Дар белой колдуньи

Много позже их разбудил тусклый свет бессолнечного утра — пурга все еще не стихала, удерживая в заложниках многих бостонцев. И Фрэнка, виновато вспомнила Клэр, но решила пока не думать об этом. Запах Джейми пьянил ее, заглушая терпкий запах греха. Щека Клэр была прижата к плечу Джейми, а его рука лежала у нее на груди. Улыбаясь, радуясь, что это не сон, она скользнула пальцем по мягким волоскам на его груди, неторопливо спускаясь к животу и ниже, обхватывая ладонью напряженную поутру плоть. Ответом ей был хрипловатый нутряной смех и недвусмысленная пульсация под пальцами. — И тебе доброго утра, Sassenach, — с лукавой ухмылкой приветствовал ее Джейми. Она вернула ему улыбку, но быстрый топот детских ног в коридоре не дал ей времени ответить. — Мама! Я есть хочу! — требовательно раздалось из-за запертой двери. Улыбнувшись непредвиденному вторжению, Джейми поцеловал Клэр в щеку. — Ладно, пойди покорми этого звереныша. — Да уж, она просто маленькое чудовище, когда проголодается, — согласилась Клэр, садясь в кровати и начиная одеваться под внимательным взглядом Джейми, который вскоре последовал ее примеру. Натягивая свитер, Клэр мимоходом спросила себя, могут ли другие видеть снятую Джейми одежду, коль скоро никто не видит его самого. — Ма-ам! Пожалуйста, я хочу оладьев! Клэр скосила глаза на широко улыбающегося Джейми. — Не знаешь случайно, чья это дочь? Спустя несколько минут Бри уже за обе щеки уплетала насквозь пропитанные маслом и кленовым сиропом оладьи, пока Клэр убирала посуду, а Джейми в самозабвенном восхищении наблюдал за не замечающей его дочкой. Попав на кухню, он сперва изумленно воззрился на плиту и холодильник, но решил, что не хочет никаких объяснений. — Я здесь ради тебя и Брианы, а не ради чудес изобретательства, — шепнул он Клэр, хотя Бри не услышала бы его, кричи он даже во весь голос. — Ма-ам? Когда вернется папочка? — Бри подняла от тарелки перепачканную сиропом мордашку, с которой пытливо поблескивали голубые глаза ее настоящего родителя. Клэр покосилась на Джейми, ожидая реакции на «папочку», но тот был совершенно невозмутим. Смочив салфетку теплой водой, она принялась вытирать сироп с лица дочки. — Не знаю, котенок. Наверное, из-за снега он останется на работе до завтра. По радио сказали, что снегопад прекратится только вечером. — Но завтра Рождество! — воскликнула Бриана, негодующе топая ногой в воздухе. — Я знаю, милая. С минуту Бри что-то ворчала себе под нос, совершенно не замечая, как Джейми ерошит ее густые рыжие кудри. — Пойду читать новую книжку, которую он мне подарил, — жизнерадостно объявила она, отпихивая свой стульчик. — Бри! — окликнула Клэр, желая задержать ее, но та была уже на середине лестницы. Вздохнув, Клэр отложила посудное полотенце и подошла к Джейми, рука которого замерла в воздухе, там, где еще минуту назад была рыжеволосая макушка. Клер крепко обняла его, будто пытаясь заменить этим прикосновением теплые детские ручонки. — Прости, — шепнула она ему в плечо. — Пойду приведу ее. — Нет, — мотнул он головой.- Пусть идет, я поднимусь наверх и просто немного на нее посмотрю. Остаток дня они провели в нескончаемых разговорах, перемежавшихся уютным молчанием, снова устроившись на диване в гостиной, наслаждаясь покоем и теплом огня в камине. — Не так уж я благодарна, что ты пришел ко мне, Джейми. К нам… — она помедлила, чувствуя, как он напрягся, услышав это. — Нет! Я счастлива, что ты здесь, — перехватив его взгляд, она положила теплую ладонь ему на сердце, — Просто… это почти жестоко — дать нам всего два дня, а потом навсегда разлучить снова. На последних словах голос ее сорвался, и она теснее прильнула к нему. — Так ты маленькая скареда, да? Он пригладил ее растрепавшиеся после бурной ночи локоны, одну за другой накручивая на палец шелковистые пряди. — Клэр, даже если нам отпущено только два дня, мне и того будет довольно. Годами я мечтал еще хоть раз увидеть твою улыбку, прижать тебя к себе. Он ободряюще погладил ее по плечу. — И узнать, живо ли наше дитя. Я не просил бы большего, и буду вечно благодарен за то, что нам дано это. Клэр почудился влажный блеск в его настойчивом, устремленном на нее взгляде. Как же ей недоставало этого всепоглощающего, огромного, стократ большего, чем она сама, чувства. Их любовь — кажется, она никогда не знала пределов. Она снова прижалась к его груди, чутко вслушиваясь, пока не почувствовала, что их сердца бьются в унисон. Отчего-то это давало ей странную уверенность, что так или иначе, рано или поздно, они опять обретут друг друга. — И жили они долго и счастливо! Конец! — торжественно провозгласила Бри, перевернув последнюю страницу. Она сидела на диване между Джейми и Клэр, знать не зная о столь тесной близости обоих своих биологических родителей. Пока она читала, Джейми весь светился от гордости, всякий раз расплываясь в улыбке, когда Бри старательно выговаривала длинные слова или декламировала на разные голоса. Его глаза искрились любовью, и он поглаживал руку Клэр, когда они склонялись друг к другу над макушкой Бри. Рыжие кудряшки подпрыгнули, когда малышка сладко зевнула, устало укладывая голову на мамино плечо. — Пора спать, милая? Бри отрицательно помотала головой, но Клэр чувствовала, что глаза у нее слипаются, а маленькое тельце сонно тяжелеет. — Санта не придет, пока послушные девочки не будут спать в своих кроватках, — промурлыкала она, посмеиваясь про себя над тем, как чуть раньше высказался насчет Санты Джейми. «Говорю тебе, Sassenach, нет ничего хорошего в старом толстом дядьке, который залезает в твой дом через камин», — заявил он, с подозрением рассматривая фотографию, где в магазине Бри сидела на коленях у Санты. Однако предупреждение Клэр не осталось без внимания: при мысли, что она лишится своих подарков, глаза Брианы округлились от ужаса, и, соскочив с коленей Клэр, она опрометью бросилась к лестнице. — Не волнуйся, Санта! Я буду спать через минуту! Клэр и Джейми покатывались со смеху, глядя, как она несется вверх, перепрыгивая через две ступеньки, и поспешно захлопывает за собой дверь. — Она просто умница. Ты замечательная мама, mo nighean. Щеки Клэр порозовели, и она прильнула к груди Джейми. — Она славная девочка, с ней не так уж и трудно. Прижавшись к нему, Клэр тихонько вздохнула. — Надо проверить, чтобы она умылась и почистила зубы. Пойдешь со мной? Джейми улыбнулся и поцеловал ее ладонь: — Ни за что не пропущу это. Когда Бри, наконец, была должным образом отправлена на боковую, а подарки разложены под елкой, Джейми и Клэр снова лежали в постели, переводя дыхание после недавней любовной схватки. — Клэр? — нерешительно окликнул Джейми, щекотавший ее нос кончиком своего, заставляя ее хихикать. — Да? — Ты… ты когда-нибудь расскажешь ей обо мне? Не сейчас… позже, — добавил он поспешно, как будто боялся, что она не поймет. Звучавшая в его словах надежда, смешанная с болью, заставила ее сердце сжаться от нежности. — Конечно, расскажу, Джейми. Когда придет время, она всё узнает о своем любящем упрямом рыжеволосом отце-шотландце, — она улыбнулась, заметив тень облегчения, мелькнувшую на его лице. — Ладно, — он улыбнулся и, наклонившись, поцеловал ее, а потом серебряное кольцо у нее на пальце. Его кольцо. Несколько часов спустя Джейми принес Бри к ним в спальню, и они все втроем уютно устроились на кровати Клэр — в первый и единственный раз вместе. Клэр обреченно вслушивалась в мерное тиканье часов, отсчитывавших удары ее сердца. Время было на исходе. Они простились заранее, или, вернее сказать, условились не прощаться, ибо в глубине души оба знали, что однажды судьба снова приведет их друг к другу. Они верили в это. Но расставаться от того было не легче. — Счастливого Рождества, — сквозь слезы шепнула она, пряча лицо у него на груди, одной рукой поглаживая спину спящей Бри, а другой крепко обхватив Джейми, будто ей достало бы сил воспротивиться неизбежному призыву времени. — Счастливого Рождества, Клэр, — он коснулся губами ее лба, тесно прижимая к себе своих женщин. В одном он был уверен: что бы ни случилось с ним после, сейчас он хотел быть только здесь. И он позволил себе задремать в колыбели покоя, лишь смутно расслышав сквозь сон, как часы пробили полночь. Когда Клэр проснулась рождественским утром, рядом с ней, чинно сложив руки на животе, спала только Бри. Луч вновь проглянувшего из-за туч зимнего солнца высветил на постели ярко-зеленое пятнышко рядом со спящей малышкой — там, где лишь несколько часов назад лежал Джейми. Листок водяного кресса. Дрожащими руками Клэр взяла этот крохотный символ — единственное доказательство того, что Джейми был с ней, и нежный листок коснулся ее губ, как ласка возлюбленного. «Da mi basia mille.”[1] _____________________________________________________ [1] Сто раз целуй меня, и тысячу, и снова. — Гай Валерий Катулл Веронский. К Лесбии, пер.А.Фета