***
После ужина к нам заглянули родители, чтобы проверить, спят ли дети. Конечно же нет. Притворившись спящими и дождавшись, пока они уйдут к себе, мы тихо вышли из нашей комнаты, взяв необходимые вещи, которые успели отыскать до ужина. Но проблема была с зеркалом. Оно явно должно быть не карманным или не на тыльной стороне расчески, а в прихожей могли бы заметить и отругать, «ведь Келли ещё маленькая, а ты, Пиперс, чем думал?» Поэтому я предложил провести обряд на чердаке, где по рассказам родителей находилось зеркало. (А также Пиперс сам видел это зеркало, когда его заставляли убираться на чердаке, поэтому можно частично спихнуть вину за происходящее на родителей.) Прокравшись к лестнице, я наступил на первую ступень, которая предательски громко заскрипела. Все же кое-как поднявшись, я распахнул дверь с диким скрипом. Маленькая захламленная мансарда встретила нас облаком пыли, от которого мы чуть не расчихались. Предусмотрительно включив фонарик, я закрыл дверь и пошёл на поиски зеркала. Келли выглядела испуганной, казалось, вот-вот передумает, но держалась. Я лишь усмехнулся, обходя пыльную коробку с книгами. Тут стояло старое кресло, покрытое толстым слоем пыли, была куча коробок со старыми игрушками и вещами, новогодние ёлочные украшения, большие часы, садовый гном и многое другое. И вот оно — зеркало, накрытое белой простыней, величественно возвышалось, опираясь о стену. Уверенно, как во всех фильмах и ужастиках, я сдернул покрывало, но оно задело близ стоящую швабру и железное ведро, которые с грохотом упали. Мы замерли, затаив дыхание, и я всем сердцем надеялся, что это никто не услышит. «Гроп, почему в фильмах все по-другому и выглядит эффектнее?» — с некой завистью подумал я, чувствуя, как начинают гореть щеки от стыда. Большое, чистое, блестящее зеркало было перед нами. Пока Келли завороженно глядела на все это, я демонстративно взял у неё сумку с вещами. Она достала свой журнал, и, пока чертила круг и прочие знаки белой краской, как в инструкции, я занялся свечами. Когда с этим было покончено, Келли неуверенно, со страхом и сомнением смотрела на иглу в руках. «Только этого ещё не хватало», — подавив вздох, я выхватил у сестры иглу, проткнул палец, немного морщась. Прочитав, как было сказано в примечаниях журнала на «древнем и вымершем языке, которым общались ищейки племени Вельто аж несколько десятков тысяч лет назад!» заклинание, я коснулся пальцем зеркала. Маленькая капелька крови заскользила по гладкой поверхности зеркала вниз. Келли с замиранием сердца следила за её движением, а я уже готовил победную речь типа «ну вот, я же говорил, что это бессмысленный бред» и думал, что бы купить на выигранные пять баксов, но все было не так просто… Как только капля перешла за нижнюю черту круга, стало как-то не по себе, на чердаке стало прохладно. «Тут же нет отопления», — подметил я, немного жалея, что не лежал в своей тёплой постельке, а сидел на коленях в маленьком и жутко пыльном помещении, подавляя свою брезгливость и нежелание прикасаться к чему-либо здесь. В голове проскользнула мысль, что пять баксов — это маловато и надо было спорить с Келли десять или пятнадцать, а лучше — годовую уборку комнаты… Кстати о Келли. Пора бы уходить. Только я собрался подняться и заявить о победе в споре, как вдруг из ниоткуда тоненькими, прозрачными и еле видными струйками около пола появился странный дым. Сердце пропустило удар, я сидел и не мог пошевелиться. «Скорее всего это пыль…» — попытался я в очередной раз найти всему логическое объяснение, чтобы успокоить самого себя. Становилось страшновато, и я уже начал жалеть обо всем этом и о том, что повелся на «слабо» сестры. Жутко хотелось вернуться в прошлое и, зная последствия твёрдо, сказать «нет», а в случае, если сестренка решила бы сделать все сама — донести родителям. Гроп, почему я не подумал об этом раньше?! Но сейчас уже ничего не исправишь. Келли тем временем перевела на меня округлившиеся от страха глаза, и мы прижались боком друг к другу. Я невольно сжал руку в кулак, впиваясь ногтями в кожу. Этот странный «туман» начал собираться около того самого круга, начерченного белой краской. Вскоре создалось впечатление, что кто-то выдохнул сигаретный дым у зеркала, но самое странное, что это «облачко» не отражалось в нем. Меня бросило в холодный пот, я слышал прерывистое дыхание сестры. Раздался тихий низкий гул, напоминающий свист ветра. Мы с Келли бегло оглянулись, пытаясь понять, откуда исходит шум. — Это просто ветер, сквозняк… — прошептал я, и мой голос предательски дрогнул. Но это не смогло успокоить ни Келли, ни меня. — Слепой ищейка никому не нужен, — зловещий, низкий и грубый голос раздался прямо перед нами. Это «облако» неизвестного дыма приняло форму более или менее похожее на лицо: злые пустые глаза, проваливающиеся во внутрь «головы», и шевелящийся рот. — За все нужно платить, — снова сказал он, и я судорожно сглотнул. — Тебе предстоит много сражений, но в конце ты будешь никому не нужен. Слишком не радуйся, беда знает, когда прийти, — его голос эхом отразился от стен. Я и Келли дрожали, как осиновый лист, прижавшись друг к другу, я затаил дыхание, боясь вдохнуть. Призрак одним резким движением словно взорвался и разлетелся по комнате, потушив свечи. Выйдя из оцепенения, я схватил фонарик и стал осматриваться, но больше нигде и следа не было от дыма или пара.***
Уже четыре утра, а я лежал на кровати, укутавшись в одеяло, и пытался понять, что произошло. Что значат эти слова? Я все ещё мелко дрожал, нервно вздрагивая от каждого звука, шороха или скрипа. Какие сражения? Какая цена? Цена за что? Слова крутились в голове тем же жутким голосом. Я пытался уснуть, закрывал глаза, но перед ними стояла картина, недавно уведенная, с зеркалом и свечами. Казалось, что кто-то даже наблюдает за мной из-за окна. К счастью, Келли уже спала. «Детский журнал с полным бредом. Мне все это приснилось, вот я проснулся из-за этого среди ночи и не могу уснуть. Келли же спит. Это все сон, ничего не было», — я пытался успокоить себя всеми способами и уже начал верить своей теории, но заметил маленькую царапину на пальце, оставленную иглой. Прикрыв глаза, я тяжело рухнул на подушку. «Флё-ёрт…»