***
Омеги приехали, когда альфы были на учениях. Прибывшие, расположившись в отведенных им комнатах общежития, поспешили отправиться на учебу. Ю Енджэ, воровато оглядываясь по сторонам, суетливо двигался по направлении к кабинету естествознания. Сегодняшней темой было «Препарирование», и Ю уже знал ее наизусть. На самом деле омега никогда не слыл ботаником или заучкой, но опозориться в первый же день своего пребывания в Академии перед толпой альф не хотелось. Мало ли, какая потом молва пойдет? Аудитория потихоньку заполнялась новыми и новыми лицами, хотя многие альфы еще не успели придти после плотного расписания. Енджэ, все поправляя свою прическу и постоянно изучая свой внешний вид в зеркало, как-то осунулся: к нему еще никто не подсел. «Да что такое-то. Вроде не урод. Или у меня на шее весит клеймо с жирной надписью: „Неудачник“?» — подумал парень и на всякий случай опустил свое лицо в поисках подобного аксессуара. Нет. Ничего. Обычная омежья форма болотисто-зеленого цвета и белая, выглаженная рубашка с галстуком. В следующий миг дверь в аудиторию резко распахнулась и омега увидел банду курсантов: они хищно скалились, глядя сверху вниз на собравшихся учеников. Возглавлял эту шайку парень в синей форме с черной рубахой и галстуком-бабочкой. Позади него стояли еще три альфы в таких же костюмах, а также был один паренек в сером, но с такой же черной рубахой и галстуком-бабочкой. Он обвел взглядом класс и остановился на Ю. Зрачки Енджэ расширились, нутро же наоборот — сжалось. Парень в сером что-то шепнул на ухо альфачу. Оскал того стал еще лучезарнее, и он, посмотрев глаза в глаза омеге, решительно двинулся на него. Енджэ так и остался сидеть в ступоре. Когда, наконец, вещи главаря приземлились уже было возле его парты, в класс слишком неторопливо скорее даже вплыл, нежели вошел, еще один парень в сером. Он с откровенной скукой окинул собравшихся взглядом, бархотно поздоровался со всеми медовым голосом и нерасторопно зевнул, все так же неспешно прикрывая свои пухлые губы ладонью. — Джэло-щи, — представился альфа справа, разрезав своим голосом звук как масло. — Э-э-э… — завис Енджэ, раскрывая рот. — Занято, — еще правее вновь прозвучал медовый голос. Его обладатель поправил свои прямоугольные очки, когда альфа и омега уткнулись взглядами в него. «Джэло-щи» пожал плечами и выпрямился во весь рост. Атмосфера в аудитории накалилась, все замолкли в ожидании действия главаря банды. Но альфа, проявив большое терпение к вошедшему и колкое для Енджэ безразличие, размашисто развел руками, указывая на место рядом с Ю, и гаденько протянул: — Никто и не претендует. Сильвупле. Альфа нашел себе новое место: с каким-то спящим омегой в наушниках, занявшим едва ли не всю последнюю парту. Интересно только, почему подсел именно к нему теперь, да еще и как подсел: сполз на край, чтоб не мешать пребыванию омеги в царстве Морфея. — Скоро течка, — сообщили справа твердо, вновь ошарашивая бедолагу Ю. — Что-что? — переспросил Енджэ. — У тебя течка начнется со дня на день. Их бета пронюхал, — все так же монотонно сообщил собеседник, кивая в сторону нового месторасположения альфы Джэло-щи, — у этой принцессы Авроры*, исходя из всего, тоже скоро. — Чоноп у нас, скорее, Шиповничек*. Таких шипов в зад понавставляет — рад не будешь, что полез, — вполголоса объяснил Енджэ. Собеседник этому комментарию сухо усмехнулся в кулак. — Скажешь тоже. Я — Чон Дэхен. Бета. «Черт, бета. Вот, почему он в сером», — пропищал внутренний голос омеги. — Ю Енджэ, — улыбнулся парень приветливо, протягивая руку в знак знакомства, — очень приятно. Спасибо за то, что вроде как спас. * Принцесса Аврора и Шиповничек — разные интерпретации одной и той же героини сказки Братьев Гримм.***
В корпусе царило жужжание и гомон. Поэтому Енгук после первой пары вышел на улицу проветрить кипящие мозги и следом лениво закурил, оглядывая привычный уже пейзаж вне стен корпуса. — Обещал бросить за лето, — напомнил подошедший к парню Санхек и тоже закурил. — Сам-то, — тихо выдохнул Енгук, осматривая темно-вишневую форму гаммы, черную рубашку и галстук. — Я и бросил! — искренне возмутившись, собеседник обиженно захлопал ресницами, — на целых полдня в августе. Енгук усмехнулся словам парня. — Вот это достижение. — Ты даже таким похвастаться не можешь, — напыщенно громко и флегматично изъяснился собеседник. — Как лето? — выдохнул Банг, на что Санхек вновь поморщился. — Ка-тас-тро-фич-но, — по слогам разъяснил он, — родители все еще ссорятся и пытаются, как всегда, развестись. Аппа хочет, чтобы я шел в его полк. Нашел омегу с приданным. Омма записал в очередной кружок макраме и все пытается договориться о моем замужестве с каким-то сыном-альфой крупного магната. Банг колко усмехнулся рассказанным событиям. — Все никак не поделят, кем тебе быть? — Я под альфу не лягу, знаешь же, — сухо процедил Санхек, одарив Енгука ледяным взглядом. — Да, не с такими повадками, — вполголоса брякнул собеседник. — Но и манерная омега, раз в месяц превращающаяся в ненасытную суку, мне не нужна, — закончил свою мысль младший. Енгук отрицательно взмахнул головой и цокнул: — Лихо ты себе цену набил. Наступила короткая пауза, что разбавил свист бомб и безостановочные перестрелки где-то далеко за горизонтом. Вельды обладали достаточно хорошим слухом, чтобы различить эти привычные уже уху звуки. — Я за минералкой. Принести тебе? Дождавшись, пока собеседник, как всегда, отрицательно кивнет, гамма ушел к аппарату с водой. Енгук, немного пронаблюдав ему в след, только выдохнул и развернулся в противоположную сторону, где до этого стоял собеседник. Немая сцена. В паре метров от него. Четкий профиль, острые скулы, бледная кожа и черные волосы. — Чем обязан? — хрипло. Стоп. Оно в песочной форме? Кем может быть вообще? Из-за стены подошел еще один — его кожа смуглая, а волосы, наоборот, в пепельно-белый выкрашены. Он немного выше. Форма та же — песочная. — Ты кто? — запоздало спросил Енгук в этот момент. — Ким Воншик, — пробасил белобрысый омега, удивляясь такому внезапному вниманию. «Еще один», — подумал Енгук. Парень, которому был адресован вопрос, все еще молчал. И, к тому же, рукой преградил действия представившегося, чтобы тот не подошел и не поздоровался. «Это что, прикол такой?» — в глазах Енгука мелькнули кадры фильма «В джазе только девушки». Не могут же омеги быть настолько… альфами? Черт. Банг привык, что все омеги ведут себя как леди, ей-богу. А воспитанники ЭАМО, по его мнению, вообще должны быть феями. Эти двое на фей похожи не были, а, скорее, напоминали тех, кто мог бы зафеячить по полной. Вдогонку Банг вспомнил то, что совершенно не хотелось бы. Плохое предчувствие лишь на секунду кольнуло внутри. «Это действительно не альфы под прикрытием», — отмахнул назойливую мысль от себя парень, когда смог уловить запах Воншика. Это был запах моря — такой, когда дышать становилось разом легче, будто твоя грудная клетка переполнялась кислородом с каждым вздохом. И Енгука это, признать, манило. Он хотел вдохнуть еще глубже, будто кислород, обычный кислород, стал совершенно безвкусным. И какая-то нота свежести, которой Банг еще не ощущал ни у одной омеги, обдавала парня с каждым вздохом. Тем временем, заметив странное поведение альфы, черноволосый омега подошел к нему в одиночку. — Что-то не так? — вкрадчиво спросил он, надменно глядя в глаза Енгука. В воздухе раздался оглушающий свист, землю обдало низкой волной, и альфа, вспомнив все то, чему его обучали, разом упал на землю, придавив весом своего тела и черноволосого. Землю тряхнуло. Взрыв раздался совсем недалеко от Академии. — Все в порядке? — незнакомый омега, похоже, не слышал угрозы. Да. Все в порядке. Просто их положение резко изменилось в вертикальное — бывает же. — Не знаю, это от тебя ничем не пахнет, — ляпнул первое, что пришло в голову, Банг. Для себя отметил, что их диалог вышел слишком уж корявым и был невпопад. «Если это не от сотрясения, значит мы просто одинаково тупы», — проводил альфа свою мысль. — От тебя пахнет. Спреем от комаров. Парни переглянулись. — А знаешь, Енгук, я тут подумал… — подошедший Санхек внезапно замолчал. На гамму покосилась сразу пара взглядов с земли. Следом раздался раскатистый смех Воншика. Ну и вид: большинство альф, стоящих у этой стены, действительно разом полегли. Енгук еще и прихватил омегу. А белобрысый, который чудом остался стоять на ногах, теперь согнулся пополам от смеха, подпирая своим телом стену. — Отцепись, — скомандовал черноволосый Бангу. — Разве это похоже на попытку сцепки? Енгук почувствовал себя неловко, осознав, что сказал то, что могло перерасти в скандал. Он твердо понимал, что воспитании ЭАМО от такой реплики могли почувствовать себя оскорбленными. На какое-то время наступила выжидательная тишина, разбавленная небольшим шелестом голосов альф поблизости, состоявших в основном из вопросов: «Как ты?», «Цел?». Несколько мгновений пара смотрела друг другу в глаза, а затем… взрыв хохота. Черноволосый хрипло заливисто рассмеялся первым и Банг заразился улыбкой, чувствуя, будто груз свалился с его плеч. «Хорошо, что он не похож на ученика ЭАМО», — подумал альфа, поднимаясь и протягивая руку омеге. — Дисциплина как у подопытной колонии муравьев, — рассмеялся гамма следом. Омега, решив обыграть ситуацию, вновь с напущенным раздражением посмотрел на Енгука. — А то как же — дисциплина. Уложил меня на лопатки, даже имени не спросив. Вот вам и вся дисциплина. Альфа только пожмурился от идиотичности обстановки. Ну и дела: половина Академии полегла синхронно, как один, заслышав взрыв. И этим бойцам в скором времени отправляться на фронт. Что о них теперь омеги подумают. Кто-то сверху, как по мановению, вновь включил дождь. Ученики стали разбегаться по кампусам, а эти четыре идиота так и оставались стоять вместе, не решаясь окончить своего знакомства. — Я — Ким Химчан, — послышался сквозь занавес ливня хриплый голос омеги. — Хан Санхек, — отозвался гамма, булькнув своей минералкой, что только прибавляло их встрече комичности: этот парень глотал воду из бутылки во время ливня. — Банг Енгук. — Ким Воншик — напомнил беловолосый омега.***
— Почему ваша форма бежевого цвета? — первым спросил Санхек, когда компания остановилась под козырьком возле корпуса. Химчан с Воншиком переглянулись. — Мы — братья, — ответил за двоих Воншик. — Разве? Что-то… — Братья Ким, — разъяснил ситуацию Химчан. Енгук перевел на пару взгляд: оба, будто в подтверждение своих слов, моргнули, но их веки не закрыли глаз, а только лишь пленка, выступившая от переносицы, смочила зрачок, отчего цвет глаз парней изменился на космически-синий. — Вау, — выдохнул Енгук, продолжая беззастенчиво пялиться на братьев. — Челюсть подбери, отвалится, — безэмоционально попросил Химчан. Омеге не было приятно, что на него уставились как на экспонат в музее уродцев. Санхек, оказавшийся более тактичным, кивнул: — Дети вельда и джайна. — Дети генерала Кима, — поправил Воншик, которому тоже надоело быть диковинным явлением. Глаза братьев вновь стали серыми, все прошло так же быстро, как и началось. — А как вы… — поперхнулся Енгук, стесняясь задать столь откровенный вопрос. — Оба омеги. У джайн процесс оплодотворения происходит точно так же, как и у вельд, — флегматично сообщил Химчан. Омега вообще не понимал, почему вельды не изучают хотя бы основ о расе, которая разделяет с ними эту планету. Это его не волновало бы, если только в связи с этим ему не приходилось объяснять каждому встречному о своем строении. Енгук почувствовал себя неловко второй раз за день. — Я имел ввиду способность к саморегенерации, — уточнил севшим голосом альфа, покраснел и разом заинтересовался рисунком напольной плитки, которую имел возможность изучить четыре года. И — какое удивление — ее покрывал сплошной серый цвет. — А, — под стать ему сипло выдохнул темноволосый омега, и так же резко замолчал, в связи с чем вновь настала неловкая пауза. — Наши способности развиты слабее, чем у чистокровных джайн, — быстро нашелся Воншик, отвечая на тот вопрос, который Банг собирался спросить. — Как вы выбрали, что вам нужно остаться среди вельд? — сразу же воспользовался возможностью задать интересующий его вопрос и Санхек. — Приди мы к джайнам, нас бы сторонились, будто мы принесли с собой мор, — грустно поморщился Воншик, — джайны… очень щепетильны ко всякого рода новшествам и жизнь рядом с полу-вельдами их привела бы в такой ужас, что они, скорее, предпочли бы оставить эту планету. — А еще, — улыбнулся хитро Химчан, уже забыв о своем смущении, — мы просто на дух не переносим вегетарианства. Компания, не сговариваясь, зашла, наконец, в корпус, потому как уже необходимо было вернуться в аудиторию: звонок на пару вот-вот должен был прозвенеть. — Идем, — позвал Енгука Санхек, заворачивая в одну из аудиторий, — сегодня у нас с ними нет ни одного общего предмета. Альфа бросил короткий взгляд вслед новым необычным знакомым.