сжимая и пытаясь остановить вращающуюся комнату. Вдруг раздались быстрые размашистые шаги. – Идиотка! Ты какого хрена творишь?! – сильные руки схватили за плечи, как раз в тот момент, когда она уже готова была пропахать носом пол, но вместо деревянных досок Рея уткнулась лицом в мужскую шею. От него пахло мылом и свежей кожей. Она вцепилась в его предплечья обеими руками, словно от этого зависела ее жизнь, сползая с кушетки на колени. В голове стоял невыносимый гул. – Ты пахнешь как новое седло... – невнятно пробормотала Рея, прежде чем провалиться в уже привычную темноту. Он держал ее за худые угловатые плечи, путая пальцы в серой грубой ткани простыни, не давая полностью упасть на колени. Как только она обмякла, стало тяжелее удерживать, но отпустить он не мог, так как девчонка кубарем рухнет на пол. Леви одним коленом упирался в пол, второе упиралось в бок и каким-то волшебным образом помогало поддерживать ее в воздухе. Было очень и очень неудобно, мышцы на руках напряглись до предела. С виду хрупкая и невесомая, на деле же оказалась совсем иной. Ее волосы лезли ему в глаза и нос, он пытался пригладить и убрать их щекой, елозя по голове, но ничего не выходило. В то же время приятный аромат цветов щекотал обоняние. Дьявол! Руки стало сводить от напряжения и неудобной позы. Челка налипла на вспотевший лоб. Еще немного и они оба распластаются по полу. – Капитан, что... – Петра замерла на пороге хижины. Он не успел закрыть дверь, когда кинулся ловить эту идиотку. Глаза расширились, рот приоткрылся от удивления. Уж явно не такую картину она желала увидеть. Легче было поверить что Леви выбивает информацию из незнакомки, чем в сплетение их тел. Словно любовников. Она сжимала ручку ведра с такой силой, что побелели костяшки, но словно опомнившись, бросила свою ношу, разливая воду на пороге, и подбежала к капитану, помогая ему поднять раненую. Петра придержала одной рукой ее голову, наклоняя на себя, второй ухватилась за плечо. Леви отпустил ткань, просунул руку под здоровое колено и уложил ее обратно, аккуратно повернув на бок. Рана, еще час назад выглядевшая совсем неплохо, открылась и снова закровоточила. Он скрипнул зубами, резко оборачиваясь к Петре. – Я за каким хреном тебя сюда послал? – процедил он, сверля стальным взглядом подчиненную, – что именно из моих слов было не понятно? Петра отступила на шаг, во все глаза смотря на разгневанного Леви. Он сжал ладони в кулаки и тут же разжал, пальцы мелко тряслись. Петра сглотнула, надеясь, что это от перенапряжения, а не от еле сдерживаемой ярости. Попадать в немилость ей не хотелось. – Я... она сказала... – Да мне плевать что она тебе сказала! – грубо перебил Леви, делая шаг вперед и выставляя указательный палец, – ты подчиняешься моим приказам! – чеканя каждое слово, повышенным тоном изрек он, отчего Петра побледнела еще сильней. – Я запретил говорить с ней! – он резко повернулся спиной, запуская дрожащие руки в волосы. Рея лежала на животе, согнув здоровую ногу в колене и раскинув руки в стороны. Простынь сбилась, оголив левое плечо и явив на обозрение белую борозду давнишнего шрама, уходящего дальше под ткань. Леви рассматривал острое плечо, гневно раздувая ноздри. Хотелось сдернуть дурацкую ткань, мешающую увидеть целую картину. Любопытство с необъяснимой жаждой лицезреть результат чужого страдания так и подхлестывали его. Он был уверен, что под простыней найдет не мало интересного. Неожиданно рука взметнулась вверх и так же резко опала на кушетку. Леви как загипнотизированный смотрел на тонкие расслабленные пальцы. – Наряд вне очереди. Пошла вон, – рыкнул Леви, даже не оборачиваясь, – и приведи майора Зоэ. – Да, капитан! – едва последний звук сорвался с губ, Петра стремительно развернулась и мигом вылетела из хижины, на ходу перепрыгивая через перевернутое ведро и захлопывая за собой дверь. Препираться и задавать весьма каверзные вопросы сейчас было не время. Да и не место. Леви опустился на стул, уперся локтями в ноги. Переплетенные пальцы касались губ и носа. Он задумчиво смотрел перед собой, уцепившись взглядом за край простыни, которую так и подбивало содрать ко всем чертям. Но пока он сдерживался. С одной стороны ему ничего не стоило поднять ткань и узнать, что под ней скрывается. С другой, он не хотел выяснить это таким образом. Она должна будет сама все рассказать: и про шрам, и про пулю. А для того ей необходимо прийти в чувство. Для себя Леви уже решил, что впредь никому не делегирует полномочия присматривать за ней. Смит оказался как всегда прав — кроме него никто не сможет справиться с этой задачей. – Ты напугал Петру до икоты. – Ханджи зашла без стука, как всегда в своем репертуаре. Сумка с медикаментами перекинута через плечо. Обычная повседневная рубашка и брюки смотрелись на Зоэ непривычно. Она с укоризной глянула на Леви, прижимая к груди стопку тряпья. Леви вскинул голову, сверля взглядом гостью. – Да перестань, – она мило улыбнулась, – твой взгляд на меня не действует. – проходя мимо Леви она слегка потрепала его по голове. Леви угрюмо посмотрел на коллегу. – Может так у нее что-то задержится в голове, – процедил он, приглаживая волосы пятерней. «Помимо члена», – но не стал произносить эти слова вслух. Ханджи оставила ношу в изножье, перекидывая ремень потрепанной сумки через голову. Взяла девушку за тонкое запястье, считая пульс. – Леви, принеси воды, она выглядит ужасно. Он бросил взгляд на бледное грязное лицо с кровоподтеками и ссадинами. Рыжие волосы разметались по подушке, некоторые прядки прилипли к щеке. Да, выглядела она не очень, и казалась еще бледней чем ночью. Он отвел взгляд, когда заметил, что Ханджи тоже смотрит. Но она смотрела на него, вопросительно вскинув брови. Не проронив ни слова, он покинул хижину. Удостоверившись, что Леви действительно ушел, Зоэ обернулась к Рее. – Здравствуй, Рея, – добродушно поздоровалась Ханджи, – как самочувствие? Рея плотнее смежила веки, не поддаваясь на успокаивающий голос Зоэ и доброжелательный тон. Естественно, она догадалась, что Рея всего лишь притворяется спящей, когда проверяла пульс — он то был в норме. – Петра поведала, что ты пожелала умыться, – тем временем продолжала Ханджи, не сводя теплых, но серьезных карих глаз с лица девушки, – похвально, значит силы возвращаются к тебе. – немного помолчав, продолжила, – также она поведала, что ты чуть не навредила себе по-глупости. Хорошо, что Леви оказался рядом и предотвратил это. Медленно приоткрыв один глаз, она глубоко вдохнула, сожалея лишь о том, что не может провалиться сквозь жесткий матрац и кушетку прямо под землю — настолько ей было неловко. Хотелось зарычать от досады. Но не могла же она признаться, что поступила опрометчиво? «Чуть не навредила себе по-глупости», – точнее сказать, переоценила свои силы, поставив в неудобное положение заодно и Леви. А то, что он непременно будет упрекать и изводить напоминанием о случившемся не оставляло сомнений. Будет доводить, издеваясь и насмехаясь холодным презрением. Словно прочитав мысли, Зоэ присела на стул, пододвинувшись чуть ближе. – Не суди его строго, – проговорила Ханджи, откидывая руку на спинку, – он суров и беспощаден — это правда, но в то же время и справедлив. Не вздумай играть с ним — непременно проиграешь, и тогда он сожрет тебя. – ее тон был спокоен и взвешен, что совсем не вязалось с произнесенным предупреждением. Рея потупила взор, гадая, распознал ли Леви ее притворство. А что оставалось делать? Да, она не гордилась своим поступком, но выслушивать язвительные комментарии было выше ее сил. И так хреново. – Тебе ничего не угрожает, пока он рядом. Будь уверенна. О, не смотри так удивленно, – улыбнулась Зоэ, видя ее откровенное замешательство, вот только в глазах не было веселья, – уж не знаю, кто всадил пулю тебе в ногу, но отныне никто не навредит тебе. «Кроме самого Леви», – мысленно закончила Рея, плотнее закутываясь в простынь, словно стараясь отгородиться от неприятных образов. – Ммм... я не рассказала о... – Ханджи показала пальцами на свои плечи, удивив Рею еще сильнее, – шрамах. С тобой приключилось нечто ужасное, и я не вправе распространяться об этом. – она опустила взгляд, но через секунду вскинула голову, кардинально меняясь в лице. – Давай посмотрим на твою рану, и все же отмоем грязь. Выглядишь ты и вправду ужасно. – хлопнув ладонями она резво вскочила со стула, ножки с противным звуком проехали по полу. Солнца не было видно из-за затянутого серого неба. На северо-востоке собирались пузатые дождевые облака, и Леви надеялся, что в ближайшем будущем они принесут долгожданную прохладу. Он посмотрел по сторонам, ища жертву, но как назло, поблизости не было ни одного солдата. Леви тяжело вздохнул, сделал пару шагов и остановился. От скважины со стороны тренировочной площадки энергично шагала Петра Рал с ведром, заметив, что на нее смотрит капитан, она замедлилась и опустила глаза, заливаясь румянцем. Леви скрестил руки на груди и прислонился к балке, поддерживающей козырек. – Плохо со слухом? – осведомился он, когда девушка поставила на нижнюю ступень ведро с чистой водой. Она сцепила руки за спиной и, выпрямившись по струнке, осторожно посмотрела на Леви снизу верх. – Никак нет, сэр, – спокойно ответила Петра, – но я же разлила воду... Вдруг вам понадобится... – смущенно прятала взгляд, ковыряя носком сапога сухую траву, боясь снова посмотреть в стальные глаза. Леви медленно подошел и нагнувшись, подцепил ведро. – Верно. – Девушка радостно подняла голову, слегка улыбаясь. – Но наряд это не отменяет. – Плечи сразу поникли, глаза опечалились. Развернувшись, она побрела в сторону колокольни. Небо над головой хмурилось, смешивая оттенки серого, обещая пасмурный и дождливый день. Он еще немного постоял, провожая взглядом Петру, не особо переживая о своей грубости. Едва переступив порог хижины, в него уперся сверлящий зеленый взгляд. Леви удивленно посмотрел сначала на Ханджи, потом на девчонку, не ожидая, что она так быстро придет в себя. Или она притворялась, пока он находился рядом? Шумно поставил ведро и вернулся на веранду, заняв одно из старых плетеных кресел. Пересушенная лоза тонко скрипнула под весом Леви. Там от него толку нет, Зоэ справится. Он достал сигарету и подкурил, с наслаждением выдыхая дым. Когда она сможет говорить? Нет, не так. Когда она будет говорить? Когда уже достаточно окрепнет, чтобы поведать историю своих ран? Очевидно, кто-то хотел ее убить, но почему? Хотя он прекрасно понимал и разделял желание убийцы, он сам мечтал прикончить ее с самой первой встречи. Но огнестрельное оружие... Пуля, которую продемонстрировала Ханджи, существенно отличалась от патронов в снаряжении Военной Полиции. Это был голимый самопал, не иначе. Но весьма качественный, и от этого намного опасней привычных снарядов. На корпусе пули были насечки, наподобие наконечника стрелы, эдакие заостренные зазубрины, гораздо затруднявшие ее извлечение из тела. Он прекрасно знал такие самоделки, столкнувшись с ними еще в Подземном Городе. Стоило подобной пуле угодить в артерию или жизненно важный орган — пиши пропало. Шанс один из ста. Имея только информацию об оружии, стрелявшем в нее, оставалось строить лишь предположения о том, кто спустил курок. Но сведения, предоставленные ранее Крейтсом оказались бесценным и недостающим кусочком мозаики. Воровать у Полиции могла только сама же Полиция. Забавно, не так ли? И Леви это было известно давно. Но что она натворила? Или может узнала то, что знать не положено? В самое ближайшее время намеревался получить ответы на все свои вопросы. Даже если придется их выбить силой. Выбора у него не оставалось. Через некоторое время появилась Ханджи с охапкой грязных простыней и ведром мутной воды наперевес. Леви полулежал в кресле, закинув ногу на ногу, и курил, задумчиво уставившись в небо, словно решая какую-то сложную задачу. Серость окружающей природы отражалась в его глазах. Зоэ опустила ведро на местами подгнивший пол, и вытерла лоб тыльной стороной ладони, поправив очки. – Она не очень разговорчива, – обратилась Ханджи, встречаясь с Леви взглядами. Он медленно выдохнул дым в ее сторону. – Не доставай ее. – С чего это... – С того, что ты сволочь, – перебила Зоэ, осмотрев Леви сверху вниз и дернув уголками губ. Она подхватила ведро и спустилась по ступеням. Леви злобно зыркнул вслед, ожесточенно пытаясь потушить окурок. А, плевать. Неразговорчива значит. Ничего. Исправим. Он резко поднялся и толкнул дверь, проходя внутрь. В нос тут же ударил запах антисептика. Рея лежала на боку, положив под голову согнутую в локте руку. Зое помогла ей смыть грязь и кровь с лица и шеи, отмыть руки и даже немного освежить непослушные волосы. Вместо простыни на ней была желтая рубашка с закатанными рукавами и подрезанные темные штаны так, чтобы ткань не закрывала рану. Она даже не повернула голову на звук открываемой двери, не посмотрела на вошедшего. Леви нахмурился. От нее так и веяло холодом. Он пододвинул стул и уселся напротив, откинувшись на спинку, принялся изучать ее. Коротки худые ноги, маленькие ступни, острые содранные коленки, живот и грудь скрыты рубашкой, на несколько размеров больше, но он помнил, что грудь у нее не большая, живот плоский и упругий, плечи угловатые и хрупкие. Взгляд двинулся дальше и наткнулся на кулак с оттопыренным средним пальцем. Он моргнул несколько раз, но фигура не пропала. Твою ж мать! – Перестань меня разглядывать, похотливое животное, – хрипло изрекла Рея. – Знаешь, за эти часы ты оскорбила меня столько раз, сколько я не слышал за всю жизнь. – он посмотрел ей прямо в глаза, замечая еще один шрам. – И что теперь? Накажешь? – съязвила она. Леви хмыкнул, глаза недобро заблестели. – Вообще-то это ты изъявила желание прокатиться на мне, – медленно произнес он, с наслаждением отмечая, как меняется выражение лица и расширяются глаза, – у тебя будет возможность, хм, поскакать. – Ты отвратителен. – Рея прикрыла глаза рукой, лишь бы не видеть этого самодовольного взгляда, который упивался ее смущением. Леви вновь нацепил маску отчуждения, откидываясь на спинку стула. Странно, но сбитые костяшки на ее руке затянулись, не оставив даже намека на ссадины. Невероятно. Как и то, что вместе с грязью и кровавыми следами с ее лица исчезли царапины и ранки. Словно смылись вместе с водой, оставив только едва заметные небольшие синяки. Никто не в состоянии так быстро залечивать раны. Скрестив руки на груди, Леви нахмурился, вспоминая, что Смит говорил о девчонке. Рея отметила, что уж слишком пристально ее рассматривают холодные серые глаза. Поежившись, она перевернулась на живот. Благодаря Ханджи, выглядела Рея вполне сносно, и теперь не приходилось накрываться уже успевшей ей надоесть простыней. Брюки, которые принесла Зоэ были слишком длинными, но мастерски орудуя острыми ножницами, она мигом придала им необходимую длину, специально отрезав намного больше с правой штанины. Рубашка тоже оказалась велика на несколько размеров, но тут она просто закатала рукава, на этом и ограничившись. Ханджи высказала удивление, рассматривая и дезинфицируя рану. Конечно рубцовая ткань была еще совсем тонкой, однако, странным было то, что она появилась настолько быстро. Рея лишь молча пожала плечами, осознавая, к какому количеству вопросов могут привести ее слова и объяснения происходящего. Склянка с заживляющей мазью по-прежнему стояла на тумбочке, где оставил Леви. Рея вытянула руку, обхватив пальцами заветную баночку. Скрутить крышку оказалось намного проще, чем обработать рану. Как не старалась, у нее не выходило одновременно повернуться вправо и согнуться, опираясь на один локоть и вытягивая вторую руку. Не все мышцы пришли в норму — спина по-прежнему ныла, отдаваясь тянущей болью в пояснице. Именно туда пришелся удар носком сапога. Леви надоело наблюдать за тщетными попытками девчонки. – Дай сюда, – он вырвал у нее из пальцев склянку с мазью. Рея решила не сопротивляться, молча выпуская баночку. Какая разница? Ведь он все равно сделает по-своему, а так они сэкономят время на перепалке. Пусть помогает, если ему так хочется. Внезапно она почувствовала необъяснимую тревогу. Откуда?.. Леви присел на край кушетки рядом с ее ногами, скрутил крышку с банки и зачерпнул желтую жижу. Неужели все так плохо? Она медленно повернула голову в его сторону, но уперлась взглядом в спину, обтянутую белой тканью рубашки. Тревога не проходила. – Эй, все так плохо? – взволнованно спросила она. Леви вздрогнул, и резко повернулся к ней, чуть не задев локтем. Он ошарашено смотрел в зеленые глаза, которые сейчас казались совсем темными. Откуда она узнала, о чем он думает? – С чего ты взяла? – холодный голос эхом отдавался в ушах. Рея обречено опустила взгляд и отвернулась от него, не сказав ни слова. Тревога усиливалась, но теперь понять причину ее появления стало намного труднее. Голова наливалась свинцом, в виски будто вкручивали шурупы. Ох, какое знакомое состояние... Закрыв глаза и уткнувшись мокрым лбом в подушку, она стала мысленно напевать слова колыбельной, которую пела мать, стараясь успокоить и облегчить страдания больного ребенка. Вот только ее мать никогда ей не пела.Что наш мир? Лишь пустота,
Мы живем во время сна,
Когда Луна танцует со звездой,
А Стены кажутся тюрьмой…
– Если тебя утешит, выглядит намного лучше чем вчера. – Тихий голос ворвался в ее сознание, оттесняя боль в голове и размывая сложившиеся образы маленького больного ребенка в кроватке и склонившейся над ним красивой женщины с грустными глазами и густыми черными волосами. Она почувствовала прикосновения теплых пальцев к поврежденной ноге, легких и знающих свое дело, мышцы постепенно расслаблялись, дышать становилось легче, шурупы остановились. – Что это за мазь? – Леви поднес ладонь к лицу, осторожно обнюхивая. Рея ухватилась за эту тему, стараясь не думать о неизвестно откуда взявшейся пару минут назад тревоге, о песне, слова которой теперь тупыми когтями царапали череп изнутри, о незнакомой женщине и ее малыше. Поколебавшись немного, она решилась, внезапно почувствовав в себе силы, и не поднимая головы, заговорила. – Это старый мало кому известный отвар, – замолчала, словно не была уверена, стоит ли вообще рассказывать об этом. «Ну охуеть», – с досадой подумал Леви, посчитав, что девчонка больше ничего не скажет, настолько затянулась пауза. И что же ему теперь делать со столь секретной информацией? Доложить Смиту? Хей, Эрвин, я обмазываю твою подружку лечебной мазью! От которой ее раны заживают буквально на глазах! Что? Нет, рецепт никому не известен. Он злобно зыркнул через плечо, но внезапно она продолжила говорить. – Когда-то, еще до постройки Стен, медицина была развита намного лучше. Было больше знаний и больше лекарств. Докторов не считали знахарями или послушниками дьявола. Они были учеными, чертовски талантливыми учеными, изобретали все новые и новые лекарства от различных болезней. Когда человечество загнали в угол, церкви стало выгодно обвинить их всех в ереси и сжечь, как колдунов и поклонников дьяволу, чтобы популяция людей в пределах Стен не увеличивалась. Ведь чем ниже уровень медицины, тем выше уровень смертности. После той инквизиции уцелели единицы. Они скрывались получше преступников и убийц, передавая свои знания из поколения в поколение под строжайшим секретом, все записи уничтожались, знания оставались только в умах выживших. Сначала Леви не вслушивался в ее болтовню, но спустя пару предложений, у него буквально зашевелились волосы на затылке. Он перестал смазывать рану на ее ноге, повернулся к рыжей макушке и жадно ловил каждое слово. Тем временем Рея продолжала так же монотонно рассказывать. – Стоило кому-то прознать об увлечении детей медициной, церковь отнимала их у родителей. Детей пытали зверскими способами, выясняя что им известно и чему они успели научиться. И конечно же — кто их этому научил. Малая толика выживала после такого. Родителей скидывали в ямы, отрезали им языки и забивали камнями. Тем не менее, они осознано шли на этот риск, продолжая шепотом передавать свои знания. – она сглотнула, удивляясь, почему вообще рассказывает ему все это. – Когда мне было двенадцать, я бежала со Стены Роза. Военной Полиции почти удалось схватить меня, но я спрыгнула с обрыва в реку. Течением меня вынесло к домику одного целителя, он спас меня и укрыл на какое-то время, дал некоторые знания. Он научил меня готовить этот отвар. – Она подняла голову с подушки, ладонью вытирая лоб и убирая упавшие волосы. Приступ прошел, паника отступила, от сказанного ей странным образом полегчало. Она встретилась взглядом с Леви. Сказать что он был шокирован только что услышанным от нее значит не сказать ничего. Он не мигая смотрел ей прямо в глаза, будто переваривая ее слова и гадая, правда это или нет. Рея печально улыбнулась, но взгляд не отвела. – Мне нет смысла тебе врать. За эти знания меня убьют при первой возможности, – она помолчала, изучая лицо Леви, будто пытаясь найти в нем что-то известное только ей одной, – а тебе нет смысла трепать о том, что сейчас услышал. – Почему же? – подсознательно он знал, что она ответит, и был готов не уронить челюсть на пол от удивления. – Ты сам хочешь знать намного больше о внешнем мире и о его прошлом, – едва слышно проговорила Рея, роняя голову на подушку и закрывая глаза. Через мгновение она уже спала. Леви в ступоре смотрел на мирно сопящую девчонку, а в голове будто разорвался снаряд. Что за немыслимые вещи он только что услышал? Что означали слова «до постройки Стен»? А причастность церкви? Леви всегда считал их долбанутыми фанатиками, но чтобы опуститься до членовредительства детям — о таком он и подумать не мог. Он поерзал на матраце, сжимая в руке треклятую склянку. Мог ли он верить ей? И насколько. Эта рыжая буквально вытащила его мысли у него же из головы и апеллировала ими. Как такое возможно? Он стал понимать, что ничего понять не может. Неужто все эмоции были написаны у него лице? Да нет, это бред какой-то. У него не осталось ни эмоций, ни чувств. Тогда как ей удалось проникнуть в его мысли? Из оцепенения Леви вывел стук в дверь. Он мигом закрутил крышкой баночку, которую до сих пор держал в руках и припрятал ее под простыню, одновременно вытирая об нее руки. – Кого там черти принесли? – рыкнул он, пересаживаясь на стул у кушетки. Дверь приоткрылась, в проеме показалась золотистая голова Петры Рал. – Капитан, сэр, я принесла одежду, – не смотря ему в глаза она тихо зашла и положила стопку на стол, рядом опустила на пол пару сапог. Леви заметил лежащий сверху плащ с символикой Легиона Разведки. – Форма? Она не разведчик. – Сэр, ее одежду сожгли по распоряжению командующего Смита, – робко сказала девушка, не двигаясь с места. Вот это новость. Интересно, а Эрвин в курсе, что теми сушеными травками из седельной сумки можно отравить всех находящихся в лагере? – Кто ответственный? – Хиппо Крейтс, сэр. Значит в курсе. Хип не идиот, и Леви был уверен, что тот сделал все в лучшем виде, утилизируя ядовитые растения подобающим способом. Он сузил глаза. – Наряд все равно не отменю. Петра бросила на него быстрый взгляд, потом живо переметнула на спящую девушку и выбежала из хижины, на ходу бросив: «Так точно, сэр».