I see the light

Трек: Jaymes Young - Come back for me 17 сентября, 1976 год, 20:40 Рука в перчатке отодвинула колышущийся от легкого ветра тюль, и мужчина мягкой, неслышной поступью вышел на выложенный плиткой балкон. Цветы уже отцвели, и из горшков торчали только голые стебли. — Пса-то зачем? — спросил мужчина. — Иначе бы с голоду помер. — Не знал, что тебе свойственно такое благородство. Мог бы на улицу выпустить. — Если собака всю жизнь провела дома, — начал Снайпер, — она ни за что не выживет на улице больше пары дней. Мужчина в костюме вздохнул и прислонился к перилам. Снайпер сидел прямо на них, прислонившись к стене дома, свесив и уперев одну ногу в карниз снаружи. Это выглядело опасно, с учетом того, что они находились на пятом этаже. Снайпер стряхнул пепел в цветочный горшок и поправил сползшую на глаза шляпу. — Как ты снова узнал, что я здесь? — Интуиция. — Да бред же. Раньше ты не появлялся. До того раза. Каким макаром ты меня выслеживаешь? — Секрет. — Чертов шпион, — прошипел Снайпер, поняв, что нормального ответа он не добьется, и затянулся. Под темнеющим небом в городе зажигалось все больше огней. — Хочешь? — Снайпер протянул сигариллу французу. — Грешно, — с усмешкой возразил тот. — Да брось… Подойди. Мужчина в костюме подошел ближе к Снайперу, серо-голубые глаза смотрели с какой-то помесью надежды и сожаления. Снайпер не понял этого выражения; он вновь глубоко затянулся — и выдохнул дым прямо в лицо Шпиона. Тот зажмурился, морщась, а Снайпер, притянув мужчину к себе, поцеловал его в губы. — С того раза это сделать хочу. — Идиот, — тихо проговорил тот, однако, не отстраняясь. — Мне… Нам нельзя этого делать. — О-о-о, сжалься, — протянул Снайпер. — Я ждал два года. — Не смей больше, — потребовал Шпион. Снайпер усмехнулся. — Ты такой… Такой… Pure? * — Pur, ты хотел сказать? ** — Не придирайся. Вы на своем французском будто бы курлыкаете все. — Воркуем. — Мурлычете. Они оба рассмеялись. У Снайпера было ощущение, что он знает Шпиона очень давно, хотя они виделись дважды за всю жизнь. — С тобой хорошо, — признался Снайпер; он понятия не имел, почему такие слова давались ему легко. — Я ждал этой встречи. — Ты убил снова, потому что хотел увидеть меня? — Лицо Шпиона стало серьезным. — Нет, это независимые события. — Зачем ты это делаешь? Снайпер пожал плечами. — Тогда почему? — Это ведь то же самое? — Если нет цели, значит, должна быть причина. — У меня нет причины. — Врешь. — Я действительно не знаю ответа на этот вопрос, — вздохнул Снайпер. — Разве ты не задумывался об этом? — Конечно, я думал. Но ни к чему не пришел. — Снайпер скинул с балкона окурок и спрыгнул на холодные плитки. — Я заварю чай, — объявил он и прошел в квартиру. Шпион покачал головой и двинулся за ним. Старушка была зарезана в собственной постели, белая породистая собака лежала у нее под боком — можно было подумать, что она спит, если бы не окровавленная шерсть на боку. Седые волосы не были разбросаны по подушке — значит, старушка не особенно сопротивлялась — попросту не успела. Шпион сел на край кровати и принялся рассматривать ее лицо; Снайпер наблюдал за этим через арку, ведущую на кухню. Неподалеку от кровати лежал хорошо заточенный топор. — Не щадишь ни детей, ни стариков, значит? Француз остался без ответа. Он задернул балдахин и двинулся на маленькую кухню. — Твоя фамилия случайно не Раскольников? — Нет, другая. Шпион выжидающе посмотрел на Снайпера. — Не скажешь? — Ты же свою не говоришь. — Справедливо. Снайпер разлил чай в фарфоровые чашечки из дорогого сервиза: посуда была разрисована розовыми и голубыми цветами и украшена золотыми каемками. Убийца поправил подушечку на стуле, сел за стол, отхлебнул чай и взял явно самодельное печенье из вазочки — как будто был у себя дома. Шпион включил свет в комнате и сел напротив Снайпера. Он поднял свою чашку, но руки его заметно дрожали. — Снимешь маску? — Забыл, как я выгляжу? — Француз поднял глаза. — Нет, я хочу посмотреть на тебя еще раз, прежде чем ты исчезнешь, — произнес Снайпер, и его голос тронула горечь. — Я не хочу расставаться с тобой. — Я не могу остаться. — Шпион отвернулся. — Знаю. Почему? — Мы… Мы не можем быть вместе. Снайпер протянул руку и сжал ладонь Шпиона, одетую в тонкую черную кожу. Тот вздрогнул, но не высвободился. — Я тоже скучал, — со вздохом сказал он. — Но мне нужно идти. — Так скоро? Француз кивнул и сжал руку в беспалой перчатке в ответ. — Когда мы увидимся снова? — Я не знаю. — Голос Шпиона становился все тише, было очевидным, что он сам не хочет уходить. Он встал и подошел к убийце, снял широкополую шляпу и обнял его плечи; Снайпер с силой обхватил чужую талию, сминая ткань костюма. — Не тоскуй без меня. — Я не смогу, — сказал Снайпер. Француз смотрел на него сверху, и тот напоминал ему ребенка, одинокого и беспомощного. Печально улыбнувшись, Шпион потрепал его волосы, а затем мягко выпутался из объятий. Снайпер смотрел на стройную фигуру, исчезающую в тени коридора, и не помнил, когда еще ему так отчаянно хотелось кинуться следом. Допив чай, он поставил чашку на подоконник и принялся смотреть в окно. Была видна площадь Каталонь и, дальше, мост Сен-Мишель через Гаронну, по которому сновали, освещая взглядом дорогу, автомобили. Жуя заботливо приготовленное старушкой перед его приходом печенье, убийца думал, откуда Шпион знает его кличку. Он не помнил, когда он стал Снайпером, но действительно был им. Он не помнил, когда его так назвали впервые, не помнил кто называл его так в последний раз до того, как появился этот загадочный джентльмен. Он не помнил, почему его называли именно так, но в одном был уверен — точно называли. Менее интересным для него был другой факт: своего настоящего имени Снайпер тоже не помнил.