Вы примете мою благодарность?

      После переезда двух, казалось бы, неразлучных друзей практически ничего не поменялось. Они все так же вместе разгадывали загадочные, а иногда и невозможные преступления и убийства. Поменялось только одно — место сбора. В основном это была просторная гостиная в особняке Холмса-старшего, которая походила на бывшую квартиру. Камин, окруженный двумя удобными креслами, чуть поодаль мягкий диван темного оттенка, несколько стеллажей с книгами исключительно в твердом переплете. Конечно, это не могло сравниться с полюбившейся Бейкер-стрит, но мужчины предпочитали не думать о грустном и просто работать, получая так необходимый им адреналин.       Джону сложнее всего было привыкнуть к тому, что теперь он живет в одном доме со своим партнером. Мужского пола. До этого у военного врача не было отношений с мужчинами. Не было ни влечения, ни времени. Сначала восемь лет зубрежки в институте, затем служба в Афганистане, а после гениальный до мозга костей детектив, занимающий все его свободное время. Да и вообще, он же не гей. Ну, почти. Но все-таки было в старшем Холмсе что-то пленяющее. Что-то, что заставляло сердце доктора биться в несколько раз чаще. Что-то, что не позволяло отвести взгляда, когда он изящным движением поправлял свой галстук или постукивал длинными пальцами по ручке неизменного черного зонта. Ватсону нравилась та холодность, с которой Майкрофт относился ко всем окружающим его людям. Ко всем, кроме него, Джона. Наедине с отставным военврачом мистер Британское правительство снимал маску равнодушия и презрения, показывая свое настоящее лицо. Рабочая вежливая улыбка, от которой у некоторых шел мороз по коже, сменялась искренней и мягкой. Морщины на лбу и между бровей разглаживались. В ледяных серо-голубых глазах появлялся игривый огонек, делающий взгляд политика более живым. Они могли часами сидеть перед массивным камином, в котором мерно потрескивали сгорающие поленья, просто наслаждаясь компанией друг друга. Слова им были не нужны, так как старший Холмс мог считывать информацию исходя из малейшего движения, а Ватсону было слишком хорошо, чтобы портить эту невероятно уютную и успокаивающую тишину лишними звуками. Всего за несколько месяцев Джон научился распознавать настроение и степень усталости политика. Когда вымученный долгим и напряженным рабочим днем Майкрофт возвращался домой, доктор, не задавая вопросов, заваривал ему фирменный черный чай, а затем клал голову на его колени, позволяя музыкальным пальцам перебирать свои соломенные волосы.       И вот сейчас, удобно устроившись в дорогом кожаном кресле с книгой в руках, Джон наблюдал за очередной перепалкой двух великих умов.  — Побегай сам по Лондону за преступниками! — громко говорил Шерлок, рассердившись на брата. — Совсем разжирел уже, Майкрофт, ничего сделать сам не можешь. Только приказы раздавать всем подряд. «Ах, я же мистер Совершенство, я же мистер Британское правительство», — передразнил он брата. — Да ты посмотри на себя, ты потребляешь раза в три больше калорий, чем тебе положено, спортом заниматься перестал. Бедный Джон, он наверное страдает из-за твоего лишнего веса. Вероятно, трудно ему тебя таскать. Хотя, о чём это я. У вас и секс-то бывает раз в месяц, да, Майкрофт? И совсем не потому, что ты вечно занят и устаёшь на работе, а только потому, что у тебя нет никаких мышц и после малейших физических упражнений у тебя всё болит. Ты обленился и потолстел, скоро возвратишься к своим размерам детства! — Шерлок состроил выражение отвращения на лице и ушёл, хлопнув дверью.  — Что это с ним? — Джону было неловко, что он услышал такие оскорбления от Шерлока в сторону возлюбленного и даже не заступился за него.  — Не обращай внимания, — Холмс-старший устало вздохнул и опустился в кресло. — На него иногда это находит.  — Неужели ты и правда такой толстый, Майкрофт? — игриво спросил Ватсон. — Не хочешь доказать мне обратное?  — Посмотрим, — произнёс он, уткнувшись в ноутбук. — Честно говоря, нет никакого настроения.  — Ладно, не буду отвлекать, — доктор понял, что в данный момент лучше оставить политика в покое и подождать, пока разбереденные раны Холмса снова затянуться.

***

      Стоя у окна, Майкрофт наблюдал за медленно скатывающимися по стеклу каплями дождя. Хоть такая погода и была привычна для Лондона и всех его жителей, но старший Холмс всегда находил в этом что-то чарующее и по-детски удивительное. Еще в далеком детстве они, на пару с Шерлоком, любили сидеть во время дождя на большом подоконнике и разговаривать о всякой всячине. Тогда их отношения были намного теплее теперешних, и политик, чего греха таить, скучал по тем временам. От воспоминаний мужчину отвлекли руки, которые нежно обвили его талию, и чуть курносый нос, уткнувшийся прямо в плечо. «Все-таки разница в росте дает о себе знать», — отметил про себя Холмс-старший, отчего на его губах появилась едва заметная улыбка. — Ты чего не ложишься? — тихо прошептал Ватсон на ухо своему партнеру, приподнявшись на цыпочки. — Уже собирался, — также тихо ответил Майкрофт. — Мне без тебя не спится. Может пойдем? — спросил Джон, а затем с игривым огоньком в глазах добавил: — И я докажу тебе, что ты нисколько не толстый.       Политик развернулся, заглядывая в искрящиеся голубые глаза своего доктора, а затем, сделав для себя выводы, кивнул, отчего губы Ватсона растянулись в ухмылке. Джон аккуратно взял Майкрофта за руку, переплетая пальцы и повел его наверх.       Как только за ними закрылась дверь, Холмс-старший впился в губы своего партнера нетерпеливым поцелуем, возвращая себе контроль над ситуацией. Ведь он должен быть главным везде. Даже в постели. Властным движением политик толкнул Джона к внушающих размеров кровати, заставляя того повалиться на спину. Отставной военврач не смог сдержать стона, когда Майкрофт тонкими губами коснулся шеи, засасывая и чуть покусывая нежную кожу, тем самым оставляя свою красную метку. Изящными пальцами старший Холмс в нетерпении расстегивал, чуть ли не срывая, пуговицы рубашки своего возлюбленного. Как только путь к голому торсу Джона был открыт, политик, не теряя времени, начал покрывать его мокрыми поцелуями, спускаясь все ниже и ниже. Громкий стон сорвался с губ Ватсона, когда его партнер добрался до ремня джинсов. Перед тем как избавиться от штанов и нижнего белья, Майкрофт посмотрел своему доктору в глаза, убеждаясь, что он не против. Быстрыми движениями мужчина сорвал все лишнее с отставного военврача, оставляя того в чем мать родила. Политик позволил себе на несколько секунд задержать взгляд на вставшем члене Джона, отмечая мельчайшие детали. В следующее мгновение Холмс-старший уже полностью вбирал в рот налитый кровью ствол, нежно обводя языком головку. Доктор уже не сдерживал себя, когда старший мужчина начал двигаться сначала не спеша, постепенно наращивая темп. Это было так томительно, что ветеран Афганистана был готов на все, лишь бы получить желанную разрядку.  — Ма-айк, давай уже! — прошипел, задыхаясь от возбуждения, Джон. Он не выдержал и сам, извернувшись, резко насадился на член. — Как же хорошо, — простонал он.  — Что же ты делаешь! Я не дам тебе так просто кончить, — Холмс плотоядно усмехнулся и задал с ума сводящий медленный ритм.       Ватсон извивался в руках политика, пытаясь насадиться сильнее, больше, глубже, но Майкрофт не давал ему ускорить ритм.  — Майк! — закричал в изнеможении военврач, когда от желания кончить все горело внутри. — Пожалуйста!  — Я толстый? Я толстый? — мужчина на каждом слове делал сильный толчок в жаркую глубину, задевая простату.  — Не-ет! — полустон-полукрик вырвался из уст Джона. — Ты идеальный… Майк! — он кончил от нескольких резких, сильных движений Холмса. — Как же я люблю, когда ты на взводе после разговоров с Шерлоком, тогда ты такой зверь в постели. Я уже подумываю над тем, чтобы периодически просить его о ссоре с тобой, — он самодовольно улыбнулся, зевнул и спокойно заснул на плече у Холмса-старшего, который погружался в царство Морфея с удовлетворённым выражением лица. «Как же хорошо, что он принял мою благодарность», — пронеслось в голове мистера Британское правительство перед тем как он погрузился в глубокий сон с любимым человеком под боком.