Постсоветский ромком

1 марта 2017 Остаток сезона Юра помнит смутно. Он, разумеется, не признается в этом ни Якову, ни — еще чего не хватало — Лилии, но на Гран-при было сделано слишком много ставок, чтобы выдерживать этот накал до конца весны. Никаких признаний на льду(за что Юра благодарен безмерно), никаких драматических обещаний на пресс-конференциях. Только «я выложился по полной, буду так же держать в следующем сезоне» или «я могу показать результаты лучше, спасибо за вашу поддержку» или даже «пусть не расслабляются, я могу еще круче» авторства самого Юры. Никто не пытается поменять программу на ходу и добавить триллион прыжков. Яков, наверно, рыдает в углу от счастья каждый прокат. Лично Юра считает, что по сравнению с Гран-при все катаются как снулые рыбы, и не попробовать ли ему крутануть четверной флип хотя бы на разогреве, чтобы противники встряхнулись? Но он держит стабильные результаты, а ломать ноги из-за неотработанного прыжка будет очень глупо. Раз уж Виктор все равно будет отираться в Питере, пусть научит — научил же Юра его свинину приземлять сальхов. Заодно хоть какую-то пользу принесет. Ну и поскольку, судя по всему, теперь каждый второй будет прыгать флип, то ему пора присоединяться. А то еще Джей-Джей успеет до него. Непозволительно. Он почти пропускает день рождения где-то в перелете и в сдвиге часовых поясов, и, включив мобильник в аэропорту, обнаруживает вакханалию на твиттере с хештегом #нашемуюрочкеуже16 в исполнении его фан-клуба. В инстаграме Виктор, судя по степени его раздетости, обмывает его день рождения без него — где-то на заднем плане маячит смущенный Кацуки с праздничным колпаком на макушке. Юра в панике закрывает инстаграм. Дедушка написал сообщение — ровно в полночь по местному времени, а значит, он засиделся допоздна в Москве, чтобы не пропустить момент, хотя из года в год Юра просит так не делать. Но это не мешает отправить ему в ответ «Спасибо, деда!!!!», потому что в шестнадцать (пятнадцать-четырнадцать-тринадцать) он знает, что такое семья, которой на тебя не плевать. Еще одно сообщение — от Отабека — пришло пять минут назад, и Юра без особых угрызений совести прозванивает его номер. — Ты поставил мне смайлик! — с плохо затаенной радостью говорит он. — С тигром! Правило первое — Отабек не ставит смайлики. Из-за этого Юра всегда для фана читает его смс про себя с мрачнымиугрожающими интонациями — примерно как он представлял себе Отабека раньше. Он почти слышит, как Отабек закатывает глаза. — Удали его по прочтению, — отвечает тот. — Или хотя бы никому никогда не показывай. И нет, с ним Отабек говорит так, будто вечно пытается скрыть улыбку. Юра ревностно следит, чтобы он так не разговаривал с другими. Это его лучший друг в конце концов. — Ничего не обещаю. Ты же знаешь, Мила вечно таскает мой телефон. — И я до сих пор не знаю, почему ты просто не поставишь на него пароль. Юра взмахивает рукой, чуть не задевая кого-то. Упс. — Потому что тогда она будет виться рядом, пока не спалит его. Это ж Мила. Мила в их компании славится тройными лутцами, неумением выбирать нормальных парней и замашками начинающей клептоманки. Еще она очень любит влазить в инстаграм Юры и «обогащать» (по ее собственным словам) его френдлист. Поэтому год назад в течение двух дней Юра был подписан на Джей-Джея, пока не обнаружил в ужасе спам полуголых фоток в своей ленте и не орал на Милу следующие полчаса. Впрочем, после этого она в отместку оставляла с его телефона комментарии со словами поддержки под всеми фотками Кацуки. yuri-plisetsky Ты мой главный противник. yuri-plisetsky В следующий раз ты точно приземлишь этот флип! yuri-plisetskyВиктор воспитал достойного ученика! Последнее, впрочем, Юра даже не стал удалять. Даже заскринил, потому что ржал не переставая над формулировкой. А ведь Мила даже не специально. Отабек тихо хмыкает. — Ничего, — говорит он, — я твои ошибки повторять не буду. Не хочу представлять, что она сделает с моим инстаграмом. — Да он у тебя все равно полудохлый, — отмахивается Юра. Впереди лента с багажом; он подхватывает свой чемодан и тут же роняет обратно, когда понимает. — Погоди. Ты приезжаешь? Правда? Нет, серьезно? Потому что если ты пошутил, то можешь считать, что ты только что испортил мне весь день рождения, а друзья так не поступают. Он все еще иногда боится, что Отабеку надоедят постоянные напоминания вслух, что они друзья, но не может остановиться. Они почти не видят друг друга, разве что короткими вечерами между выступлениями, когда напряжение и усталость сезона накапливаются до максимума, и хочется не общаться, а забиться под одеяло в номер и немного поспать. Юра уже не может дождаться межсезонья, потому что ни одна тренировка под руководством Лилии его так не выматывает. Он по ним даже почти скучает. Вместо этого Юра проводит половину свободного времени на телефоне, заставив Якова обновить его тариф до варианта с безлимитным количеством сообщений. Он почти готов поклясться, что при этом Яков пробурчал что-то вроде «ох, теперь и тут начинается», но Лилия сразу же наступила ему каблуком на ногу, потому что Лилия клевая. Но никакие сообщения не заменят нормальных разговоров, которых, как оказалось, так не хватало Юре, и он уже составил в голове километровый список, куда можно стаскать Отабека в Питере в свободное от тренировок время. — В мае, — отвечает Отабек, и теперь он точно улыбается. Должен улыбаться, потому что у самого Юры улыбка до ушей. — Зашибись. Нет, серьезно. Где-то он должен найти слова, которые смогут выразить его восторг, но он не Виктор, в конце концов, он не умеет строчить сопливые сонеты на лету. Впрочем, вряд ли Отабек их оценит. — Серьезно, — соглашается Отабек и внезапно зевает. Юра с подозрением щурится. — У тебя вообще какой часовой пояс? А вообще неважно. Иди спать уже! — Потому что теперь, когда ему шестнадцать, его слова должны нести гораздо больший авторитет. Это как базовое правило жизни. Чем старше ты, тем авторитетней. Если только ты не Виктор Никифоров, потому что тогда твои слова не стоят ничего, и ни один нормальный человек не будет воспринимать тебя всерьез. — Ладно, ладно. И еще раз с днем рождения. Встретимся в мае? С меня подарок. Юра вполне обойдется без подарка, сейчас ему хочется просто чтобы май наступил побыстрей, потому что в Питере в мае круто, не надо прятаться от морозов на катке, а с Отабеком в Питере в мае должно быть… Круче чем круто. — Угу, — соглашаетsя он вместо этого. — Напиши как и что. И когда приедешь. — Первым делом. До мая остается шестьдесят дней.