Следующий

Безжалостная. Именно такая у него королева. Разумеется, Берилл красива, только вот роковых и почти идеальных много. На первый взгляд. А суть не в том, как ослепительно и в то же время солидно глава его страны выглядит, сидя на троне в лучшем из парадных нарядов, когда принимает верительные грамоты послов других подземных держав. Берилл Осторожная по-настоящему умна, и потому — опасна! А еще она жестока в любое время, в любой одежде и без. Но ее умственные способности в этом не виноваты. Отчего? Да просто королеве по нраву сама возможность распоряжаться. Всегда так было, если у него с памятью нет проблем. Кунсайт невесело усмехается и проверяет свои армейские бумеранги на прочность. Вручную. Сегодня они еще могут ему пригодиться. А контроль над всем и вся… О, куда раньше, чем состоялось приснопамятное знакомство с некоей разумной субстанцией фиолетового цвета, которая некогда была значительно когтистей, такие склонности у Берилл уже прослеживались. Не зевай только, успей заметить, пока не поздно! Кунсайт невольно вздрагивает, припоминая, как ему в спину однажды вонзились когти. Не Металлии, правда, а Берилл. Но тоже длинные и острые. Тогда их владелица была якобы настолько поглощена соитием, что не контролировала собственный восторг. Ложь. На самом деле королева просто хотела причинить ему боль и поглядеть, возмутится он или стерпит подобное обращение, надеясь побыть в статусе фаворита как можно дольше. А он… Что? Взял да и культурно попросил об отставке. Вот так. И с тех пор не появлялся в опочивальне Берилл Беспощадной, оставшись при этом в милости. Как стратег, которого она ценить не перестала. А чтоб ни у кого из оппонентов при дворе не закрались мыслишки о том, чтобы воспользоваться шансом и попытаться оказать влияние на ее величество через постель, так сказать, на личном фронте, он всех опередил, подложив под королевский бок своего протеже. Знал ведь: Зойсайт без ума от этой хищницы. Абсолютно. И амбициозен, только в меру. Ведь помнил, кому всем обязан. Кого покойные родители назвали опекуном и наставником. Хотя о чем речь? От него парень зависел. Материально. Все-таки был нищим, пусть и с родословной. Да и политически… Не так уж его бывший рыжий ученик был глуп, пусть и слаб на голову, чтобы не понимать элементарных вещей: стоило взбрыкнуть — и конец дворцовой, нет, что там, любой карьере. Берилл могла запросто удалить еще одного ухажера от двора, а то и казнить, не отрываясь от десерта, чтобы выкинуть бывшего воздыхателя из головы самое большое через неделю. И выбрать нового, разумеется. С легкостью. А желающие в очередь бы выстроились, только намекни она, что заскучала с очередным фаворитом. Кунсайт ощупывает стены. Камень в игровой пещере детей Зойсайта холодит ему руки даже сквозь форменные перчатки. Неприятно. А давно ли он жил, не обращая внимания на подобные мелочи? Вспомнить легко: с переездом осиротевшего Зойсайта к нему все и начало меняться. Смех того не был навязчиво громок, он вообще редко шумел, всегда без напоминания убирал игрушки, не привередничал за столом и никогда особо не докучал своим присутствием другу родителей, ставшему его опекуном после того, как они умерли. Но вот подлинное до невозможности, подозрительно, дико настоящее почтение, которое граничило с обожанием… Сначала Кунсайт думал, что у пятилетнего ребенка был хитрый план. Что мальчишка, избавиться от которого не позволяло данное покойному соратнику обещание, втирался ему в доверие, надеясь усыпить всякую бдительность, казался безобидным, а сам в это время планировал сэкономить карманные деньги, чтоб нанять гипнотизера поталантливее, надеясь обстряпать завещание в свою пользу, а после этого скоренько растяпу-опекуна и отравить, прикупив яд понеприметнее через подставных лиц. Чушь? Мягко сказано. Позже, когда до Кунсайта начало понемногу доходить, что сын знакомого покойника был к нему искренне привязан, видел в нем того, кто мог заменить родителей, и просто хотел внимания, по-детски непосредственно искал его общества… И был неизлечимо болен в умственном смысле, потому что материнские и отцовские гены смешались в данном случае именно так. Впрочем, привыкнуть к почтительнейшему отношению к своей персоне со стороны Зойсайта оказалось не очень-то и сложно. А как замечательно стало обедать да и просто говорить хоть о делах, хоть о любом пустяке с кем-то, не ожидая подвоха каждое мгновение! В присутствии этого рыжика он впервые за несколько, страшно подумать, тысяч лет мог не ждать предательства ежесекундно. Но молодой идиот всё испортил, когда подрос. Увы. Ну не умел Зойсайт отделять профессиональное от личного. И учиться тому не рвался в своей типичнейшей манере, даже отметив совершеннолетие накануне очень… Личного знакомства с королевой. Что, красная кровь? Человечье наследство. Спасибо матери Зойсайта. Кунсайт морщится. Наверное, больше из-за вонючести бензина, украденного в пещере Нефрита после казни последнего, чем по какой-то другой причине. Эх, говорил же, говорил в свое время одному соратнику: не женись на человеческой женщине, результат непредсказуемый больно! А тот не послушал. Видите ли, любовь. И что в итоге? Слегка больной на голову подопечный, безрассудно разозливший королеву. Допустим, он, Кунсайт, сам так бы выпендриться не смог. Не позволил бы себе подобную глупость. Верней, целый набор ошибок! Например, не стал бы служить бывшему наставнику веками, потому что, смешно сказать, уважал его, а не только ради протекции. Не стал бы верить одной-единственной госпоже, потому что, вот умора, любил ее, а не всего-навсего ценил за непыльную должность. А уж плевать на прямой королевский приказ и атаковать того, кто нравился Берилл Жестокой намного сильнее не стал бы и подавно! Или все-таки попытался б?.. Кунсайт вытаскивает из-за отворота на конце правого рукава повседневного кителя одно из последних изобретений, над которым работал с Джедайтом, пока того не отправили в бессрочный отпуск. Полезная модификация у них вышла. С маскировкой под медальон. И сейчас Кунсайта не гложет совесть, хотя он местами облегчил не чью-то, а королевскую шкатулку с украшениями. Чего ради? Чтоб вложить спасительный прибор в чужие ладони. Детские. — Сожми эту вещь покрепче, зажмурься, а потом аккуратно пройди сквозь время и пространство. Не оглядывайся назад. Обратно вернешься, когда цоизиты на створках медальона позеленеют. Всё понял? Не самый младший, но и не старший из детей Зойсайта и королевы Берилл кивает. Отрывисто. Нервно. Кунсайт заставляет себя улыбнуться мальчику. Подумать только, он сейчас не старше родного отца: ведь когда тот осиротел, Зойсайту было столько же лет. Какая гадкая ирония!.. — Всё будет хорошо, не бойся. Иди же. Ну? Малыш кивает снова. Но теперь — спокойнее. Увереннее? И его фигурка исчезает, чтобы появиться где-то далеко-далеко отсюда. Там, где найти хищник не сможет, занявший место его отца в жизни королевы. — Я готова, Кунсайт. Она никогда не звала его господином. По его же просьбе. Зачем ему это понадобилось? А он и сам не знал толком. Разве что… Так удивительно и забавно было общаться с человеческой прислугой, которая его не боялась. Впрочем, ее можно было понять: когда не так давно он явился ей во всем блеске своего великолепия, эта женщина свое отбояться успела. На годы вперед. Потеряв сына, который только-только родился, и мужа в жуткой аварии, она восприняла темнокоролевские спецэффекты почти равнодушно. Все. А вот за возможность позаботиться о маленьком беззащитном ребенке, пусть чужом, уцепилась. Отчаянно. Искренне? Вполне. Достаточно было заглянуть ей в глаза, чтобы понять это. — Держи. Кунцит спрячешь, как договаривались. Розу поставишь в воду, только шипы не задень. Потом жди в гости, когда лепестки станут прозрачными. Она прижимает к сердцу младшего сына Зойсайта и королевы одной рукой, берет свежесрезанный цветок в другую. Ребенок безмятежно спит, убаюканный ею, когда!.. — А если гостем станет кто-то другой? Кунсайт улыбается. Неприятно. — Плесни ему в рожу из вазы с этим цветочком. Должно сработать. Береги детей. И себя не забывай. — До свидания. Когда за нею с усилием схлопывается коридор в наземный мир, Кунсайт выдыхает. Стены родных подземелий сделались плотнее? Да. Или это старость подкралась. Незаметно. Вот ему всё тяжелее и стало проворачивать элементарные манипуляции с материей. Что ж, пусть. Он вытирает со лба капли пота. Нерожденная принцесса в безопасности. Как и ее брат. А теперь… Почему у него дрожат руки? Почему не срабатывает еще один портал?! — Здравствуйте, господин Кунсайт. Ух, пирожные. Мои любимые, с миндалем! А могу я взять одно? Пожа-а-алуйста! Старший сын его бывшего непутевого ученика и королевы кладет учебники на тумбу у входа в пещеру. И улыбается. Кунсайт видит, прикрывая за ним дверь, как в начале дворцового коридора, по которому ребенок только что бежал вприпрыжку, мелькает кто-то с черными розами. И в плаще с кровавым подбоем! — Угощайся. Но только сегодня. Мальчик радостно благодарит его, обещая съесть весь-весь обед. — Как вкусно!.. А где все? Няня их на прогулку вывела, да? И папа с ними ушел? Если верить эху, кто-то подходит ближе и ближе. Кунсайт берется за свои бумеранги. — Ты скоро увидишь своего папу. Обещаю. В дверь стучат. Ребенок тянется за вторым пирожным. — А почему глаза у вас заслезились, господин Кунса?..

***

— Не уважаешь традиции моего племени, Кунсайт. Ах, как некрасиво. Ладно, я спрошу, но только один раз. Где ребятня того рыжего? — Здесь. Эндимион, принц, как его там в этой жизни? Словом, отирается у входа. Стараясь не задеть своим драгоценным плащом дверной косяк, черный от копоти. Свежей. О, почему, зачем Берилл и раньше, и теперь неровно дышит, едва завидев этого хищника? Кунсайт обездвиживает бумеранги. С преувеличенным старанием кашляет в кулак, держа под мышкой совместный портрет с бывшим воспитанником и разглядывая то, что сейчас перестало дымиться, а еще утром было его, Кунсайта, пещерами, где жил он сам. Зойсайт. И… Бензин у Нефрита водился отличный. Горел быстро.