Так любят фэйри

— Кир… — хрип тонет в шуме, создаваемом придворными, которые расступаются, будто чувствуют, что сейчас от них требуется именно это. Марк смотрит на него. Такой красивый. Иссиня-чёрные волосы, обрамляющие острые черты лица. Глаза, цвет которых всё ещё напоминал о принадлежности к Охоте. Те, что были неотъемлемой частью Кирана Охотника. Вот только Охотник стал Королём. И их снова разделяет пропасть, как тогда, когда Блэкторн стал разменной монетой в грязных политических махинациях прогнившего Конклава. Он завораживает. Смотрит будто свысока, снисходительно и надменно. Вдруг он поднимается и жестом велит всем уйти. Ему подчиняются беспрекословно. Никакой театральности во взмахе руки, никакой манерности, присущей фэйри. Только знание, что одного движения будет достаточно, его послушают. Охотник стал Королём, и Марк ловит себя на мысли, что Киран, как бы ни сопротивлялся и ни отрицал наличие амбиций, был рождён для этого. Он достаточно жёсткий для того, чтобы быть во главе, но справедлив, что не может не вызывать уважение. У него это уважение и непомерная гордость скручивает тугим узлом внутренности, а после затягивает их до нехватки кислорода, когда он понимает, что вот она, точка невозврата. Он Кирану не ровня. На что только надеялся, отправляясь сюда? На то, что не прогонит. Что выслушает поток нелепых объяснений и оправданий. Что он увидит своего Кира хотя бы ещё раз. — Итак, Марк из Сумеречных охотников, — это обращение заставляет его вздрогнуть. Никаких «мой Марк». Никаких намёков на то, что их что-то связывало. Сухое и до тошноты верное в своей сути определение. Бегущей строкой: ты ведь сделал выбор давным-давно. — Что привело тебя сюда? — Кир… — выдавливает снова, понимая, что не в силах продолжать. Потихоньку приближается на расстояние, явно недопустимое по фэйрийскому этикету. Подходит, пока между ними не остаётся дюймов пять. — Я повторю свой вопрос, — продолжает Киран невозмутимо, — какими судьбами ты просил моей аудиенции? Кажется, после отмены Холодного Мира нефилимы не успели встрять в очередные неприятности. — К чёрту нефилимов, Кир. Мне нужен ты, — выдыхает, наконец в состоянии контролировать себя. Делает последний рывок вперёд. Прикасается рукой к щеке Кирана, и чувствует россыпь мурашек по коже. И пока Киран молчит, произносит: — Я знаю, что я никто для тебя. Ничто. Мы из разных миров, но… — запинается, словно мальчишка. И слышит вздох. — Неужели ты так ничего и не понял? Помнишь, что я сказал тебе в Охоте после нашей первой ночи? — Ты никогда не будешь для меня ничем, Марк Блэкторн, — шепчут одновременно. Киран на вкус по-прежнему будто дождь и дым, оттенённый свежестью арктических ветров.