Изгнанный

Ричард захлопывает створки окна, ежась от зимнего московского холода. Во рту держится горечь дешевой сигареты. Но кроме этого есть что-то еще… Ему в последнее время иногда чудится голос, печальный, бархатистый и такой знакомый, голос человека, которого в этом мире быть не может. Голос зовет его по имени… Дик качает головой, отгоняя болезненное наваждение, и выходит из своей маленькой убогой комнатушки, роскошной для московского студента и совершенно неприемлемой для надорского герцога, впрочем… о чем это он? Какой, к кошкам, он теперь герцог? Юноша горько усмехается и, накинув на худые плечи куртку, забыв про шапку, выбегает на стылый холод. Нужно пройтись… Это всегда помогает. А еще, когда он мерит серые, промозглые улочки ногами, в голове складываются стихи, которые когда-нибудь он положит на музыку… Кажется, никогда нам на планете этой не встретиться, Просто рукой махнуть — и голос почти не слышен. Просто пока-пока, и молча пойду я вниз по лестнице. Может, когда-нибудь музыка станет тише*. Глупые стихи… О том, о чем думать не следует… Скоро экзамены, нужно готовиться, а в голове полный сумбур и потерянная навечно Кэртиана. Воспоминания тоскливо-болезненные не отпускают, а теперь вот этот голос… Мерещится, конечно, а как иначе? Никогда прежде монсеньор не звал его ТАК, особенно - после яда. Тот кошмар перечеркнул все, стал началом конца. Мир, где остался Ворон, теперь был недосягаем, как фантазия, ночной сон, мечта, в которую Дик позволяет себе окунуться с головой, когда становится совершенно невыносимо, а в минуты черного уныния держится за идиотскую надежду, что когда-нибудь… Я о надежде не жалею нисколько, Я шел и шел навстречу ветрам и вьюгам. Разбилось сердце, разлетелись осколки, и мы, конечно, не узнаем друг друга… Дик поднимает глаза на серое, беспросветное зимнее небо, ограниченное и четко очерченное низкими быстро плывущими тучами, которые почти цепляются за крыши некрасивых, высотных домов. От этого даже в холод Ричарду душно, дышать становится тяжело, словно возвращается приступ надорской болезни… И особенно хочется глупо верить, жить без этой веры почти невозможно, а в голове неотвязно и уверенно выстраивается новая рифма: И все ж я верю: наша встреча все ближе, Пусть дни кружат, как снег и жизнь быстротечна. Тогда в глазах твоих я снова увижу Небо, которое бесконечно. * Песня группы Uma2rman "Кажется"