***
— Ты выглядишь уставшей. Негоже таким особам, как мы, быть помятыми на людях. Под пуховым одеялом в летнюю жару было мучительно душно, но Рапунцель панически боялась остаться беззащитной при человеке, который сейчас мазнул поцелуем по ее щеке. Пикнув, девушка уткнулась лицом в подушку. Долгая бессонная ночь проходила в самокопании. В самоуничтожении, унижении, обвинении, ненависти к себе. Ничего не могло улечься или перевариться, картинки вспыхивали яркими лампочками, уводя разум глубже, глубже и глубже. Все мышцы напряглись, казалось, до состояния металлического каната, когда к коже было совершено чужое прикосновение. — Почему ты думаешь, что я не могу обратиться в полицию теперь? — пригрозила девушка. — Как думаешь, пойдет ли полиция против меня? — устало бросил юноша, смеряя складки на одеяле взглядом. — Тебе нужно собрать вещи. Мы улетаем в Верону ночью. К великому облегчению, Ханс поднялся с кровати, когда будильник зазвенел во второй раз. Молодой человек потянулся, стоя у зеркала и улыбнулся своему отражению. Рапунцель перевернулась на спину и уставилась в потолок, игнорируя разряды боли в своем теле. Никаких слез. За завесой мысли девушка почти не ощутила невесомого поцелуя мужа на своих губах. — Ты надолго? — заметив, что парень собирается покинуть комнату, вдогонку бросила Рапунцель. — Соскучиться не успеешь, — откликнулся юноша, заставляя бровь девушки дернуться. А потом он ушел. И в ту же секунду Корона подорвалась с места, настроенная спасти себя каким угодно способом. Последствия ее не волновали.***
Через коридор для прислуги Рапунцель прокралась к двери, из-за которой сладко тянуло приготовленными к завтраку блюдами. Лингвини, должно быть, опять размахнулся и наделал целое ресторанное меню. В желудке неприятно затянуло от пустоты, и девушка толкнула дверь. Она преследовала другие цели, привел ее на кухню совсем не голод. И каков же был шок Рапунцель, когда за густым белым паром и меж сновавшей по кухне прислуги, Корона почти впечаталась в незнакомого человека. — Простите, я не… — засуетилась юница, но вспомнив о своей миссии и о том, что является хозяйкой дома, прочистила горло и сделала невозмутимое выражение лица. — Прошу объясниться: где наш повар? Мужчина с иссиня-серыми волосами, забранными назад, провел по недлинной бородке рукой. Его темные глаза казались добрыми, но что-то в них было действительно отталкивающим. — Лингвини был вынужден уйти в отпуск. Я здесь по распоряжению моего хозяина. — Ханса? — усомнилась Рапунцель, беглым взглядом окидывая жаркое, сплошь выпачканное в жидковато-желтом свете солнца помещение. — Да, миледи. — Я гляжу, Вы старой закалки, — прищурив один глаз, заметила девушка, подаваясь назад и упираясь спиной в кухонную тумбу. — Как Ваше имя? — Реми. Мужчина потер золотистую пластинку бейджа и многозначительно посмотрел на хозяйку дома. Девушка ощутила, как ее щеки стремительно наливаются жаром от испытываемой ею глупости. Поджав губы, Рапунцель кивнула повару и, когда тот, задержав взгляд на девичьем силуэте, отвернулся и вернулся к делам, принялась быстро искать глазами свою цель. Она оказалась на расстоянии вытянутой руки: торчала из подставки для ножей. Выхватив первый попавшийся, Рапунцель неохотно посмотрела на свое отражение в лезвии, после чего сунула за пазуху халата и покинула помещение. Казалось, ее сердце разорвется от всех тех отвратительных эмоций, что подкатывали к самой глотке. Но, в конечном итоге, кто еще мог защитить остатки чести Рапунцель, кроме нее самой? Сейчас первым делом хотелось принять третий на сегодня душ или ванную, чтобы создать для себя хотя бы видимость очищения. В телефоне мертвым грузом хранились снимки уродливых чернично-синих пятен, которые въелись в кожу после прикосновений Ханса. И они напоминали Рапунцель о том, кто она есть и том, кем ей, в случае провала, быть до самого конца. Возможно, даже не так уж долго. Что, вероятно, не так уж плохо. Все равно показаться перед Иккингом ей, если и суждено, то неизбежно будет невыносимо стыдно. Вода с шумом вырвалась из крана и разбилась тысячей брызг о дно ванной. Корона с опаской посмотрела на запертую дверь, а затем — в пугающе безмятежное пространство зазеркалья. Кто-то оттуда смотрел на нее, полностью изнуренный, покалеченный. Щеку саднило, и все тело заныло с новой силой, когда девушка опустилась в едва теплую воду. Вспомнилось озеро в лесу, вновь в воображение ворвались голоса и смех друзей, изымая из груди глухой предплачевный рокот. Чтобы помещение не смогло довольствоваться слезами, Рапунцель еще раз взглянула на опасно сверкнувшее лезвие ножа и опустилась под воду, не закрывая глаза. Что она должна была делать? И как ей собрать свой мир из осколков прошлого?***
— Смотри, план такой: мы прибываем в Верону, и оттуда связываемся с Ником или Джудс. Нам придется поставить их перед фактом и вновь попросить о помощи, но мы ведь хотим вытащить Рапунцель, да? — Мне кажется, что ты просто хочешь раскрыть это дело, — заметил Иккинг, глядя Фросту в глаза. — Ну, признаюсь, это оказалось очень интересным делом. Раскрыть тайну шайки засранцев — значит иметь в своих руках достаточно козырей для этого. Да и так повышает тонус! — глаза Фроста наливались живым огнем, когда парень говорил о том, что ему нравится. А эта погоня за тайной ему действительно нравилась. Затем в машине незнакомца, согласившегося подвезти до Вероны, повисла томящая тишина. Впрочем, все присутствующие просто думали о своем. Раскаленный день играл вспышками солнечных лучей в росистой изумрудной траве, а небеса были бриллианта чистого прозрачней. И если бы не ряд причин, возможно, дыхание бы не сбивалось так предательски. И можно было бы так по-настоящему радоваться окружающей красоте и полноте той жизни, в которую компания друзей охотно вступила еще недавно. — Какие планы на будущее? — внезапно развязал узелок тишины водитель; ребята сперва переглянулись, а потом обратили на мужчину внимание. — Хм, — Джек натянул уголок губ до упора, — я, пожалуй, закончу полицейскую академию. А что? Звучит недурно: офицер Фрост. Я стану карателем преступного мира, — парень сжал кулак так резко, что Хэддок непроизвольно зыркнул на него с испугом и подпер голову ладонью. — А я вытащу свою подругу из передряги, а уж после мы с ней разрешим ряд вопросов. — При таком плане, Хэд, советую в первую очередь разрешить тот вопрос, где она для тебя «подруга», — Джек толкнул Иккинга в плечо и усмехнулся, а потом закинул руки за голову.***
Как и следовало ожидать, Ханс вернулся довольно рано. Рапунцель могла только глупо предположить, что он ездил навещать родителей. От подобной мысли становилось как-то неприятно хотя бы потому, что сегодня сама девушка ни разу не покинула комнаты после похода на кухню. Она не видела и не хотела видеть своих собственных родителей. Она сидела у туалетного столика и яростно сжимала в руке расческу. Едва в зеркале отразился знакомый четкий силуэт, и вторая рука, спрятанная под столиком, сильнее стиснула нож. Мысли перепутались, забегали, как муравьи, а на корне языка все высохло. — Что видно? — беспечно поинтересовался Ханс, отбрасывая пиджак на кровать и медленно подходя к Рапунцель. Его приближение было похоже на дыхание смерти в спину. Волоски на затылке, казалось, медленно затрепетали, и Рапунцель опасливо скосила взгляд, но не повернула головы. Ей хотелось контролировать ситуацию, но вот уже руки молодого человека сжали ее кротко дрожащие плечи. — Видно, — сорвалось придыханием с нижней губы Рапунцель, и рука под столом напряглась, — все, что угодно. Кроме меня. Нужно было еще немного потерпеть. Надо было распустить тугой узел в своем животе. Ханс наклонился к самому уху своей жены, и девушка с ужасом распознала этот волчий оскал на его лице. — Нет, это как раз-таки ты, — руки мужа плавно поднялись по плечам жены, а затем пальцы его ядовитым плющом окольцевали ее шею. Девушка сжала губы, попыталась нормализовать дыхание и сердцебиение, — жалкая, испуганная, беззащитная, — его дыхание обожгло щеку. — Ты ошибаешься! Рапунцель резко рванула со стула, и рука с ножом выпорхнула из полов халата. Девушка чувствовала этот ритм ужаса внутри, но обескураженный Ханс, с поднятыми к потолку руками, казался ей маленькой победой. — Ну что, хочешь отомстить мне за все, что происходит в твоей жизни? — потерянность на его лице быстро сменилась на злобу. — Давай! — он сделал шаг к Рапунцель, упираясь грудью в кончик ножа; Рапунцель подавила дрожь в руке, непонятливо посмотрела на место стыка черной рубашки и блестящего лезвия, — Ну же, давай! — прикрикнул он. Ханс наливался уверенностью каждый раз, как рука девушки, мелко гуляя, опускалась. Вконец собравшись, парень перехватил запястье жены и выдернул нож из хватки ее пальцев. Что-то было в ее раскрасневшемся от перевозбуждения лице. Что-то было в ее панике. Что-то, что наполняло его силой и уверенностью. Что-то, что неумолимо грозилось свести Рапунцель в могилу так или же иначе. Корона впечаталась спиной в стену, пыталась игнорировать животный страх, когда смотрела в глубочайшие черные зрачки нависшей над ней реальной угрозы. — Я полагаю, — Ханс уперся одной рукой в стену рядом с плечом Рапунцель, а в другой повертел нож, — раз у тебя есть кухонный нож, следовательно, ты была сегодня на кухне, так? — Рапунцель свела брови к переносице. Он реально менял тему сейчас? — В таком случае ты наверняка знаешь, что подадут сегодня на обед твоим родителям. Кончик языка Ханса осторожно коснулся уголка губ. — Там твой человек на кухне, — Рапунцель зажала обеими руками рот резко, и ее глаза в ужасе расширились. — Но вот чего ты точно не можешь знать, так это того, что их бизнес был окончательно отозван в твое владение. Мне даже жаль, что ты не соизволила сегодня повидаться с ними. Полагаю, твоя совесть теперь просто взбунтуется, — Ханс накрутил локон жены на палец. — Но это же… — Верно! — ликовал молодой человек, приставляя ледяное лезвие к горлу Короны. — Это значит, что они больше в этой игре не нужны. Пешки! — глаза Ханса безумно сверкнули. — Я так рад, что моя женушка помимо внешности и фигурки обладает еще и умением держать язык за зубами при понимании всей картины! В награду я тебя успокою сразу двумя новостями. — Ты не можешь, — Рапунцель ощутила на кончике языка омерзительное послевкусие мольбы, отчего и поморщилась. — Они не будут мучиться, — Ханс чуть надавил на рукоять, и кожу шеи защипало. — И я принял решение еще немного поиграть с тобой в мужа и жену. Считай, что твоя семейная жизнь так удалась. Давай, это весело! — Ты этого не сделаешь! — рыкнула девушка, пуще насаживая пораненную кожу на лезвие и оскаливаясь от боли. — Оу… — Ханс усмехнулся, — я уже сделал, — и Рапунцель была вынуждена вновь испытать отвращение, когда юноша припал к ее губам своими в отрезвляюще-рваном поцелуе.