***
С самого утра перед игрой Джеймс Поттер излучал уверенность, и Фред Уизли, капитан сборной Гриффиндора, шутил, что слизеринцы разбегутся с поля, как только увидят его настрой. На самом же деле Джеймс ужасно волновался, ведь это был его первый матч. Он несколько недель провел за тренировками, но это казалось ничем по сравнению с настоящей игрой. Вся команда была существенно старше Джеймса — если не брать его в расчет, то младшей оказывалась его кузина Роксана, которая училась на четвертом курсе. Правда, не один Джеймс Поттер был новым игроком в сборной. Помимо ловца, команде требовался еще и охотник, и на это место взяли его однокурсницу Мелиссу Барлоу. Для Мелиссы это тоже был первый матч, и она тоже наверняка волновалась, но Джеймс не думал, что вести задушевные беседы перед игрой — хорошая идея, хотя обычно они с Мел неплохо общались. Все мысли в последнее время занимал младший брат, который спутался с Малфоем, не успев переступить порог школы. Джеймс никак не мог понять, что Ал в нем нашел интересного, а от брата ничего путного так и не услышал. Можно было бы выспросить у Малфоя, но Джеймс чувствовал, что мирного разговора у них не выйдет, а связываться с первокурсником, который младше и слабее его, казалось совсем уж бесчестным. Из раздумий, как поступить, Джеймса вырвал голос комментатора, Ричи Томпсона, представляющего команды. Пора было выходить на поле. Сначала Джеймсу показалось, что он оглох от рева трибун. Там, где алели флаги Гриффиндора, он мельком увидел Розу, которая вместе с подругой развернула огромный плакат в его поддержку. Мари-Виктуар, одна из охотников их сборной, ободряюще похлопала Джеймса по плечу, и в следующий миг прозвучал свисток судьи, сэра Куигли. Матч начался. Ловцом Слизерина был Тревор Якобсон, пятикурсник, который в этом году стал капитаном команды. Выискивая золотой снитч, Джеймс краем глаза следил и за соперником. — Мари-Виктуар Уизли уклоняется от бладжера, передает пас Мелиссе Барлоу, новому охотнику команды Гриффиндора, остается узнать, как она покажет себя в игре… — Ричи Томпсон с удовольствием комментировал матч. Джеймс старался слушать, что тот говорит — бывало, что именно комментатор замечал снитч раньше ловцов. Пока что золотой мячик не показывался в поле зрения, и Джеймсу не оставалось ничего, кроме как кружить туда-обратно, до рези в глазах всматриваясь в воздух. — Мелисса направляется к воротам Слизерина, мы все в тебя верим, Мелисса! Вратарь Флинт бросается на защиту кольца, но… ГОЛ! Гриффиндор открывает счет! Джеймс видел этот прием на тренировках: отвлекающий маневр, чтобы вратарь оказался возле нижнего кольца, слева. На самом деле Мел целилась совсем в другую сторону, но Флинт уже не успел бы отбить квоффл. Несколько раз ему приходилось уклоняться от бладжеров, которые слизеринские загонщики посылали в него чаще, чем во всех остальных вместе взятых. Фред Уизли и Том Конноли, загонщики Гриффиндора, чаще всего успевали отбить атаку, но и у Слизерина было в запасе много обманных ходов. Когда счет дошел до 60:20 в пользу Гриффиндора, началась самая настоящая игра на уничтожение. Забыв про все остальное, Геллер и Перкинс, загонщики Слизерина, казалось, поставили себе цель во что бы то ни стало вывести ловца соперников из игры. В это время Якобсон, не зная забот, летал над полем в поисках снитча. Следить за ним у Джеймса уже не было времени — как бы голову бладжером не снесло — но у него было существенное преимущество. «Молния Суприм», как ни крути, была быстрее любого бладжера, да и у загонщиков Слизерина были метлы попроще, им тоже было за ним не угнаться. Вечно убегать тоже было нельзя — пока Джеймс носился от бладжеров как угорелый, Слизерин забил еще два гола, а так было недолго и до уравнивания счета. Бегло осматривая все вокруг — не покажется ли где крохотный крылатый мячик — он снова наткнулся на переливающиеся золотом буквы — «Поттер — наш чемпион». И в этот момент Джеймс его увидел. Метрах в двадцати от земли снитч замер возле слизеринских шестов с кольцами. Забыв обо всем на свете, Джеймс рванул туда, но мяч уже скрылся. В последний момент Джеймс развернул метлу и взмыл в небо, едва успев увернуться от бладжера. Все еще не веря, что не расшибся в лепешку, Джеймс не заметил второго бладжера, который как раз попал в цель. Удар пришелся в бок, да с такой силой, что Джеймс перевернулся и, чтобы не соскользнуть с метлы, сделал сальто, сжав древко метлы до боли в костяшках. Квиддич оказался еще интереснее, чем он себе представлял.***
— Джеймс Поттер поймал снитч! Гриффиндор победил! Трибуны взорвались криком и аплодисментами. Альбус, отнесшийся к исходу матча равнодушно, многое бы отдал, чтобы сейчас оказаться вдали от всего этого шума. По правую руку от него Роза с Леоной Пикс отплясывали победный танец горных троллей, размахивая своим плакатом. По левую — Юстин Фокс радостно обнимался со всеми, до кого мог достать, и, прежде чем Альбус что-то понял, он тоже оказался стиснутым в объятиях однокурсника. Нужно было найти и поддержать Скорпиуса, ведь наверняка друг сейчас расстроен тем, что его факультет проиграл матч, да еще и с обидным счетом 220:50. Альбус начал пробираться к выходу, что в толпе оказалось очень непростым делом. Где-то рядом с ним Роза со всех ног неслась на поле и тащила за руку свою подругу Лео. От них не отставал еще один мальчик, но со спины Ал его не узнал, да и не то чтобы ему было интересно: желающих поздравить команду наверняка много. Нужно просто найти Скорпа и тихое место. — Поздравляю! Роза набросилась на сборную Гриффиндора, поочередно обнимая каждого. В этом не было ничего удивительного — четверо игроков из семи были ее кузенами. Вместе с Розой на поле спустились Леона и Колин Криви: он хотел поздравить Джеймса. Почти сразу к ним подбежала и Доминика, родная сестра Мари-Виктуар. Она училась на Пуффендуе, но гораздо чаще болела за тот факультет, где играют ее старшая сестра и кузены. Мари-Виктуар в шутку пригрозила кулаком Луи Уизли, своему младшему брату, который поленился спускаться вниз. Все кузены рассмеялись, прекрасно зная, что степенный и жутко занудный Луи перестает всем доказывать, что он самый умный, как только на горизонте появляется старшая из его сестер. Если честно, лучше было не знать, какова милая и приветливая Мари-Виктуар в гневе, и даже Роза иногда ее побаивалась. Что-то все равно было не так. Как будто чего-то или кого-то не хватало, вот только на радостях у Розы все вылетело из головы. — А где Альбус? Вопрос Джеймса словно заглушил все остальные звуки. В приступах сильных эмоций рациональная Роза часто не замечала ничего вокруг, и почему-то раньше ей казалось, что Ал бежит к гриффиндорской сборной вместе с ней, Лео и Колином. Она была уверена, что Альбус захочет поздравить Джеймса с первой победой. Это же так просто. Он ведь его брат. Не оказалось Ала и в общей гостиной, где с подачи Фреда Уизли, капитана команды, гриффиндорцы устроили шумное празднование. Роза не спускала глаз с Джеймса, который как будто уже не был рад победе. Он был настолько погружен в свои мысли, что не сразу понимал, когда его зовут, как будто находился вовсе не здесь, а где-то очень далеко. После вечеринки, когда все разошлись по спальням, Джеймс еще оставался в гостиной. Он ждал брата, который до сих пор не появился, несмотря на поздний час. Розе хотелось подойти к Джеймсу, сказать что-нибудь ободряющее, но в голове, как назло, никак не находилось нужных слов. Несмотря ни на что, она беспокоилась за Альбуса не меньше. Ее разбудили громкие крики, и спросонья Роза не сразу смогла понять, ночь сейчас или уже утро. Накинув халат, она спустилась в гостиную — кажется, шум исходил оттуда. Из всех спален высовывались заспанные гриффиндорцы, которые, как и Роза, хотели узнать, что происходит. В камине тлели последние угли, а по разные стороны от него стояли Джеймс и Альбус, готовые вот-вот наброситься друг на друга. Вероятно, перед этим они уже успели крупно поругаться, и оба теперь тяжело переводили дыхание, глядя друг на друга, как заклятые враги. То, что они не одни в гостиной, первым заметил Альбус. Он окинул виноватым взглядом всех собравшихся, чуть дольше задержавшись на Розе. Мерлин, да что же произошло? Только она сделала шаг, чтобы подойти ближе, как с лестницы, ведущей в спальни мальчиков, вперед протиснулся староста, пятикурсник Марк Джонсон. — Что здесь происходит? Быстро все по кроватям! Марк предпринял не очень удачную попытку крикнуть шепотом и вдобавок чуть не упал, поскользнувшись на последней ступеньке. Несмотря на это, спорить с ним никто не стал, и уже через минуту в гостиной не осталось почти никого. Затаившаяся в тени Роза, разумеется, никуда уходить не собиралась. Лео, стоявшая сзади, дышала ей в ухо, но нельзя было даже пошевелиться, чтобы их никто не заметил. Все еще сонный староста вздохнул. — Что у вас случилось? Своего старосту — по крайней мере, Марка — гриффиндорцы уважали и любили. К нему и правда можно было в любой момент обратиться за советом или помощью, и для половины первокурсников Марк Джонсон стал кумиром в первый же день. В этот раз ни Джеймс, ни тем более Альбус не хотели откровенничать. Ссора была слишком личной, чтобы кто-то вообще о ней знал, но импульсивный Джеймс своими криками перебудил всех в башне. Альбус думал, что если бы у него получалось колдовать, то он бы с радостью метнул в старшего брата какое-нибудь заклятие. — Так что… — Марк начал повторять свой вопрос. — Все хорошо, — синхронно ответили Поттеры. — Правда, — добавил Джеймс с самым что ни на есть честным видом, который Альбус слишком хорошо знал, чтобы принимать за чистую монету. А Марк Джонсон раз за разом верил, сколько бы Джеймс ни нарушал школьные правила. Именно поэтому староста, не устраивая никаких разбирательств, отправил братьев спать. Ал ухмыльнулся: все-таки Джеймс сейчас вытащил их обоих. Сам Альбус никогда не умел врать вот так запросто. Благодарить Джеймса за это Ал все равно не собирался.***
Со следующей недели зарядили дожди, и вскоре всем порядком надоело видеть за окном один тучи. На фоне испортившейся погоды ученики начали болеть. Роза, чихая и кашляя на всех занятиях, слишком поздно обратилась к мадам Помфри, подхватила какое-то осложнение и теперь осталась в больничном крыле на три дня. Для Альбуса в этом был свой плюс: теперь хотя бы эти три дня он сможет пожить спокойно. Даже после его ссоры с Джеймсом Роза не оставляла попыток наладить отношения, которые Ал старался игнорировать. Он был бы рад помириться, но каждый раз, как Роза пыталась с ним заговорить, она так или иначе намекала на то, что со Скорпиусом Малфоем ему общаться не следует. Каждый раз после этих слов Альбус терял желание отвечать кузине и просто уходил. К ноябрю такое поведение вошло в привычку у обоих, но ходить на уроки без постоянных дерганий со стороны Розы было все-таки гораздо приятнее. Ал учился настолько прилежно, насколько это вообще было возможно, и надеялся, что редкие «удовлетворительно» на заклинаниях ему ставят за старания, а не потому, что он Поттер. А вот на трансфигурации Альбус, как бы ни старался, не мог вылезти из стабильного «слабо», а иногда получал и вовсе «отвратительно». Профессор Трумэн оценивал работы строго, и если с заданными на дом эссе Ал справлялся хорошо, то на практике не мог наколдовать даже самое простое заклинание. — Как ты это делаешь? На очередном уроке к нему подсела Леона Пикс, подруга Розы. Не то чтобы Альбус горел желанием с ней разговаривать, но вопрос его заинтриговал. — Делаю что? — Задание по трансфигурации, — пояснила Леона. Ал с тоской посмотрел на гусиное перо, которое следовало превратить в еловую ветку. — Никак, — подумав, ответил он. — Если ты не заметила, у меня до сих пор не получается. Для убедительности Альбус взмахнул палочкой и произнес заклинание. Как он и ожидал, за этим ничего не последовало. — Ты неправильно делаешь, — авторитетно заявила Леона Пикс. — Нет, техника и заклинание верные, — поспешно добавила она, — но нужно не только это. Важно четко представлять, что именно ты хочешь сделать, видеть перед собой результат, какого хочешь добиться. Альбус уже не пытался изобразить, что внимательно слушает. Как будто раньше он не знал, во что следовало превращать выдаваемые им предметы. Он собирался уткнуться в книгу, чтобы Леона перестала его доставать, но однокурсницу это ничуть не смутило, и она захлопнула учебник прямо перед его носом. Решив, что Леона потеряет к нему всякий интерес, как только поймет, что с ее советами у него все равно ничего не получается, Альбус повторил заклинание. — Нет, не так, — с нажимом повторила девочка. — Закрой глаза. Вздохнув, Ал так и сделал. Ради того, чтобы его не трогали следующие семь лет, один раз можно было потерпеть. — Теперь представь перо, которое лежит перед тобой, — наставляла Леона. — Посмотри, как много общего у него с веткой, подумай, как бородки постепенно превращаются в еловые иголки. Вообще-то на самом деле перед тобой лежит ветка, но чтобы это понять, нужно произнести заклинание. Альбус сам не понимал, почему — может, от скуки? — начал представлять все, о чем говорит однокурсница. У него было не очень хорошо с воображением, но раньше его это совершенно не беспокоило, и даже наоборот, так Алу нравилось даже больше. — Теперь открой глаза, представь все это еще раз и произнеси заклинание. Гусиное перо распушилось, стало колючим, а потом Альбус увидел, как оно зеленеет. Конечно, пока это было только зеленое перо с иголками, а никак не еловая ветка, но уже хоть что-то. В тот день Альбус Поттер впервые получил «У» по трансфигурации.***
Когда Роза, уже без признаков болезни, покинула больничное крыло, занятия уже начались. Быстро забежав в спальню за учебниками, чистым пергаментом и пером, она поспешила на занятия, с грустью отметив, что уже пропустила сегодня травологию. В классе защиты от Темных искусств она обомлела: Альбус, который с начала сентября не удостоил ее ни одним словом, оживленно о чем-то болтал с Лео. Малфой сидел тут же, рядом с ними, и тоже что-то говорил. Они втроем казались такими беззаботными и счастливыми, что Роза почувствовала укол ревности. Хоть Лео и навещала ее в больничном крыле каждый день, сейчас Роза почувствовала себя забытой и никому не нужной. Заметив ее, подруга мгновенно подбежала с объятиями. Роза вдруг подумала, что ей и правда все показалось, но сказать ничего не успела: как раз в эту минуту в класс зашел профессор Финниган. Нормально поговорить удалось только после урока, потому что они проходили «проклятие призраков», и эта тема была совершенно новой и гораздо сложнее предыдущих. По дороге на обед Лео в красках рассказывала, что думает по поводу домашнего задания, с которым им не управиться и к Рождеству, а Роза, почти не слушая, собиралась с мыслями, чтобы задать интересующий ее вопрос. — Ты общаешься с Альбусом? Лео, не успев договорить, резко остановилась. — Ну да, — подруга улыбнулась. Роза нахмурилась. — Со мной он даже разговаривать не хочет, а с тобой… — Просто я не пытаюсь отговорить его от дружбы со Скорпом, вот и все, — Лео развела руками и продолжила путь к Большому залу. — Представь, если бы Ал постоянно задирал меня и твердил, что я — неподходящая для тебя компания? Розу шумно выдохнула. Противный Малфой за эти три дня уже успел стать «Скорпом». Прекрасно. Просто отлично. — Это совсем другое, ты ведь… — Роза запнулась, не зная, что ответить. Ты ведь хорошая? Ты ведь не в Слизерине? Ты ведь не из семьи бывших Пожирателей смерти? Лео смешно улыбнулась, поджав губы, и похлопала Розу по плечу. — Вот именно, для Альбуса это одно и то же, Малфой ведь его друг. И кстати, — она снова замедлила шаг, — не такой уж он и плохой. Вот с этим Роза не могла смириться уж точно. — Он же, — она нервно сглотнула, — он же Малфой. — Он самый обычный мальчишка, — спокойно поправила Лео. — Если уж на то пошло, дружить с ним тебя никто не заставляет, но хотя бы Альбусу это не навязывай. Иногда Роза не понимала Леону совершенно. Вот и сейчас, что она такое сказала? Да невозможно поверить, что Малфой — просто обычный школьник, такой же, как и все в Хогвартсе. Общаться с Малфоем она все равно не станет, потому что он отнял у нее лучшего друга. Или это сделала она сама? С другой стороны, Роза и правда не задумывалась раньше, что обижает Ала своим поведением. Ночью, уже во сне, в голове снова и снова всплывали картинки, как будто все наоборот, и это Роза не разговаривает с Алом, а он пытается помириться, неустанно напоминая, что ей не нужно дружить с Лео. Потом сны менялись, и Малфой советовал Леоне помириться с Розой, чтобы Ал не наслал на нее «проклятие призраков», а сама Роза не делала уже ничего, потому что из кончика ее палочки безостановочно выползали зеленые змеи, и она ничего не понимала. Следующим утром Роза выловила Ала за завтраком. Она очень боялась, что он уйдет, как и обычно, и что она не успеет сказать самого важного, и начала именно с этого. — Прости, Ал, я была неправа. После того, как Роза поняла, было страшно смотреть ему в глаза, но она смотрела. Мерлин, она ведь и правда раньше не сильно задумывалась о том, как себя ведет, и о чувствах Альбуса. Даже когда она задевала Малфоя, это было просто, как будто само собой. Как будто это было нормально. Альбус ничего не ответил, но и уходить, как он это всегда делал, не спешил. Сердце ухнуло вниз, когда он незаметно, чтобы никто больше не увидел, протянул ей под столом конфету в ярко-розовом фантике. «Летучие шипучки» были их любимым лакомством с самого детства.