около 5 лет назад
– Смит?.. Сми-и-ит... – бархатный нежный голос пробивался сквозь пелену сна, сливался с журчанием реки, скрипом и шуршанием колес повозки, стуком копыт по каменному мосту, перекинутому неподалеку, шелестом листьев, – все эти звуки, не особо выделяющиеся по отдельности, вместе создавали уникальную и неповторимую симфонию; успокаивающую, внушающую чувство спокойствия и равновесия. Он что-то невнятно пробормотал в ответ, отмахнувшись от слов рукой, не собираясь пробуждаться. Так хорошо. Спокойно и уютно. Прямо как в детстве, когда он засыпал у матери на руках, в объятиях наполненных любовью и теплотой. В данный момент он хотел как можно дольше сохранить это безмятежное состояние. Они расположились на берегу реки, спрятавшись от солнца под сенью ивы, растущей у самой воды. Длинные тонкие листочки, неторопливо перебираемые ветром, срывались и кружились в воздухе, подобно бледным стрекозам, спускались на прозрачную воду и уносились к аркам каменного моста, подгоняемые быстрым течением. Ему снился сон. Зеленые огоньки, как пламя свечей, тянулись змейкой перед ним в темноте. Он находился в лесу, и ни на чем не мог сфокусировать взгляд, кроме этих таинственных огоньков, которые словно указывая путь, маячили впереди. Но стоило прикоснуться к ним, они исчезали, один за одним, просачиваясь сквозь его пальцы зеленоватой прохладной дымкой. Какой-то странный холодный огонь. – Ты ленивая задница, Эрвин Смит! Он проигнорировал легкие раздражительные нотки в девичьем голосе, донесшимся сквозь сон, пообещав себе, что еще немного, и обязательно проснется. Обладательница голоса откинула копну ярко-рыжих, похожих на пламя, волос за спину, зеленые яркие глаза хитро сощурились, всматриваясь в расслабленное лицо молодого человека, чья голова доверительно покоилась на ее коленях. Она запустила руки в светлые блондинистые волосы, перебирая и пропуская их между пальцами. Смит вновь что-то пробормотал, явно не собираясь просыпаться, а девушка, закусив нижнюю пухлую губу, сверкнула глазами, срывая, растущее рядом, соцветие розового клевера. Спустя полчаса, Эрвин распахнул глаза, так и не поймав ни одного огонька. Досадно. Его взгляд уперся в острый белый подбородок и розовый небольшой шрам, пересекающий его рваной линией. Раньше он не замечал его. Рыжее пламя, на солнце казавшееся еще ярче, искрящимся водопадом струилось по худым плечам. Он медленно протянул руку, словно действительно боялся обжечься, убрал волосы с одной стороны лица девушки, нежно заправив их за тонкую белую шею, задержал ладонь на затылке, зарываясь пальцами в пушистые волосы, слегка надавил, притягивая к себе. Она посмотрела на пробудившегося молодого человека, чуть улыбнувшись, прижалась к сухим губам. – Откуда у тебя этот шрам? – Эрвин всматривался в зеленые, как сочная трава, глаза, подгадав удачный момент, не теряя зрительного контакта. Сейчас она не сможет солгать. Если Дирк все же хоть пальцем ее тронул, он с удовольствием переломает каждую косточку в его жирном теле. Как-то раз, Рея пришла с потрясающим фингалом на пол-лица, конечно, умоляла его не вмешиваться, аргументируя, что у нее есть управа на этого гада, и он, конечно же, пообещал не вмешиваться. И конечно же солгал. Немного подправил рожу ублюдку, сломал несколько пальцев, заручившись клятвой никогда не трогать Рею и не говорить ни слова о случившимся. Но каким-то шестым чувством он догадывался, что она поняла, кто разукрасил хозяина паба. Девушка коснулась пальцами кожи под правым глазом, нащупав едва выпирающую бороздку. При обычном свете шрам был не так уж и заметен. Она моргнула, но не отвела взгляда. – Подарок от отца. – тоном, словно озвучила, что на завтрак будет свежий хлеб и молоко, произнесла она, проводя другой ладонью по его щеке. Удивление, отразившееся в глазах Смита, заставило девушку скованно улыбнуться. Он-то спрашивал совершенно о другом, принципиально не задавая вопроса о шраме под правым глазом. Но, видимо, Рея подумала совершенно иначе. Впрочем, как и в большинстве случаев. Решив, что непременно выведает у нее обстоятельства, при которых отец нанес ей увечье, Смит потянулся всем телом и поднялся с травы, присаживаясь рядом. – Ты опять за свое. – проворчал Эрвин, заметив насмешливый взгляд, прикованный к своему лицу, и запустил пятерню в волосы, вытряхивая из них цветочки и колоски, так кропотливо и бережно вплетенные Реей. Девушка капризно сморщила носик. – Мне было скучно, – она повела плечиком, – ты же не смог придумать ничего лучше чем уснуть. Смит посмотрел на нее, перевязывая волосы кожаным шнурком, пропуская недовольство мимо ушей. – Ты охраняла мой сон, также как делает это твой покорный слуга за пределами Стены. – он отвесил шутливый поклон. Небольшое белое облако закрыло собой солнце, отбросив тень на часть берега. Казалось время застыло на несколько секунд. Они замерли, наконец-таки коснувшись темы, которая тревожила с самого утра каждого по-своему. Исход разговора полностью зависел от Смита, однако, как это не печально, они оба прекрасно знали, каков будет этот исход. Рея по-прежнему сидела на коленках, сжав ладони, немного опустив голову вперед, от чего волосы скрывали ее лицо. – Тебе обязательно уезжать? – легкий порыв ветра отнес слова немного в сторону, забрав с собой и прикрывшее солнце облако. Смит с упреком посмотрел на рыжую голову. Опять. Она снова это делает. Встав и повернувшись к ней спиной, он прошел пару метров до деревянного мостка на берегу, с которого обычно прыгала в воду детвора. – Ты знаешь ответ. – спокойно ответил он, усаживаясь на деревяшки, снял сапоги, закатав брюки до колен, опустил ноги в холодную воду. Каждый раз перед его отъездом один и тот же вопрос. Неизменно. Он как-то поинтересовался, зачем она спрашивает об этом раз за разом, неужели, надеется на другой ответ? Рея сказала, что попросту не может не спрашивать. Ведь он заранее знает вопрос, и заранее знает свой ответ на него. Привычный. Необдуманный. Инстинктивный. Она лишь надеется, что в один момент он обязательно подумает над своим ответом, прежде чем озвучить его. Вот так. Вроде все элементарно, и вопрос элементарный. Но он так и не разу не задумался над ним. Говорил машинально, отмахиваясь от нее, не желая вникать в саму суть. – Я не понимаю почему. – все также не поднимая головы и невидящим взглядом рассматривая свои сжатые ладони, произнесла девушка. Эрвин тяжело вздохнул, поднимая лицо к небу, сощурившись от ярких солнечных лучей. Конечно она не понимает. Не хочет понимать. Сколько безрезультатно потраченных часов он провел в надежде донести до нее смысл? Смит прикрыл глаза. Дохрена. – Я дал клятву служить, защищать человечество... – Защищать до последнего вздоха и бла-бла-бла... – она вскинулась, подскочив на ноги. Ветер бросил волосы ей на лицо. – Ты серьезно веришь в этот бред? Милый мой Смит, человечеству наплевать на тебя, на твою жизнь и на жизнь твоих товарищей. – Ты чересчур цинична. Тебе знакомы такие понятия, как долг? Честь? – не открывая глаз спокойно спросил он, даже не надеясь на понимание с ее стороны. Это был зацикленный разговор, к которому они время от времени возвращались, причем, каждый стремился убедить оппонента в своей правоте, перетащить на свою сторону; ведь только собственное видение ситуации достойно гордо нести звание правого и истинного. – Нет, не знакомы, – голос прозвучал рядом. Она присела рядом с ним, но не опустила ноги в воду, согнув их в коленях, – но я знаю – боль, отчаяние... – она повернулась к нему, склонив голову в бок, – свобода. Эрвин не сдержался и прыснул, встретившись с ней взглядом. – Что ты знаешь о Свободе? Ты! Рожденная в Стенах и всю свою жизнь проведя в ее пределах? Откуда тебе знать о Свободе? – он повысил голос. Впервые. – Или ты считаешь себя свободной? – он сделал язвительный акцент на последних словах. Рея сверкнула зеленым огнем, губы сжались в тонкую ниточку. Он задел ее. – Пока я верю в свою мечту, – никто, слышишь, Смит? Никто, не посмеет лишить меня Свободы. – вкрадчиво произнесла она, полыхая глазами. А он лишь снова прыснул. – Громкие слова для... Смит вовремя заткнулся, так и не произнеся, для кого именно это были громкие слова. Для девчонки? Для посудомойки в пабе? Идиот! Он с опаской метнул осторожный взгляд. Но Рея уже отвернулась от него и смотрела на реку, всем своим видом показывая, что не усмотрела намеренного оскорбления Смита, пусть и не произнесенного им вслух, что не заметила его тона, осуждающего ее слова, не заметила как он повысил голос, как съязвил. Эрвин выругался про себя. Естественно она все это заметила! Какой же он идиот. И как она до сих пор встречается с ним? Ветер играл листьями ивы, перебирая их словно струны неведомого музыкального инструмента. Где-то вдали послышалось ржание лошади и чей-то заливистый смех. Смиту стало стыдно. Он не заслуженно нагрубил Рее, а ведь у нее такой заразительный смех. Он примирительно слегка толкнул ее плечом. – Какая твоя мечта? – Не скажу. Не сбудется. – Предрассудки. – он обнял ее за плечи, притягивая к себе. – Я вот мечтаю когда-нибудь жениться на тебе. Рея смерила его снисходительным взглядом, нахмурившись, изогнув одну бровь. – Вот еще! Чтобы я вышла замуж за парня, при любой возможности сбегающего за Стену? Забудь. – она тряхнула волосами, высвобождаясь из его объятий и вновь уставившись на реку. Смита задели ее слова. Отыгралась. Уколола в слабое место. Он тщетно пытался много раз объяснить ей, ради чего Легион Разведки рискует и во имя чего отдает свои жизни. Во благо всего человечества. Но Рея не хотела понять, почему кто-то добровольно должен идти на гибель, оставлять свои семьи и привычную жизнь, в то время, когда остальные, во благо коих это все и свершается, сидят на своих накрахмаленных и напудренных задницах в столице и не делают ни малейшей попытки пересмотреть собственные приоритеты. Рея жаждала справедливости. Но, как обычно это и бывает, ее желание расходилось с действиями, хотя иногда, она в слезах клялась, что отомстит им всем. Что, когда рухнут Стены, никому не удастся укрыться от правосудия и возмездия. Такие истерики сопровождали ее кошмары. Что конкретно ей снилось, девушка никогда не рассказывала. Но такие разговоры о Стене и мести настораживали и в какой-то мере пугали Смита, ему было не понятно, откуда это все берется в ее голове? Кому она собралась мстить? За что? Что конкретно она имеет в виду, говоря о правосудии? Он пытался разными способами вывести ее на откровенный разговор, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Удивительным было то, что он не имел ни малейшего понятия кто она, где ее семья, живы ли они вообще. Рея никогда не говорила о себе, хотя временами, ее было попросту не заткнуть. Правда говорила она о таких вещах, от которых шевелились волосы на голове. Поток информации, фонтанирующий из ее головы был не иссякаем. Ему лишь оставалось терпеливо слушать и списывать ее истории на богатое воображение и поистине удивительную фантазию. А Рея, лишь одаривала его улыбкой разочарования, награждала пристальным грустным замерзшим изумрудным взглядом, от которого что-то внутри обрывалось, сердце замирало в тоскливой судороге, и именно в такие моменты, Смит готов был поверить во весь этот вздор: в рухнувшие Стены, возмездие и правосудие, в любую чушь, которую она несла... Лишь бы никогда больше не видеть этой разочарованной улыбки и этого печального, обреченного на вечное непонимание, взгляда. Неожиданно девушка резко повернулась к нему, удивленно уставившись огромными глазищами. Пламя вспыхнуло на солнце, ударив по глазам. Смит не успел стереть с лица задумчиво-озабоченное выражение. – О чем ты думаешь? – настороженный голос, будто она прекрасно знала, о чем он только что размышлял, а спросила лишь только затем, чтобы узнать, солжет он или нет. Что-то внутри дрогнуло, Эрвин моргнул, растягивая губы в беззаботной улыбке, она не может знать его мыслей, это такой же бред, как и ее рассказы о мифическом мире. – О тебе. – он легко коснулся ее щеки, проведя подушечками пальцев. – Андреа Смит. Звучит, не правда ли? Рея отстранила лицо, рука Смита зависла в воздухе, слегка подрагивая. – Или какое у тебя полное имя? – все с той же улыбкой, правда уже слегка скованной, спросил он. И снова облако закрыло солнце, ветер смахнул с лица девушки рыжие прядки, глаза показались черными. Смит положил руки на мостик, упершись ладонями, но не сводил взгляда. – Не важно, Смит. – без тени улыбки, с холодным взглядом, обращенным на него, произнесла Рея и подскочила с места, как ужаленная. Она оправила длинную юбку. Взгляд заметался. На него, на реку, на спрятавшееся солнце, словно ища поддержки. – Я же говорила, не всем мечтам суждено исполниться. Эрвин сглотнул ком. Как совсем недавно, солнце спряталось за облако – Рея спряталась от него, закрылась, замкнулась в себе. – Знаешь, я все-таки надеялась, что ты более благоразумен. – Так и есть. – Ты пожалеешь об этом, подыхая за Стеной во имя человечества. – Ты не должна так говорить. – холодно бросил он. – Знаю. – Рея вздернула нос, глаза сверкнули. – Ты сделал свой выбор. А я делаю свой — иди к черту, Эрвин Смит! Он удивленно выпрямился, не веря в сказанное. Какой нахрен выбор? Что она несет? – Рея... - он примирительно протянул руку, но девушка не сделала даже шага в его сторону, лишь злобно перевязала огненный водопад лентой, не спуская горящего взгляда с молодого человека. – Мне пора. Много работы. – подхватив сумку с земли и смахнув невидимые прилипшие травинки, она побежала вверх по тропе. Смит недоуменно смотрел ей вслед, ему на какой то момент показалось, что она вот-вот остановится и обернется, бросится к нему, он даже мысленно умолял сделать это. Какая ирония. Рея так и не оглянулась. Он смотрел ей вслед, пока рыжее облако не скрылось за мостом. Лгунья. У нее нет никакой работы на сегодня. Она взяла выходной. С шумным выдохом он повалился на мостик, закрывая глаза руками. Черт. Черт! Черт!!! А ведь день так хорошо начинался. Он встретил Рею на главной площади деревни, в проулке, она как раз покупала у старушки какие-то незнакомые ему травы для своего лечебного настоя. Для чего он девушке, Эрвин не имел представления, да и не лез с расспросами. Обнявшись, они медленно прогуливались по улочкам, шутили и рассказывали друг другу вымышленные истории, или не совсем вымышленные, он не мог сказать точно за нее. Они отнесли травы в паб, где работала Рея и жила по совместительству в маленькой комнатушке в подсобке. Эрвин не пошел за ней, остался ждать у бочки с помоями, у той самой, где несколько месяцев назад его обнаружила Рея. После, перейдя каменный мост, они пошли вдоль реки, сначала спокойно, а потом толкаясь, стараясь ненароком столкнуть друг друга в холодную воду, брызгаясь и смеясь. В один момент он увлекся и зачерпнул слишком много воды, обрызгав девушку с макушки до пят. Было решено передохнуть и немного обсохнуть. Так они и оказались под ивой. Рея сначала дрожала, прижимаясь к его спине, шмыгала носом, но вскоре согрелась и расслабилась. Эрвин поднял голову и посмотрел в небо, такого же ярко-голубого цвета как и его глаза. Оставалось совсем немного времени. Он обул сапоги, стянул волосы в конский хвост и не торопясь пошел в сторону деревни, закуривая по пути. Ближе к сумеркам он добрался до паба, свернул в переулок и встал у небольшого окошка. Ставни закрыты, но он чувствовал, что Рея там, за этой хлипкой деревянной преградой. Он одним махом мог вынести ее, но не сделал этого, а лишь присел на каменную дорожку под окном. – Рея... – тихо позвал он, облокачиваясь головой на стену здания. Тишина в ответ. Он положил руки на согнутые в коленях ноги и позвал ее еще раз. В какой-то момент ему показалось, что за стеной происходит какое-то движение, однако ответа не последовало, а ставни не отворились. Он не хотел ее так сильно обидеть. Эрвин тяжело и шумно вздохнул, если надо, он просидит здесь сколько угодно времени, пока эта заносчивая девчонка не соизволит поговорить с ним. Или хотя бы выслушать. – Рея.. Однако, спустя несколько часов ничего не изменилось. Ставни оставались по-прежнему закрытыми, он все также сидел под окном, произнося ее имя. Ноги затекли, он принялся растирать ляжки, разгоняя кровь. Бросив последний короткий взгляд на закрытое окно, побрел прочь. Утром Эрвин Смит отбыл в расположение Разведкорпуса.***
– То есть ты ее так и не трахнул? – подытожил Леви, откидываясь в плетеном из лозы кресле, заложив руки за голову. – Это единственное, что ты услышал, животное? – Эрвин поднялся с кресла, потянувшись, достал сигарету, облокотившись на опору крыши, закурил. Сколько он говорил? Час? Два? Или меньше? Время остановилось. Он никому раньше не рассказывал о Рее, ни одной живой душе. Ведь это был призрак его прошлого, его боли, и его, только его – крест. Он никогда и ни с кем не хотел делить эти воспоминания, они принадлежали только ему одному. – Ты не подумай, что мне интересны все эти слюни и страдальческие сопли, – поспешил добавить Леви, – я пытаюсь понять твою ненависть. Это куда интересней. Эрвин обернулся, удивленно вскинув брови. – Ненависть? Леви закинул ногу на ногу. – Ненависть, презрение, называй как хочешь. – стальные глаза пристально следили за командиром. – Так в чем причина? Смит сжал челюсти. Леви не проведешь. Как можно быть таким не осмотрительным? Он аккуратно подбирал слова, как вдруг неожиданно для них двоих отворилась дверь хижины. В проеме появилась Ханджи, устало убирая волосы со лба. – В данный момент все в порядке. – поспешила ответить девушка на вопросительный взгляд Эрвина. – Но я бы не оставляла ее без присмотра, у нее серьезная рана. – Спасибо, Зоэ. Ты свободна. Не задавая лишних вопросов, бросив хитрый взгляд на раскинувшегося в кресле Леви, она поспешно ретировалась, не желая дольше минуты находиться рядом с ночной гостьей. Что-то жуткое было в ней. Не только во внешности и этих живых огненных зеленых глазах, на подсознательном уровне, интуиция трубила тревогу, подбивая как можно скорее убраться отсюда. Смит проводил Зоэ взглядом, и не поворачиваясь к Леви, озвучил свой приказ.