Научи её жить по-новому

POV Автор. Он так удобно расположился рядом с ней. Ладонью одной руки опёрся на стену на уровне головы Маши, а вторую без какого-то особого напряга и стеснения положил ей на живот, склонив голову к лицу Куликовой. — Так, достаточно, — она слегка вздрогнула, опуская голову и делая попытку вырваться из его объятий/недообъятий. А он в свою очередь очень ловко перехватил её предплечье, толкая обратно к стене и жадно, как будто в последний раз впиваясь в губы, вовлекая дальше в поцелуй, который очень быстро перестал казаться просто поцелуем. Маша перестала соображать совсем, поддаваясь чувствам, а одной свободной рукой обхватила его шею, прикрывая от удовольствия глаза, — Аверин, не забывайся! — через пару секунд она усмехнулась, отстраняясь от молодого человека, когда его рука смело полезла к ней под футболку. — Ой, я прошу прощения, — резко ворвавшись в комнату, Надя опешила, а Куликова оттолкнула от себя Максима, улыбаясь ему, поправляя волосы и отходя в сторону, делая вид, что так и было. — Ты что-то хотела? — тихо спросила она, опираясь плечом на стену. — Хотела. С Максимом поговорить, — Горелова также проявила свой непростой характер и, подняв выше голову, подошла к Аверину, разворачиваясь к Куликовой спиной. — Да без проблем, — Маша пожала плечами, кидая ровный взгляд на молодого человека и покидая комнату, хлопая за собой дверью гримерки. Девушка вышла в коридор, осматриваясь по сторонам и нервно усмехаясь, резко, но несильно ударяя стену кулаком. Ревность уже давно не секрет для неё, да и сама она этого не отрицает. Наоборот, принимает и старается понять, серьёзно это или просто кажется. Но так часто казаться просто-напросто не может. Вывод один - к этому человеку она действительно что-то чувствует. Сейчас, покинув комнату и оставив там Максима и Надю, которая, слишком очевидно, положила на него глаз, Куликовой хотелось разнести павильон, но с учётом своего воспитания и той каплей совести, которая всё-таки присутствует, она опрокинула голову, вдохнула дозу свежего воздуха и пошла вперёд по коридору, сама не понимая куда. — Мария Григорьевна, мы скоро начинаем съёмки, — Юля тормознула девушку посреди коридора, сунув в руки какую-то папку. Но Куликова даже не взглянула туда, она только прикрыла глаза и тяжело вздохнула, помахав этой папкой себе на лицо, — Что такое? Вам плохо? — обеспокоенная сценаристка распахнула глаза, хватая Машу за локоть. — Мне хорошо, — иронично ответила Куликова, выхватывая свою руку и потирая запястье, — Через сколько начинаем? — Через час, но ещё грим... — Хорошо, я поняла. Ты свободна! — Маша нагло перебила девушку и махнула рукой в сторону, мол, можно проваливать. Юля ещё раз настороженно посмотрела на блондинку и всё-таки поспешила удалиться, чтобы никого не раздражать. Маше сейчас не хотелось ничего. Очень странные чувства, какие-то непонятные мысли. Поганая ревность! Как будто сейчас органы внутри взорвутся к чертям. По сути ничего не случилось. Ну остались они там вдвоём, ну надо поговорить, обсудить какие-то рабочие моменты. Да какие к чёрту рабочие моменты, когда Надя совершенно не скрывает своего отношения к Максиму и просто нагло пытается показать всем, кто тут главный. Видимо, повод для ревности у Маши всё-таки есть. Блондинка ворвалась к себе в гримёрку, со всей силы хлопая дверью так, что до конца она не закрылась. Куликова подошла к подоконнику, доставая из своей чёрной сумки пачку сигарет и зажигалку, открывая окно и закуривая. — Ты же не куришь, — в дверях появился Григорий Владимирович. Маша обернулась, молча посмотрев на отца и снова повернулась к окну. — Пап, отстань, а! — стряхивая сигарету в пепельницу, Маша выпустила очередную струю дыма и засмотрелась в окно. — Что опять с настроением? — отец знал дочь от начала до конца. Несмотря на своё хамство и упрямство Маша очень любила его. Она не скрывала этого, так же, как и свой паршивый характер. — Па, какая разница? — Ну, ты могла бы рассказать, а я бы мог помочь тебе, если это возможно... — Замени Горелову на другую актрису! — развернулась Куликова, вызвал некое непонимание у Григория Владимировича. Сама она понимала, что отец этого не сделает, но та неприязнь, которая появилась к Наде всего пару минут назад, просто правила блондинкой. Она готова на всё, только бы скинуть девушку за борт. — Чем она тебе не угодила? — усмехнулся Куликов. — А просто раздражает, — Маша пожала плечами, потушив сигарету и отодвинув пепельницу в сторону, — Да расслабься, я пошутила! Обычно, когда на пути встают какие-то преграды, это делает человека сильнее. Воспитывает в нём силу воли, образует внутри стержень, который порой просто необходим. В Маше такой стержень с самого рождения, только иногда у него садятся батарейки. — Ты куда убежала? — выкладывая вещи из сумки на стол, в поисках айфона, Куликова услышала позади себя голос, который моментально узнала. Девушка на пару секунд замерла, после чего продолжила разбирать сумку, не поворачивая головы к Аверину, — Маша, приём? — Выйди из моей комнаты, — убрав прядь волос за ухо, равнодушно ответила блондинка, — Мне надо переодеться, — добавила она, чтобы не показаться ему слишком грубой. — Переодевайся, — усмехнулся Максим. Девушка обернулась, выпрямив спину. — Выйди, я при тебе этого делать не буду! — Почему? Всё равно придётся, — молодой человек принципиально продолжал стоять на месте, улыбаться и смотреть на девушку, демонстративно складывая руки на груди. Маша цокнула, закатив глаза и, повернувшись спиной, сняла с себя футболку, кинув её на диван. Аверин оттолкнулся от стены, одной рукой захлопнув дверь её комнаты. Почувствовав, как молодой человек плавно провёл пальцами по её спине, Маша вздрогнула, прикрывая глаза и медленно вдохнула. По плану, сейчас нужно развернуться и треснуть ему по лицу за рукоприкладство, но она продолжала стоять спиной вперёд и наслаждаться прикосновениями. Система, изначально продуманная в её голове, дала небольшой сбой. Максим приблизился ещё ближе, вплотную прижимаясь к её телу и спокойно выдыхая в шею, касаясь её губами. Дыхание участилось, она наклонила голову вперёд и коснулась его руки, что свободно гуляла по плоскому животу. Соображать надо было немедленно: прекратить всё это, или поддаться чувствам. Маша нервно сглотнула, поднимая голову и разворачиваясь к Максиму лицом...

***

— Немного не так, — возмутилась сценаристка, взмахнув рукой. Камеры в очередной раз прекратили свою работу, на площадке был объявлен пятиминутный перерыв, — Во-первых, нужно было пойти в другую сторону, — бросив на стол папку, Юля подошла к кушетке, — Вот здесь переодеваешься, потом к Максиму, затем к дверям, закрываешь их, возвращаешься обратно. В сценарии же всё прописано! — Я всё поняла, — кивнула Куликова, поправив волосы и вернувшись на место. — Отлично, продолжаем! Маша недовольно взглянула на Максима, разворачиваясь к нему спиной и снимая с себя блузку. Аверин коротко посмотрел в её сторону, продолжая обрабатывать рану над бровью. — Господи, что там? — спросила блондинка, услышав в коридоре шум. — Как что? Девушка в белом... прошла по коридору... Это призрак Прасковьи Жемчуговой, — наигранно выдохнул Аверин, — Жены графа Шереметева, который построил этот старинный дом - богадельню нашу! — Ага! — продолжая переодеваться, Маша с презрением посмотрела на коллегу. — Я её видел, она иногда монеты оставляет... — медленно продолжил Максим, через отражение маленького зеркала поглядывая на Куликову, — Нашёл монету - это как знак. Значит смена пройдёт спокойно... Все живы будут. — Принимали? Ну, в ту ночь, когда видели? — надевая рабочие штаны, спросила Маша, поднимая голову. Максим также слегка усмехнулся: — Я же не один её видел... — Это я не сомневаюсь, — хихикнула Куликова, поднимаясь на ноги и натягивая до конца штаны. Максим развернулся на стуле, оставляя все реквизиты на столе. — Слушайте, а Вы всегда такая? — Какая? — Деловая!... Прям..мужик в юбке. — По-моему, лучше быть мужиком в юбке, — поднимая выше подбородок, Куликова встала с кушетки, возвышаясь над Авериным и складывая руки на груди, — Чем бабой в штанах. — он пристально смотрел ей в глаза, через полминуты резко притягивая к себе, оставляя между лицами расстояние в пару сантиметров. Реальная сторона Маши хотела остаться в его объятиях и забить на всё, но актёрская не позволяла этого - она должна была оттолкнуть его от себя, — Брагин, ты совсем сдурел, да? — она освободилась от его руки, подправляя халат и подходя к дверям. Когда Брагин-Аверин по сценарию совершенно теряет надежду, Нарочинская-Куликова достаёт с полки ключ, закрывая дверь кабинета и возвращаясь к молодому человеку, без особого стеснения занимает место на его коленях и безжалостно, страстно впивается в его губы, — Двери надо закрывать. — О-о-о-отлично, ребята, снято!