Слезы Феникса

      Осень в этом году настала как-то внезапно. Утро первого сентября было золотым и похрустывающим, как яблоко. Когда маленькая семья пробиралась по шумной дороге к огромному дымному вокзалу, выхлопы машин и дыхание прохожих блестели в холодном воздухе, как нити паутины. Множество таких же семей сегодня оказалось на платформе девять и три четверти, окутанной густыми клубами белого пара от ярко-алого «Хогвартс-экспресса».       По всему поезду уже захлопали двери, смутные фигуры родителей толпой устремились вперед с прощальными поцелуями и последними наставлениями. Альбус вскочил в вагон, и Джинни закрыла за ним дверь. Из ближайших к ним окон высовывались школьники. Множество лиц, как в поезде, так и на платформе, было обращено на Гарри.        — Чего они все смотрят? — спросил Альбус, протискивая голову в окно рядом с Розой и оглядывая соседей.        — Не беспокойся, — сказал Рон. — Это все из-за меня. Я страшно знаменит.       Альбус, Роза, Хьюго и Лили рассмеялись. Поезд тронулся, и Гарри пошел рядом с ним по платформе, глядя на худенькое, горящее от возбуждения лицо сына. Гарри махал вслед и улыбался, хотя вид поезда, уносящего вдаль его дитя, наполнял сердце грустью…        — С ним все будет в порядке, — тихо сказала Джинни. Взглянув на нее, Гарри рассеянно опустил руку и прикоснулся к шраму на лбу.        — Конечно.

***

      Тем временем Роза с Альбусом, наперебой обсуждавшие предстоящий учебный год, искали свободное купе. Джеймс ехал вместе со своими друзьями, и набиваться к ним в компанию не хотелось. Роза, все детство слушавшая удивительные школьные истории родителей, считала, что школьная жизнь в Хогвартсе во многом определяется еще в поезде, потому что именно в первой поездке можно встретить первых друзей.       Правда, первых врагов можно найти здесь же: сидя друг напротив друга и мирно уплетая сладости, сложно сразу понять, кто перед тобой. Конечно, Роза не собиралась никого ненавидеть всерьез, но одного человека, с которым даже разговаривать не следует, она очень хорошо запомнила еще на платформе.       Скорпиус Малфой.       Как назло, свободных или хотя бы наполовину пустых купе практически не осталось, и бледный светловолосый мальчик, лицо которого Розе все-таки удалось рассмотреть на платформе в клубах пара, оказался в первом же из них.        — Пойдем отсюда, — шепнула она Альбусу, но кузен как будто не заметил.        — Привет, — Ал присел напротив мальчика. — Как тебя зовут?       Напрасно Роза втихаря пинала кузена ногой и дергала за рукав — он не обращал на нее совершенно никакого внимания. Задетая тем, что другу нет до нее никакого дела, она резко вскочила со своего места, и только тогда, кажется, Альбус заметил и наконец повернулся к ней.        — Пожалуй, пойду поищу другое купе, — гордо объявила она, стараясь скрыть сквозившую в голосе обиду. Они с Алом всю жизнь, сколько Роза себя помнит, были лучшими друзьями, но сейчас он был всецело поглощен новым знакомством.        — Ты чего? — Ал словно не понимал, в чем дело, и это злило Розу еще больше. Не объясняя, в чем дело, она развернулась и ушла, напоследок громко хлопнув дверью купе.       Не мальчишке Малфою рушить их дружбу с пеленок.       Недоуменный Ал пожал плечами, вновь обращаясь к мальчику.        — У девчонок постоянно меняется настроение, — со знанием дела сообщил Поттер. — Так как все-таки тебя зовут?        — Скорпиус Малфой, — сразу ответил тот, невесело ухмыльнувшись. — Полагаю, твоя подруга убежала именно из-за этого.        — Роза не стала бы вести себя так глупо, — заверил его Ал, а затем, спохватившись, представился: — Я Альбус, Альбус Поттер, — и протянул мальчику руку.       Скорпиус вопросительно приподнял светлые брови.        — Тебя как будто совсем не смутила моя фамилия.        — А разве должна? — Альбус изобразил непонимание. В отличие от Розы, он прослушал все, о чем говорил его дядя Рон на вокзале Кингс-Кросс, и даже не подозревал, что их отцы были когда-то злейшими врагами.       Скорпиус Малфой, наоборот, с самого начала узнал ребят, постучавшихся в его купе. Младший из Малфоев искренне хотел подружиться с ними в надежде, что школьные ошибки родителей никак не влияют на их детей. Из двоих кузенов с ним захотел разговаривать только Альбус Поттер, и для первокурсника, который впервые ехал в свой второй дом, это уже казалось дружбой на долгие годы.       Скорпиус вдруг улыбнулся светло и открыто.        — Нет, наверное, — и протянул руку в ответ.       Свободное место Роза нашла только в самом конце коридора. В предпоследнем купе были лишь рыжая девочка и мальчик с шевелюрой мышиного цвета.        — У вас не занято? — деловито осведомилась Роза. Из вежливости нужно было спросить, даже если и так было видно, что места достаточно.        — Нет, проходи, — приветливо ответила девочка, повернувшись к ней. Роза отметила, что волосы у нее густые и длинные, яркие до неприличия. — Я Леона, а это Колин.        — Колин Криви, — мальчик улыбнулся.       Рядом с ним Роза и присела: он показался ей более рассудительным.        — Я Роза Уизли, — представилась она, а затем невпопад добавила: — Как же не терпится увидеть Хогвартс! Я много читала о нем в…       Ее слова были прерваны звуком открывающейся двери и остались без ответа, потому что именно в этот момент к ребятам в купе заглянула пухлая пожилая ведьма. Роза отлично знала ее по рассказам родителей и Джеймса, и не ошиблась: выглянув в коридор, девочка увидела огромную тележку со всевозможными сладостями.       Она жутко проголодалась от нервов, поэтому сразу же выбрала целую кучу сдобных котелков и особенно румяный яблочный пирог. Колин скромно купил пачку тыквенного печенья, а Леона нахватала с десяток шоколадных лягушек и уйму лакричных палочек. Страшная гадость, по мнению Розы, но соседка уплетала их за обе щеки.        — А лягушек я всегда покупаю с запасом, — объяснила она. — У меня почему-то половина из них сразу упрыгивает.       Теперь беседа пошла более оживленно, и, конечно, не могла не затронуть тему факультетов.        — Вся моя семья училась в Гриффиндоре, — охотно поделилась Роза. — Надеюсь, я тоже туда попаду.       Леона, как оказалось, тоже хотела именно туда, а Колин был на год старше, и по красно-желтому галстуку вопрос о его факультете отпадал сам собой. Вообще-то, в глубине души Роза подумывала и о Когтевране, но такой выбор не могла сделать она сама: все-таки факультеты определяла Шляпа, которая умела заглядывать в душу и понимать, что волшебнику ближе. Правда, дядя Гарри рассказывал о том, что даже Шляпа пару раз ошибалась, но это было давно и только на одном распределении, а значит, можно простить ей такую оплошность.       Затем Колин, извинившись, ушел к своим друзьям, и девочки остались вдвоем.        — Можешь звать меня просто Лео, — соседка Розы, с которой ей, возможно, предстояло еще семь лет спать на соседних кроватях, с тоской проследила за шоколадной лягушкой, выпрыгивающей в открытое окно. — Забавно, но как раз Дамблдора в моей коллекции еще нет, — внимательно рассмотрев карточку, девочка отложила ее в сторону.        — Ты знакома с кем-то еще? — заговорщицким тоном спросила Роза, кивнув на дверь.       Лео отрицательно помотала головой.        — Мы с Колином виделись этим летом в Косом переулке, а сегодня столкнулись в коридоре, вот он и зашел узнать, как дела. Вообще-то, наши родители дружат еще со школьных времен, так что в детстве мы тоже иногда играли вместе.       Розе, как и всегда, было жизненно необходимо показать свою осведомленность о происходящем. Заодно это уравняло бы счет: опираться на знаменитых родителей Роза ни за что в жизни не стала бы, но терять авторитет, еще даже его не заработав, не хотелось.        — Слышала последние новости? Про похищение в Косом переулке, — она придвинулась поближе к Лео. — На первой полосе «Ежедневного пророка» только об этом и пишут! — восторженно добавила Роза. — Мой папа как раз в числе тех, кто расследует это дело. Говорят, что ту женщину неделю назад нашли мертвой, и таких ужасных преступлений не совершалось уже очень давно.       Реакция соседки удивила Розу: взгляд Лео стал вдруг каким-то отстраненным, как будто она погрузилась глубоко в свои мысли и была сейчас не здесь, в «Хогвартс-экспрессе», а где-то далеко, где Розе и не снилось.        — Ты в порядке? — не получив никакой реакции, она слегка потрясла Леону за плечо.        — Да, — бесцветно отозвалась та. — Уже стемнело, наверное, скоро приедем.       К чему была последняя фраза, Роза так и не поняла, но внезапная перемена в поведении Лео ее насторожила. Неужели она так расстроилась из-за того, что Роза знала больше? Хотя это казалось невозможным, Лео ведь была из семьи волшебников, и не могла не знать о похищении сотрудницы Отдела тайн: редкие родители не читали газет и не обсуждали новости за столом. А уж о найденном теле Демельзы Пикс, которое едва удалось опознать, в прессе не написал только ленивый.       Роза знала, потому что этим делом не просто занимался ее отец: ситуацию взяли на контроль лично глава Отдела магического правопорядка — ее родной дедушка Артур Уизли — и глава Управления мракоборцев, Гарри Поттер. Папа говорил, что неплохо знал Демельзу в школе: они вместе играли в квиддич в сборной Гриффиндора — а потому они с Гарри были еще больше заинтересованы в расследовании, которое никак не желало выходить из тупика.       Они с Лео снова разговорились только под конец, всего за несколько минут до того, как поезд начал замедлять ход. Опасаясь настроения новой знакомой, которое могло поменяться без видимых причин, Роза больше не упоминала никаких новостей, зато Леона активно принялась обсуждать предметы, которые им предстоит изучать. Роза, конечно же, прочитала все учебники сразу после покупки и даже практиковала самые простые заклинания втайне от родителей, но продемонстрировать их было не на чем.       Уже на платформе она увидела рыжие макушки многочисленных кузенов и кузин Уизли и черную — Джеймса Поттера. Роза хотела было отыскать Альбуса, но его нигде не было, а вот Колин Криви о чем-то увлеченно болтал с Джеймсом. Уверенно схватив Леону за руку, Роза поспешила на громогласный зов Хагрида, школьного лесничего и преподавателя ухода за магическими существами.       Девочкам удалось пробиться вперед, и Хагрид, прекрасно знавший Розу еще с детства, ласково потрепал ее по макушке. На его вопрос, где Альбус, отвечать не хотелось, и Роза была благодарна кузену хотя бы за то, что тот вырос словно из-под земли в нужный момент.        — Мы немного разминулись в толпе, — объяснил Ал.       Хагрида это вполне устроило, и он повел первокурсников дальше, к берегу огромного озера: по рассказам кузенов Роза знала, что им предстоит переправиться к Хогвартсу на лодках.       Как назло, они с Леоной оказались вместе с Альбусом и Малфоем, который с каждой минутой казался Розе все более противным. Конечно, стоило бы обсудить это с Алом наедине, но в лодке их было четверо, и мальчишки оживленно о чем-то болтали. Розе ничего не оставалось, кроме как присоединиться к Лео, увлеченно рассматривающей звездное небо над головой и приближающийся величественный замок.       Роза Уизли не зря так ждала, когда она наконец поедет учиться: они переплыли озеро только наполовину, а в душе она, кажется, уже привязалась к Хогвартсу, который видела пока лишь издалека. Замок со всеми его башнями и пока еще неразгаданными загадками зачаровывал с первого взгляда, а в его окнах отражались, мерцая, звезды.       Легкий ветерок трепал волосы, когда небольшая флотилия во главе с Хагридом проплывала заросли плюща. Роза невольно ахнула, но так и не поняла, то ли эхо разномит ее голос, то ли ей вторит десяток других ребят: они оказались в подземном туннеле, и здесь уже не было ни неба, ни звезд — только фонарь Хагрида, освещающий путь, и холодная ладонь Лео, крепко сжимающая ее собственную. Даже мальчишки перестали шептаться, завороженно ожидая, что будет дальше.       Высадившись на подземной пристани, они двинулись вверх по лестнице с неудобными высокими ступеньками. Поскольку Роза и тут была впереди, ей первой удалось разглядеть из-за широкой спины Хагрида небольшую лужайку. Следующая лестница привела их прямо к замку, и Хагрид, еще раз окинув взглядом первокурсников, трижды постучал в дубовую дверь.       Та сразу отворилась, и Роза с облегчением поняла, что их встречает не сфинкс, задающий вопросы и убивающий за неправильный ответ, как рассказывал им с Алом Джеймс, а Невилл. Он был крестным Альбуса и хорошим другом родителей, и с ним Роза тоже была знакома с самого детства. Невилл, известный ученикам Хогвартса как профессор Долгопупс, преподавал здесь травологию и был деканом Гриффиндора.        — Добро пожаловать в Хогвартс, — улыбнулся он. — Следуйте за мной, — и призывным жестом поманил за собой новых учеников.       Невилл — Роза пока не приучила себя называть его профессором, как и положено, — остановился только тогда, когда они все оказались в маленьком зале, а когда там столпился не один десяток первокурсников, то помещение и вовсе стало больше похоже на крохотный чулан. Правда, на это никто не обращал внимания: все были слишком взволнованы, чтобы отвлекаться на такие мелочи, как чье-то дыхание в затылок или локоть соседа, случайно угодивший под ребра.       Роза так разнервничалась перед отбором на факультеты, что не разобрала ни слова из произнесенной Невиллом речи. Она снова смогла хоть немного соображать только тогда, когда профессор травологии выскользнул за дверь. Только теперь Роза заметила, что до сих пор держит Леону за руку, и словила себя на мысли, что ей будет грустно, если они окажутся на разных факультетах.       Вскоре Невилл вернулся и снова повел новый учеников за собой. Минуя просторный холл, в котором они уже успели побывать, первокурсники направлялись к Большому залу — кое-то вычитать о нем в «Истории Хогвартса» Роза успела. Перед двойными дверями в два, а то и три человеческих роста, Невилл остановился, чтобы выстроить беспорядочную толпу в организованную шеренгу. Почему-то Розе казалось, что все опять собьются в кучу, стоит только сделать несколько шагов вперед.       Невилл говорил еще что-то напутственное напоследок, но Роза не слушала: зажмурившись, она считала до десяти. Мама говорила, что это хорошо помогает успокоиться. На цифре семь, когда Роза уже стала думать, что метод совсем не работает, двери медленно распахнулись, открывая первокурсникам дорогу в залитый светом тысяч свечей Большой зал.