love is a battlefield

      Затхлый воздух в пыльной пустующей квартире, кажется, можно резать ножом. Он давно здесь не появляется, с тех пор как поселился в башне. Вообще не понятно, зачем эта квартира всё ещё числится на нём в базе Щ.И.Т.а. Может потому, что два супергероя не могут жить вместе изначально. А потом просто забыли исправить. Как бы то ни было, именно об этой квартире Кэп думает, когда речь заходит о жилье для Баки.       Конечно, Зимнего солдата не так просто отпускают из штаб-квартиры, но Капитан умеет просить, когда ему это нужно. Сейчас оказывается, что нужно. Ещё как.         — Проходи. Будь как дома. Теперь это твоя квартира, — толком не оглядываясь, говорит Стив и по-хозяйски проходит в глубь гостиной открыть окна, чтобы проветрить, избавиться от атмосферы заброшенного музея. Джеймс всё ещё насторожен. Большую часть до заморозки он вспомнил, но, наверное, уже навсегда останется таким. Никуда не спрятать навыки профессионального убийцы. Первым делом он осматривается и ищет пути к отступлению. В голове всплывает картинка, как он с крыши здания напротив стрелял в эту квартиру. Быть сейчас здесь, внутри, немного не комфортно. Будто сам он находится под своим же собственным прицелом.       Нахмурившись, наёмник ловит себя на том, что тянется к ножу, спрятанному в берце. «Глупость! Соберись!» — злится он на самого себя, и делает ещё с десяток шагов, останавливаясь в гостиной.       Стив будто этого и ждет, тут же, толком не глядя на друга, начинает рассказывать где и что располагается. Благо квартирка маленькая, и много времени на это не уходит. Больше времени блондин тратит на то, чтобы объяснить Баки как и что работает.         — Спальня тут, — говорит Стив мимоходом и возвращается в гостиную. Баки чувствует, как тот напряжен, будто ждёт удара в спину, и поэтому старается держаться на расстоянии, полагая, что Роджерсу так будет легче. Ему не сложно, в целом он понимает, что его общество может быть неприятно людям. «Но не Стиву!» — вдруг щёлкает где-то под ребрами.       — С того момента, как мы оказались одни, ты ни разу не посмотрел на меня. Я. Я пытался тебя убить, но… — он сбивается с мысли. С волны, чтобы всё сказать, как задумал. — Но ты так убеждал меня, что я — это я. Что мне показалось, наверное, я думал мы сможем нормально общаться. Как раньше, — Баки смотрит на Капитана, внимательно, изучающе, будто в любой момент ждёт удара. Отказа. Одиночества. И видит только голубые глаза полные боли и печали.       — Бакс, — Стив улыбается через силу, — не может быть, как раньше. Ты же знаешь, — выдыхает устало блондин. Да. Барнс знает, что в этой, новой жизни у Стива есть семья. То, о чём они тайно мечтали в свое время, Роджерс получил в этом, думая, что Баки мёртв. Именно в этом и проблема. Ровно в тот момент, когда Капитану сообщили, что Зимний солдат появился на пороге офиса Щ.И.Т.а и сдался, ему стало стыдно за собственное счастье. За то, что он в обнимку со своим любимым мужем, сидит сейчас, наблюдает, как их сын играет с роботом, которого сам собрал. Это чувство захлестнуло его настолько, что он не мог больше сидеть в этой комнате, в этом пентхаусе, в этом здании, в этих объятьях. Он просто сорвался и поехал. Сейчас он даже не уверен объяснил ли что-нибудь Старку, выдал ли хотя бы вразумительное мычание. Очнулся, уже останавливая мотоцикл, у входа в здание.       И вот сейчас он здесь. В квартире, в которую не приезжал годами. С человеком, которого не видел десятилетия. Испытывая чувства, которые, казалось, похоронил. И это ломает его, причиняя физическую боль. Она точно сильнее той, что он испытывал, когда Баки пытался его убить, или тогда, раньше, когда он… Когда они…       Мститель мотает головой, стараясь избавиться от наваждения. Ему просто нужно уйти отсюда, вернуться к любимому. Тони.         — Тони. Ты убил его родителей по приказу. Он хочет отомстить. И теперь мне придется скрывать от него, что я знаю где ты.         — Стив, ты же знаешь, я не… — Баки знал, что и с таким ему придется столкнуться, и когда он думал об этом, он точно не собирался оправдываться, но сейчас эти слова срываются с губ сами собой.         — Я знаю, что ты толком не помнишь. Я знаю, что тебя даже винить в этом нельзя, — каждое слово — это шаг, тяжелый шаг к брюнету, чтобы показать, чтобы доказать, что не винит, что через столько лет и с этой металлической рукой, тот всё-равно остается для Капитана всё тем же Баки Барнсом, душой компании, любимцем девушек, первой любовью Стива Роджерса. — Но этого не понять моему мужу, ребёнку, которого твоими руками оставили без родителей.       Джеймс только открывает рот, чтобы что-то сказать. Может быть, извиниться. В следующую секунду он уже не помнит, для чего. Даже не так. Он точно знает, что только для поцелуя. Для этого поцелуя.       Стив сминает его губы жестко, порывисто. Такого никогда не было у них, да и не могло быть. Он помнил эти губы совершенно другими, не такими требовательными, более нежными, и от этого ещё больше щемит за ребрами. От этого и, наверное, от того, что он всё-таки помнит. И эти плечи, за которые он сейчас цепляется, как утопающий за спасательный круг, они в его воспоминаниях никогда не были такими широкими. Наверное, сейчас он хрупкий по сравнению с блондином. А Баки помнит, что всё было совсем по-другому.       — Ты не там. Ты здесь, слышишь? — шепчет Кэп, понимая, что друг поглощён воспоминаниями. Ему бы сейчас развернуться и уйти, вернуться домой, но он не может сделать над собой усилие и отстраниться. Всё, что он может, это прижать брюнета к стене, и целовать уверенно, напористо, может даже чуть жёстко.       Баки отвечает ему, прижимаясь сильнее, и это, как знак. Стив рвёт черную футболку, которую Джеймсу выдал Щ.И.Т, замечая страшный шрам в том самом месте, где искусственная рука впаяна в тело. Не отдавая себе отчёт, он начинает покрывать поцелуями этот шрам и это, наверное, первый раз, когда Зимний солдат смущается, и для того, чтобы избавиться от этого непривычного чувства, он тянет Роджерса к себе, целует, наконец-то проявляя инициативу, стягивает с него одежду, сначала ветровку, потом футболку.       — Ты посмотри, что они сделали с тобой! — чуть восхищенно выдает Барнс, — Ты идеален, — Стив не может терпеть ни этого восхищенного шёпота, ни этого восторженного взгляда. Его разрывает от противоречивых чувств, и ему надо забыться, а Баки это умеет, у брюнета это всегда хорошо получалось. Поэтому он снова целует друга, уже расстёгивая джинсы на нём. Баки будто только сейчас понимает, к чему ведёт Мститель и, чуть отстранившись, сам снимает с себя штаны, оставаясь в одних боксерах. И то ненадолго, уже откровенно предлагая себя Кэпу. Судорожно выдохнув, Капитан тоже раздевается, буквально срывает с себя ненужную одежду. Не давая вздохнуть, или шанса одуматься, он разворачивает Баки лицом к стене, тот не сопротивляется, только упирается руками в стену, чуть расставляя ноги, и это выглядит так покорно, что у Стива темнеет в глазах. Буквально в пару движений, он смачивает слюной свой член и, наскоро, грубо подготавливает Джеймса, конечно, в итоге этого недостаточно, и тот еле слышно скулит во время проникновения. Стив целует его в основание шеи, плечи, пытаясь расслабить, но темно уже не только перед глазами. В голове такой же туман. И он начинает двигаться сразу резко, сильно, порывисто. Ведь Зимний солдат не хрупкий, не Тони Старк, он может выдержать больше, намного больше. Поэтому всё ощущается как странный вид схватки с царапинами, синяками, укусами и засосами, покрытой потом кожей, тёмными прядями, зажатыми в кулаке, выгнутой шеей и поясницей. В каждом движении читается странная, почти извращённая жажда жизни людей, которые уже должны были умереть, но из-за случайности оказались не на своем месте, не в своем времени. Когда ощущения становятся особенно яркими, Баки проламывает стену своей металлической рукой. Настолько просто, что даже не замечает, как кусок кирпичной кладки остается в кулаке. Он кончает, выгнувшись, закусив губу, оставляя в стене ещё несколько вмятин, снова и снова насаживаясь на член Роджерса. Будто боясь, что сейчас это всё закончится и растает, что это сон, что сейчас он проснется в своей криокамере, с опьяненным наркотиком мозгом и миссией. Стив резко выдыхает, кончая. Обнимает Барнса, крепко прижимая к себе, стараясь его успокоить, эта одержимость его пугает и отрезвляет. Несколько секунд, и он отводит брюнета в спальню, укладывая на кровать, накрывая одеялом, но тот не хочет его отпускать.       Конечно, этого стоило ожидать. Только вот теперь на Капитана наваливается осознание того, что он натворил. Но взгляд Баки такой умоляющий, что Стив сдается и ложится рядом. Снова обнимает друга.         — Ты - моё солнце. Ты согреваешь меня. Ты нужен мне рядом, чтобы я не забывал, — тихо шепчет Джеймс. «Вот только у меня своё солнце, и оно мне нужно, чтобы не замерзнуть.» — вдруг понимает Стив, так же чётко, как и то, что он сегодня же расскажет Тони правду. Потому что смертным не пристало врать своему солнцу.

***

      Стив возвращается домой поздно. Джек уже спит. В лофте царствует сумрак и тишина. Такое бывает только ночью. И, наверное, хорошо, что Тони не сидит в гостиной и не ждёт его, потому что Стив ещё не решил говорить ли о своей оплошности мужу. Стоит ли вообще, если это больше никогда не повторится. Но тут же он понимает, что не сказать не сможет. Что для того, чтобы не сказать, ему придется уехать, исчезнуть. «А это невозможно. Значит нужно сказать сейчас. Даже если Старк уже спит.» — решает Роджерс и на всякий случай заглядывает в мастерскую.       Это не похоже на него. Как и всё, что он делает последние сутки.       В мастерской никого нет. Только Дубина прибирается после очередных экспериментов Джека. Блондин нежно улыбается. Он не променяет свою семью ни за что и ни на что. Даже если это лучший друг, которого он столько лет искал. С этими мыслями он заходит в спальню. В их с Тони супружескую спальню. Гений спит, прикрывая глаза рукой от света реактора, и размеренно дышит. Сердце Кэпа щемит от нежности и от досады. Досады на самого себя, на свою глупость. От этого хочется расплакаться. Он осторожно садится на кровать рядом с брюнетом. Осторожно гладит руку, лежащую вдоль тела, задерживаясь на пальцах, чуть щекоча ладонь. Тони улыбается и убирает руку от глаз, просыпаясь, смотрит на мужа.         — Такой умный, а до сих пор не придумал, как сделать так, чтоб реактор спать не мешал, — нежно шепчет Кэп.         — И тогда нам придется купить ночник, чтобы некоторые солдаты всё-таки смогли спать и не бояться темноты, — фыркает чуть хрипло Старк и тянет мужа на себя, тут же целуя. Стив поддается. Этим объятьям, этому поцелую. Просто потому, что так не нужно ничего говорить. Наверное, впервые за всю свою жизнь он делает так, как будет проще. Поддается рукам, губам, языку, напору Старка. Не думая, что утром будет только тяжелее. Он не может заснуть даже тогда, когда Тони уже успокоившись тихо спит лёжа на его плече. Не спит и думает, пытается удержать ускользающую по капле решительность.       Может быть поэтому, когда гений просыпается утром нет возможности даже дать ему принять душ, почистить зубы или выпить кофе. Он сразу выпаливает. Коротко и чётко. В одной фразе. Как принято отдавать приказы.         — Вчера я переспал с Баки, — это звучит, как выстрел, раздавшийся на всю комнату.         — С кем, прости? — так легкомысленно, будто Тони ещё не проснулся или не услышал про что вообще говорит муж.         — Ты, возможно, не расслышал, — хмурится Кэп, — я переспал… — но Тони его грубо прерывает         — О-о-о нет, муженёк, поверь мне, я всё расслышал! Ты вчера потрахался на стороне, я только прошу повторить: с кем, — Стив опускает взгляд на собственные руки, сжимающие простынь. Конечно, ведь это тоже важно. То, что он переспал не просто со своим старым, лучшим, единственным оставшимся в живых, другом и первой любовью. Сейчас для Тони будет важно только то, что его мужчина «потрахался» с убийцей его родителей.       — Не сиди здесь, как провинившийся ребенок! Ты солдат! Так будь добр, — нетерпеливо заявляет Старк, — Повтори мне, чётко и ясно, с кем ты мне изменил. Вчера. Так скоро собравшись, и толком ничего не объяснив, — конечно, миллиардер расслышал с первого раза. И уж точно, его гениальный мозг, чётко запоминающий всю информацию, попадающуюся ему на глаза, не оставляет ему выбора, выдав все знания про этого, так называемого, Зимнего солдата.         — Баки. Джеймс Барнс. Зимний солдат, — чуть с вызовом говорит Стив. Он никогда не понимал этого старковского мазохизма, напрочь сросшегося с таким же старковским драматизмом, но раз гению хочется этого, ему не сложно отыграть эту сцену до конца. Между ними повисает тишина. Тишина. Тони лишь кивает и выглядит даже спокойным, это и пугает Роджерса. Теперь он понимает, что надо было сказать совсем по-другому. Объяснить. А не так. Одной фразой. Ну, теперь-то уж что. Уже сказал.         — Этого больше не повториться, Тони, — Кэп мучительно пытается сказать хоть что-то, чтобы спасти всё, что у них есть, дать обещания. Но, кажется, любимый совершенно спокойно проживет и без них.         — Где он? — Тони смотрит на мужа, чуть наклонив голову, серьезно, не предполагая компромиссов.         — Не надо, Тони. Он пришёл вчера в ЩИТ. Сдался. Ты не можешь его просто взять и убить. Это незаконно!         — Заткнись! — грубо выплевывает Старк, поднимаясь из кровати, одетый лишь в свечение реактора. — ОН. УБИЛ. МОИХ. РОДИТЕЛЕЙ. НЕЗАКОННО. Понятно? — Тони злится, и от этого его голос падает до змеиного шипения.         — Если тебя посадят за убийство, кто будет с Джеком? — Стив пытается привести последний аргумент, призвать к родительским чувствам, но от этого становится только хуже. Старк истерично усмехается.         — Вот именно. Никто. Как и я когда-то. Так что выметайся к своему любовнику. Просто жди, когда я приду и убью его, — кивая в такт своим словам, брюнет чеканит каждое слово, — И это прихвати с собой! — он одним движением срывает обручальное кольцо с безымянного пальца, сильно и резко, царапая до крови кожу на костяшке, и швыряет его в Кэпа. Оно отскакивает от широкой груди и теряется где-то в складках простыни. А Роджерс недоуменно смотрит на мужа, будто, не понимая всё то, что он сейчас сказал. — Ты что, не понял? — выдыхает Тони. — Убирайся из этого дома! Я не хочу тебя видеть! Свободен! — Старк разворачивается, идёт в направлении ванной, через пару шагов останавливается, будто вспоминая, что хотел спросить. — Ты поэтому ночью дал мне тебя трахнуть? — он специально выбирает слова грубее. — Совесть замучила? Такой странный извращенный способ извиниться? — он тихо смеется и какое-то время даже ждет ответа, но муж не отвечает и тогда, махнув рукой, миллиардер уходит в ванную и, возможно, впервые за годы их отношений, запирает дверь на замок.       Может через минуту, а может и через десять, Стив понимает, что больше ничего не произойдет. Понимает, что Тони на самом деле только, что закончил с ним, и ему действительно надо собираться. Он не берёт дорогущие смокинги и туфли, зачем они ему без Старка. Оставляет запонки и часы. Просто берёт свою спортивную сумку, каким-то чудом ещё сохранившуюся, положив туда только самое необходимое. Джинсы, футболки, альбом для набросков и карандаши. И кольцо Старка.         — Папа? — Стив как раз застёгивает молнию на сумке, закончив сборы, когда слышит робкий детский голос. Его сердце падает в бездну ещё раз. Джек. Мальчик стоит на пороге комнаты в своей милейшей драконьей пижаме и смотрит на него огромными синими глазами.         — Доброе утро, малыш, — Капитан еле выдаёт мучительную улыбку, протягивая руку ребёнку. Тот, конечно, тут же подходит. Роджерс тяжело садится на кровать и сажает сына на колени. От внимания Джека конечно не укрывается сумка с вещами, стоящая на полу рядом. Но такое уже бывало.         — Ты уезжаешь на сборы? Будешь гонять «салаг»? — с надеждой улыбается мальчик. Слово, явно, подцепленное из лексикона Тони, и от всего этого Стиву не становится легче. Было бы так просто согласится с мальчиком. Кивнуть и всё. Вот только Стив знает и себя, и Старка. Одно неосторожное замечание и всё раскроется, и Джек не простит обмана.         — Мы поссорились, и Тони решил, что будет лучше, если я какое-то время поживу не здесь, — погладив по темным вихрам, осторожно начинает Стив. Ребенок хмурится.         — Это наш дом. Ты не можешь жить где-то, кроме дома, — это звучит так категорично. Примерно так же, как и старковское «свободен». Поцеловав Джека в макушку, Стив нежно улыбается.       — Это же не значит, что мы с тобой больше никогда не увидимся, малыш.         — Если он что-то натворил, то пусть он уходит. Нечестно наказывать тебя, когда он провинился, — эти слова бьют прямо под дых и добивают в солнечное сплетение. Конечно. Он не оправдал доверия обоих Старков. Это если не вспоминать прошлое.         — Нет, Джек, в этот раз виноват я, вот я и наказан.         — Он простит тебя! Не надо уезжать, пожалуйста!         — Твой папа попросил. Я не могу отказать ему в этой просьбе, — тихо говорит Стив. — Я не уезжаю далеко. Это всего лишь другой район этого же города, так что завтра после школы мы увидимся, и я позвоню тебе вечером, — снова целуя в макушку ребенка, Кэп ссаживает его со своих коленей на кровать, поднимается и берёт сумку. Уже собирается попрощаться, когда открывается дверь ванной комнаты.         — Ты всё ещё здесь? Я думал в армии учат быстро собираться, — Тони даже не смотрит в его сторону, вытирая волосы после душа, и, конечно, не замечает сына, сидящего на кровати.         — Я уже ухожу, — прикрыв глаза, отвечает Стив.       — Скатертью дорожка, — Старк одет в чёрные джинсы и майку, и явно куда-то собирается. Конечно, вряд ли он забыл про сына. По крайней мере, Кэп на это надеется.         — Не натвори глупости, — всё-таки посмотрев на брюнета, говорит он напоследок.         — Не хочу выслушивать поучения от ТЕБЯ, — выдыхает Тони, так и не глянув на мужа. Явно не собираясь. Когда Роджерс это понимает, ему остается только чмокнуть сына в макушку, забрать сумку и выйти из квартиры.         — Папа, - всхлипывает ребенок, — Не надо. Не отпускай его. Он же больше так не будет.       Для Джека всё то, что происходит за эти пять минут их нахождения в одном помещении — кошмар наяву. Наверное, ещё никогда он не видел их такими отчужденными. Всегда, когда они были в одной комнате, было видно, что они вместе, даже проходя мимо друг друга, они смотрели, не отрывая взгляда, улыбались, касались. Хоть и думали, что Джек слишком занят, чтобы это увидеть.       — Ты не знаешь, о чём говоришь, — резко одёргивает Тони и смотрит на ребенка. Тот уже тихо плачет, слёзы текут по его щекам, и он еле сдерживается, чтобы не всхлипнуть. Мужчина подрывается к сыну, сгребает его в охапку, обнимает. — Не стоит малыш, не плачь из-за этого, мы справимся, — тихо шепчет он и сам не замечает, что пока говорит, чувствует на губах соль своих же слов.

***

      Стив тормозит свой мотоцикл у до боли знакомой двери. Всего несколько часов назад он ушёл отсюда. И вот уже возвращается с вещами. Он, как робот, оставляет мотоцикл на парковке и поднимается в квартиру. Открывает дверь. Поставив сумку на диван в гостиной, сам садится там же. Чувство безысходности захлестывает всё больше, и он сам не замечает, как достает из сумки кольцо Старка, такое же, как и у него на руке, и начинает крутить в пальцах. Оно чуть меньше его собственного. И чуть легче. Может, и не стоило его забирать. Может быть, надо было оставить его этому неугомонному гению, глядишь и остыл бы. Только вот Стиву кажется, что он бы его просто выкинул. В окно. Вот и забрал для сохранности.       В другом конце квартиры раздается шорох.         — Баки, это я! — на всякий случай предупреждает Кэп, и правильно делает. Тут же в комнату заходит Барнс с ножом в руке.         — Ты вернулся, — улыбнувшись, Джеймс подходит ближе, замечает сумку. — Что там? — взглядом показав на сумку.         — Мои вещи. Тони выгнал меня, когда я рассказал, про то, что произошло этой ночью, — Стив снова не может смотреть на друга.         — Ты будешь жить здесь, со мной? — чувство радости Баки обратно пропорционально всему, что чувствует Капитан. Он чуть ли не плачет от досады. От того, что сам всё испортил с Тони. А теперь ему ещё и объясняться с Барнсом.         — Я влез в такой клубок, Баки, — тихо, закрыв лицо руками, говорит Стив. — Я приехал сюда не потому, что хочу жить с тобой. Мне просто больше некуда идти. Старк сказал, что больше не хочет меня видеть, а я… Мне не нужен никто другой, — выдыхает блондин.         — Ты говоришь это не тому человеку, Роджерс, — резко одёргивает его Баки.         — Прости меня. Я не хотел тебя обидеть этим. Ночью я не мог с собой бороться.         — Видимо стоило, — Джеймс убирает нож и идёт на кухню.         — Я буду спать на диване, — крикнув ему в след, Стив так и не дожидается ответа.