12 июня, без четверти восемь вечера.
Вечерние променады продолжались ежедневно, Марти и Жюль возвращались каждый раз все позже и позже. Парнишка так полюбил этот город и это время! Я и не заметил, как утомляемость нового сотрудника возросла до крайней точки. Вчера ребята умудрились заявиться в редакцию в первом часу ночи, но не это послужило поводом для беспокойства. О таких ночных прогулках меня только утром известил месье Де Ленюи: он один работал допоздна, скрупулезно проверяя полученные квитанции, так что встретить загулявшихся посчастливилось только ему. Бухгалтер заметил их потрепанный внешний вид и по всей своей строгости отчитал за халатность. Признаюсь, картина рисуется не иначе как смехотворной — на моей памяти не было случая, чтобы наш дорогой Де Ленюи позволил себе стать воспитателем! Амели удрученно слушала наш разговор из кухни, то и дело тяжело вздыхая: сегодня Марти позабыл о своих обязанностях по дому. Он не спустился до сих пор. Пока мы говорили, к завтраку молча присоединился Жюль с откровенной синей гематомой под глазом. Эстер запричитала, моментально отыскала лед и не без сочувствия приложила его к опухшему месту. Рассказ о произошедшем инциденте был дополнен непосредственно его участником. — Мы повздорили с ними вобщем-то из-за пустяка, — непринужденно рассказывая, Жюль стыдливо прикрывал синяк. — Дернул же его черт сунуться в квартал Сен-Марсо! * Как оказалось, у Эйнштейна поводок расцепился. Стоило им отвлечься — пес рванул в какой-то трактир по пути. Ну, а там, известное дело, собак не жалуют. Трактирщик кинул угрозу в адрес Марти, намереваясь пристрелить его собаку. А Марти, естественно, воспринял его слова слишком резво и подрался с работниками этой пивной гавани. — Вот, месье, как видите, мне тоже досталось. Заступился называется… — Проклятье! — послышалось из кухни удрученное замечание. Амели вынесла свежеиспеченные блинчики с джемом. — До чего же они вспыльчивые эти ребята… Рабочий класс особо не отличается смиренным нравом, тем более к нездешним. В подобных заведениях среди сброда дебоширов найти порядочных людей крайне трудно, а выйти, не нарвавшись на драку — просто невозможно! Когда же все-таки зарастет эта пропасть между людьми? Такое известно разве что Провидению. Мы не стали дожидаться Марти и приступили к завтраку. Все равно он долго себя ждать не заставил — с лестницы раздались шаги. Неповторимая сцена: едва из-за перил показалась растрепанная голова юноши, одна неловкая поступь подкосила его равновесие. С грацией медведя Мартин покатился вниз. Жюль успел покинуть кухню и смягчить падение перед тем, как несчастная фигура окончательно докатилась до подножия ступеней. Похоже я теряю хватку, ибо все произошло столь быстро, что лично я не успел даже сказать что-либо, не говоря о том чтобы среагировать. Последовавший грохот прервал трапезу окончательно и поднял из-за стола остальных. Мое утро двенадцатого июня отличилось от остальных. Банальная усталость привела Марти к такому исходу. Меня пугает, что никому не приходило в голову, насколько он сильно трудился в последние недели. Моя вина, что не дал ему возможности провести время вне редакции с самого начала. Я так ответственно подошел к теме временн`ого невмешательства, что пренебрег самим Марти. Этот парнишка уже пошатнул равновесие, ворвавшись кубарем в нашу жизнь и продолжая на нее влиять, чему само время не воспротивится, выходит, так и должно быть! Разумеется, я не сведущ в такой теме. Все же, если уж он застрял с нами, то в этом и должна состоять его задача. Марти все еще лежит неподвижно. Слава богу, он ничего себе не сломал! Полно уж, нахватал ранений!13 июня. Утро следующего дня.
Жюль не спал всю ночь на фоне этого. К утру он забрёл в кабинет весь взъерошенный и встревоженный, держа в руках тетрадь. — Марти ведет записи всех наблюдений в дневнике. Весьма полезное дело, когда изучаешь что-то новое. Но, как оказалось, Жюль имел в виду личный дневник. — Месье, вы меня хорошо знаете, я имею чувство такта и ни за что бы не… — Полагаю, тебя что-то сильно встревожило в записях? Я не виню Жюля за любопытство и излишнюю участливость. Это лишь проявление тревоги за друга. После вчерашнего мне и самому бы пришло в голову взглянуть на предмет опасения. Там действительно было чему ужаснуться. — Месье Люкас, мы должны с ним это обсудить! Он иссякнет прежде, чем месье Браун заберет его домой! Хотел бы я знать, вернется ли месье Браун вообще. Он сейчас в тисках возможно самого отпетого и опасного безумца, движимого желанием обуздать само время. Ему могут потребоваться месяцы, а то и годы, чтобы сбежать… Я полистал страницы, одна из записей привлекла к себе особенно, после нее любого бы бросило в дрожь. Такие кошмарные сны я не мог себе и вообразить! Вот какова обратная сторона медали путешественника во времени! — Тебе и Амели он доверяет больше всех. Попробуйте вдвоем разговорить его, но ненавязчиво. Я знаю, что тема прошлого не самая приятная. Тем более если не с кем ее обсудить. Но оставить все как есть — откровенное безумие! В полдень редакция смогла спокойно выдохнуть — Марти очнулся. Он с болезненным видом оглядел свою комнату, с трудом поднимаясь на локтях. С дивана встать я ему не позволил, а он и не пытался возражать. — Со мной хлопот не оберешься, да месье? — Что верно, то верно, мой мальчик. Ты уже не один год пренебрегал сном, не так ли? — О, сэр, вы себе не представляете сколько кошмаров я вижу по ночам… *** «Здесь вырвана страница… Затем следуют неясные обрывки…» Боже милостивый! Как Мартин не потерял рассудок после всего этого? То, что мы читали в дневнике просто ни в какое сравнение не стоит с тем, что мне поведал этот экстраординарный юноша. Конец POV Артемиус