Mistress/Любовница.

«Сегодня она тебя любит. Готовит завтраки, гладит рубашки, ждёт с работы. Ты в ней души не чаешь, думаешь "Она всегда будет рядом", мол, куда же она денется? Любит как-никак. Но стоит тебе обидеть её, как этот милый и пушистый кролик превращается в хитрую и бесчувственную змею. И что хочешь делай — теперь она всегда с тобой такой и останется. Другой она будет только с другим. И, уйдя уже завтра, она не вернется. Никогда. Даже если и любит, даже если скучает и ноет. Но гордая настолько, что не позволит вернуться к тому, кто обидел. За это и нужно уважать женщин. Не возвращаясь, они обретают лучшее, а ты, в силу своего ума, начинаешь обдумывать каждый шаг, чтобы не совершить ту же ошибку.» Сегодня утром, в воскресенье, в шесть утра, я решила покончить со всем, что причиняет мне боль. Я больше не имела желания бороться за то, что никогда не получу. Он никогда не будет моим, нужно было усвоить этот урок раньше, не затягивая до почти что года тайного романа. У него есть семья, скоро там появятся дети, детский смех будет разливаться по всему дому, они заведут собаку, большую и будут все вместе играть на заднем дворе в смешных шапках, копаясь в куче листьев в немного прохладную, но солнечную осеннюю погоду. А я буду одна сидеть в своей квартире и ждать его чертового звонка, надеясь на то, что он придёт ко мне навсегда. И пока я привязана к нему, то не имею ни малейшего шанса иметь то же, что и он. Я обречена быть одинокой только лишь по своей привычке хвататься за то, что так желанно, но запретно. «Овца, которая влезла в чужую семью, увести от туда может только барана.» Не факт, что он не уйдёт от меня к такой же молодой и красивой девице, которая будет казаться ему желанной лишь потому, что он не изучил её. И, возможно, изучив меня, он легко попросит забыть обо всём, а если я откажусь, то ещё и предложит деньги. Я не должна ожидать этого момента, я не должна быть брошенной и обиженной. Единственная вещь, которую мне нужно сделать — бросить его первой, не задев тем самым своё самолюбие. Сегодня утром, в воскресенье, в шесть утра, я написала ему короткое смс: «Ты мне не нужен.», я пару минут просидела и добавила: «Никто не узнает, если ты оставишь меня в покое. Мне нечего терять в отличие от тебя.». Так, на всякий случай, чтобы он не смог вернуть меня. Вот так и всё заканчивается. Я гордилась пять минут, 2 часа не находила себе места и больше не сомкнула глаза. Я знаю, он сейчас в Лос-Анджелесе. И будет там неделю, может больше. Я обычно заставляла себя не интересоваться его делами, так сказать, врать самой себе, что меня это не волнует. И в один момент это стало привычкой. Моей самой полезной привычкой. Я вспомнила тот зловещий август, когда мы впервые увидели друг друга. Вы когда-нибудь думали о том, что судьба преподносит нам то самое, чего мы, возможно, хотели, но в самый неподходящий момент? Когда у тебя нет ни времени, ни возможностей, но ты хватаешься за это, как за последний кусок хлеба, считая, что вдруг такого больше не будет. Вдруг это то самое. И не важно, можешь ты это брать, или нет, ты всё равно возьмёшь. Судьба жестока. Такова она и есть. С самого начала мной руководило чистое азартное желание. Меня это возбуждало. Я никогда не думала о чувствах других людей, но иногда мне хотелось разорвать себя на части, когда представляла, что бы почувствовала Меган, узнав всю правду. Мне её жаль, но я её ненавижу. Я помнила всё: наш первый поцелуй, секс, первый откровенный разговор, первую ссору. Январские «Пока» и апрельские «Привет». Помню его вечно потрескавшиеся губы от мороза и как он чувственно целовал меня, не обращая внимание на кровь. Я гордилась. Гордилась, что ни разу не сказала ему «люблю». Гордилась, что он так и не узнал об этом. И уже никогда не узнает. Всю неделю мне было ужасно плохо. Я часто теряла сознание, меня всегда тошнило и хотелось ударить чуть ли не каждого прохожего. Я бы скинула это всё на месячные, но они закончились на второй день, поэтому я должна была бы уже отойти. В четверг я купила тест на беременность. Но пройти его у меня не хватало мужества. В глубине души я понимала, что если есть месячные, то не о чем переживать, но убедиться в этом я боялась. Так как сегодня у меня достаточно боевое настроение, я направилась в ванную. Достав его, я села на пол и почувствовала дежавю. Я помню как делала на протяжении года чуть ли не каждый месяц эти тесты. И каждый раз, я помню, как возле ванны сидел Дэвид и ожидал. А я выпрыгивала, кидалась на него с объятиями и поздравляла с одной полоской. Сейчас меня никто не ждёт. Уже некому радоваться увидев одну полоску и злиться, увидев две. Я знала, единственный возможный отец моего, ещё неизвестно существующего или нет, ребёнка — Джастин. А ему он не нужен. Впрочем, как и мне. Я сделала все нужные действия, но смотреть на тест мне было страшно. Положив его в тумбу, я взглянула на телефон, мысленно надеясь, что Джастин что-то ответил, но, вспомнив, что я добавила его в чёрный список, тут же откинула эту мысль. Я открыла контакт с именем «Дэвид» и долго не решалась ему позвонить. Именно сейчас мне нужно было с ним поговорить. Он мне был нужен, как тогда, когда я делала с ним тесты на беременность. Пошли гудки. Первый. Второй. Третий. Четвёр… — Хлои? — у него был удивленный голос. Видимо, не ожидал, а я опять вернулась. — Мне нужно с тобой поговорить. Я жду тебя у себя дома. — бросив трубку, я усмехнулась. Я знаю, у него появилась новая девушка, я видела их пару раз вместе. Да, может она и милая, но какая-то совсем примитивная блондинка. Так случается. Как только у тебя появляются новые отношения, будь готов к тому, что рано или поздно появится твоя бывшая, которой нужно поговорить. Знала ли я что скажу ему? Нет. Думала ли о том, как я буду вести себя? Нет. Но я была полностью уверена в том, что мне нужно узнать всё. Спустя полчаса, в дверь позвонили. Я поднялась с пола в ванной, на котором сидела в одной позе всё это время, и пошла открывать дверь. Дэвид был одет в джинсы и майку, я уже и забыла, каков он без костюма. Волосы немного отросли. Он странно смотрел на меня, или, возможно, это я уже отвыкла от него. Стоя перед ним в всего лишь в коротких шортах и топе, я совсем не чувствовала себя неловко. Этот человек знал меня наизусть, впрочем, как и я его. Мы сидели на диване, и никто не решался начать разговор. А может просто было о чём помолчать. — Ты любил меня? — мой голос прервал тишину, и я немного напряглась. Я знала ответ. Он любил меня. — Да. — Дэвид ухмыльнулся. — А как насчёт тебя? — повернувшись ко мне, он взглянул в мои глаза. — Я горела тобой. — легкая улыбка мелькнула на моём лице. — Прости. Я был слишком пьян и позволил себе побаловаться коксом, это был не я. Я бы никогда не сделал тебе больно. — он виновато опустил глаза. — Ты бы бросил ради меня свою девушку? — внезапно выпалила я. — Ты всегда такая была. — он посмотрел на мою руку, на которой красовалось кольцо Джастина. — Тебя нужно было кормить словами о том, что ты лучше всех. Ты всегда хотела слышать, что самое главное в моей жизни — это ты. Ты нуждалась в том, чтобы тобой восхищались. И знаешь, я восхищался. — Дэвид замолчал. Повисло молчание. Но спустя минуту, он начал тихо говорить, — Я готов был убить ради тебя, я готов был убивать хоть каждый день, лишь бы ты была со мной. Я бы отдал все, что имею, если бы ты захотела. Мне казалось, что таких, как ты — больше нет. Иногда я удивлялся твоей жестокости и равнодушию, а на следующий день ты заставляла меня думать о том, что являешься воплощением доброты. Ты сводишь с ума. — он поднял свою голову вверх и прикрыл веки, часто дыша. Неужели он до сих пор меня любит? Неужели я до сих пор являюсь для него желанной? — Дэвид, можно тебя кое-что попросить? — Что угодно. — Посиди возле ванны. — опять тишина. Он подозрительно на меня посмотрел и, наверное, всё понял. Мне бы хотелось отмотать время назад. Чтобы сейчас возможный ребёнок был только от Дэвида. И мы опять как дети радовались отрицательному тесту. И я бы опять торжественным голосом произнесла «Готовы ли вы стать отцом этого отрицательного теста?». А потом мы бы смеялись и смотрели друг на друга минут 20 молча. А ночью, между прочим, он бы сказал «А я бы хотел, чтобы ты была беременна». И тогда я бы заплакала от счастья, только так, чтобы он не видел. А сейчас всё по-другому. Он сидит возле ванны, зная, что я сейчас делаю тест на беременность, и знает, что не от него. Я не могу представить что он чувствует, не могу представить, как сильно он пытается подавить в себе то, что рвётся наружу. Достав тест с тумбы, я пару минут смотрела в окно и пыталась найти причины не смотреть на него. Да, я трусиха. Перевернув тест, я взглянула на результат. Я помню, как мы дурачились с Джастином. Я залезала на стол и начинала громко рассказывать монолог сильной независимой женщины: «Мужчины? Зачем они мне?..», а он смеялся. Искренне. Потом он забирал меня со стола, нёс в спальню и говорил: «А сейчас будет монолог мужчины…». Он очень редко оставался у меня ночевать. А когда оставался, то мы почти никогда не спали. Он любил меня щекотать, когда я обижалась. После этого я обижалась ещё больше, и он, чтобы я перестала, начинал целовать меня. Джастин знал — это самый лучший способ исправить любую ситуацию. И у него получалось. Когда у меня вовсе не было настроения, он надевал мой халат и, запрыгивая на диван, произносил писклявым голосом: «Хлои, у меня просто нет настроения. Разве так сложно понять? И нет, я не расскажу тебе ничего, потому что я не собираюсь открываться кому попало. И даже кому не попало», — пародируя меня. После этого мы долго смеялись, и плохого настроения как и не бывало. Удивительно, как один человек может изменить всё. А сейчас всё кончено. Мы никогда не будем вместе. И, уходя, я забрала с собой только одно. Две полоски на тесте.