Академия искусств

      — Да вы что, издеваетесь? — Талон посмотрел на маскарад, в котором ему предстояло щеголять в этой чёртовой академии, и ему захотелось бросить его в топку. Впервые в жизни, это был полноценный и новёхонький костюм, но сколько же там всего идиотского! Белокурые волосы, линзы, форма академии — бирюзовая рубашка с серым галстуком и серые же брюки, — а ещё красивая легенда и паспорт на имя… — Роджер Уолесс? Что за бред, зачем мне это?       С особым шоком и неприязнью Талон смотрел на парик и линзы. Нет, серьёзно? Пенни мужская версия! Неужели ему действительно придётся это надеть?       — Не ной, мальчишка! — рявкнул дядя. — Ты отправляешься в академию искусств. Там учится Катерин…       — Кати? Ну нет! Она же сбежала!       — Именно! И я уже давно думаю, как её вернуть. Поэтому ты и отправляешься туда! У них там орудует киллер и Катерин у него на прицеле. Я собираюсь вернуть эту девушку и ты мне поможешь! Ты должен будешь притащить её сюда! А потом я подчиню её своей воле и она вновь будет работать на меня!       — Это всё отлично, но нельзя ли сделать меня не таким… ммм… добреньким? Я в этом выгляжу несерьёзно!       — Тебе и не надо выглядеть серьёзно! Твои фальшивые документы уже там. Чего ты ещё ждёшь? Отправляйся туда и про маскировку не забудь!       — Ага, бегу и падаю. Я это ни в жизнь не надену!       — Ты ещё здесь?       — Уже бегу! — крикнул Талон, тут же, со стоном, нацепляя на себя всё это безобразие.

***

      Пенни зашла вслед за директрисой в эту просторную комнату, по всем стенам которой висели картины. Красивые пейзажи, натюрморты, даже портрет девушки азиатки.       — Вау, — тихо прошептала она, даже не заметив как на неё сверху глазели любопытные карие глаза.       — Катерин, Линн Чжан, — позвала директриса. — Я привела к вам новую соседку.       Пару секунд было тихо, затем из-за соседней двери ругнулись и показалась красивая девушка с портрета. У неё были тёмные глаза, чёрные волосы и смуглая кожа. На шее болталась подвеска-коралл. И как он не царапает, интересно? На ней была свободная одежда, как у маляра, причём вся заляпанная краской. Пенни украдкой заглянула за спину этой девушке. В комнате, из которой и вышла Линн Чжан, стояли мольберты и валялись тюбики с краской. Скорее всего, это была мастерская.       Сзади что-то бухнуло и Пенни резко обернулась, готовая отразить нападение. Но его не было. Перед ней стояла странная и очень неопрятная девушка. Её не очень длинные, чуть ниже плеч, иссиня-чёрные лохмы были спутанными, свалявшимися и сальными. Грязными сосульками они висели вдоль её худого и бледного лица. Но это лицо нельзя было назвать некрасивым. Измождённым? Да. Усталым? Да. Неопрятным? Возможно. Но не некрасивым. При должном уходе эта девушка могла бы затмить многих моделей. Но что по-настоящему напугало Пенни, так это то, что на ней была точно такая же одежда, как и у Талона. Только выглядела она на Катерин как-то женственно, да и пряжка на ремне была иная. Ясно было, что костюм — лишь ностальгия. И реальной опасности от Катерин ждать вроде не приходилось, но Пенни всё равно была настороже. Мало ли. Глаза её были карие, и, признаться, она сильно походила на Талона.       — Новая соседка? — прищурив глаза угрожающе спросила Катерин. — Ну ладно. Я ей всё объясню, мадам Вайлес, вы можете идти по делам. Мы с Линн поможем ей освоится, к тому же скоро ужин. Мы поможем…       — Да? — с сомнением пробормотала директриса, но, получив три дружных кивка (Пенни тоже уже хотелось избавиться от этой тётки) всё же уступила.       — А я уже себе всю голову сломала, чьи тут вещи доставили. Тебя как зовут?       Катерин указала Пенни на большую кровать с балдахином. Вообще вся комната была довольно большая и светлая. Персиковые обои и занавески на окнах, три письменных стола у каждой кровати, огромный шкаф-гардероб, с тремя отделениями, и три кровати под персиковыми балдахинами и с персиковыми одеялами. Рядом с каждой кроватью стояла персиковая же тумбочка. А по всем стенам висели картины. Много картин.       — Классно тут у вас, — протянула Пенни, робко присаживаясь на краешек своей кровати.       — Это ещё что! — удовлетворённо бросила Катерин, запрыгивая на свою и усаживаясь по-турецки. — Тебя как зовут?       — Пе… Кха-кха, извини, кашель. Адель. Меня зовут Адель МакЛейн, я из Лос-Анджелеса. Мои родители вечно в командировках, а я просто рисовать люблю. Вот они меня сюда и… кинули.       Пенни перевела дух. Вроде бы Катерин ей поверила, а Линн Чжан уже куда-то ушла. Наверное, вернулась в мастерскую. Художники ведь такие тонкие натуры… а, впрочем, не важно. Цель Пенни — защитить эти «тонкие натуры».       — Кстати, тебе лучше переодеться, — хмыкнула Катерин. — Твоё отделение посередине, в шкафу. Просто у нас не принято в не учебное время ходить в форме. Сразу чувствуешь себя как-то дико.       — Хорошо, — Пенни кивнула и почти бегом кинулась к шкафу. Юбка и блузка ей уже изрядно надоели. — Но открыв шкаф она восхищённо замерла. Там были и юбки, и шорты, и вообще… просто рай для шоппинга! Кла-а-асс… Пенни схватила коротенькие шорты, с парой потёртостей, обтягивающую чёрно-белую полосатую футболку без рукавов, и с декольте, украшенным тремя фальшивыми пуговицами с тонко выгравированными рисунками. А ещё взяла с самой нижней, обувной полки, белые кеды в синие цветы. Надев всё это, она почувствовала себя несколько уютнее. Всё-таки быть в чужом теле — это здорово. Можно выдумать что угодно.       — Нормально выглядишь, — оценила Катерин. — Повезло, все твои вещи разложили, мы с Линн со своими сами возились.       — Да, действительно повезло. А все эти картины вы рисовали? — Естественно. — В этот момент внизу громко зазвенел звонок. Пенни вздрогнула.       — О, ужин. Ли, идёшь?       — Ага. Идите пока без меня.       — Замётано. Пойдём, Ада. — Катерин и Пенни вышли из комнаты. Из других уже подтягивались студенты, все в свободной одежде, они сливались в группки и иногда странно посматривали в их сторону.       — И чего они пялятся? — шёпотом спросила Адель у патлатой подруги.       — На меня. Я просто себе нажила дурную репутацию… А на тебя, как на новенькую. Да ты не дрейфь. Привыкнут. Ко мне же привыкли, а ты вроде ничего, нормальная девчонка. Готовься, на тебя скоро взъедятся две типа красотки нашей Академии. Их зовут Эли и Пеппер. Вечно враждуют за право обладать короной Королевы бала, а за парня готовы поубивать друг дружку.       Пенни резко споткнулась и едва не рухнула.       — Эй, ты чего? Испугалась, что из-за них парня не найдешь?       — М? Нет, что ты. Я просто… они правда могут убить? По-настоящему?       — Они? Да они только и могут, что тушью ресницы мазать, да задницами вилять. А за парня — волосы повыдёргивают, ногти пообломают, так он сам и свалит. Они потом друг на дружку бочки катят. А ты чего такая спокойная? Колись, уже нашла себе в твоём Анджелесе приличного, да?       — Ну типа того. Но он пока об этом не знает, но скоро узнает.       — Ха, желаю удачи.       — Кого я вижу? — внезапно раздался позади них низкий, мужской голос. Девушки вздрогнули и обернулись. Там стоял темноволосый парень, с пронзительными, изумрудными глазами, прямым носом и очень резкими чертами лица. Он смотрел на Катерин с нескрываемым презрением.       — Катерин Нортон? Я, наивный, понадеялся, что больше тебя не увижу. А ты ещё кто такая?       — Новенькая, — гордо ответила Пенни, намереваясь съездить нахалу в морду. — А вот кто ты? — Катерин наступила ей на ногу и быстро увела в толпу, хотя бывшая блондинка ещё рвалась в драку.       — Да успокойся ты! Его лучше не трогать. У него на меня зуб, размером с динозавра. Пожалуйста, не ухудшай и без того моё плачевное положение в его глазах.       — Да кто это вообще?       — Его зовут Питер Сторки. Сейчас он официально парень Пеппер, но Эли намеревается его отбить. Сегодня в столовке будет шоу. — Говорила Катерин несколько грустно, а Пенни просто не верилось, что она сама была готова прибить человека, которого обязалась защищать.       — Блин. Я дура! — прошипела она себе под нос, бегло осматривая других студентов. Но никто не вёл себя подозрительно, все болтали и жестикулировали, не отставали от потока.       — Что ты говоришь? Не теряйся! — Катерин схватила Пенни за руку и вытянула из потока, готового вот-вот утащить её дальше.       — А? Я говорю, что сегодня на ужин?       — А, я не знаю. Вот и столовка… Ммм, картошка. Мясная подливка. И салат…       Всё это Кати определила по запаху. У неё было отличное обоняние, как у ищейки. Девушки зашли в столовку и встали в очередь. Тут-то и началось шоу, о котором говорила Катерин.       Одновременно вошли две девушки. Они были на одинаково высоких шпильках, в латексных мини-юбках, да ещё и в чулках, в обтягивающих кофточках, а лица так густо покрыты косметикой, что проще было маску надеть — настолько это выглядело неестественно. Различия, разумеется, тоже присутствовали. Та, что шла справа, была крашенной блондинкой, с вьющимися волосами, её тряпки и аксессуары были всех оттенков розового, а туфли — лаковые. Вторая была обряжена, как попугай. Синие, бархатистые туфли, чёрная юбка, жёлтая маечка, зелёный пиджачок, красная сумочка, золотые украшения и странная шляпка, во всех цветовых гаммах. Волосы её были самые простые, тёмно-русые. И косметики вроде поменьше. Так или иначе, обе не смотрели друг на друга, но были всё ближе, пока не вышли в центр столовки.       — Вон та «попугай», — шепнула Катерин на ухо Пенни, — это Пеппер. А в розовом — Эли. Сейчас начнётся. — Некоторые люди в очереди тоже с интересом поглядывали на этих девиц, а те, что уже ужинали, спешили сесть на другие столики, подальше от центра.       — Эли, Эли, моя дорогая сестрёнка…       — Ах, да, забыла сказать. Они близняшки. Вот и ненавидят друг друга.        Как раз подошла их очередь, и Катерин с Пенни взяли по подносу, на которых уже стояли картошка с мясной подливой и салат. А ещё по стакану сока, булочки с маком и бутылочке с водой.       — Вода на ночь, — пояснила Кати, выбирая столик так, чтобы не задели в драке и чтобы всё видеть. Многие такие уже были заняты, поэтому пришлось садиться близко, рискуя быть задетыми.       — Пеппер… Дорогая…       Если честно, Пенни не знала, сколько они так будут жеманничать, в подобных разборках ей участвовать не приходилось. Но тут же она получила ответ на свой вопрос. Девушки сцепились не на жизнь, а на смерть.       — Он мой! — визжала Пеппер, дёргая сестру за волосы. Шляпка у неё, в пылу битвы, упала и теперь обе девушки топтали её. Чётко примерившись, Эли стукнула носком туфли по каблуку Пеппер и тот подломился. Русоволосая рухнула на пол, но тут же заехала своим кулаком в сестринский каблук. Та пошатнулась и Пеппер подскочила. Студенты спокойно наблюдали за ними, ожидая, кто победит. Был среди них и Питер. Он абсолютно равнодушно смотрел за битвой.       — Ты мне ноготь сломала! И каблук! — верещала Эли, стуча Пеппер своей розовой сумочкой по голове.       — Ты мне каблук сломала! — не оставалась в долгу та, размахивая руками, периодически отбивая сумочку. Пенни даже не поняла, как это случилось. Сумочка Эли, вновь отбитая Пеппер, вылетела из рук первой и задела поднос с едой. Тот опрокинулся прямо на «Адель». Драчуньи этого не заметили, продолжая визжать и драть друг дружке волосы.       Но лимит терпения Пенни тут же иссяк и она медленно поднялась. Подлива и кусочки салата создали на чистенькой футболке уродливое пятно. Студенты, которые это увидели, одобрительно кивали головами и хмыкали, ожидая прибавления в шоу. Пенни, злая на весь свет, не захотела доставлять им такого удовольствия. Она молча вошла в самый эпицентр драки и схватила обеих за запястья оторвав друг от друга.       — Больно же, дура! — обиженно воскликнула Эли. — Отпусти, грязнуля! — Пенни резко отпустила обеих, сразу же схватив за волосы на затылке. Красные, запыхавшиеся, с размазанной косметикой и оборванной одеждой, сёстры ещё миг смотрели друг на друга… А потом Пенни сильно столкнула их лбами и отпустила. Пеппер заскулила, Эли разразилась ругательствами, вперемешку со слезами. Пенни удовлетворённо улыбнулась и громко, чтобы все слышали, сказала:       — Успокоились, куклы? Ещё одно подобное выступление — и ваши фарфоровые лица, руки, ноги и так далее будут валяться где-нибудь за окном, причём разобранные на кусочки. Уяснили, дуры безмозглые? — Пеппер торопливо кивнула, держась за лоб, и пожаловалась в пустоту:       — Ну больно же!       — Угу, — согласно проскулила Эли.       — Я знаю, — холодно ответила Пенни и, гордо вздёрнув нос, пошла к столику, за которым она до этого сидела с Катерин. Та смотрела на неё круглыми глазами и с открытым ртом. Как, впрочем, очень многие в столовке. Питер наоборот, мельком посмотрел на Пенни и скрылся в толпе.       Эли и Пеппер, слегка собравшись и приосанившись, хотели было с достоинством выйти, но тут вспомнили, что в пылу сражения, каждая потеряла каблук. Обе грохнулись, под громкий смех студентов. Пенни уселась на место, страдальчески смотря на футболку.       — Блин, его же теперь не выведешь! — Катерин смотрела на неё с уважением, даже со страхом.       — Ничего так себе… Неплохо. Здорово ты их, а то учителя уже на всё забили. Их мамаша — богатая тётка. Этих дур только поэтому здесь и терпят. Ничего, им последний год остался. Всё равно они ничего не умеют.       Брюнетка усмехнулась и принялась лихорадочно чесать голову, напомнив Пенни собачку Интересно, как там Брейн? Не скучает? А дядя? Не расшибся ещё? Даже ведь не посмотришь, не узнаешь. Брюнетка перестала расчёсывать и запутывать свои волосы ещё сильнее.       — Эй, ты чего загрустила? — Катерин взяла Пени за руку, на которой было надето кольцо. — О, красивое колечко. Откуда оно? Родители подарили?       — Что? А, ага. Родители. — Ты его всё время носишь?       — А… оно приросло. Ну, в смысле, оно мне маленькое, вот и не снимается.       — Хочешь помогу? У меня тоже такое было. Мне тогда брат намеревался вообще палец отрезать, но я всё-таки смогла сама его снять. Мылом. А если не поможет, то проберёмся на кухню и растительным маслом.       — Проберёмся?       — О, да. Мы так сто раз делали. С Линн. Интересно, а куда она делась? Так что, помочь снять?       — Нет, нет, спасибо… Благодарю. Я уже к нему привыкла.       — Как знаешь.       Ела Катерин очень быстро, глотала, почти не жуя, словно боялась, что отберут. Глядя на неё очень трудно поверить, что она — одна из лучших учениц этой академии. Здесь все были чистенькими и ухоженными. А многие ещё и богатенькими. А Катерин — невзрачная, измождённая. Словно не художница, а рудокоп. Пенни внезапно стало её жаль.