Академия искусств

В пару секунд «Роджер» со всей силы впечатал свой кулак в нос Питеру. Неприятный звук сломанного носа и кровь на кулаке. Учитывая тот факт, что Питер был в два раза крупнее Талона, то ему ох как не поздоровилось. Драка усиливалась с каждым ударом. И это было никакое не карате или кунг-фу, а сильные удары кулаками по всему до куда было только можно. Питеру в этом плане было проще, старая дворовая драка ему нравилась больше. Но Талоном руководила настолько сильная ненависть, что он постепенно начал одерживать вверх. К тому же он был намного ловчее и гибче Питера. В какой-то момент Катерин отошла от шока и испуга и, взяв все под свой контроль, одним ударом вывела Талона из строя. Не ожидая такого подлого удара, парень пошатнулся, и Питеру оставалось только «добить» Повисло напряженное молчание. Питер смотрел на Катерин, а она на него. Что-то стучало в голове, и совсем не адреналин. Решив разорвав эту невидимую связь, Катерин пошла в сторону химической лаборатории в другом крыле, а Питер, подавив разочарованный вздох, потащил «тело» в другую сторону. Откуда и зачем лаборатория — проще простого. Это здание когда-то было простой школой для богатеньких детишек, и лишь со временем превратилось в Академию искусств. Большую часть классов заменили, преобразовали, но самую большую лабораторию оставили в целости и сохранности. Но это был не главный секрет. На стене висела исполинская таблица Менделеева, которая простиралась практически от пола до потолка, и от стены до стены. Одна клетка такой «таблицы» была размером почти со школьную тетрадь. Откуда и какие сумасшедшие откопали такую громадину — история робко умалчивает. Зато Катерин отлично знала, зачем она нужна. Отодвинув довольно тяжёлую таблицу, она открыла дверь, скрывавшуюся за ней. Это была комнатка с реактивами. Многие из них были чисты и нетронуты, и большинство закупорены так, что вовек не испортятся. Здесь даже компьютер стоял, только нерабочий, видать, электричество в лаборатории не предусматривалось. Но и без компьютера Катерин прекрасно помнила формулы яда и противоядия. Реактивы всё равно никому не нужны, но Аде это спасёт жизнь. Девушка медленно угасала на глазах. Кардиограмма значительно снизилась и давление падало. Лицо затягивалось мертвенной маской. Врачи только разводили руками и что-то пытались сделать. И у всех был немой ужас. Что же будет с нами и нашей Академией? Если здесь умрёт ученик, то пиши пропало! Закроют, директора в тюрьму, и нас с ней! И они упорно старались что-то сделать. Катерин дождалась, пока все врачи уйдут из палаты «на совещание» и быстро вошла. Яд был введён совсем в малых количествах, и попал через желудок, но промывание не помогло. Катерин знала об этом, как никто. И знала, что, попади яд сразу в кровь, Адель бы умерла почти сразу. Мыши дохли через десять секунд, люди — неизвестно, Катерин же не садистка, чтобы на них проверять. Конечно, очень хотелось, но девушка сдерживала подобные желания, довольствуясь мышками и крысами, а порой и лягушками, которых тоннами откуда-то таскал младший братец. Сейчас необходимо было ввести внутривенно. Схватив чистый шприц из мешка, который был оставлен врачами, Катерин набрала столько противоядия, сколько поместилось, и проткнула вверху, где уже не было жидкости, мешочек капельницы. Как хорошо, что это была не бутыль! Делать уколы Катерин умела, но сейчас руки тряслись так, что ни о каких уколах и речи быть не могло. Влив из шприца всё противоядие, девушка облегчённо выдохнула. Даже разбавленное, оно имело большую силу, и должно было быстро нейтрализовать яд. Пока никто не вернулся и не застал её, Катерин вынула шприц, благоразумно забрав его с собой, и побежала прочь, вместе с остатками противоядия. — Спаси нас! Мы умрем! Мы умрем если ты не поможешь! В густом ярко розовом тумане говорили голоса. Ноги будто отнялись, а язык присох и не поворачивался. Сердце бешено стучало. Страшно. Посреди всего этого бреда появилась знакомая фигура. Зачесанная вверх прическа, наглый взгляд. Фигура приближалась и когда расстояние стало совсем маленьким, тихо, но звенящим голосом сказал. — Пора просыпаться, Милашка. У тебя миссия… Очнувшись от такого странного сна, Пенни снова очутилась в стационаре. Во рту пересохло, а разливающаяся слабость по всему телу заставляла снова погрузиться в сон.Она кое-как поднялась на кровати. Заметив, что несчастная девушка пришла в себя, ее сразу окружили мед-сестры. Голова и без них жутко раскалывалась, а они что-то еще хором плели про яд, и то, что теперь все хорошо. Яд! Ее отравили! Постепенно возвращались воспоминания вчерашнего дня, и Пенни чуть не лишилась чувств. Но не от того что ей все еще было плохо, а потому что эти женщины говорили о том что она что-то не то съела. Или выпила! Она вчера, перед тем как лишилась чувств только выпила чай. Из кружки Катерин! На ее глазах чуть было не отравили ту, которую ей нужно было защищать. А вдруг, пока она тут лежала, ее уже отравили? О нет, нет, НЕТ! Но видимо «повезло» только ей. Через три часа, когда в неё залили две кружки густого, терпкого, и невероятно мерзопакостного бульона, в палату ворвалась Андромеда, и чуть не задушила подругу, начала рассказ о том что случилось за то время пока ее не было. Пропал ученик Роджер Уолесс. Его никто не видел со вчерашнего вечера. Питер Сторки ходит со сломанным носом и разбитой губой (зато живой). Говорят, упал на асфальт неудачно. То, что ее подопечные живы несказанно обрадовало Пенни, но вот новость о том что один ученик пропал — это плохо. Эх, если бы у нее был кодекс, она бы тут же сообщила обо всем шефу. А теперь вертись сама. Весь день она провела в палате. Чувствовала она себя так себе, её не хотели отпускать, и осматривали чуть ли не каждую секунду. Под конец дня, а если быть точнее — ночью, когда её оставили в покое, думая, что она спит, Пенни тихо выскользнула из стационара, прямо в больничной пижаме. Она побаивалась, как бы что не случилось, пока её нет рядом с Катерин, Питером и Линн. Вернувшись в свою комнату сомнения переросли в испуг. В комнате была только Линн и, ни о чём не беспокоясь, спокойно спала. А вот кровать Катерин была нетронута. — Линн, — встревоженная Пенни затрясла соседку за плечи. Недовольно разлепив глаза, девушка посмотрела на нарушительницу сна. — Где Катерин? — Понятия не имею. Она не приходила. — Буркнула Линн, и снова погрузилась в сон. Очень странно. И пугающе. Сначала яд в кружке, потом пропажа ученика, а теперь это. Представляя себе все возможные ситуации, которые могли произойти, Пенни выбежала из комнаты и начала метаться с одного этажа на другой. Но никого, кроме нее, не было. Ещё бы, отбой был час назад, тогда где же Катерин? Что с ней могло произойти? Где она? Бегая по этажам, она вдруг резко остановилась. В коридоре был еще кто-то кроме ее. Может Кати? Рисовала где-то. Но по шагам не похоже. Девушка, при всей своей сутулости от назойливых глаз, ходила определенно легкой походкой. А это шел кто-то, кто был точно крупнее любой девушки, твёрдо, уверенно и тихо. Приготовившись в любой момент вырубить неизвестного и преодолевая слабость, она пошла на звук шагов. Неизвестным оказался Питер Сторки. Нос был переклеен пластырем, а на губе багровела запекшаяся кровь. Столкнувшись практически лоб в лоб, парень насторожился не на шутку. Девушка ходит по школе в то время пока все спят? Подозрительно. Но подозрительно даже не то, что ходит. Нарушителей было предостаточно, и не только хулиганов, но и глупых Ромео, спешащих в объятья Джульетт, которые уже сидели в комнате старосты и получали выговор. Подозрительно то, что именно эту девушку отравили чуть больше суток назад, а теперь она шатается по коридорам и кого-то ищет. — Ты что тут делаешь? Отбой уже был, — прямо-таки начальственным тоном спросил он, что очень не понравилось Пенни. Прям Талон, только на стороне добра. Наглый, самоуверенный. Надо ему дать понять, что он тут не главный, и если бы ее сюда не отправили, то мог бы быть трупом. — Меня отпустили из стационара, а вот что ты тут делаешь? — это девчонка явно не так проста как кажется. У Питера закрались не легкие подозрения. Она же сидела рядом с Катерин, вполне могла ей яд в чашечку и плеснуть. А потом по глупости их и перепутать. И сейчас по школе бродит. Неожиданно для девушки, парень попытался её ударить. Только вот не учел одной детали. Прием простой как мелкая монетка. Несмотря на слабость Пенни вмиг увернулась и, рефлекторно, попыталась нанести более сложный и сильный удар. Все опасения Питера подтвердились, и он начал наносить удар за ударом, которые отражала противница. В темноте коридора, без единой включенной лампочки раздавались глухие удары и скрежет зубов. Учитывая тот факт, что Пенни неважно себя чувствовала, она справлялась довольно неплохо. Правда не понимая, зачем он на нее напал, она продолжала бой. Вдруг кто-то хорошенько огрел ее сзади о голове. В глазах потемнело и девушка отключилась. Очухалась она не сразу. В голове стучало, а руки были надежно связанны за спиной. Когда она окончательно пришла в себя то могла бы и закричать, только вот рот был заклеен, а сама она сидела на стуле с привязанными руками и ногами. И явно не одна. За спиной был кто-то еще, а рядом стояли две фигуры, которые поглотила темнота комнаты.