Подтверждение любви

-5-

      Нина Аркадьевна, едва отойдя от кафе, накинула на лицо вуаль и быстрым шагом прошла до выхода из Летнего сада. Известие о гибели Якова выбило ее из колеи настолько, что в данный момент она не могла ни о чем думать, а сдержанность и самообладание готовы были покинуть ее в любой момент. Слава Богу, до выхода из сада она никого не встретила, и позволила слезам тихо спуститься по ее щекам только, когда она села в пролетку. Случилось то, чего она так боялась – Яков все-таки поехал спасать Брауна, пренебрегая тем, что его разыскивали сразу два государства: Россия и Англия. Интересно, это случайность или гибель Якова кем-то подстроена? И Жан куда-то исчез, так и не выполнив ее указаний! Слезы текли, не переставая, и были такими горячими, что, казалось, оставят ожоги на коже. Она доехала до полицейского управления, подозвала мальчишку и передала ему записку. Через несколько минут вышел Уваков и подсел к ней. Пролетка тут же тронулась, чтоб не привлекать к себе внимание.       -Нина Аркадьевна, - промурлыкал Илья Петрович и поцеловал руку Нижинской.       -Я только что виделась с Анной Мироновой и ее семьей. - Ледяным голосом произнесла Нина Аркадьевна, никак не отреагировав на его приветствие. – Почему Вы не сообщили мне, что они уже несколько дней, как прибыли в столицу? Прошляпили?!       -Даже не знаю, как это вышло, - попытался оправдаться Уваков, - ведь я оставил четкие инструкции своим людям и в Затонске и здесь. Видно они приехали тайно, но какова причина их приезда?       -Официальная версия, по словам Марии Мироновой: Анна решила встретиться с дядюшкой, который на днях вернулся из Европы. Но я позвала Вас не из-за этого! Анне и Петру Миронову сегодня явился дух Штольмана и сообщил о своей гибели, когда переправлялся попутным транспортом из Лондона в Париж через Ла-Манш. – Несмотря на то, что голос Нижинской был холоден, а лицо каменным, Уваков заметил, что она постоянно теребит платок в руке, и догадался, что до этого дня она еще надеялась на возвращение Штольмана к ней.       -А кто Вам рассказал о его гибели? - В голосе Увакова проскользнули легкие нотки недоверия. – Неужели сама Анна Викторовна пришла к Вам?!       -Я случайно встретилась с ней и ее семьей сегодня в Летнем саду, где она мне все и рассказала. – Нина Аркадьевна сделала глубокий вдох, чтоб не поддаться воли слез. – Она говорит, что дух Штольмана просил меня найти и все мне рассказать. – Нижинская на миг закрыла глаза и плотно сжала губы. Она не стала сообщать Увакову о просьбе Штольмана, покинуть Россию, теперь это уже не важно.       -Однако. – Илья Петрович поправил усы.       -Я, конечно, знаю об ее необычных способностях и даже несколько раз сталкивалась с ними, пока жила в Затонске, но боюсь, что все это может быть подстроено. – Она развернулась к Увакову и произнесла в приказном тоне, - Вы должны немедленно проверить эту информацию, а я попытаюсь выяснить через своих доверенных людей, что известно об этом Варфоломееву.       Пролетка вернулась к зданию Полиции.       -Немедленно мне сообщайте, как только у Вас будет любая информация.       -Разумеется. – Уваков явно был доволен известием о гибели Штольмана. – Теперь мы сможем завершить все задуманное, не опасаясь вмешательства Штольмана, и отличиться перед нашими друзьями.       -Документы, которые Яков оставил Мироновой, Ваши люди до сих пор так и не нашли! Меньше прохлаждайтесь и больше времени уделяйте Вашим обязанностям, - произнесла Нижинская, скривив презрительно рот. – Вы свободны! – Она подставила руку для поцелуя.       Уваков приник к руке, откланялся и покинул пролетку.       Нижинская всю дорогу до дома копалась в себе и пыталась разобраться в своем отношении к гибели Якова. С одной стороны, он больше не будет ей угрожать раскрытием перед императорской семьей ее шпионской сущности на благо Англии. Это хорошо! Она может и дальше спокойно жить при дворе и не покидать столицу. С другой стороны, непонятно, как сейчас будет вести себя Анна. Прочитает ли она эти документы, придаст ли их огласке, еще не известно насколько она осведомлена. Но самое печальное, что больше никогда она его не увидит. Он никогда не коснется губами ее руки, не обхватит ее талию своими длинными и сильными пальцами, не подхватит ее на руки, не будет любить ее! Она и до этого дня понимала, что такое возможно, как только увидела, как он смотрит на Миронову, как оберегает ее. Последней каплей стало письмо с признанием, но все равно оставалась надежда, что или Анну выдадут замуж за более достойного и титулованного претендента, или Якову надоест слишком самостоятельная и импульсивная Анна, и тогда он вернется к ней. А сейчас, всё! Всё! Всё кончено! Теперь после пропажи Брауна у нее даже нет возможности оказаться при Английском дворе, английские друзья не простили ей эту ошибку.       Как только Нижинская вошла в свои апартаменты, служанка уловила настроение хозяйки, а потому молча и очень аккуратно помогла ей снять одежду, наполнила ванну, не забыв положить в воду мешочек с лавандой, а рядом поставила бокал с шампанским.       Нина опустилась в ароматную теплую воду, и слезы водопадами покатились из ее глаз. Слава Богу, сегодня у нее нет дежурства при императрице, и она может спокойно прийти в себя и все обдумать. Штольман погиб, Жан пропал, Браун не добрался до Англии, а при ней остался этот Уваков – глупый и чересчур исполнительный!              Пока ехали в пролетке домой, Анна все думала об этом офицере, что за влияние он имеет на нее!       -Аннет, - дядя постарался вытащить племянницу из ее раздумий, - а как тебе представился этот молодой офицер? Просто его лицо мне кого-то напоминает, но не могу вспомнить кого.       -Сказал, что зовут Александр. У него, кстати, такой всепроникающий взгляд, как у тебя дядюшка. – Анна посмотрела на Петра Ивановича с любовью и нежностью. – Вы даже немного похожи, может это твой сын? – Анна посмотрела на дядюшку с хитрым прищуром.       -Александр, - в задумчивости произнес дядя. – А? Что? Господь с тобой! Я бы знал. – Пытался оправдаться Пётр Иванович.       -Очень интересный молодой человек, пытался сразу расположить меня к себе, обещал проводить во дворец, до приемной Варфоломеева. Ах, да! Он еще сказал, что я могу его звать Сандро, так его зовут друзья. Странное имя! На иностранца вроде не похож, на щеголя тоже, – рассуждала девушка.       -Сандро, Сандро, что-то знакомое…- копался в своей памяти Петр Иванович. – Имя как будто кавказское, но он не кавказец. Загадка.              Когда они подъехали к дому, то увидели, что на подъездной аллее стоит пролетка с полицейским на козлах. Дядя с Анной переглянулись и поспешили в дом. В холле их уже ждала Мария Тимофеевна, которая не находила себе места и ходила из угла в угол.       -Наконец-то, - шепотом и с явным беспокойством в голосе произнесла она. – Тебя уже два часа дожидается начальник личной охраны императора, в какую авантюру ты влезла на этот раз?       -Никуда, - Анна скинула пальто и шляпку на диван и спокойно подошла к матери, - это, возможно, полковник Варфоломеев – друг Якова Платоновича. Я отправляла ему телеграмму из Затонска, что еду сюда, вот он и пришел с визитом.       -Анна, - ошарашенная Мария Тимофеевна присела на диван, - ты понимаешь КТО этот господин? С такими связями мы можем легко пристроить тебя во дворец фрейлиной и найти тебе удачную партию!       -Мама, пожалуйста, не надо меня никуда пристраивать! – Отрезала Анна. – Это знакомый Штольмана, а не мой, и оставим это!       -Вы посмотрите на нее! – не успокаивалась Мария Тимофеевна. – Тебе уже за двадцать, и у нас нет другого выхода, как использовать все возможные способы, чтоб удачно выдать тебя замуж!       -Мама! – Анна уже теряла терпение.       -Мария Тимофеевна! Пожалейте Вашу дочь в такой день! – Встал на защиту племянницы дядя. - Ведь она получила сегодня такое печальное известие, о смерти близкого друга.       -Слава Богу, не такого уж и близкого! А кто он для нее, чтоб держать траур по нему? Не родственник, не муж, не жених! – Мария Тимофеевна чересчур распалилась и не заметила, как наговорила лишнего. Она забыла, что такое первая девичья влюбленность, и осеклась только, когда посмотрела на дочь.       -Он - мой друг, мама, и для меня этого достаточно, - спокойно произнесла Анна, вытянувшись, как струна, и мама заметила, что она от нее закрылась на тысячи замков, и поняла, что еще долго не подпустит к себе. – Но ты права, я не собираюсь ходить в трауре, потому что для меня он никуда не пропал, и я могу его увидеть и поговорить с ним, когда захочу.       -Вот! – Вставил свои «5 копеек» дядюшка.       -Хорошо, ответь мне только, что у тебя за дела с этим важным господином? – Продолжила допрос Мария Тимофеевна. – Они с отцом прошли в кабинет, велели проводить тебя туда, как придешь, уже час разговаривают, а меня не допускают!       -Так ведь нечего рассказывать, - отмахнулась Анна и прошла в кабинет.       -А я вот уверена, что без Вас, любезный Петр Иванович, здесь не обошлось, - Мария Тимофеевна переключилась на брата мужа, но не тут-то было. Он пожал плечами, помотал головой и поднялся к себе, насвистывая что-то вроде марша.              Анна постучала в дверь кабинета и вошла.       -Здравствуйте! – Она слегка кивнула головой полковнику.       -Добрый день, Анна Викторовна! – Полковник приподнялся со стула и тоже слегка поклонился. – Рад поприветствовать Вас в столице, простите, что поздно, служба!       -Мы с Вами обо всем договорились, - отец встал из-за стола и подошел к полковнику, - если позволите, я оставлю Вас. – Виктор Иванович откланялся и вышел из кабинета.       -Присаживайтесь, - Варфоломеев указал Анне на стул напротив себя. – Ваш батюшка сообщил мне печальное известие. Это правда?       -Да. Я как раз хотела Вам сообщить об этом, поехала во Дворец, но сказали, что Вы в отъезде.       -Я рад, что дождался Вас, рассказывайте. – Полковник приготовился внимательно слушать.       -Он явился мне сегодня в парке и просил сразу же сообщить о своей гибели Вам. – Анна пыталась аккуратно подбирать слова, чтоб не было обмана. Полковник – человек опытный и может сразу обо всем догадаться. – Он сказал, что уже возвращался домой из Англии через Ла-Манш, но поторопился; выбрал ненадежный транспорт и пренебрег погодными условиями.       -Он сообщил, как завершились его дела в Англии. – Полковник постукивал пальцами по столешнице и не смотрел на Анну.       -Нет. О делах мы не говорили, он лишь сказал, что отправил мне еще в начале своего пути две посылки из Англии и Франции, а в них письма. – Анна посмотрела на полковника, но по его лицу ничего не возможно было понять. – Может в письмах, что-то будет.       -Посылки будут у Вас завтра утром. – Я придержал их отправку в Затонск, чтоб передать Вам сразу по приезду в столицу.       -Спасибо. Если в письмах будет информация для Вас, я передам.       - Я знаю. – Варфоломеев пристально посмотрел на Анну.       Это его «я знаю», так странно прозвучало, что Анна не поняла, что он знает? Что она передаст ему письма или он уже знает, что в этих письмах? Уточнять она не стала.       -Примите мои соболезнования. – Полковник положил свою руку на руку Анны, которая лежала на столе. – Я знаю, как много Вы значили друг для друга. – От этих слов Анна вспыхнула: «Неужели ему известно, что Яков провел ночь у нее в гостинице?» - Предложение о служении императорской семье на благо нашего государства в силе. Надеюсь, Вы примите верное решение. – Полковник встал, слегка поклонился и вышел из кабинета.       Анна услышала, как защебетала за дверью матушка, пытаясь усадить гостя за стол и заслужить его расположение, но полковник сослался на неотложные дела и покинул дом.       Пока Мария Тимофеевна «допрашивала» мужа, а тот с адвокатским терпением отшучивался от нее, Анне удалось прошмыгнуть наверх, в комнату дяди. Сейчас ей хотелось только одного – говорить о Штольмане, но сделать это она могла только рядом с дядей.       Она поскреблась в дверь его комнаты и после приглашения, вошла. Нет, не вошла, а влетела и радостно плюхнулась на диван рядом с дядей, положив ему голову на плечо.       -Дядюшка, неужели это не сон! Он здесь! В одном городе, рядом со мной! – Анна мечтательно вздохнула. – А ты сможешь передать ему письмо или сообщение от меня?       -Смогу, но только в случае крайней, я повторюсь, крайней необходимости. – Дядюшка погрозил ей пальчиком правой руки, в которой волшебным образом уже находилась рюмка с наливкой. – Яков Платонович дал четкие инструкции на этот счет, ради твоей безопасности и…       -Знаю, знаю: «и его нервов», - процитировала Анна любимую фразу Штольмана.       -Да, и его спокойствия. Сейчас, слишком много поставлено на карту, поэтому он не может отвлекаться на мысли о твоей безопасности. Он должен быть абсолютно уверен, что тебе ничего не угрожает. Он сказал, что если он доведет это дело до конца, то возможно исполнится его мечта.       -А конкретнее, – пыталась выведать Анна.       -Все, что знал – рассказал. Больше меня ни о чем не спрашивай. – Отмахнулся Петр Иванович.       Но Анна чувствовала, что он не договаривает.       -Ладно, пойду, расспрошу кого-нибудь, кто знает, - пыталась пригрозить Анна.       -Иди, иди, - дядюшка понимал, что сейчас племянница так взволнованна, что не будет никого вызывать, а возьмется за карандаш и будет рисовать любимого. - Истосковалась!              На следующий день, сразу после завтрака принесли две посылки для Анны и приглашение для дядюшки, после которого он сразу куда-то убежал, даже не захотев узнать, что Анне прислал из-за границы Штольман.       Мария Тимофеевна едва увидела отправителя и страну отправления, так сразу велела Анне вскрыть посылки в их с отцом присутствии. И как только Анна и отец не пытались ее убедить в обратном, но без поддержки дяди у них ничего не вышло – Мария Тимофеевна была непреклонна!       Первой вскрыли посылку из Франции, потому что от нее маняще, невесомо и едва заметно пахло кофе и дамским парфюмом. Внутри лежала небольшая круглая коробка, узкий футляр, какой-то бумажный сверток и письмо. Анна ловко выхватила письмо и спрятала в рукав, состроив маме гримасу, означающую только одно: «Тайну личной переписки никто не отменял», но вспомнив, слова Якова Платоновича про обманные письма, достала письмо, вскрыла и подошла к окну.       -Анна Викторовна! – Начала девушка читать письмо вслух, пока Мария Тимофеевна распаковывала коробки. - Нахожусь сейчас по служебной необходимости во Франции, пытаюсь завершить начатое по делу Француза, затем отправлюсь в Англию вслед за своими друзьями, вернусь в Затонск не скоро, а потому прошу Вас вымолить у Коробейникова прощения для меня. Надеюсь, что подвел его не сильно.       Франция, как всегда очаровательна, уютна и неспешна, и своим ритмом напоминает наш Затонск. – «Наш» мысленно повторила Анна. – Я благодарен Вам и Вашим родным за помощь и гостеприимство, которое Вы мне оказали в Затонске, а потому посылаю Вам с благодарностью небольшие сувениры: кофе для Вашей семьи с лучших французских плантаций и несколько прекрасных вещей для Вас. Мне сообщили, что они из последней модной коллекции, а потому я надеюсь, что выйдя в них в свет, Вы вызовете зависть многих женщин и покорите столько же мужчин. Как я уже говорил Вам - Вы умная, красивая и необычная девушка, а потому не тяните с замужеством! С благодарностью за Вашу помощь в расследованиях, Яков Штольман. – Анна закончила читать письмо, пробежалась еще раз глазами по строчкам. «А в чем обман?», - подумала она, но решила подумать об этом потом.       -Вот, видишь, Анна! Яков Платонович, тоже считает, что тебе пора замуж! – Произнесла Мария Тимофеевна вдыхая запах кофейных зерен, который заструился из открытого бумажного пакета.       «Гроссмейстер», - оценила Анна строки Штольмана в письме, которые явно понравились ее матушке и видимо писались для Марии Тимофеевны.       Отложив кофе в сторону, мама достала круглую коробку и футляр. – Анна, нет! – Закричала Мария Тимофеевна, чем очень напугала мужа и дочь, которые сразу подбежали к ней. – Ты не можешь принять эти подарки от постороннего человека! Это не прилично! Что он себе позволяет! Во-первых, это очень личные вещи, а во-вторых очень дорогие!       Анна посмотрела на мать и увидела в ее руках великолепную, модную летнюю шляпку, отделанную тонким светло-бежевым французским кружевом и атласной лентой нежно голубого цвета, а на столе лежал раскрытый веер из такого же кружева, с вплетенной в рисунок узкой голубой лентой и с перламутровой ручкой. Она видела эти вещи в одном из последних журналов моды, но и подумать не могла, что они прибудут к ней прямо из Парижа. «Провокатор», - подумала Анна о подарках Штольмане.       -Мама, но ведь Якова Платоновича нет! – Анна намеренно избегала произносить слово «умер» и аналогичные ему. Она, как никто, знала о силе слова. – Кому же я верну эти вещи? Полиции?       -А действительно, Маша! – Поддержал Анну отец. – Ведь никто не знает, откуда у нее эти вещи, а Яков Платонович уже не сможет потребовать свои подарки обратно.       -Да, ну хорошо.- Как-то очень быстро успокоилась Мария Тимофеевна, и через минуту стало понятно почему. Она уже примеряла шляпку и веер к своему образу, стоя перед зеркалом.       -Маша, это подарок для Анны. – Пожурил жену Виктор Иванович, слегка покачав головой, и недвусмысленно посмотрел на жену. – Ты, все-таки, замужняя дама, эта шляпка слишком легкомысленна для тебя.       -Она и для Анны легкомысленна, - Мария Тимофеевна сняла шляпку и, явно в расстроенных чувствах, небрежно вернула ее в коробку.       Папа с дочкой переглянулись: слепому было заметно, что мама очень явно раззавидовалась на шляпку и веер.       Анна передала сверток с кофе отцу, который вернулся на диван и принципиально не вмешивался в «обыск» учиненный его супругой. Девушка аккуратно сложила в коробку свои подарки, письмо и закрыла крышку. Ей очень понравились подарки, но она решила дать волю эмоциям, когда останется в комнате одна. Она понимала, что, выбирая подарки, Яков думал о ней, представлял ее в этой шляпке с лентой цвета ее глаз или с веером в руке, который прекрасно подходил под эту новую шляпку и под любое бальное платье или платье для приемов. Пока Анна закрывала первую коробку, матушка уже вскрыла вторую.       -Это же безумно дорого! Откуда у него средства на все это? – первое, что произнесла Мария Тимофеевна.       Матушка извлекла из посылки деревянную коробочку, на которой по-английски было написано: «Чай. Плантации Индии» Едва она приоткрыла ее, как по комнате заструился аромат чайных листьев. Следующую коробку Анна достала сама, так как на ней было написано по-английски: «Осторожно! Фарфор». В великолепном бархатном мягком футляре темно синего цвета лежала чайная пара тончайшего, почти прозрачного, необычайно белого английского фарфора. На дне чашки стояло клеймо производителя: «Веджвуд». Чайную пару украшал цветочный орнамент из полевых цветов, а края блюдца и чашки были обрамлены красивой зеленой каймой. Лишь взглянув на нее, Анна вспомнила глаза Штольмана, прижала чашку к груди и незаметно от родителей смахнула слезу.       -Из такой красоты страшно пить чай! – подвела итог своему восхищению Мария Тимофеевна. – Даже удивительно, что у такого сурового полицейского - тонкий художественный вкус.       -Просто он очень внимательный мама! – Нежно произнесла Анна. – Всегда обращает внимание на мелочи и ничего не забывает.       -А это что за книга? – Мама достала из посылки последний предмет. – На английском?!       Анна аккуратно положила чайную пару на стол и взяла книгу. «Артур Конан Дойл. Тайна Клумбера», - прочитала она родителям: Раскрыв книгу, Анна обнаружила автограф: «Мадемуазель Анна! Наслышан о Ваших возможностях спирита. Надеюсь, книга Вас увлечет, и мы сможем с Вами ее обсудить, может быть даже при личной встрече. Артур Конан Дойл. 1890г.»       -Что значит при личной встрече? – Начала распаляться матушка. – Сначала твой дорогой дядюшка пытался свести тебя с медиумами Парижа, а теперь и господин Штольман этим занялся!       Из книги прямо на стол выпало письмо. Это второе письмо от Якова поняла Анна. Она тут же его вскрыла и начала читать, тоже вслух.       «Анна Викторовна! Нахожусь сейчас в Англии. К сожалению, наш общий знакомый Француз помешал мне выполнить поручение, из-за которого я здесь, но я не теряю надежды. Задержусь здесь ненадолго, надеюсь, Коробейников справляется с делами.       Провидение свело меня с интересным человеком, который наслышан о Вашем таланте. Не ожидал, что о Вас знают за Ла-Маншом. Он взял с меня слово, что я найду возможность передать Вам его книгу. Он так же выразил надежду на возможность обсудить ее. Гуляя по лондонским улочкам, обратил внимание на великолепную чайную пару, рисунок на ней напомнил мне наши Затонские луга. Я взял на себя смелость приобрести ее для Вас. Считайте это моим вкладом в Ваше приданое.       Родители Ваши, надеюсь, уже оценили по достоинству кофе, и, надеюсь, оценят и этот прекрасный чай. Передавайте поклон Вашим родным. Яков Штольман.»       -Вот, видишь, Яков Платонович опять просит тебя задуматься о замужестве. – Села на своего конька Мария Тимофеевна. – Послушай старшего товарища, ведь ему ты доверяешь больше, чем родной матери. – Матушка наигранно взмахнула платком, прижала его к глазам и села в кресло.       Анне не терпелось оказаться у себя в комнате вместе с подарками, а потому самым разумным решением было промолчать. Она аккуратно уместила все подарки, кроме чая и кофе, в одну коробку и, не сказав родителям ни слова, медленно поднялась к себе в комнату.       -Яков, мой Яков! – Анна положила коробку на стол и первым делом перечитала письма. Действительно письма были написаны очень сдержанно, без единого намека на чувства. – Надеюсь это и есть обман, про который Вы мне говорили, дорогой мой Яков Платонович! – Анна сложила письма в шкатулку, где уже лежал засушенный между двух листов бумаги красный цветок, однажды подаренный ей Штольманом, и письмо, написанное им перед отъездом.       Анна примерила шляпку, которая была словно для нее сшита, так она ей подошла: и по размеру и по фасону. Как он мог так угадать? Голубая лента прекрасно гармонировала с цветом ее глаз и добавляла яркости в спокойные цвета шляпки. Девушка вернулась к столу и достала веер. Она не часто бывала на приемах или балах – не любила суету, но и тогда не видела веера такой же великолепной работы. Скорей бы лето, чтоб можно было постоянно носить его с собой, и думать о том, что в руке она держит не веер, а руку Якова.       Книгу Анна положила на подушку: «Перед сном почитаю!» Аккуратно раскрыла бархатную коробочку и достала кружку. Она поставила ее на футляр, положила ладони рук на стол и уперлась в них подбородком. Сейчас чашка находилась на уровне ее глаз, и Анна могла вблизи рассмотреть рисунок на ней. Глядя на зеленое обрамление и полевые цветы на фарфоре, Анна вспомнила все свои прогулки со Штольманом в саду, в парке, в лесу, где он нашел ее и спас. Смогут ли они когда-нибудь еще хоть раз прогуляться вместе, сможет ли она еще хоть раз утонуть в омуте его зеленых глаз.       Анна взяла чашку, прижала ее к груди и провальсировала несколько раз вокруг стола.       -Анна, спустись вниз, пожалуйста, - произнесла Мария Тимофеевна, стоя в дверях комнаты дочери, - твой дядя, хочет что-то нам сказать.       Дамы спустились вниз, где в гостиной уже их ждали братья Мироновы.       -Дорогие мои! – пафосно начал дядя. – Завтра мы приглашены на небольшое литературное собрание в Дом Мурузи, что на Литейном, к молодой супружеской и очень талантливой паре Мережковских.       Родители и Анна удивленно переглянулись, так как точно знали, что у них знакомых с такой фамилией нет.       -Собрание будет посвящено в основном Кавказу и воспоминаниям о нем, но нас порекомендовала хозяевам вечера госпожа Нижинская, чтобы расширить круг наших знакомых и не дать нам заскучать. – Дядя пристально, приподняв брови, посмотрел на Анну, которая стояла в оцепенении от такого известия.       -Какая прекрасная женщина! – В восхищении развела руками Мария Тимофеевна.       – Мне удалось выяснить, что молодая супруга – дочь твоего знакомого, Виктор, Николая Романовича Гиппиуса, некогда служившего в Сенате.       -Да, припоминаю.       -Так же приглашены молодые писатели Чехов и Суворин, - продолжил Петр Иванович.       -Антон Павлович? – Приятно удивилась Анна. Как хорошо, теперь у нее будет возможность поблагодарить его за спасение Штольмана от дуэли.       -Приглашены мы все, - закончил свое сообщение Пётр Иванович. – Идем?       -Конечно же, идем! – Защебетала Мария Тимофеевна. – Мы не можем оставить без внимания старания Нины Аркадьевны. Как прекрасно!       Дядя взял Анну под локоток и прошептал: «У меня для тебя сообщение» Пока Мария Тимофеевна щебетала на диванчике подле мужа, дядя с племянницей поднялись наверх в ее комнату.       -Присаживайся, - дядя указал Анне на стул, а сам плотно затворил дверь. – Едва я прочитал в приглашении о Нижинской, я забеспокоился, что это может быть ловушка. Я нашел Штольмана и обсудил все с ним. Оказывается, Зинаида Мережковская увлекается символизмом, в том числе загадками и всем новым и необычным. Поэтому неудивительно, что ее заинтересовал твой талант. Штольман подозревает, что Нина Аркадьевна захочет устроить спиритический сеанс, вот только с кем? Но на это у нашего Якова Платоновича свой план. Он лишь просил тебя ничему не удивляться, быть естественной, по возможности подыграть мне, а к нему не подходить и даже не смотреть в его сторону.       -Он там будет? – Анна взволнованно посмотрела на дядю.       -Будет! В легком маскараде, чтоб его никто не узнал! Но ты к нему ни на шаг и головой в его сторону ни на один градус! – Пригрозил дядя.       -Да, дядя. – Анна кивнула. – Мне будет достаточно знать, что он рядом и он живой!       -Вот и постарайся, чтоб он остался живым! – Петр Иванович поцеловал племянницу в лоб и вышел.       Анна покружилась и плюхнулась на кровать: «Еще только полдень. Скорей бы завтрашний вечер!»