"РЕЧЬ ИДЕТ О ЧЕСТИ, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ВАЖНЕЕ?!" (по сериалу "ЗОРРО" в гл. роли ГАЙ УИЛЬЯМС). Книга вторая.

      Монтеррей. Резиденция губернатора.       Маркус сидел в гордом одиночестве в кабинете губернатора Калифорнии и размышлял — а не подать ли ему в отставку и не вернуться ли к своей прошлой жизни, которая была у него до той роковой встречи с сеньоритой Вердуго?       Он был беззаботен, веселился, менял женщин как перчатки, балы, музыкальные и поэтические вечера, театры, клубы, фехтование и бокс, бесконечные дуэли (тайные) с обманутыми мужьями…       Все это быльем поросло, усмехнулся про себя кабальеро, а ведь прошло не так уж много времени, полтора года, если быть точным, а жизнь круто изменилась. Разве ему могло прийти в голову, что он похитит и насильно будет удерживать любимую женщину своего друга.       Где его разум был?!       Маркус недовольно нахмурился — началось самоедство.       Это надо прекратить!       Он вздохнул, провел пятерней по голове, взлохматив волосы, и вернулся к делам насущным. А дело было одно — Тедди! Этого мерзавца так и не нашли!        С Марсело он поддерживал строго официальные отношения: — охранник — хозяин.       Хорацио стороной обходил библиотеку, где был рабочий кабинет Маркуса. Если они прогуливались, то шел в нескольких шагах позади и следил за окружением губернатора. Взгляд Хорацио был абсолютно равнодушен, как у наемника. Он держал слово и оставался при сыне хозяина только по единственной причине — Тедди на свободе!       Казалось, обоих устраивало создавшееся положение. Марсело ни с кем не встречался, не вел ни с кем никакой переписки, держался обособленно, появлялся только по персональному приглашению губернатора, чтобы непосредственно исполнять свои обязанности телохранителя.        А Маркус?       Сначала он упивался полной свободой, как юноша, которому позволено посещать взрослые увеселительные заведения, ему очень понравилась абсолютная самостоятельность и одиночество, на его плечи легла вся полнота ответственности принимать чрезвычайно важные решения ни с кем не советуясь и ни перед кем не отчитываясь.       Это горячило кровь, но в эйфорию он не впадал — разум был его холоден, ведь он не кто иной, а губернатор Калифорнии. Как говорится, должность обязывает!       А ночами ему стала сниться сеньорита Вердуго.       Он просыпался в поту, ругал себя последними словами, ведь она была уже матерью и женой достойного кабальеро… и ничего не мог поделать — эта девушка так и осталась в его измученном сердце. А он-то думал, что освободился от этого наваждения!       Днем, в свободное от исполнения обязанностей губернатора время, он начал истязать свою плоть физическими нагрузками до изнеможения, засиживался в кабинете за документами до рези в глазах, засыпал едва голова касалась подушки, но перед рассветом она приходила к нему во сне…снова и снова.       Шептала слова любви, целовала тем последним поцелуем, который подарила, прощаясь в монастыре больше года назад. Маркус был в отчаянии и зол неимоверно на самого себя, ведь он не вспоминал девушку, она- табу, чужая жена! Почему она стала приходить к нему во снах? Что ей нужно было от него?       И Маркус решился поехать в Лос-Анхелес, посмотреть на нее издалека, убедиться, что она счастлива. И навестить брата Игнасио, пусть попотчует своими травками, пусть изгонит образ сеньориты Вердуго из его воспаленной воспоминаниями головы и измученного снами сердца.       Через адъютанта вызвал Марсело и приказал ему собираться в Лос- Анхелес без каких-либо пояснений. — В сопровождении будет только офицер и двое сержантов. Заедем в порт Лос-Анхелеса, откуда отправим посыльного к коменданту пуэбло Лос-Анхелес о нашем приезде.       Даже не моргнув, не выдав никаких эмоций, Марсело стал готовиться к поездке.       Карета была начинена оружием, как рождественская индейка овощами. Свой багаж Марсело прикрепил позади кареты в предназначенном для этих целей сундуке. Сам он намеревался передвигаться верхом на лошади.       Маркуса сотрясала нервная дрожь — он снова едет и снова под чужим именем, и снова вслед за женщиной, и снова за чужой. Только теперь он облечен властью, ему не нужно скрываться, прятать лицо под маской, она прижилась, стала незаменимой, без нее он словно обнаженный.             Лос-Анжелес. Гасиенда семьи де ла Вега. Библиотека.       За столом собрались мужчины — Диего, бывший капитан Толидано с бывшим подчиненным — Хименесом — «Трио Z» в полном составе.       Мужчины курили сигары и потягивали, смакуя, изумительное вино гостеприимного хозяина гасиенды. Официальным поводом встречи послужило, разумеется, торжество по поводу крещения сыновей дона Диего и Артуро Толидано, а неофициальным — Бернардо заметил странного и очень подозрительного пожилого сеньора, который из укромного укрытия следил за его хозяином, за другими состоятельными донами. — Бернардо уверяет, что никогда прежде не встречал этого господина, но в тоже время не может утверждать, что не видел его прежде.       Мужчины переглянулись — странное-таки заявление, но за прошедшее время Бернардо не раз доказывал состоятельность своих подозрений, поэтому все отнеслись к новости очень серьезно.       Бернардо уверенными движениями рук и мимики еще раз показал, что представлял из себя незнакомец. Потом походил по кабинету, взъерошив на висках седеющие волосы, повернулся ко всем сидящим за столом спиной и показал походку подозрительного мужчины, как он поднимался в коляску.       Диего, как и остальные, мог сделать только один вывод — это был Тедди! Взгляды Артуро и Толедо подтверждали его предположение. За тот год, что Толедано прожил в Лос-Анхелесе, он практически всех жителей знал в лицо и по имени.       К его супруге Марии Антонии, как к законодательнице моды, за фасонами платьев уже приезжали из других городков Калифорнии, и он со слов супруги был ознакомлен чуть ли не до седьмого колена всех состоятельных и менее состоятельных семейств, но среди них не было похожего человека.       «Трио Z» единодушно пришли к мнению — срочно восстановить наблюдение за портом, за дорогами. Дон Диего озвучил странную на его взгляд мысль: — Мне покоя не дают горы…       Толидано кивнул, пригубив вина из бокала: — Бабушка моей супруги уже несколько раз просила меня свозить ее в хижину, она очень тревожится, хотя вида не подает… Я дал слово, что после окончания праздников съезжу проверю домик.       Кабальеро одновременно отставили бокалы, дон Диего запустил пятерню в волосы: — Решено, сеньоры, едем все вместе. Проверим хижину, потом в порт. Завтра приходит "Санта Мария"…       Они договорились о месте и времени встречи… и костюмах. Затем неторопливо покинули библиотеку, направляясь в детскую комнату, откуда на всю гасиенду слышался счастливый смех женщин и колокольчиком звенели детские голоса.       Через час гости заторопились по домам — дети устали и раскапризничались.       Еще задолго до заката дон Диего вместе со своим слугой Бернардо, вооруженные до зубов, встретились с Артуро Толидано и Толедо Хименесем на границе владений де ла Вега.       Поприветствовав друг друга, они направили лошадей к хижине старой цыганки. Ехали не разговаривая, внимательно всматриваясь в окружающую обстановку.       На душе у всех было тревожно, взгляды, которыми они иногда обменивались, были настороженными.       Не доезжая до хижины половины мили, они спешились и зажали лошадям морды — до них долетал запах дыма и металлический стук, скрежет и глухие удары. Голосов слышно не было.       По знаку де ла Вега они закрыли масками лица и крепко затянули шнурки глубоко надетых шляп под подбородками. Далее они пошли пешком, оставив Бернардо с лошадьми.       Чтобы кони не пугались, он сунул их морды в торбы с овсом, сам же стал оглядываться и прислушиваться к звукам леса. За поясом у него были пара пистолетов, а у седел — по заряженному оружию.       А «ТриоZ» уже приблизились к хижине, с трубы которой валил дым столбом. Дверь была открыта, но никого видно не было, затихли стуки, звуков, кроме лесных, не было слышно. Мужчины залегли за валунами и стали терпеливо ждать. Через четверть часа из-за хижины показался горбун с тяжелой поклажей на спине.       Кабальеро поднял палец вверх — логово Тедди! Горбун — его слуга! А горбун вел себя спокойно, как хозяин. Скинул поклажу около двери, проковылял в домик и через минуту вышел с огромным тесаком. Присел на пенек и стал с усердием пилить толстую веревку, которой была обмотана поклажа.       Три пары глаза через прорези в масках смотрели, как горбун аккуратно разворачивал поклажу, складывая в сторонке тряпье, куски веревки. Перед их изумленным взором предстала согнутая фигурка девушки, перепеленатая, словно младенец, тканью. Было видно, что рот у нее заткнут, руки, ноги крепко связаны.       Когда он снял окутывающую ткань с тела несчастной жертвы, она задергалась, но горбун легко взвалил ее себе на плечо и занес в хижину.       Мужчины переглянулись и кивнули друг другу — пока горбун занят девушкой, они возьмут его врасплох! На ногах у них были мягкие сапоги, и троица бесшумно подобралась к двери. Хименеса отправили к окну — караулить, мало ли что взбредет в голову горбуну.       За дверью слышались глухие стоны, удары, шлепки, слышно было как рвалась ткань.       Де ла Вега под прикрытием пистолета Толедано метнулся за ширму. Горбун разрывал на девушке окровавленное платье, стоя у нее между разведенных коленей, ее широко открытые от ужаса глаза молили о пощаде.       Диего со всей силы ударил горбуна рукоятью пистолета по голове, тот уткнулся девушке в живот и затих. Они вдвоем оттащили горбуна от несчастной.       Толедано занялся горбуном, а де ла Вега показал девушке знаками, что они не причинят ей вреда и попросил им доверять. Она только плакала, потом резко откинула голову и затихла.       Толедано проверил пульс — девушка скончалась. Закрыв несчастную одеялом, они вытащили горбуна из избушки, уложили его на коня, которого привел Хименес.       На мужчинах лица не было, когда они вернулись к Бернардо. Толедо остался наблюдать за хижиной, а Артуро с Диего стащили карлика с коня и, прислонив к стволу дерева, принялись приводить горбуна в чувство.       Бернардо с выпученными от ужаса глазами наблюдал за перемазанным в крови карликом, лошади беспокойно вели себя, почуяв свежую кровь и Диего дал знать слуге отвезти коней подальше, поставить их по ветру.       Плеснув в горбуна водой из фляжки, мужчины привели карлика в сознание. Тот не оказал никакого сопротивления, поняв с первого взгляда, к кому попал в руки и сразу стал рассказывать, захлебываясь собственными словами, слезами и слюной. — Я — Мизгирь, брат Тедди по отцу. Я его ненавижу, люто ненавижу. А девушку я пытался спасти, клянусь богом, хотел спасти. Тедди проводит дикие обряды с девственницами, собирает их девственную кровь. Эта девушка уже третья. Первая осталась живая и я отвез ее в Мексику в бордель. Тедди хорошо заплатил за нее родителям, клянусь так и было, клянусь. Вторая хоть и осталась живая, но сбежала, я за нее чуть жизни не лишился, клянусь, Тедди чуть меня не задушил, — он оттянул кушак, которым была обмотана шея и показал фиолетовые пятна. — Тедди нашел ее в горах уже мертвой — она сломала ногу и истекла кровью. Эта девушка была третьей и Тедди не рассчитал, сделал слишком глубокий разрез, я не смог ей помочь, уж слишком много вытекло с несчастной крови. — Карлик начал проклинать брата такими жуткими словами, что мужчины содрогнулись от ужаса и ткнули дулом пистолета, чтобы не отвлекался. — Я знаю, — продолжил рассказывать карлик. — Где Тедди прячет свои сокровища, я покажу, клянусь, покажу! Я нашел в горах залежи золотоносной руды, клянусь, клянусь! У меня дар такой — я могу найти воду, золото, драгоценности, серебро, у меня нюх на это лучше любой собаки! Я сделал отдельную карту, она спрятана в хижине, от потолка третье бревно на западной стороне, там скатанная в трубочку карта-план с указанием всех точек, где я нашел золото, там особым крестиком помечено место, где обосновался Тедди. У него сейчас нет никакой власти, но он хочет убить всю знать в Калифорнии и начал он с Лос-Анхелеса. Первый у него в списке семья де ла Вега, — мужчины переглянулись, но продолжили слушать горбуна, который было видно — не лгал, столько ненависти было в его словах, ею пылали глаза карлика, голос звенел от ярости. — Его надо расчленить и кишки развесить на кустах, пусть птицы клюют! — очередной толчок пистолета в плечо привел карлика в чувство. — У Тедди есть необычная трость из бамбука, там стрелы с ядом гремучей змеи, яд он обновляет каждый день. У него в клетках несколько гремучек, я собираю ему яд. Так что имейте в виду — увидите у него в руках трость — убивайте Тедди, а то сами станете мертвяками.       Де ла Вега кивнул Толидано и мужчины отошли в сторонку, оставив Хименеса с карликом. — Что делать с горбуном? Он слишком заметная фигура, его негде спрятать.       Де ла Вега потер мочку левого уха: — Он враг нашего врага, но не более того. Нужно доставить к коменданту, пусть закон решает его судьбу. — А с мертвой девушкой? Её тоже в гарнизон, она мертвая, но свидетель! — Оставим Хименеса и Бернардо следить за хижиной, а сами займемся карликом и … — И карту забрать с хижины! Это козырной туз в наших руках! Но никто не должен ее видеть!       Де ла Вега согласился с мудрым решением бывшего капитана и мужчины вернулись к карлику. — Было принято единственно правильное решение — отвезти вас, Мизгирь, в гарнизон. Там вы будете в полной безопасности. Вы слишком ценный свидетель, чтобы рисковать вашей жизнью. Поэтому для большего спокойствия мы завяжем вам рот. Карту мы найдем и сожжем, не сомневайтесь — никто не должен знать о золотоносных рудах в горах. А Тедди мы возьмем живым или мертвым! И он узнает, о вашей роли в его аресте. После суда вам, Мизгирь, придется покинуть Калифорнию навсегда, надеюсь вам это понятно?!       Горбун только кивнул, он прекрасно понимал, что сеньоры в масках не желают ему зла, а вот ему есть что порассказать и коменданту, и судье.       Толедано заменил Хименеса и дон Диего объяснил ему сложившуюся ситуацию, предупредив об особой осторожности и внимательности. — Тедди коварен и хитер, как вся нечисть преисподней! Как только доставим горбуна и труп девушки коменданту, сразу же вернемся.       Бернардо был не особо доволен отведенной ему ролью, но беспрекословно подчинился. Ждать, так ждать и наблюдать. Ему не привыкать, главное, чтобы молодой хозяин и его друзья были живы-здоровы и миссию свою выполнили с честью.       Они с Хименесом продолжили наблюдение за хижиной. Видели, как дон Диего с Толедано вошли в хижину и через четверть часа вышли, неся завернутый в одеяло труп девушки.       Еще через четверть часа в сгущающейся темноте два всадника в черных масках отправились в гарнизон, ведя за собой лошадь со странной поклажей — горбун и труп девушки.       Молодой месяц едва освещал себе путь на ночном небосводе, даже звезд не было видно, но всадникам была знакома каждая выбоина и каждый камушек на дороге, поэтому они благополучно достигли границ городка.       Де ла Вега тронул Толедано за плечо, останавливая движение и, приблизившись к нему насколько позволяли лошади, тихо сказал: — Оставайтесь здесь в тени деревьев, я вернусь с комендантом Гарсией. Как только увидите меня, сразу отъезжайте подальше и ждите. Толидано кивнул в молчаливом согласии. Диего взял с места в карьер и через минуту ночная мгла поглотила черного всадника на черном коне.       У карлика только белки глаз сверкали, но он с покорностью раба смирился со своим положением.             Гарнизон. Кабинет коменданта пуэбло Лос-Анхелес.       Гарсия не находил себе места от беспокойства. Вроде ничто не предвещало неприятностей, но его одолели дурные сны — каждую ночь его вздергивали на виселице при огромной толпе зевак. Он просыпался в холодном поту, криком будил жену донну Инессу, которая итак едва высыпалась от их громкоголосого и вечно голодного наследника.       Сержант сильно похудел от переживаний, и стал находить предлоги, чтобы оставаться на ночь в личных покоях коменданта в гарнизоне.       Его несколько раз так и подмывало проехаться к дому своего бывшего командира Артуро Толидано и поговорить об этих проклятых снах со старой цыганкой, но он, опасаясь быть осмеянным, находил предлог и оставался в гарнизоне.       И предчувствия… он стал слишком подозрителен, везде ему мерещился сумевший сбежать буквально у него из-под самого носа Тедди, губернатор не отвечал на его бесконечно отправляемые рапорта об увольнении из армии.       Сержант выругался и стукнул кулаком по кровати, на которой сидел, накинув на плечи тонкое одеяло.       Он так задумался, что не услышал, как в окно проскользнула черная тень. Сержант только тогда поднял глаза, когда его взгляд коснулся черных пыльных сапог, потом перед глазами закачались полы атласного черного плаща, взгляд переместился на сложенные на груди руки, затянутые в черные перчатки, наконец, скрестился с серьезным взглядом сеньора Зорро. — Что случилось, сеньор Зорро? — без энтузиазма в голосе вяло спросил Гарсия, даже не делая попытки скинуть одеяло с плеч.       Рука в перчатке потерла подбородок: — Что с вами, друг мой? — спросил удивленно человек в маске. — Вы не здоровы? — Здоров, конечно, я здоров… — Сержант Гарсия! — властно воззвал к улану Зорро. — Немедленно одевайтесь! У меня к вам чрезвычайно важное дело!       Гарсия похлопал глазами и пришел в себя. Он охнул, зажал рот широкой ладонью и через секунду стал натягивать форму.       Сеньор Зорро стоял у стены, опершись на нее своей широкой и сильной спиной. — За городом привязанный к лошади ждет пособник бандита Тедди горбун по имени Мизгирь. Он был в цыганской хижине, в той, что в предгорье.       Пока Гарсия приводил себя в порядок, сеньор Зорро вкратце рассказал о роли горбуна, о мертвой девушке и о Тедди, о его трости, начиненной ядовитыми стрелами. — Для горбуна нужно тюремное помещение с плотно закрытой дверью, чтобы туда и мышь не проскользнула, потому что Мизгирь очень ценный свидетель. Вы понимаете меня, господин комендант?       Сержант был серьезен как никогда, он уже прикидывал в уме есть ли вообще в гарнизоне хоть что-то подходящее для содержания столь важного свидетеля. Он был удручен, поскольку идеального замкнутого помещения не было, кроме кладовых, да и те были заняты по назначению. — Не знаю, куда поместить горбуна, сеньор Зорро, — развел руками сержант Гарсия и вдруг засуетился, цепляя на себя оружие. — Если в лазарете что-то придумать? Двери там подходящие, а окно можно заколотить досками…и охрану поставить. — Господин комендант, вы приняли очень важное и правильное решение! А теперь пора выдвигаться. Я жду вас за гарнизоном.       Черная тень мелькнула в окне, сержант закрыл дверь и пошел седлать коня. Через десять минут комендант встретился с сеньором Зорро за углом, и они спокойно, чтобы не нарушать сон горожан, направились к месту, где в ожидании томился несчастный горбун с наводящей на него тоску мертвой девушкой.