***
— Ну-ка стоять! — скомандовал Серёжа, перехватывая друга в коридоре школы. — Куда это ты собрался? Антон неровно стоял на месте, смотря затуманенным взглядом куда-то сквозь Матвиенко. Мимо них пробегали первоклашки и задевали шпалу, хихикая над его ростом. Серёжа крикнул им что-то вслед и взял друга за локоть, дабы отвести в сторону. — Антон? — снова начал он, щёлкая пальцами перед его носом. — Ты вообще слышишь меня? — Угу, — пробормотал тот и облокотился о стену всем телом, замечая, какая же она, блять, удобная. — Ты весь день в школе не появлялся! — кричал тот, пытаясь поймать взгляд друга, который в упор не хотел смотреть на Серёжу и, кажется, зевал от скуки. — Чего ты теперь тут шляешься? — У меня занятия, — быстро ответил Шаст, даже не задумываясь. — Какие к черту занятия? Уроки закончились уже! Ты всё прогулял, — он взял друга за ворот рубашки и дёрнул на себя, дабы привлечь внимание. — Допол… — он не успел закончить, как Серёжа с силой упёрся в грудь друга и примял его к стене. — Шастун, ты рехнулся! — он ударил по стене и чуть зашипел от боли. — Нет у тебя никаких дополнительных, дурья ты башка… Антон скатился вниз по стенке и подмял под себя ноги. Ему совершенно не интересно выслушивать всю эту каждодневную тираду. — Дома тебя хватает, — передразнил он и спрятал нос, закрывая лицо ладонями. Серёжа еще с минуту зло смотрел на друга и сжимал кисти рук в кулаки, готовясь избить дрыща до смерти, потому что, блять, бесит, урод! — Ох, Антон! — он растянул «о» и упал рядом, когда понял, что парень совсем свихнулся. — Скажи мне, — начал Шаст и заметил, как Матвиенко тут же оживился и осторожно пододвинулся ближе, — почему он так со мной? Повисла неловкая тишина, которая казалась неловкой только Сереже, потому что он, мать его, вообще не знал, к чему клонил друг. Всё потому, что нужно рассказывать самым близким то, что происходит с тобой! Делиться переживаниями или хотя бы тем, что твой жестокий учитель, избивающий тебя на уроках, запал в твоё сердце и полностью оккупировал твой разум. Тогда бы Матвиенко не сидел сейчас на кортанах возле него и не ломал бы мозг из-за этого балбеса. — Тох, я же… — но Антон резко вскочил с места и пошёл в сторону лестницы, дабы быстрее выбраться из этого дурдома и снова окунуться в пучину раздумий и страданий. — Антон! — услышал он сзади и полностью проигнорировал. Ему не до вас. Он хотел видеть его. Хотел понять, что происходит, и почему ему так больно. А не вот это вот всё.***
На следующий день Марина Владимировна вынудила Шастуна пойти в школу вовремя, потому что начала подозревать, что с этим парнем что-то не так. Или нет. Ладно, просто кто-то по имени Серёжа вынудил мать проснуться с утра пораньше и растолкать этого укурыша. Ну потому что не может так больше продолжаться, Тох. Не может. Антон нехотя шёл в школу, то и дело стараясь убежать, пока Матвиенко задумывался о чём-то своем, но тот тут же ловил его под локоть и тащил в сторону учебного заведения. Чуть ли не плача, он цеплялся за всё вокруг, даже за прохожих, которые в страхе отбегали от него подальше, а Серёжа в сотый раз проклинал себя за то, что вообще до сих пор дружит с Шастуном. Он помогал ему раздеться, пока тот даже под страхом смерти не решался снять с себя верхнюю одежду, а только утыкался носом в плечо друга, пока тот стаскивал с него куртку. — Ну же, Антон! — как только куртка оказалась на вешалке, Антон чуть заметно ухмыльнулся, переводя взгляд на кроссовки, и тут уже Матвиенко знатно выругался, прежде чем принялся расстёгивать обувь. — Татьяна Викторовна, можно выйти? — тихо попросил Шаст и тут же получил пинок под партой от друга, который крепко держал его за руку, не давая и с места дёрнуться. Кто его знает? Выйдет из класса и пойдет домой прям так, без одежды и вещей. В этом Серёжа даже не сомневался, а потому полностью контролировал, не давая оторваться от него ни на метр.***
Из-за многочисленных прогулов Шастуна оставили убирать рождественские украшения, которые висели по всей школе ещё с новогодних праздников. Никому же не надо тратить на это время, поэтому легче привлечь к этому делу учеников, которым, к слову, конечно, больше нечем заняться. Вместе с бедолагой Антоном было ещё с десяток таких же, которые надеялись сбежать после уроков, но были остановлены директрисой, которая буквально за шкирку втащила всех обратно в школу. Тут уж Матвиенко оказался бессилен, так как был одним из самых прилежных учеников, который априори не опаздывал и не прогуливал, потому он мирно ушёл домой, запоминая тот жалостливый кошачий взгляд Шастуна, который сжимал в тощих пальцах гирлянду и чуть не рыдал. Да он впервые за две недели целый школьный день отходил! А вы его ещё мучить собрались! — Изверги! — крикнул он и начал скручивать всё ту же серебристую гирлянду. — И не говори, — раздалось сзади, от чего парень вздрогнул и чуть не ударился головой об антресоль. — Тоже прогуливал? К нему подсела Ира и, выудив из рук гирлянду, начала сама наматывать её на картонку, экономя время. Ведь это у неё получалось гораздо быстрее, чем у Шастуна, который, к слову, только и пялился на то, как быстро она сворачивает эту длиннющую штуку, прилагая такие малейшие усилия. — Прогуливал, — ответил он чуть запоздало и перевёл взгляд на синие шары, которые при малейшем касании осыпались блёстками на пальцы. — Надеюсь, по уважительной причине, — она закончила с первой гирляндой и принялась укладывать мотки в коробку, — потому что я — нет. — Допустим, уважительная, — Антон наблюдал за тем, как мерцают голубые пайетки на руках, и одновременно снимал поочередно каждый новый шар. — Что-то случилось? — не без интереса спросила вдруг Ира, закончив с упаковкой. Она сидела, свесив ноги, и пыталась поймать на себе взгляд Шаста, который то и дело прятал его, отводя в сторону. — Ничего, — чуть слышно ответил он, закусив губу от столь очевидного вранья. — Знаешь, мы ведь с тобой даже не друзья, — Ира ухмыльнулась и спрыгнула со стула, — но я могу выслушать тебя, если тебе вдруг захочется. Антон удивлённо вскинул брови и наконец перевёл взгляд на девушку, которая делала вид, что очень увлечена коробкой с мишурой. — Ты даже лучшему другу не смог довериться, — про себя прошептал Антон, терзаясь чувством недосказанности. Ему настолько хотелось рассказать всё до мелочей, что начал подёргиваться глаз, и усилилась боль в висках. — Просто я… — начал было Антон. К счастью, ситуацию отпустила директриса, ворвавшаяся в коридор и сметавшая всё на своем пути огромной искусственной лапой ели. — Посторонись, мелочь! — она еле передвигалась на своих коротких ножках и смешно валилась в разные стороны, когда охапка веток перевешивала её собственный вес. — Может, мы отнесём все эти коробки подальше? Кажется, мы закончили тут, — Ира с надеждой спросила женщину и покосилась на аккуратно сложенные игрушки. — Тащите это на четвёртый этаж, — прокряхтела директриса, падая на лавочку от усталости, — в 407. Антон, который в это время задумчиво звенел кольцами, играя собственными пальцами, резко обернулся. — Пошли, Шаст! — окликнула его Ира, поднимая набитые до верха коробки. Когда парень не среагировал на первый зов, девушка всучила тому тяжёлую ношу и кивнула в сторону лестницы. — Заторможенный дружок у тебя, — усмехнулась директриса, расправляя замявшуюся юбку. — И не говорите! Антон медленно тащился сзади Иры, которая быстрыми шагами рассекала волну первоклашек, столпившихся на лестницах. Он дрожал от страха, предчувствуя определённо что-то плохое. Дверь в кабинет, на удивление, была открыта, и девушка лёгким движением руки одёрнула ручку и тут же очутилась в просторном кабинете. Антон так же осторожно, чуть дрожа, переступил через порог и начал оглядываться. Сердце билось с огромной скоростью, и эта дробь отдавалась где-то в висках, от чего кружилась голова. — Ставь на стол, я принесу ещё пакеты из 400, — Ира кивнула в сторону парты и, заметив ноль реакции, поспешно удалилась. Повисла давящая тишина. Он так давно здесь не был, что теперь стоял и рассматривал каждую мелочь, будто это единственный шанс быть ближе к нему, к… — Арсений Сергеевич?! — изумленно вскрикнул парень, врезаясь в парту сзади. Мужчина стоял на пороге кабинета, держа в руках стопки бумаг и собственную сумку. Антон с надеждой рассматривал каждую деталь и с ужасом понимал, что тот выглядел не лучше его самого. Голубые глаза теперь были тусклыми, словно пасмурное небо. Из них не вылетали искорки, и они вовсе не сияли. Мешки под глазами настолько большие, что кажется, он действительно не спал всё это время, дрожа под холодным одеялом и вслушиваясь в каждый шорох. Если коротко, то выглядел он более чем дерьмово. Что-то больно кольнуло в сердце, когда парень застал учителя в таком виде. От неведения причины происходящего, от чуть кричащего «это ты во всем виноват!», ну и от того, что они не виделись две недели. Ну это так… мелочи, конечно. — Антон, — констатировал факт мужчина и, наконец выйдя из транса, пошёл в сторону кафедры, сглатывая, когда к нему буквально подлетел парень, останавливая на полпути. Он не мог и слова выудить и тупо смотрел на эти дрожащие губы и строгий взгляд, который намекал на то, чтобы ТЫ СЪЕБАЛСЯ НАХЕР С МОЕЙ ДОРОГИ, ИНАЧЕ Я ТЕБЯ С ПРОГИБА… — Арс… Арсений Сергеевич! — голос его дрожал. — Что с Вами случилось? Учитель тонул в зелёных глазах, которые поблёскивали от скопившейся влаги и смотрели с такой надеждой, что Попов сглотнул, не зная, как избавиться от этого щемящего внутри чувства. — Антош, уйди с дороги, — он чуть коснулся его плеча, дабы убрать с дороги, и поднялся за кафедру под пристальным взглядом ученика. Антон мялся на месте, не зная, что сказать. Ты столько хотел спросить. Ты столько хотел узнать. Чего же ты молчишь? Это твой единственный шанс! — Арсений Сергеевич, если Вы сейчас мне не расскажете, что с Вами происходит, то я… — он перевёл взгляд на коробку с украшениями и схватил оттуда стеклянный шар. Учитель непонимающе смотрел на Шастуна, не понимая, к чему тот вёл. В одно мгновение Антон завёл руку назад и с силой ударил хрупкий шарик о парту, который раскололся и разлетелся по углам. На стержне остался острый осколок, который парень плотно приставил к нежной коже на запястье. — Иначе я прям щас себе вены вскрою! Арсений не смог сдержать улыбки, и по его лицу пробежали мелкие морщинки, когда он начал смеяться. Антон обиженно смотрел на учителя, не понимая, почему тот не воспринимал его угрозы всерьёз. Конечно, давай, вскрой венки новогодним шариком, балбесина ты такая! Из-за того, что тебе не рассказывает о своей личной жизни абсолютно тебе незнакомый человек. Абсурд. — Тош, положи эту штуку на место, я тут соберу всё. Тош. Тош. Тош. Что-то тёплое и приятное разливалось где-то в солнечном сплетении, и Антон чуть заметно улыбался, но осколок не убирал. Арсений спустился с кафедры, отложив документы в сторону, и начал собирать осколки, попутно складывая их в ладонь. Антон наблюдал за этими действиями, словно за произведением искусства, и не мог оторвать взгляд. Как только рука потянулась к очередному кусочку, то его вдруг прошибло… В голове пролетели воспоминания того самого утра, когда он точно так же ползал по полу и собирал осколки кружки, а потом… темнота. Действительно, темнота. Такая, из которой не выберешься. Такая, что душила тебя и высасывала все жизненные силы. Арсений положил последний осколок в руку и сел на пол, устремившись взглядом куда-то в пустоту. Он со злостью сжал осколки в своей руке, некоторые из которых больно впились в кожу, оставляя маленькие ранки. — Арсений Сергеевич… — Антон заметил то, что учитель полностью остолбенел и не двигался с места, — Вы к-как? Он убрал остриё обратно в коробку и медленными шажками пошёл к мужчине, который… плакал? Антон упал рядом на колени и с ужасом пытался понять причину. Он видел, как тот со злостью держал осколки, как из-под пальцев сочилась кровь. Губы его дрожали, а из глаз поочередно катились слёзы, делая и так прекрасные голубые глаза ещё более красивыми. Парень не понимал, что делать, ему становилось страшно, к горлу подступал ком, и он положил свою окольцованную руку на раненую руку Арсения, которую тот тут же одёрнул. Его взгляд наконец сфокусировался на ученике, и когда до него дошла вся ситуация, то мужчина посмотрел на свою окровавленную руку и медленно начал разжимать запястье, шипя от боли. — Боже, — простонал Антон и попытался хоть как-то коснуться учителя, но тот отодвинулся дальше. — Где у Вас аптечка?! Арсений проигнорировал вопрос и утёр такие стыдливые слезы, которые не прекращались, делая ситуацию ещё более неудобной. — Ничего не нужно, иди отсюда! — прошипел он наконец и привстал на колени. — Нет! — протестовал Шастун и упрямо схватил руку учителя, рассматривая масштабы повреждения. — Сейчас же скажи, где аптечка! Мокрые от слез ресницы чуть подрагивали, и он тупо смотрел на испуганного Антона, который точно не шутил. — В лаборантской, — чуть слышно ответил он и пронаблюдал за тем, как парень оперативно скрылся за дверью и спустя пару секунд вышел с белым ящичком с крестом. — Давай сюда! — скомандовал Антон и положил запястье учителя на свои колени. Он достал из аптечки перекись и жадно полил ей ватный шарик, затем положил рядом бинты и кинул быстрый взгляд на ошарашенного Попова, который только шмыгал носом и удивлённо смотрел на парня. Прямо на него. Антон смущался под таким настойчивым взглядом, но виду не подавал. Как только всё было готово, Шастун поочередно вытащил мелкие осколки из ранок и тут же прислонил к каждой мокрый ватный шарик. Порезы пенились, Арсений шипел от боли, Антон дул на запястье, стараясь облегчить боль. Идеально, в общем. Как только дело дошло до самой глубокой раны, учитель стиснул зубы, предвкушая дальнейшую пытку. — Потерпи… те, — дополнил парень, касаясь нежной кожи, и снова подул, почувствовав, как Арсений не отводил от него взгляд ни на секунду, жадно пожирая глазами каждое действие. — Вот и все! — завязав последний узелок на ладони и сложив все медикаменты обратно в ящичек, Антон начал было подниматься с коленей, но его перехватила здоровая рука учителя, которая потянула того обратно. — Спасибо, — прошептал Арсений, не отпуская руку парня. Антон тяжело сглотнул, когда настойчивые пальцы учителя буквально мёртвой хваткой вцепились в окольцованные, переплетая их между собой. Дыхание участилось, и теперь, чтобы спокойно сидеть на месте и не дёргаться, Шастуну приходилось вовсе не дышать. — Арсений Сер… —Тшш, — шикнул на него учитель, поднимая локоть своей руки чуть вверх и заставляя скатиться чёрный браслет на тощую руку Антона, — Ты оставил у меня тогда. Руки наконец разъединились, и парень облегчённо вздохнул. Если бы прошло немного больше времени в таком положении, то он верно свихнулся. — Вы его носили всё это время? — Антон поправил браслет и снова вернул взгляд на смущённого учителя, который будто наконец осознал свои действия. — Да, прости, он… — Арс утёр красные щёки от оставшейся влаги, — напоминал о… — О ком? — настойчиво перебил его парень, не унимаясь. — О том, чтобы я его тебе отдал. Совсем не то, что ты ожидал услышать, да, Антон? Шастун тяжело выдохнул и снова метнул свой взгляд на чёрный браслет, который буквально обжигал запястье. Учитель с сожалением смотрел на теперь уже голые руки, которые украшала только повязка. — Тош! — раздалось в проходе, и парень чуть не подпрыгнул на месте. В кабинете оказалась Ира, которая в шоке прокручивала всю ситуацию, развернувшуюся перед ней. Осколки стекла, перепачканные в крови куски ваты и двое мужчин, один из которых сидел с красным лицом и перебинтованной рукой, а другой тупо скалился, пытаясь объяснить происходящее. — Так, ладно, я просто хотела сказать, что не нашла тех пакетов, — она поспешила быстрее ретироваться к выходу. — И директриса разрешила идти домой. Вот… Ира всё ещё стояла в проходе, не в силах отвести взгляд. — Да хорошо, спасибо, — коротко ответил ей Антон, провожая девушку взглядом. — Может, вам врача, Арсений Сергеевич? — наконец спросила она, замечая лужицу крови на полу. — Не нужно, — ответил за него Шастун, всё ещё странно улыбаясь. — Пока, Ир. Потом как-нибудь увидимся. — А, эм, конечно… Девушка саркастически улыбнулась и наконец вышла из кабинета, громко хлопнув дверью. — Ира? — делая вид, что ему «до лампочки», спросил Арсений, но всё ещё выжидающе наблюдал за парнем, который поплёлся к урне со всеми этими бинтами. — Угу, — про себя хмыкнул Антон и уставился на мужчину, стоя в победном положении. — Та самая? — снова спросил он, облокачиваясь на парту. — Угу, — снова подтвердил парень. — Сходим куда-нибудь прямо сейчас? — резко перевёл разговор Арсений и сам победно улыбнулся. — Уг… что? — Антон сам запутался в своём ответе и тупо смотрел на Попова, который перенял обратно свою корону «Альфача».