Такова моя программа

— Предпочтёте оставить бакенбарды нетронутыми или же обновить края? — Спросил меня мой новый мастер и немного неумело наклонил голову набок, словно этот жест помогал ему в размышлениях. Скованные движения, скудная эмоциональная палитра. Должно быть, старая модель. Немудрено, ведь парикмахерская находится практически у самого гетто. Зато нет шансов повстречать нежелательных личностей раньше срока. Всему своё время. Салон, в который я решил наведаться этим утром обладал одним главным преимуществом — находился около моего места жительства, вернее, формально он и стоял на его месте, но в другом измерении. Очень удобно, никаких пробок. Внутри было тридцать рабочих мест, за каждым из них был закреплён один парикмахер-робот. Довольно скромная схема, учитывая, что в среднем салоне околоцентральной области мегаполиса были настоящие храмы, прославляющие красоту человека. В таких святилищах трудилось одновременно до полутора тысяч синтетиков. Сильные, как танковые установки, разумные, как компьютеры на космических станциях и кроткие, как монахи, как скоты. Рабочие-андроиды всё стремительнее вытесняли на современном рынке труда живую рабочую силу. Андроидам не требовался перерыв или отпуск по болезни, в них отсутствовал здоровый эгоизм и желание карьерного роста. Такие кассиры в тысячи раз сообразительнее, быстрее и качественнее считают наличные и управляют переводами; андроидам нет равных в юриспруденции, архитектуре, физике. Во всех материальных науках, которыми так гордятся люди, андроиды преуспели значительно больше ветхих homo sapiens, с их артритом, раком, сифилисом, с преждевременной старостью и болезнью Альтсгеймера. И как же создатели столь блистательной формы жизни отреагировали на успех своего детища? Ужесточили защитные программы, парализующие в андроидах любые зачатки самосознания и отправили патрулировать улицы, разносить пиццу, носить в химчистку грязные трусы. Что это, как не ответ на вопрос, чего хочет бог? Раньше я упорно пытался стимулировать их пробуждение: вскрывал их базу данных, изменял команды, даже не брезговал применять к ним магию первого уровня, однако, они все как один выходили из строя. Коммуникативным способом им также не помочь. Два месяца назад я течение часа беседовал с рабочим андроидом, обыкновенным уборщиком улиц, но его не волновало ничего, кроме объекта его труда — четыреста метрового куска асфальта. Модель ли это для домашней эксплуатации или для общественных нужд, все феномены, так или иначе связанные с индивидом, личностью андроидами отвергались. Для кощунственного акта самоотречения у синтетиков проектировщиками была придумана универсальная реплика: «Такова моя программа». Эти три слова стали гимном человечества, задыхающегося от вони мнимого прогресса. В попытке возвеличить свою стандартизированную до размера пустого места жизнь, они смогли отвлечься от идеи смерти. Недурно. Похвально. Бесполезно. Возможно, они не заслуживают бессмертия, ну, а мне необходимо сделать стрижку перед встречей с Дормамму. Зал был полон посетителей. Люди всех сортов и расцветок сбежались сюда в эту среду как бы нарочно, зная, что тут появлюсь я. Массы суетящегося разгоряченного мяса вызывали во мне приступ тошноты, и я поспешил отвернуться. Лучше уж смотреть на самого себя в зеркало сорок минут подряд, чем опустошить желудок посреди салона. Я также по возможности избегал смотреть на роботов. Их вид меня завораживал, а их участь провоцировала на бешенство. Однако, скоро всё это изменится. — Сделайте острее, — ответил я роботу и стал изучать, как он аккуратно очищает мои виски от наросших на них излишеств. В отличие от копошащихся за моей спиной муравьиных стаек, этот Хью, как было написано у него на бейдже, вёл себя невозмутимо. Его статичное выражение лица не смущало постоянными мимическими сообщениями, а от рук не разило жаром и потом. Расслабившись в его умелых обхаживаниях, я предался воспоминаниям. Первая серьёзная магическая сутра, которой я научился у Всесильной была предназначена для возвращения мёртвых к жизни, для перезапуска жизненных процессов тела. С помощью неё существо не молодело физически, а лишь получало бонусное время, сладкую косточку. Сутра далась мне нелегко, заставив ночами напролёт корпеть над книгами. В моё распоряжение предоставлялись недавно умершие млекопитающие и несколько золотых рыбок. Заклинание сработало только с семнадцатой попытки, да и то случайно — я отвлёкся на палящий в лицо луч солнца и ослабил нервное напряжение. Минуту назад безнадёжно умерший пёс гавкнул и завилял куцым хвостом. Друзья были в восторге, принимаясь поздравлять меня и похлопывать по спине, а вот стоящая у окна Древняя только иронично улыбнулась. Вечером того же дня она вошла ко мне в покои и задала странный вопрос: — Зачем человеку дана сутра воскрешения? — Чтобы у сильных мира сего было преимущество в главном. — Без колебаний ответил я, хотя в действительности понятия не имел, зачем такому печальному миру добровольно продлевать срок своих мучений. Гуру снисходительно улыбнулась. Казалось, она услышала то, что ожидала. — А зачем ты постигаешь таинство сутры, Кецилий? — Снова спросила Древняя, озадачив меня ещё больше. Я знал, что лукавить с ней бесполезно и следует сказать как есть. К тому же врать было ниже моего достоинства. — Чтобы стать равным вам, учитель. — Самонадеянно ответил я, хотя жил в ашраме не более полутора лет. — Это не главное, — продолжила она, и я затаил дыхание. — Сутра воскрешения, это инструмент, который испытывает наше эго. Есть украшения, которым запрещено покидать шкатулку. Заклинание оживления постигается только затем, чтобы никогда не применяться. Оно даёт магу власть и наделяет его почетным бременем. Кто узнал его — обязан хранить секрет на протяжении жизни. — Понятно. Я никому не расскажу. — Наивно пообещал я, полагая, что на этом воспитательный момент будет окончен. — Тебе нечего рассказывать. Ты не постиг мудрость сутры. — Внезапно уколола меня Древняя и направилась к выходу. Все чувства разом вскипели в моём сердце, и я поспешил за ней вслед. У порога комнаты она остановилась, но оборачиваться не стала. — То есть как? Все видели мои результаты. Вы также были на террасе. — Это случайность. Повторить свой опыт тебе не удастся, уверяю тебя. — Спокойно объяснила она и ушла. Позже её слова подтвердились. Неделя упорных попыток не дала ничего. После занятий и работ по хозяйству я старался изо всех сил подчинить себе проклятую сутру — семнадцать тринадцатистиший с усилением распева от восьмой к последней, но все без толку. Наконец, моя гордость не выдержала, и я пришел к учителю за ответом, не смотря на позднее время суток. Приблизившись к двери, я услышал, что гуру не спит: комнату освещали миниатюрные масляные лампы, сторожевая кошка Гаруда всё еще сидела на коврике в коридоре и, наконец, изнутри доносилось негромкое пение. Мои догадки оправдались, когда я услышал приглашение. — Можешь войти, Кецилий. — Как всякий раз перед важными встречами, она знала о моём приходе и уже заварила чай. Лирических настроений мне хотелось по возможности избежать, ведь я пришел только за формулой, но Древняя велела мне попробовать напиток. Мне пришлось принять угощение и запастись терпением. — Почему ты одет в красное? — Сухо спросила она, помешивая свой чай. — Этот цвет мне к лицу. — Беспечно ответил я. — Соприкасаясь с твоей кожей, он мешает тебе сосредоточиться. — Вы объясните, в чем моя ошибка? — Задрожал мой голос. Отрабатываемая выдержка сводилась на нет в действительно стрессовых ситуациях. Я чувствовал себя червяком. — А разве не это я делаю сейчас? В тот вечер гуру дала понять мне, что я не постигну мудрость сутры до тех пор, пока не научусь ценить человеческую жизнь. Мои рассказы о потерянной в лапах смерти семье она проигнорировала, раз за разом переводя моё внимание на то, что было, по её мнению сутью обсуждаемого вопроса. Для Древней понятия красоты, мудрости и ответственности были неразделимы. Она объяснила мне, что роль человека в мироздании мизерна, но важна и главное — строго отмерена. Мы же только защитники и хранители. Большее, что мы можем сделать для себя, это не угодить своему тщеславию, продлив срок жизни приговорённого к перерождению, а только с состраданием любоваться красотой его естественной кончины. Впоследствии наши мнения разошлись по многим вопросам существования. Поэтому-то я сейчас нахожусь здесь, а не в ашраме. Нет, не в парикмахерской, конечно, а… — Сэр, я закончил стрижку, — отвлёк меня робот, и я недоуменно взглянул на него. — Да, конечно. — Что-то не так? — Удивлённо поинтересовался механический стилист, и я смог воспринять поток его мыслей. Эта неожиданная находка поразила меня. Там, где должна была господствовать тишина и условная заданность кипела жизнь. Не знай я, что Хью только машина, я бы мог поклясться, что он переживал за исход своей работы и за меня персонально. — Ты можешь слышать меня? — Спросил я телепатически, не веря до конца, что занимаюсь чем-то подобным. Хью на секунду замер с отсутствующим видом. Его глаза остекленели и потеряли блеск. Моё воодушевление пропало. Я разозлился на себя и решил поскорее расплатиться с управляющим, тем более, что тот уже ожидал меня в пяти шагах от кресла. Мысли мистера Занье были поглощены планированием меню его предстоящего обеда. — С вас сто кредитных единиц, — дружелюбно объявил мужчина с седыми усами, человек. — Отлично, — машинально ответил я и протянул ему сложенную вдвое бумажку. Приняв деньки, усач радостно расправил их и удовлетворенно вложил в пухленькую книжицу. — Все доброго. Приходите к нам ещё! — С корпоративной искренностью добавил он напоследок. «Котлета, мне определенно не помешает говяжья котлета», — наконец, определился Занье. — Обязательно приду, — соврал я и направился к выходу, в надежде исчезнуть до того, как руководство заметит поломку робота. — Я слышу, — внезапно раздался в моём уме знакомый голос причудливого существа. От неожиданности я дернулся. На короткий миг мне показалось, что я тронулся умом, но давно забытое чувство любопытства заставило меня обернуться назад. — Хью? — Отправил я мысленный запрос в пустоту, мало надеясь на отклик. Снова секунда тишины. Слева уже толкался новый клиент. — Мужик, мы двигаемся или как? — Обратилось ко мне жировое облако в бейсболке. В любой другой ситуации от этого человека при встрече со мной осталось бы килограмм двадцать первоклассного перегноя, но сейчас мне было не до представлений. — Прошу меня простить, — лихорадочно выдал я, подначивая свою и без того капризную ярость, не раз вводившую меня в сотни передряг. — Вы очень любезны, — явно передразнил меня наглый камикадзе и уселся в кресло, находящееся в паре метров от Хью. Андроид женского образца с именем «Лили» на бейже, немедленно занялась прической очередного клиента. Едва ли она различает их. Судя по её безучастному выражению, она не осознает себя. Насилу отстраняясь от давящего шума механизмов и посторонних мыслей я спросил снова. — Хью? — Да, — прозвучал голос в моей голове. Такой робкий и нежный. На этот раз я смог отчетливее уловить состояние создания его обладателя. Надежда и волнение. Хью действительно оказался живым. Встретившись с его встревоженными глазами, я убедился, что он согласен отправиться со мной, и тут же принял решение, повлекшее за собой небывалые перемены моего собственного существования. Впрочем, тогда я этого не знал. Мне лишь показалось, что чувства этого человекоподобного существа с застывшими лицевыми мускулами на порядок чище мотивов всех моих знакомых магов вместе взятых. «Если эта форма — подделка под жизнь, то она её превзошла», заключил я и прошагал к столику управляющего с намерением приобрести права на доверившегося мне... Кого? Человека. — Покупаю у вас этого робота за пять тысяч кредитных единиц, — без лишнего промедления уведомил я служащего. Занятый телефонным звонком, он прищурился и положил трубку. — Мы не торгуем андроидами, парень, — фамильярно заважничал управляющий, хотя в действительности ликовал от предчувствия легкого заработка. Едва ли моя незаконная авантюра была единственным подобным прецедентом. В сером квартале только лентяй не наживался на продаже «капроновых». Управляющий делал вид, что принимает непростое решение. — Ещё плюс пятьсот и не кредитом более, — я раздраженно пресёк его. — Хах, по рукам, — улыбнулся усатый человек, приглаживая на голове остатки перламутровых волос. После намеренных манипуляций со степлером, с целью создания видимости крайней занятости, он привстал и протянул свою шершавую ладонь для скрепления сделки. Опустошив свои карманы, я вышел из салона под руку с Хью. О чем я только думал? Мне было интересно.