Тоша Хорошо. Завтра гипс снимают, а ты?
Арс Тоже неплохо. Когда в школу вернёшься и… ко мне?Тоша Арс… Давай не будем.
Арс Твоя кошка меня очень сильно заебала. Если ты её не заберёшь, то я приду к тебе с ней.Тоша Я заберу, как только в школу пойду, правда. Можно она ещё немного побудет?
Арс Эта рыжая зараза спит целыми днями. То на кровати, то на полу, то на подоконнике, то в ванной. Один раз вообще заснула в моей сумке.Тоша Может, назовем её Соня? София… София Арсеньевна.
Арс София Арсеньевна? Почему Арсеньевна?Тоша У неё такие же голубые глаза, как у тебя. Я её подобрал-то только потому, что она мне тебя напомнила.
Арс Я не рыжий!!!Тоша Зато голубоглазый.
Арс Я скучаю, Тош.Тоша Спокойной ночи, Арс.
Антону так сильно хотелось продолжить разговор, крича капсом «люблю», но, ударив себя по руке, он писал каждый раз такое сухое «спи». И эти переписки вошли в привычку за месяц. Арсений писал каждое утро и каждый вечер. Шастуну казалось, что без таких банальных вещей его жизнь вовсе потеряет всякий смысл. Мама замечала то, как её сын порой сидит долго за кухонным столом и бездумно бьет подушечками пальцев по телефону, смотря куда-то сквозь окно. В такие моменты до него нельзя было достучаться, что-то попросить или сесть поговорить. Он не слышал никого, был только в себе. Женщина всё это сводила лишь к одному: у её мальчика проблемы с девочкой, и не просто девочкой, а любимой. Она сотни раз пыталась завести разговор на эту тему, разузнать подробности личной жизни, но на эти жалкие попытки Антон лишь горько усмехался и прятался за дверью собственной комнаты.***
Как только пришло время снова идти в школу, Шастун резко понял, что он не готов к этому. Мало того, его трясет во всех четырех конечностях и стоять ровно просто невозможно. До конца школы осталось три месяца, а до собственного совершеннолетия меньше двух недель. Он абсолютно не готов к экзаменам, у него низкая успеваемость, а графа посещаемости жалобно стонет в классном журнале. Антон стоит напротив зеркала и рассматривает новую одежду. Мама, видимо думала, что её сынишка очень хочет вернуть или охмурить свою возлюбленную, а потому накупила кучу ненужных тряпок, которые тут же напялила на парня. Антон смотрел на новые джинсы, которые были рваные в коленях, а потому и без того светлая кожа казалась слишком бледной на фоне черной ткани. Кожаный ремень скрывал бежевый свитер, который парень подвернул ближе к локтям, так как он казался просто безразмерным для него. Руки были сплошь увешаны браслетами, а пальцы — кольцами. Антон хмыкнул, заостряя внимание на еле заметных ранах на запястье, схватил рюкзак и вышел вон, оставляя мать без такого желанного для неё поцелуя. Петербург совсем очистился от снега, все улицы были в лужах, потому парень решил, что лучшим вариантом будет идти по бордюру. Белые кеды нещадно намокали каждый раз, когда Антон неосторожно переставлял ногу, а мысочек обуви утопал в луже. На небе не было ни облачка, но солнце, однако, совсем не торопилось показываться и радовать своим теплом, а потому было холодно. Ветер заползал под края свитера, заставляя парня двигаться быстрее к метро, только бы совсем не озябнуть. А мама говорила, что надо куртку брать с собой!***
— Тоха! — как только парень зашёл в школу, со спины на него тут же бросился Серёжа, залезая на друга с ногами, — Хуйня ты моя длинная! Как же я скучал! Антон усмехнулся, стараясь не грохнуться на месте под тяжестью Матвиенко. Хвостатый действительно стал выглядеть куда лучше без этой псевдо-бороды, которая была в прошлый раз. За этот месяц они виделись от силы раза два, если не один, потому как Серёжа усердно гулял по репетиторам, а Шастун… ну, это и так понятно. — Бля, тихо-тихо, ты меня щас свалишь! — Антон скинул с плеча друга и засмеялся, маня к себе руками, показывая, что он вовсе не прочь обняться, только по-человечески. — Антоха… — Серёжа уткнулся куда-то в широкую грудь носом, обхватывая этого дрыща обеими руками. Он так сильно скучал по нему всё это время, ему так был нужен друг, что теперь он и поверить не может, что тот стоит рядом, живой, из крови и плоти, и обнимает его. — Я пиздец тебя люблю! — Ну Серёг, отпусти уже… — Антон рассмеялся, но ему тут же прилетел шлепок по мягкому месту, — Эй! Ты чего?! — Какого хрена ты мне не отвечал так долго? Я же тут бетон со стены жевал от одиночества! — он обиженно надул губы и двинулся вперёд, снимая ветровку. — Прости, я в себе совсем был… — Антон последовал за другом, обводя школьный коридор беглым взглядом, — Обещаю, больше такое не повторится. Правда. Серёжа резко остановился прямо на входе в гардероб и с прищуром уставился на Шастуна, сомкнув руки в замок на груди. — А чё это мне верить тебе… — он закусил внутреннюю сторону щеки, демонстративно поднимая бровь вверх, — Ты меня столько раз кидал, что я уже и не знаю. — Серёж… — Антон тяжело выдохнул, сильнее стискивая лямку рюкзака на плече, — Я был полнейшим придурком. Я очень запутался во всём, ты и не… — он опустил взгляд в пол, стараясь сформулировать прощение, как надо, — ты не заслуживаешь такого обращения к себе. Ты мой лучший друг, и я не… — Ой, да заткнись ты уже, Шастик… — Матвиенко засмеялся, пихая друга вперёд, дабы выйти из гардеробной, — Мне хватило вообще-то банального «прости», а тут ты уже свою голубятню начал. — Так всё? Мир? — Антон выставил вперёд мизинец и улыбнулся, смотря на то, как Серёжа тут же выставил свой. — Конечно, блять, мир… — пальцы сплелись воедино, и оба друга засмеялись, игнорируя странные взгляды со стороны, — ебланище! Уроки шли мучительно медленно. Очень трудно было усваивать информацию и вообще хоть как-то вникать в слова учителя. За такое длительное время Антон вовсе разучился учиться, а потому чувствовал себя отсталым, когда не мог ответить на самые простые вопросы. — Шастун, ты чем всё это время маялся? — Маргарита Семёновна провела указательным пальцем по указке, смотря исподлобья на ученика. Парень лишь молчал, медленно водя не пишущей ручкой по тетрадному листку. Он просто молился, чтобы женщина перевела свое внимание на кого-нибудь другого, и дала ему спокойно деградировать дальше. Но нет, он выпускник, скоро ЕГЭ, а потому… Заткнись и слушай! — Антон, ты вообще в курсе, что у тебя одна из самых низких успеваемостей среди старших классов? — хотелось спрятаться под парту и завыть, — Самая низкая посещаемость! Ты вообще знаешь, что аттестат таким как ты не выдают? — Маргарита Семёновна! — её резко перебил нежный голос с задней парты. Ира не выдержала, а потому привстала с места, отбрасывая прядь волос назад. На неё тут же скосились все взгляды в классе, выжидающе смотря на блондинку. — У Антона уважительная причина отсутствия! Он не был в состоянии учиться, а потому ему сейчас очень тяжело влиться в график. Давайте опустим оскорбления и все эти запугивания… — она тут же села, демонстративно сужая губы в тонкую линию. — Маркачева! — учительница отбросила в сторону указку, а Антон от этого звука чуть не подпрыгнул, кидая беглый взгляд на Иру. Та только подмигнула парню, снова возвращая всё внимание на женщину, — Твоё поведение вопиюще! Не смей вскакивать с места без разрешения и выкрикивать такие вещи! Она вздёрнула вверх нос, поправила очки, ещё с минуту помолчала, смотря то на Шастуна, то на Иру, но в конце концов продолжила лекцию, не обращая внимание на этих двоих.***
Антон сгрёб в кучу всю мелочь из кармана и вывалил её на прилавок, смотря своими зелёными глазами на буфетчицу. Она стала по одной отсчитывать каждую монетку, злобно шипя, когда сбивалась со счёта. У Серёжи была профильная химия, а потому увидеть его сегодня уже не удастся. Антон понадеялся, что он сможет быстрее уйти домой, но по расписанию стояла чёртова литература, на которую его тут же вернула мама, как только узнала об отказе. Шастун объяснил это тем, что у него были мысли стать физматом. Мама посмеялась, а Антон нервно ухмыльнулся, стараясь делать вид, что он вообще-то не шутит. Прочитав за весь год от силы три книжки, вместо огромного списка, он понял, что ему просто необходимо снова начать готовиться, а к тому же ходить на профиль. Даже если будет очень тяжело контактировать с Арсом, ведь ему необходимо сдать чёртов экзамен, а личные проблемы… разрешатся как-нибудь позже. — Тридцать семь рублей! — крикнула продавщица, когда закинула последнюю монетку в карман, — Чего тебе? — Клубничное чудо. Женщина протянула ему небольшую розовую коробочку, а сама двинулась к следующему покупателю, в то время как Антон силился попасть ровно в блестящую дырочку трубочкой, дабы наконец попить. — Можно мне то же, только шесть коробок! — парень резко развернулся, прекрасно зная, кому принадлежит этот нежный мелодичный голос, — Спасибо! — девушка схватила с прилавка все свои покупки и сунула в раскрытый рюкзак, — Антоша! Пошли со мной! — она подхватила под руку озадаченного парня, который пытался словить языком белую трубочку. Подойдя к первому свободному столику, Ира упала на скамейку, отпуская Шастуна, который плюхнулся рядом, делая глоток за глотком, неотрывно смотря прямо в карие глаза. — Ну чё… — девушка расстегнула портфель и поставила все шесть коробочек, разворачивая их лицевой частью к парню, — напьёмся? — И зачем тебе столько? — Антон хлопал глазами, смотря то на Иру, то на Чудо. — Чтобы развести тебя на разговор… — честно ответила она, открывая первую коробочку, — Ну, а вообще, нужен же был повод, чтобы поговорить нормально. — У меня скоро урок, — трубочка начала хрипеть, так как коктейль кончался, но Антон упорно продолжал всасывать последние капли, игнорируя предложенный напиток. — Да я не буду долго… — девушка сделала небольшой глоток и вздохнула, опуская руки на деревянный стол, — Просто хочу узнать, как ты? — Хорошо. — Ну, а как нога? — Ира чуть улыбнулась, стараясь придать атмосфере непринужденную обстановку. — Хорошо. — Шаст… — она завыла, закрывая лицо руками, — не усложняй ты так всё! — Да я просто отвечаю на вопросы, — он отстранил от себя Чудо, причмокивая губами. Одной коробочки явно мало. — Я прощение хочу попросить у тебя за то… — Маркачева пододвинула к парню клубничное молоко, а сама опустила взгляд в стол, — что сказала тогда. Тогда в клубе. — А чё ты сказала? — Антон все же принял подачку, снова шурша трубочкой. — Ну… — она задумалась, ведь он мог вообще не помнить того, что было той ночью. Все мелкие воспоминания затмил страх об изнасиловании, — вообще много чего. Да я даже не об этом, а о том, что затащила тогда туда вас, тебя оставила одного, предложила всю эту… — карие глаза резко осмотрелись вокруг, — наркоту. Зря… — Это-то да, зря, — Шастун снова опустошил всю коробочку, — но, что было, то было. Забыли. — Ну, Тош… — Ира нахмурилась, пытаясь перенять руку парня в свою, но та резко скользнула под стол, — Я просто… правда, прости меня. Ты многое, может, не помнишь, но я столько гадостей тебе наговорила, о чём сильно сожалею. Я хочу остаться друзьями с тобой. — Конечно, мы друзья. Я вообще думал, что это вы на меня злитесь, так что… — он закашлялся, когда открыл новый коктейль, — забудем всё. — Ну вот и хорошо, — карие глаза тут же наполнились счастьем, а на губах расцвела улыбка, — а то я переживала всё это время, просто жуть… — Ира следила за тем, как Антон выпивает один за другим все шесть коробочек, — А как там… у вас с Арсом дела? Шастун поперхнулся очередным глотком и резко отстранил от себя злосчастный напиток. — Знаешь, хорошо всё. Мне уже на урок пора, правда. Потом поговорим… — Антон схватил рюкзак и двинулся в сторону выхода, — Ну, а это я заберу, так как, может, ты мне реально чего-то ужасного наговорила, а я так просто тебя простил. Хоть выгода будет! — с этими словами он скинул в сумку оставшееся Чудо и выбежал из буфета.***
Профиль обязан был начаться уже как двадцать минут назад. Опоздание Арса было не то что странно, а вообще что-то нереальное, выбивающееся из нормы. Антон уселся напротив кабинета, удерживая на груди толстую книгу. Писанина на почти шестьсот страниц была необходима для сдачи экзамена, а потому парень потратил на неё две недели, вчитываясь в каждую строчку, стараясь вникнуть в содержимое и понять чёртов смысл. Выходило херово, потому как Антон вообще не понимал смысла классики, не потому что он настолько деградировал, а потому как его мнение всегда оспаривали, и оно оказывалось в корне не верно. После тысячного замечания о том, что замысел совсем не таков, Антон забил на это дело и просто соглашался с мнением большинства, потому литература ему давалась тяжело и очень сильно хотелось бросить все к чертям. Просидев почти тридцать минут, гипнотизируя белую стену, парень наконец решил набрать Арса, потому как и другие ребята с профиля хотели уходить, а некоторые убежали уже через пару минут. Потому что все знали, что Арсений Сергеевич не опаздывает. Он либо приходит вовремя, либо вообще не приходит. — Шастун, знаешь где учитель? — девушка с грязно-зелёными глазами буквально выжигала дыру в парне, всматриваясь в его лицо. — Не знаю, с чего бы… — Антон схватил телефон и принялся листать список контактов. — Ну так… — брюнетка хмыкнула и улыбнулась краешком губ, — будто все не знают чё у вас там с Поповым. Шастун резко поднял взгляд на девицу, которая теперь оживлённо разговаривала с парнем на соседней скамье и, кажется, вообще не замечала Антона. «Неужели психолог действительно всё просекла и не поверила? Или видела то, что было после разговора?» — Арс? — парень прижал к уху телефон и отошел в сторону, дабы его никто не слышал. Трубку подняли почти сразу, что немного настораживало. — Привет, Тоша! — это был явно не Арсений, а тот мужчина со странной интонацией. — Э, Дим? — Антон опёрся о подоконник, всматриваясь в пейзаж за окном. Стемнело. — Именно он, что-то хотел? — голос был чересчур веселый и бодрый. — Можешь Арсения позвать… у нас тут проф… — Нет, не могу, прости. Он занят немного, — на другом конце послышались хихиканья и сдавленный смех, перерастающий в истерику, — Давай ты позже позвонишь. — Хорошо, когда? — Завтра… — снова смех, только теперь оба голоса сплелись воедино, истошно смеясь и кряхтя, — Тише-тише. — С Арсом всё хоро…? — Прости, пока! Гудки. Гудки, которые буквально вскрывают черепную коробку, тараня все здравые мысли в голове. Это мерзкое чувство, когда собственные догадки мешают адекватно воспринимать ситуацию, строя и строя новые версии. Антон со злостью пихает телефон в карман и резко бьёт кулаком по подоконнику, привлекая внимание профильников. Он игнорирует вопросы, просто быстро спускается по лестнице вниз, со злостью сжимая чёртов телефон. Рядом со спуском в метро Антон выкуривает две сигареты, которые приятно дурманят сознание, но не помогают забыться. Станции быстро меняются, и, когда вагон останавливается на нужной остановке, Антон заворачивает не в сторону дома, а в сторону круглосуточного магазина. Нужно хоть сигареты купить, чтоб страдать было не так тяжело. Пока он стоит на кассе, говоря уже привычную марку папирос, его взгляд падает на прилавок с алкоголем. Арсений, конечно, проводит время с Позовым, конечно, с тем самым, который гей. Конечно, когда они не виделись месяц, конечно, когда он, скорее всего, не трахался с тех пор, как расстался с Марком. Конечно, блять. Просто ебучее конечно. Сука, конченное слово. Антон достает банковскую карту и пихает в руки продавщице, которой абсолютно всё равно на возраст, а уж тем более все равно, когда парень тычет пальцем в дорогущий коньяк, который даже стоял за стеклянным стеллажом. — Мальчишка, деньги хоть есть? — спрашивает худощавая старушка, открывая ключом дверцу. — Есть! — Шастун набирает четырехзначный код. Когда покупка успешно совершена, он берет пачку сигарет, Хеннесси и выбегает наружу, толкая в сторону пропитого мужчину, который собирался зайти внутрь. Алкаш начинает что-то язвить в ответ, но парень выуживает три сигареты из пачки Кента и кладёт ему в нагрудный кармашек, тем самым обескураживая мужчину. Коньяк приятно звенит в портфеле, соприкасаясь со связкой ключей. Антон выкидывает обёртку от сине-белой пачки и вытаскивает одними зубами новую сигарету, зажимая её розовыми губами. Добираясь до последнего этажа рядом стоящей многоэтажки, он закидывает сумку на табурет и садится прямо на стеклянный выступ, свешивая тонкие ноги в джинсах через окно. Здесь балконы из стекла, с них можно отлично разглядеть весь город и не быть замеченным. Шастун затягивается и выпускает струю дыма в голубое небо, разрезая его пополам. Он крутит меж пальцев бутылку с янтарной жидкостью и щурится, вчитываясь в матовые буквы на наклейке. Хотелось скинуть её с окна двадцатого этажа и смотреть на то, как коньяк разобьется вдребезги, оставляя мокрое пятно на сухом асфальте. Антон тушит сигарету о стекло и утыкается лбом в окно, прикрывая глаза, когда холодный ветер ерошит волосы и заползает под тонкую майку, вызывая мурашки. Ведь он даже не пьёт, почти что не пьёт. Антона тяжело было вытащить на вписки, тяжело было заставить выпить в компании и наедине с другом. Но в последнее время это была лишь инициатива парня, так как жизнь катилась в пизду, а разрешать эти проблемы на трезвую голову совсем не хотелось. — Арсений… — он откупоривает бутылку, крышка падает вниз. Антон не слышит, как та отскакивает в сторону и утопает в ближайшей луже, а потому делает большой глоток, щурясь от резкой горечи по всему горлу. — Ебучий ты Арсений. Все мозги выебал, как мог, скотина такая… — парень качает ногой в такт собственным мыслям, а тело всё ближе съезжает к краю. «Ебутся, скорее всего, трахаются, поди, как бешеные! Только, блять, это и надо. Весь месяц провели вместе, породнились, сука. Вот почему он не звонил, не просил встретиться». Антон делает ещё глоток и хватает телефон, который не слушается в руках, а потому чуть не падает вниз. — Блять… — он усмехается и делает звонок, прижимая трубку к уху так сильно, что пальцы немеют. На том конце слышен протяжный вздох, а потом кашель. — Тоша? Ты позвонил… я не ожидал, — у Арсения голос мягкий, словно бархат, такой, сука, приторный, что коньяк просится наружу. — Чё, ебёшься? — Шастун дёргается на месте, а вместе с ним и бутылка, часть содержимого которой выливается тёмными каплями на джинсы. — Антон? — мужчина, судя по звуку, выходит тоже на улицу. Скорее всего подходит к окну, дабы понять, не показалось ли ему, — У тебя всё хорошо? — Так чё? — мальчик облизывает горлышко бутылки, оставляя горький вкус на кончике языка. Ситуация тупейшая, ведёт себя как школьница, которая лишь искала повод подбухнуть, — С Димой, значит? Да? — Шастун, ты пьяный? — голос грубеет. От него теперь хочется спрятаться и больше не высовываться. — Да нет… — парень смотрит на бутылку, которая всё ещё почти полная. Он понимает, что такое он может спросить и без двух глотков коньяка, лишь дай повод. — Ревнуешь? — Арс ухмыляется и упирается локтями на подоконник. — Да! Ну да, и чё такого? Он скучал, блять, так сильно, что теперь один голос пробуждает желание разрезать грудь перочинным ножичком и выскребать каждый кусочек собственного сердца, не давая ему биться, как ненормальному. Он скучал так сильно и так хотел увидеть Арса, что ждал профиля еще с того момента, как мама вновь вписала его фамилию в список. Он так сильно хочет снова попасть под машину, только бы о нем заботились как раньше, что съезжает еще дальше, почти лавируя на копчике. — Да ты мой маленький… — Попов прижимает телефон ещё сильней и заходит в гостиную. На диване сидит Позов, который разглядывает сотую по счёту ссылку в компьютере и недовольно бурчит про себя. — Ничего я не ваш! — Антон часто моргает и прижимается боком к раме, немного отстраняясь от края. — Ты где? — Дима внимательно следит за другом, смотря на то, как тот ходит по комнате, собирая какие-то вещи: то ключи, то куртку, то сумку. — Да не скажу я тебе! — Антон сползает на пол, когда до него доходит, что он всё это время сидел на краю многоэтажки. Сердце будто падает на самое дно, задевая все органы, что даже становится тяжело дышать. — Нет, забери меня… — Так где ты? — Арс машет ручкой обескураженному Позову, который только и успевает, что открыть рот в немом вопросе, как входная дверь хлопает, оставляя того одного. — Сам узнаешь, если захочешь… — Антон пинает сумку со стула, но та остаётся на месте. — Шастун! Что за игры?! — Арсений смотрит в экран, стоя рядом с лифтом, будто сомневаясь, а его ли это Антон. — А вот обычные игры, — мальчик хмыкает и прижимается носом к холодному стеклу, смотря на город, — Скажу лишь одно… — он касается подушечками пальцев окна, выводя узоры на пыльном слое, — Хеннесси продают даже в ларьках. Арсений долго смотрит на потухший экран телефона, прежде чем со злостью нажать кнопку лифта. «Хеннесси продают даже в ларьках»? Шастун, ты нормальный? Ты зачем коньяк бухаешь после школы? Осознание того, что эта мелочь где-то сейчас распивает алкоголь совсем одна, подталкивала ещё сильнее вжимать кнопку лифта почти до упора. Как только Арсений закинул сумку на заднее кресло, а сам уселся за руль, крепко обхватывая чёрную кожу тонкими пальцами, телефон снова завибрировал. Тоша Двадцать минут. — Да ты ахуел, мальчишка! — вырвалось у Арса, и мужчина вжал до упора педаль в пол. Перед глазами мчался вечерний пейзаж Питера. В мокрых дорогах отражались последние лучи городского заката, а на небе расплывались легкие отблески красной дымки, исходившей от тусклого солнца. Арсений встал в пробку. Все возвращались с работы, а Попов решил поиграть в прятки. Он и сам не знал, куда ехал, просто вывернул руль в сторону школьного двора, слепо надеясь, что Антон где-то там. Ларьки… Арсений не был в таких магазинах со студенческого времени, а потому даже не знал, что в них продают. Да и блять, быть может, это просто метафора Шастуна, а не прямой намёк. Походив вокруг здания, он вернулся к машине. Он потратил много времени, пока прогуливался, озираясь на каждый магазин. После первого звонка Антона прошёл почти час, так что, скорее всего, он уехал домой. — Ну ты получишь у меня! — рявкнул Попов, когда до него дошло, что мальчик точно уехал в свой район. В нём-то таких ларьков тьма, хоть отбавляй. Спальный район, он такой. Арсений прыгнул в машину и резко дёрнул руль, заворачивая на главное шоссе. «Район его, а если не его? Может, он поехал к Серёже, или куда-нибудь ещё.» Тоша Ещё десять минут. К сообщению была прикреплена фотография. Антон сфотографировал собственные ноги в кроссовках, которые зависли в воздухе. Он специально сделал фотографию так, чтобы не было понятно где именно он находится. Но небольшой кусочек стеклянной стены и клумбы с фиолетовыми цветами выдавали с потрохами. «Жаль, Тоша, что этот город я знаю, как свои пять… Погодите-ка, многоэтажки?» — Ёб твою мать… Антон, — Арсений развернул машину в другую сторону, чуть не столкнувшись со встречкой, — Зачем лезть на высотку, балбес. Доехав до места, которое всплыло в голове самое первое, Попов резко хлопнул дверью и побежал по бордюру, всматриваясь в каждый дом. Многоэтажка со стеклянными балконами выбивалась из общего вида низеньких домишек. Посмотрев ещё раз на фото, и ещё раз на высотку, Арсений сощурился, замечая тонкие ноги, высовывающиеся из окна. — Беги, блять, Шастун! Антон взглянул на часы, взглянул ещё раз на родной город, и пододвинулся ещё дальше. Нет, прыгать он не собирался, просто очень хотелось повыёбываться. Повисеть на волоске от смерти, а потом просто потопать домой, крепко стискивая Хеннесси. Человеку нужно внимание, нужна забота и ласка. Нужно понимание и любовь, а не вот эта ёбаная жизнь, лишённая всего вышеперечисленного. Парень качнулся вперёд, перед этим подняв руки высоко вверх. Телефон, лежавший всё это время рядом, завибрировал, показывая на весь экран сообщение. Арс Попался! Сзади мальчика резко схватили крепкие руки и потянули на себя. Антон успел ухватиться худыми пальцами за края, но его одёрнули назад, не оставляя возможности свалиться. — Отпустите! Отпустите! — завопил он, почти падая на мужчину. Арсений сцепил руки на груди мальчика, максимально сильно прижимая к себе. Антон тяжело дышал, сердце билось, как бешеное. Он знал, что это Арс, но верить в это до конца не получалось. — Тише-тише… успокойся, — мужчина мягко поцеловал загривок, удерживая Антона почти что на весу, — Я тут. — Как ты…? — всё тело трясло. Это чувство было равносильно падению с крыши, только конец был совсем другой. Будто падаешь не на холодный асфальт, а в огромный пуховый ком, который лишь немного отталкивает тебя вперёд, а затем полностью поглощает, заставляя забыться. — Я дышать не могу… — Антон выдохнул, когда руки слишком сильно пережали худую грудь. Мужчина поставил дрожащего юношу на пол, а сам подошёл ближе, соприкасаясь кончиком носа с шеей. — Дурачок совсем? — тёплые губы оставили влажный поцелуй, заставляя парня дёрнуться на месте, блаженно прикрывая глаза, — Ты чего сюда полез? — Арсений целовал шею так часто, будто совсем не отрывался от кожи. Он вдыхал тепло человеческого тела и запах клубничного геля для душа. — Просто так. Антон закусил нижнюю губу, выставляя шею, открывая как можно больший обзор для горячих губ. «Нужно остановиться, нельзя ему это позволять. Чёрт, Шастун!» — Что за прятки? — Арсений резко развернул парня к себе, и Антон утонул, утонул в синем омуте с головой. Яркие глаза, цвета тёплого океана, встретились с зелёными, словно свежая летняя трава, и теперь невозможно было оторваться. Они не отводили взгляд в сторону, изучая каждую мелкую деталь. Родинка на кончике носа у Антона, и целая россыпь по правую сторону лица Арсения. Мелкие морщинки и легкие веснушки, розовые пухлые губы и тонкие, почти что незаметные. Лёгкая ухмылка появилась на таких родных лицах. — Я думал, что ты… — уши Антона покраснели, и он резко отвёл взгляд в сторону, тогда как Попов продолжал изучать парня, — Ты не звонил, не просил увидеться. Я не видел тебя почти что месяц, а тут этот Дима. А я знаю, что он гей, и вдруг ты… Я… Арс, ну перебей меня уже, я несу такую чушь! — Шастун принялся вертеть на тонких пальцах металлические кольца, изучая такой интересный пол. — Были проблемы. Я не хотел тебя впутывать в это, так как они мои… — Арсений перенял холодное запястье, оглаживая большим пальцем костяшки, — Прости, если заставил волноваться. — Я не волно… — Антон нахмурился, — ладно, может, немного. Просто… — парень резко отошёл, всматриваясь в собственное отражение в окне, — кто мы друг другу, м? Столько времени прошло… и я не знаю, что дозволено мне, а что нет. — Тебе дозволено всё, — Арс ухмыляется, поправляя воротник рубашки, который резко начал пережимать горло, мешая нормально дышать. — Всё? — Антон оглянулся, с интересом рассматривая мужчину. — Всё. — Тогда я хочу встречаться с тобой! — зелёные глаза заблестели от предвкушения, когда Арсений начал медленными шажками приближаться почти вплотную. — Хорошо. Мы встречаемся. Слишком просто. Так не пойдёт, что-то не так. — Нет! Я не хочу… — Шастун хмыкнул, отстраняясь назад. — Не хочешь со мной встречаться? — лёгкая игривая улыбка всё не сходила с лица и начинала подбешивать. — Хочу! Но я не должен заставлять тебя, — Антон надул губы и прислонился к стеклу, выставляя вперед ногу. — Тош, я хочу с тобой быть всегда. Всю жизнь. Проживать все моменты, пока ты не решишь найти кого помоложе, или я не умру раньше от старости. Ну, или останусь импотентом. — Арс, блин! Не смей такое говорить… — мальчик часто заморгал, смотря на Попова как-то по-другому. Разница в возрасте есть, и она не маленькая, отрицать это бессмысленно, как и то, что они до одури, как любят друг друга, и ебали они эти «нормы». — Ты порушишь свою жизнь, находясь рядом со мной. — Отлично. — Я всегда останусь таким, меня не поменяешь. — Я знаю, поверь. — У меня есть дочь, которая не знает об этом. И бывшая жена. — Тоже в курсе. — Ты переедешь ко мне. — Чт..? Арс, нет, — Антон резко отстранился, быстро крутя на запястье браслет. — Скажешь родителям обо всём. — Что?! Об этом он думал только вскользь, слепо надеясь, что каминг-аут обойдёт его стороной, но, видимо, нет. Как и переезд к своему уже парню? Дома тоже хорошо, правда. Он ещё не готов покинуть родительское гнездо и жить вместе, потому как переезд несёт в себе много плюсов и минусов. Минусов в голове на данный момент было только больше, потому эта идея пугала. — Нужно, Тош. Нужно, — Арсений сделал шаг к парню, тепло смотря в это испуганное лицо, — они должны знать. — Я скажу, скажу… — холодный ветерок приятно обдувает бледную кожу, оставляя мурашки — Я серьёзно, Антон. Иначе это сделаю я, и поверь, лучше бы ты сам… — тёплые ладони оглаживают талию, и парень подаётся вперёд, позволяя лапать себя, сколько влезет. — Я обещаю. — Официально заявляю, Антон Шастун, что теперь вы являетесь моим парнем. По совместительству учеником и любовником. Кстати, об этом… — голубые антрациты потемнели, — Прости за тот раз, я не знаю, что нашло на меня. Я больше никогда не притронусь… — Ой, да заткнись! Антон резко ухватил мужчину за плечи, еле-еле касаясь тонкими пальцами шеи. Зелёные глаза смотрели с такой теплотой и желанием, что невольно подгибались ноги, хотелось взять в охапку такого хрупкого мальчика и никогда не отпускать. — Давай я отвезу тебя домой, хорошо? — Арсений прижался холодным носом к горячей шее, вдыхая запах растаявшего сливочного пломбира, смешанного с мятным шампунем. — Не хочу, — окольцованные пальцы крепко сжали плечо мужчины, не давая отстраниться. Внутри разгорался самый настоящий пожар, лишь от прикосновений к такой чувствительной коже. — Но надо. Родители будут волноваться, а тебе завтра в школу… — Попов еле заметно коснулся мокрыми губами до гладкой щеки мальчика и тяжело выдохнул. — Я хочу быть с тобой… — Шастун уткнулся лицом в подставленное плечо и крепко обнял мужчину, прижимаясь так близко, как только мог, — Всегда. — Поэтому ты переедешь ко мне, сразу после своего совершеннолетия. Ноги подкашивались, когда в голове проносилась мысль об этом дне. Антон давно слюни пускал на свой День рождения, так как слишком много обещаний было сказано для этого дня. Хотя, как много… Всего одно, но какое! — Если не потесню Позова… — и всё же он злился. Ревновал так, что не мог просто отпустить эту ситуацию. Ему нужны объяснения. — Тош! — Арсений рассмеялся, а мальчик тут же решил вырваться из крепких объятий, обиженно надув нижнюю губу, — Ты серьёзно ревнуешь к Димке? — Ага, Димке значит… — Шастун схватил рюкзак с пола и начал спускаться вниз по лестнице, всё ещё слыша непрерывающиеся смешки сзади. — Антон! Да погоди ты! — Арсений старался не отставать от мальчика, но осознание того, что это чудо ревнует его к Позову, вообще не давало спокойно дышать, мешая короткие вздохи с приступами смеха. Парень мялся возле машины, злобно пиная кроссовком камушек. Хотелось пнуть колесо тачки, порвать рюкзак в руках, ну, или хотя бы придушить Арса, смех которого сейчас бесил больше всего. — Заползай! — крикнул Попов, щёлкая ключом, после которого раздался щелчок. Антон не сел на переднее сидение, а заполз на заднее, подминая под себя ноги и сразу уставляясь в окно, чем вызвал непонимание со стороны мужчины. Он не хотел ехать с ним так близко. Всю дорогу чувствовать запах парфюма и видеть этот профиль, эти руки. Не хотел смотреть на обтягивающие джинсы и то, как Арс облизывает губы, когда ждёт зелёного света. Больше всего Шастуну сейчас хотелось думать о том, как его парень приедет к себе домой и в обнимку заснёт с Димой, укрывшись одним одеялом. Возможно, перед этим у них будет секс, ну или взаимная дрочка, хрен знает, как у вас там, педиков, это происходит. — И чё ты там уселся? — спросил Попов, выворачивая руль в сторону шоссе. — О педиках подумать хочу. — А на переднем ты не можешь о них подумать? — Арсений прибавил музыку в радио, наслаждаясь приятным вечерним джазом, — Пристегнись. — Не хочу. — Я сказал, пристегнись! — Попов резко остановил машину прямо на выезде, тем самым подбрасывая подростка на месте, заставляя вцепиться в переднее сидение руками. Антон фыркнул от негодования, но все же пристегнулся. Не без злобного рычания мужчины, конечно. Страх перед машинами всё ещё присутствовал, но постоянные поездки с отцом в больницу, дабы проверять состояние парня, немного расслабили его в этом плане, да и на заднем сидении было вполне спокойно. Подъехав к нужной пятиэтажке слишком быстро, Антон тут же дернулся открыть дверь, но та была заперта. Парень хмыкнул и взглянул на Арса, который, протянув руку к Шастуну, выжидающе смотрел куда-то вперёд. — Чё тебе? — мальчик сузил глаза, рассматривая подставленную ладонь. — Алкоголь и сигареты, — Арсений поиграл тонкими пальцами, наслаждаясь тихим скулежом с задних сидений. — Ну Арс! — Антон закатил глаза и даже топнул ногой, после чего получил злобный взгляд синих глаз. — Сейчас же! — рыкнул он, полностью разворачиваясь к парню, который чуть в угол не вжался, демонстративно сдвигая брови к переносице. Антон зло дёрнул замочек портфеля и вытащил почти не тронутую бутылку, и так же зло пихнул её прямо в руку. — Это не всё… — мужчина кинул Хеннесси в бардачок, не спуская настойчивых глаз с подростка. — Это всё! — Нет, Тоша, не всё… — Арсений плотно сжал губы, буквально буравя взглядом Шастуна, который чуть не выл от безысходности. — Не отдам! Мальчик сдвинулся в самый конец, чтобы мужчина его не достал, и прижал к себе портфель с сигаретами, без которых жизнь сейчас казалась совсем пустой и бессмысленной. — Нет, отдашь! — Арсений постарался дотянуться до обнаглевшего в край мальчишки, но тот начал отмахиваться от него собственной ногой, попадая лишь по кожаным сидениям. Попов отстегнул ремень безопасности и начал перелезать назад, тем самым заставляя Антона судорожно стараться открыть дверь. Уж слишком тот ужасающе выглядел, фыркая и рыча, пока лез на него. — Арсений Сергеевич! — мужчина окончательно перелез на заднее сидение, садясь напротив Антона, который чуть не трясся от страха, когда тот начал закатывать рукава на рубашке, — Ну-ка быстро закатайте обратно! — Отдай рюкзак… — Арсений пододвинулся к мальчику, смягчая пыл. Теперь он тепло смотрел на запуганного ребенка, стараясь придать моменту более дружескую атмосферу, хотя руки очень чесались надрать этот тощий зад. — Н-н-не надо, — Антон поджал к себе ноги и упёрся затылком в стекло, пряча сумку за спиной, — Я брошу. Я скоро брошу, правда. — Тош, маленький, пожалуйста, отдай мне сигареты… — Попов подлез слишком близко, буквально упираясь в сдвинутые ноги и тяжело дышащего Антона. Он резко ухватил парня за лодыжки, стараясь выпрямить колени, дабы пробраться к сумке, но Шастун тоже не дебил. — Вот не надо тут это ваше всё! — Антон ещё сильнее сжался, даже на секунду принимая грозный вид, но долго это не продлилось, потому как Попов одним резким движением положил мальчика в горизонтальную плоскость, наваливаясь сверху. Рюкзак мгновенно остался без защиты, чем и воспользовался Арсений, хватая его указательным пальцем за лямку, отбрасывая на переднее сидение. — Я же лишь тебе лучше делаю, — синие глаза стали наполняться привычной теплотой и солнцем, становясь ясным голубым небом, возле глаз появились редкие морщинки, а плотно сжатые губы расцвели в улыбке. — Нечестно это всё! — захныкал парень, обиженно отворачиваясь. Одними подушечками пальцев Арсений коснулся подбородка, поворачивая лицо обратно. Большие зелёные глаза изучали, что-то выглядывали, а когда находили нужное, то смущенно опускались вниз, прикрываемые лишь ореолами ресниц. Попов подмял под себя мальчика, расставляя ноги по обе стороны от такого худого тела. Он провел теплыми ладонями по дрожащей груди, а затем пальцы утонули в мягких волосах, чуть приподнимая голову, стараясь быть как можно ближе. Горячее дыхание обжигало пухлые розовые губы, заставляя слюну скопиться во рту, не давая даже сглотнуть. — Хочу тебя… — Арсений оглаживает большим пальцем острый подбородок, а подросток под ним замирает, выжидающе рассматривая каждую деталь лица. Внутри все сворачивается в тугой узел, на секунду даже кажется, что сердце останавливается, а дышать становится так тяжело, что Антон задерживает дыхание. Месяц — это слишком долго. Слишком долго, чтобы не прикасаться, чтобы не целовать и не вдыхать аромат клубнично-мятного шампуня. Чтобы не чувствовать дрожь по всему телу от желания. Не порываться при каждом беглом взгляде притянуть ближе, не сорвать к чертям одежду, дабы почувствовать вкус молочной кожи снова. Антон под ним тяжело дышит, не отрывисто смотря на мужчину. Он наконец находит в себе силы, чтобы сглотнуть накопившуюся слюну и спросить. — Так чего ты жд… — мужчина резко вторгается в приоткрытые розовые губы, сминая их своими. Антон стонет прямо в поцелуй, прижимая к себе горячее тело окольцованными пальцами, как можно сильнее. Его руки перемещаются на широкую спину, оглаживая выступающие лопатки, а глаза сами собой прикрываются в удовольствии. Арсений горячий, во всех, блять, смыслах этого слова. У него жаркие поцелуи, такие, от которых губы буквально плавятся, требуя ещё и ещё. Мальчик отстраняется на секунду, вдыхая свежий воздух, который резким рывком остужает легкие, давая сообразить, что к чему. Холодные пальцы мужчины с шеи перемещаются под свитер, и Шастун замирает, огромными зелеными глазами смотря на Арсения. Тот лишь тянется за следующим поцелуем, будто совсем не нуждаясь в кислороде. И Антон поддаётся, притягивая к себе мужчину окольцованными руками, слыша звон браслетов друг о друга. В голову почему-то лезут все уроки «Как правильно целоваться», которые быстрыми кадрами пролетают через короткие вспышки удовольствия. Оказывается, пока Антон пытался вспомнить что-то эдакое, дабы удивить своего парня. «Ахуеть. Парня!» Арсений с остервенением кусал мальчишечьи губы, стараясь пробраться глубже. — Мой мальчик, расслабь рот… — Антон резко распахнул глаза, когда до него дошла вся ситуация, и обильно покраснел, стараясь спрятаться куда-то в сгиб локтя. Но Попов тут же уловил это стеснение, и его рука, всё это время оглаживающая впалые живот и грудь, скользнула чуть ниже, проводя холодными подушечками по волосяной дорожке, еле касаясь ремня. — А-а-арс! — мальчик дёрнулся, перехватывая руку, не давая Арсению пробраться дальше, — Не нужно… — Я что-то не то сделал, Тош? — Арсений выпрямился, тут же отстраняясь, как можно дальше, не сводя взгляд с Шастуна. — Да нет, просто… — Антон выдохнул, снова усаживаясь на кресло, — Я не хочу снова, то есть хочу, но не вот так, и вообще… — было почему-то до жути стыдно, от чего хотелось убежать, оставив объяснения на потом. Хотя, как таковых, их и не было. Просто… — Я же сказал, что больше не притронусь к тебе без твоего согласия. Так что, всё хорошо… — Арсений поправил рубашку и перелез обратно на переднее сидение, громко выдыхая. — Я пойду? Хотелось остаться безумно. Хотелось продолжить все, что происходило секундой назад. Не отрываясь целоваться, пока воздуха не хватит обоим, хватаясь за мягкие пряди волос. Позволить юрким пальцам расстегнуть бляшку на ремне, проникнуть под ткань штанов, оглаживая возбуждённый орган, вызывая тихие стоны из зацелованных губ, которые бы ловил Арс, стараясь заткнуть такого громкого мальчика. Ведь они в чёртовой машине, рядом с домом Антона. Но Шастун чувствовал себя грязно, будто все это неправильно. Да, они типа встречаются, и да, наверное, это входит в список обычных занятий всех парочек. Но, если до этого они не проходили через всё, что пришлось пройти им. Если в прошлый раз Антон так просто сдался, что его смогли удержать на месте простой ремень и пара сильных, просто замечательных, таких красивых и увитых родинками… Шастун, заткнись! В этот раз такого не прокатит. Пусть помучается, ибо ему чересчур всё просто достаётся. План был таков: отплатить Попову его же монетой. — Я провожу. С этими словами раздался щелчок замка. Оба вышли на улицу. Арсений одной рукой притянул к себе все еще задумчивого Антона, обхватывая того за талию. Они быстро дошли до подъезда, когда уже на улице стало совсем темно, и улицы в таких бедных районах освещались только светом из окон. Попов довёл мальчика за руку прямо до двери и встал напротив, все ещё держа того за мизинец. «Ебать, прямо как в самых тупорылых фильмах про любовь. Где внезапный дождь? Можно было бы потом пригласить „отогреться дома“, но нет. Не в этот раз». — Нужно поговорить с родителями, как можно скорее, — Арсений тепло улыбнулся, отпуская палец и запуская обе руки в задние карманы джинсов. — Я не думаю, что так просто всё скажу… — Антон нахмурился, рассматривая браслеты на руках, — Нужно время, чтобы подготовить их… — Тош, к этому невозможно подготовить. Это сухой факт, его либо принимают, либо нет, — на другом конце улицы послышались звуки разбитой бутылки и последующие смешки. — Мой район… — Антон ухмыльнулся, — В том-то и дело, что я боюсь; боюсь, что меня выставят с этим «сухим фактом». — Всё будет хорошо, малыш, вот увидишь. Попов подошел вплотную к мальчику. Его голубые глаза в темноте казались почти что черными, но тёплая улыбка не давала усомниться в том, что тот счастлив. Попов оказался еще ближе, буквально выдыхая в приоткрытые губы, заставляя мальчика сглотнуть. «Держись, Шастун! Просто веди свою игру!» — Ну, я пошёл, любимый! — Антон ярко улыбнулся и чмокнул мужчину в правую щеку, тут же забегая в подъезд, не давая даже ничего ответить вслед. Он прекрасно знал, что Арсений стоит там сейчас с ахреневшим видом и трёт щеку, стараясь понять, что только что произошло. Резко открыв входную дверь, Шастун облокотился о стену, стараясь выдохнуть. Эмоции переполняли, хотелось кричать, хотелось запеть прямо сейчас, попутно скидывая каждый элемент одежды на пол, тем самым идя в сторону душа. Ещё утром он сухо отвечал на ежедневное сообщение от Арса, терзая себя тяжёлыми мыслями, а теперь он уже его. Только его. Его. Об этом определенно стоит порассуждать всю ночь. Ведь это... его первые отношения. — Антон? — резкий голос выбил мальчика из мечтаний, заставляя отпрянуть от стены и встать ровно. В проходе показалась мама. По её лицу сразу можно было понять, что та была в ужасном расположении духа, и Антону лучше спрятать подальше всё холодное оружие в доме. — Мам? Ты ещё не спишь? — Шастун притворно улыбнулся, будто не заметил того, как во всей квартире резко закончился весь кислород. Он принялся стягивать с себя кроссовки, попутно поглядывая на женщину, которая всё ещё стояла прямо перед ним и что-то пыталась высмотреть, высоко вздёрнув бровь. — Нет, пила чай на кухне… — она выдохнула, делая шаг вперёд, тогда как Антон резко распрямился, буквально впериваясь в маму носом, — Смотрела на закат… — Прикольно, ну я пойду. — Смотрела на то, как моего сына лапает какой-то мужик…