***
Видимо, в этой системе у предтечи иссякли последние интересы, и уже на борту нефа Чондэ в компании с когитром имел возможность лицезреть старт маатанского корабля в гиперпространство. Уж какими там неведомыми технологиями обладали изначальные, но корабль как наблюдался секунду назад — так и исчез. Как и не было его вовсе. Без всяких там спецэффектов и прочих возмущений эйнштейнова пространства. Могут, умеют, практикуют. Не то, что младшие расы, мда… Присцилла доложила, что на прощание изначальный поделился координатами разрушенного корабля, предположительно с которого спасся найденный пассажир. Сложив два и два, Чондэ нашёл удачным довольно-таки близкие координаты обломков, что дрейфовали по орбите вокруг самой внешней из чётырёх планеток системы, и расположение построенной когда-то станции в той же звёздной системе. Выловивший саркофаг маат ничего толком не объяснил, и Чондэ оставалось только предполагать. Не было известно ни кто такой этот человек в капсуле, ни откуда он. Возможно, саркофаг проболтался в этой части космоса не одну сотню лет, подавая сигналы бедствия слабосильным проблесковым маячком слишком маленького радиуса действия. Обитателю скорлупки несказанно повезло, что относительно рядом с ним каким-то чудом, не иначе, суждено было вывалиться из гипера по каким-то своим неведомым делам кораблю изначальных. И повезло ещё на порядок больше, что изначальный не оказался равнодушной глыбой камней, а выловил из вакуума и доставил на так удачно подвернувшуюся станцию, и даже потрудился выдернуть из того же гипера — подумаешь, всего-то делов, и не такое умеем — похожего на него гуманоида. Ну, или не сильно похожего, маату не суть важно. Правда, тормознул он и выудил из нуль-пространства посудинку человека не совсем приятным тому способом. Ну да ладно. Обошлось же. Исследовать обломки и причину катастрофы желания у Чондэ не было совершенно. Маат свалил, как и не было его, Присцилла занималась восстановлением функциональности, время до старта оставалось полно, и теперь Чондэ мог временно расслабиться. Парень почувствовал себя неимоверно уставшим; головная боль незаметным образом прошла, но внутри неё словно гудели наэлектрилизованные провода. Повелев Присцилле просканировать обломки дистанционно, Чондэ добрёл до каюты и повалился на кровать. Оглядел ералаш из личных вещей, учинённый при аварийных выкрутасах гравитации, но прибираться не стал. Всё так же приторно пахло бананами. Какими баклушами там занимается Присцилла, если до сих пор не отфильтрован воздух? Вслух озвучивать претензию было лень… Чондэ закрыл глаза в надежде ненадолго отключиться, но нервное напряжение, не отпускавшее последние несколько часов, пылало за веками и исчезать не собиралось; в голове продолжали роиться мысли. Парень попытался представить себя запечатанным в высокотехнологичный гроб. Ему бы не хотелось вот так же неизвестно сколько проболтаться в космосе, столь же безмолвному, как и бесконечная бездна вокруг, а потом очнуться в окружении чужих, хорошо, если бы людей, когда твоя семья, а, возможно, и целая планета уже давным-давно канули в Лету… Вот так, мчатся мимо века, а ты лежишь, безучастный, в чьём-то ангаре мёртвым грузом, одинокий и никому в этом мире не нужный… От этой мысли Чондэ стало как-то неуютно, он поднялся и вернулся в ангар, залез в грузовое отделение челнока и вытянул на свет стазис-капсулу. Сквозь дымку принялся разглядывать своего неподвижного гостя. Юное, как оказалось, создание как будто уснуло и спит очень глубоким сном. Немного повёрнутая вправо голова, фарфоровой чистоты и гладкости кожа, узкий овал бледного, даже слишком, лица, прямой носик; приоткрытые, сочные, Чондэ даже бы сказал — чувственно очерченные, чуть розоватые губы; бледно-сиреневые — то ли накрашенные, то ли на самом деле имеющие такой природный цвет — плотно закрытые веки с коротким, но зато пушистым веером тёмных ресниц. Капля прозрачного кристалла в мочке левого аккуратного ушка. Короткие волосы интересного цвета — светло-пепельного с голубым оттенком — отливали перламутром. Повернутая ладошкой вверх изящная правая кисть с тонкими согнутыми пальцами и глянцевыми ногтевыми пластинками прикрывала шею в каком-то трогательном защищающем жесте. Другая рука вытянулась вдоль тела. Найдёныш оказался прехорошенький, Чондэ аж залюбовался, зависнув над ним на какое-то неопределённое время. При всём этом не мог со стопроцентной уверенностью утверждать мальчишка это или девчонка, настолько тонкими и нежными были черты лица. Никто похожий из известных Чондэ представителей человеческих планет на ум что-то не приходил. Но парень особенно и не вникал, сколько уже не данный момент человеческих миров рассредоточилось по галактике. Много. Одет найдёныш был в нечто похожее на плотно прилегающий к телу комбинезон из невиданного Чондэ материала: тонкий слой чего-то льдистого, имеющего некую полупрозрачную глубину, но не просвечивающую до самой кожи, с серебристостью в заломах и на складочках, с еле заметными тоненькими швами. Рукава не прикрывали запястья, и, если приглядеться, можно было разглядеть на светлой коже похожие на морозные узоры — тончайшие, будто выписанные тем же перламутровым отблеском, что переливался и в волосах. Точно такие же узоры были различимы и на висках. Что-то ритуальное? Интересно, какого цвета его глаза? А сны ему сняться? Хотя, нет: в стазис-поле никакие процессы не идут, даже радиоизотопы молчат. Могущественная штука, если посудить. Останавливает время для конкретного организма. Чондэ выудил из памяти впечатления тех, кому довелось побывать в стазисе разной длительности. Впечатления не сильно разнились между собой: нахождение в капсуле воспринималось как растянутое в тягостно-томительную «вечность» мгновение. Как умирают в израсходовавшем свой энергозапас саркофаге, рассказать уже никто не мог. Если агрегат почувствует себя до крайней степени истощённым и навсегда сложит полномочия, придётся его открывать. Другой альтернативы уже не будет. Чондэ бы не хотелось. Нет. Он не уверен, что правильно разбудит это прекрасное создание. Не хватало ещё, если так и не очнувшись, оно умрёт у него на руках. Чондэ к такому не готов. Парню стало совсем печально: возможно, у найдёныша когда-то была семья, друзья, но сейчас он совсем один… красивый такой. Зависим от внешних факторов и ни на что не может повлиять. Вернуться в мир живых, в нормальное течение времени — не может. И до того момента, как оказался в космосе, мог положиться только на призрачную удачу в ноль целых и сколько-то там тысячных, что его случайно найдут раньше, чем закончится ресурс саркофага. Вздохнув, Чондэ потащил капсулу за собой, вырулил с ней к своей каюте и притулил рядом у стеночки — внутрь та не вписалась бы, да и это было бы уж слишком. — При, доложишь, если саркофаг вдруг надумает вырубиться. — Да, капитан. Парень тихонько похлопал по прозрачной поверхности: — Теперь ты не один. На панели всё с той же интенсивностью тревожно пульсировало красным…II
9 февраля 2017 г. в 16:05
Дело было вечером, делать было нечего.
Для очистки совести Чондэ решился-таки совершить паломничество на нейтральную территорию. Утомлять ожиданием не кого-нибудь, а самого изначального, оказалось как-то неудобно. Не вынул же негуман его из нуль-пространства, чтобы банально съесть? Вряд ли у маата такой сугубо гастрономический интерес к людям. Чондэ понятия не имел, чем они вообще питаются, но изыска вроде человечинки представлял себе слабо.
Уступая настойчивым увещеваниям Присциллы поддержать сниженный физический тонус, парень наскоро перекусил и выпил тоник. Завернул в компактный медотсек, чтобы всё же унять головную боль. И, не давая себе времени передумать, без дальнейших рефлексий сразу направился к челноку, подбадривая себя тем, что будет потом, чем похвастаться перед ребятами…
Станция заглотила челнок самостоятельно и посадила аккурат в геометрическом центе ангара, Чондэ даже палец о палец ударить не пришлось. Парень выбрался из челнока уже ожидая увидеть компанию в виде одного негумана, но в ангаре не оказалось ни души.
Перепонка входа в основные помещения станции ничем не напоминала нормальный переходный люк и вдруг распахнулась, как от удара ногой. Миленько. Чондэ с опаской перешагнул границу ангара и очутился в белом, широченном и длинном коридоре — целое шоссе, в далекой перспективе изгибающееся в обе стороны соответственно окружности. Из космоса блин станции выглядел довольно-таки большим, даром что старым и заброшенным, но внутри казался поистине огромным.
После достаточно тёмного ангара с мигающими огоньками по периметру парня облило яркое и словно осязаемое освещение — впечатление было такое, словно светился сам воздух. Пахло озоном и еще чем-то неопределенным, но явно неживым.
Ну, и где этот негуман? Приглашённых гостей встречают вообще-то — интернациональный обычай среди всех цивилизованных рас.
— Эй! Есть тут кто?..
Чондэ повертел головой по сторонам в поисках хоть кого-нибудь. Никого.
Идти было всё равно в какую сторону, и парень двинул налево.
Гробовая тишина разносила вокруг малейшие шорохи, шаги гулко раздавались в пустоте. По внешней стене ровно через каждые пять метров чёрными провалами в космос шла череда иллюминаторов. По мере продвижения по правую руку взгляду открывались округлые арки-проёмы в большие, ничем не отличающиеся от коридора, помещения. Чондэ заглянул в первое. Для чего создателям понадобилось столь просторные и пустые — от слова «совсем» — пространства на станции, оставалось только лишь предполагать.
Из недр станции до слуха начал доходить далёкий размеренный стук. Чондэ настороженно остановился, прислушиваясь. По мере приближения источника, звук нарастал во всё более громкие удары, в унисон с которыми под ногами начал вздрагивать гладкий пол, и парень напрягся ещё больше: свежа ещё была память о капризах гравитации.
Топот достиг апогея, и через два проёма на третий в коридор величественно выдвинулась двух с половиной метровая конструкция графитового цвета — ходячий монумент, состоящий лишь из углов, выступов и граней.
Маат, опознал Чондэ. Он даже и не представлял, насколько они огромные, эти памятники самим себе.
Парень смутно разбирался в классификации предтеч, но этот определённо был… эээ… прямоходящим. И он действительно шёл, то есть надвигался поступательно. Приближался — подавляюще и неумолимо — словно материализованная судьба.
Сжав челюсти, землянин не позволил себе как-то проявить иррационального страха перед чужим: волков бояться — в лес не ходить. Задрав голову, стоял и оцепенело дивился на высоченную древнюю окаменелость, невольно отыскивая взглядом что-то похожее на лицо, с которым можно наладить контакт.
Изначальный остановился и замер метрах в трёх, видимо тоже разглядывая своего визави — мягкий мешок с хрупкими костями под названием «человек». Из его предположительного бока сформировалась «рука» и чисто человеческим жестом указала в левую от себя сторону. Чондэ проследил за направлением указующего перста, где маячил проход в очередное, ничем не отличающееся от других помещение.
Ждать маат не стал и, вроде как развернувшись сам в себе, потопал в указанном им же самим направлении. Чондэ ничего не оставалось делать, как на приличном расстоянии последовать за ним.
«Странный какой-то…» — подозрительно заметил внутренний голос.
«А где ты видел нестранных негуманов?» — парировал сам себе Чондэ, вошёл в новое пространство квадратной конфигурации с округлыми углами и мысленно присвистнул возникшей перед ним картине.
Явление третье: на расстоянии полутора метров от пола перед ним плавала стазис-капсула, в народе именуемая «саркофаг». Обычный такой саркофаг в гуманоидно-ориентированном исполнении, правда, какой-то совершенно древней модели. На станции у чёрта на куличиках. В компании изначального и залётного драйвера.
В верхней плоскости агрегат был прозрачен, и в нём за лёгкой молочной дымкой угадывались очертания человеческого тела самых стандартных размеров. Чондэ закономерно озадачился вопросом, откуда у изначального мог взяться законсервированный гуманоид.
Откуда-откуда… Нашёл. Почему бы и да.
«Передатие», — вдруг заявил маат.
Чондэ чуть не подсочил на месте: громогласный давящий голос изначального затранслировал прямо в ушибленный мозг и неприятно там завибрировал, перекатываясь графитовыми камнями.
«Невероятие дальнейшее существование», — попытался прояснить маат.
Немного отойдя от необычного способа изначального передавать информацию, Чондэ любопытствующее приблизился к капсуле.
Последний огонёк из потухшего ряда на панели сиротливо мерцал красным уже на последнем издыхании. И ежу стало бы понятно, что ресурс саркофага исчерпан, и даже очень. И если вовремя не освободить обитателя — тот непременно погибнет. Сколько ему ещё осталось? Чондэ не мог сказать наверняка. От нескольких минут до полугода? Парень в старинных агрегатах не разбирался и не рискнул бы открывать саркофаг самостоятельно. Это опасно как для того, кто открывает (ну, древние вирусы там или ещё чего… а вдруг проснувшийся поведёт себя неадекватно?), так и для того, кто находится внутри: выход из стазиса вещь сама по себе не самая приятная, ошеломляющая и дезориентирующая, а когда ещё и капсула устаревшей конструкции…
Короче, надо его на базу. Тамошний эскулап — Исин — справится на раз-два.
Изначальный как мысли прочитал — а, может, так оно и было — и в полном их соответствии нижней частью своей фронтальной тверди осторожно подтолкнул хрупкую по сравнению с ним скорлупку саркофага поближе к Чондэ:
«Человек… помоги себе сам. Нет препятствие», — заверил он, и драйвер снова поморщился от камнепада в голове.
Маат явно хотел, чтобы гуманоид забрал собрата и убрался с ним восвояси. Ничем конкретным посодействовать своей находке он больше не мог. Нашёл, позвал — и на том спасибо.
Опасаясь за целостность своего многострадального мозга, Чондэ не собирался более задерживаться на этой стерильно-белой, словно огромый медицинский отсек, станции. Не долго думая подцепил с торца невесомую левитирующую капсулу за специальную удобную выемку под бортиком и направился к выходу. Даже не попытался как-то попрощаться с изначальным: чем меньше с негуманами общаешься, тем меньше дров наломаешь. А то ляпнешь или сделаешь что-нибудь абсолютно безобидное, вроде кивка головой или пожатия плечами, — и вызовешь дипломатический кризис. Знаем. Плавали.
Последний пси-импульс маата (не слово даже — просто универсальный слоган) донёс до человека пожелания удачи. Наверное. Если Чондэ всё правильно понял.
Заставив себя не оглядываться, Чондэ завернул туда, где по его расчётам предполагался выход. Не прогадал. И через пять минут он уже вталкивал подарочек в грузовое отделение челнока.