Совершить невозможное

Дверь громко хлопнула. Они ненадолго замолчали. Маргариту гложило чувство, что они виноваты в том, что Лёня ушел — он имел полное право обидеться, потому что отряд не заметил потери бойца. Да, с Егором было очень интересно, и когда он открывал рот, хотелось просто раствориться в этой речи. Да даже в простой тишине — настолько с ним было приятно. Но Мита все равно чувствовала легкий налет горечи в душе за то, что Крестов уходил, из раза в раз, из раза в раз. — Кажется, мы все очень сильно увлеклись своими отношениями и забыли о команде, — тихо пробормотал Егор. Маргарита угукнула, а в своем внутреннем списке поставила еще одну галочку в списке достоинств парнишки — он думал о других, пусть и иногда забывал. Это одна черта из всех, что искала во всех своих воздыхателях девушка, и почти все они заваливали этот тест. Кажется, кроме Ришенова. Но пока еще рано делать выводы по одному эпизоду. Ладно, двум или трём, какая разница? Егор затронул девушку за руку и немного потряс ее, чтобы вывести Шолохову из оцепенения. Маргарита рассеянно сначала посмотрела на лицо парня, а потом на его руку, которую он с ее ладони не убрал. И это было так тепло и уютно, что совсем не хотелось, чтобы руку убирали, хотелось, чтобы она лежала так всегда, грея и обволакивая, словно мягкое пуховое одеяло холодной зимней ночью. Но девушка не смогла удержаться и сжала эту ладонь в слабенький кулак и совсем опустила взгляд. Однако ладонь не убрали, а поступили совсем наоборот — добавили еще вторую руку, взяли в ладони этот кулак, аккуратно его расправили и медленно проводили по всем сгибам и костяшкам. — Не беспокойся, Мита, я от тебя никогда не отстану, — по голосу слышалось, что парень улыбается. — Я если пристану, то как банный лист, меня будет трудно потерять и невозможно забыть. Она улыбнулась. Да, определенно, невозможно забыть. Забудешь тоже этот пронзительный взгляд, полный нежности, теплоты и радости того, что даришь эти чувства другому, кого любишь. Наверное, именно это чувствуют люди, когда их касаются те, кто им нравится — не бабочки в животе, не покалывания или узлы внизу. Это просто тепло, текущее по венам и артериям, пронизывающее всего тебя, с головы до кончиков пальцев ног, и хочется, чтобы не отпускали, грели, согревали им, никогда не оставляли, не забывали и смотрели, слышали и чувствовали тебя. — Надеюсь, что ты сдержишь это свое обещание, — наконец, она подняла голову, широко улыбаясь. И это так удивило Егора, так привыкшего видеть ее серьезной, хмурой, уставшей, но никогда настолько счастливой и яркой. Он даже немного опешил, и ее улыбка начала меркнуть под посыпкой из непонимания, но парень взял себя в руки, широко улыбнулся в ответ и кивнул. — Обещаю, Мита, я обещаю. — Я и не сомневалась, что ты скажешь именно так, — девушка хмыкнула, покачав головой. Егор стал чуточку смелее и взял вторую руку Маргариты, что лежала на колене, в свою руку, и теперь просто держал Шолохову, не давая ни малейшей надежды на высвобождение, а она и не сопротивлялась, чуточку сжав ладони в ответ, говоря, что именно на это она и надеялась. Они сидели просто в тишине, наслаждаясь собой, каждый друг другом, напиваясь этим с головой, вспыхивая и сгорая, их души танцевали медленный вальс, тихо и аккуратно переставляя ноги, кружась в красивых нарядах нежных оттенков, оттаивая и расслабляясь в этом мире, где теперь они вдвоем, и больше никто. И так хотелось упиваться этим, забирая все с лихвой, до конца, наполняться до краев этой энергией и любовью, что сердце заходилось в сумасшедшей лихорадке, напоминая каждому о том, что они еще живы и все еще впереди, стоит только поднажать, сделать усилие, напомнить самим себе об этом, и понять, осознать эту мысль. Девушка мягко приблизилась к его лицу, внимательно разглядывая каждую морщинку, каждый штрих. Егор удивился, но очень старался не подавать виду — если честно, он боялся ее спугнуть, испугать своими эмоциями, Маргарита была в этом плане не совсем предсказуемая. Но она только улыбалась. А после нежно и почти невесомо девушка прикоснулась к его губам своими, закрыв глаза, полностью отдавая себя в его руки. Теплые, немного шершавые, но такие мягкие и прекрасные. И Егор ответил взаимностью, сжав ее ладони в своих, он целовал ее в ответ, чувствуя, как все внутри переворачивается, становится таким немыслимым и таким неинтересным, ненужным, простым. Он аккуратно касается ее губ в ответ и чувствует какое-то воздействие на себя. Причем, оно не простое, и это не пресловутые ежики или узлы в животе. Это Сила. И она исходит от рук и губ Миты, медленно обволакивая его, будто желая защитить, закрыть от всех невзгод мира. И это ощущалось очень странно. Никогда ничего подобного он еще не чувствовал. Щит не обжигал, не мешал двигаться, он просто был, натягивался по всему телу. Маргарита тоже почувствовала что-то не то и оторвалась от губ, искренне не понимая, что происходит. Но руки не убрала, словно ей не давали этого сделать. И пусть теперь все тепло шло от ее ладоней, оно все не останавливалось, завершаясь до конца, скрепляясь по краям. — Это что такое? — ошарашенно прошептала Мита, разглядывая парня. — Это у тебя надо спросить, что это такое, — хохотнул Егор. — Оно просто слилось с тобой и все, будто исчезло! — девушка все еще удивленно разглядывала его, шепча себе под нос. И это выглядело, как минимум, очень забавно. Не всегда ее увидишь в таком состоянии. — Попробуй проведи на мне какое-нибудь воздействие, посмотрим, что будет. Маргарита сначала не поняла, о чем речь, потом задумалась, достала свои руки из плена Ришенова и задумалась. План, конечно, хороший, проверить что это такое стоит, быть может, пригодится потом. Но с другой стороны — это же Егор, как она может это сделать с ним. Парень в ожидании смотрел на нее, не мешал ходу мысли. И девушка, все же, сдалась. — Но, если что — заранее прошу прощения. И она дала. Дала максимальный разряд, что смогла сконцентрировать в своих руках. Не жалея, не зовя, не плача. Егора откинуло на гарнитур, головой он ударился о столешницу, очень громко и явно ощутимо, да и сам парень, казалось, потерял сознание, когда приземлился. Да, он нехило все пошатнул, но это была советская мебель, а ей ничего страшно не было — все устояло, причем, как на столешнице, так и, Маргарита подразумевала, в самих шкафчиках ничего не поменялось. — Я так и знала, что это плохая идея, — Мита кинулась к нему, хватая лицо. Парень полулежал на полу, спиной опершись на гарнитур, не подавая малейших признаков наличия сознания. Только тихое дыхание и сердцебиение давало понять, что с ним все относительно хорошо, и это убедило ее в жизнеспособности молодого человека. Она села на колени рядом и обняла его, положив голову на плечо. И просто начала ждать. Если это действительно был щит, то Егор очнется. Если же нет, и его сердцебиение будет похоже на нитевидное, то можно будет бить тревогу. Девушка начала считать. Пульс приходил в норму из повышенного, медленно выравнивался. Дыхание становилось явнее и активнее, как в быстрой фазе сна. Мита задумалась. Похоже, что это все же щит. А в какой момент он внезапно и неожиданно начал ставиться? Вероятно, подсознательно она хотела защитить этого мальчика от всего, что окружает его вокруг, но сама для себя этого не поняла. А Сила учитывает все, что люди думают, и даже то, о чем не задумываются сильно и всерьез. Из раздумий ее вывели ответные объятия, слабоватые, но они были. С ним все в порядке. Маргарита облегченно выдохнула, крепко обняла и прижала к себе, закрыв глаза. — Да ладно, ладно тебе, все отлично, — Егор похлопал ее по плечу, тоже прижимая в ответ. — Это был именно щит, мы правильно подумали. Потому что, вместо того, чтобы чувствовать какие-то невообразимые боли, мне всего лишь легонько пощипывает в руках. Мита молчала, дышала парню в шею, долго и как-то грузно. Потом что-то пробурчала себе под нос, и парню пришлось переспросить, что она сказала. Девушка подняла голову с плеча, уставилась в глаза Ришенову и четко проговорила: — Можешь звать меня Марго или Рита, если хочешь. И это был удар в самое сердце. Никто так не ударял Егора настолько сильно и глубоко, так что он даже потерял дыхание на пару мгновений. После чего его ласково поцеловали в щеку и провели ладонью по волосам, давая шанс вынырнуть из этого анабиоза непонимания. — Спасибо, — только и прошептал он, радостно улыбаясь, сжимая девушку в своих объятиях. — Спасибо, Рита. Кажется, он был самым счастливым человеком на свете. Маргарита улыбнулась. Теперь она тоже была счастлива. Теперь и навсегда.