Так любят фэйри

Марк заходит в свою комнату в Институте, и сразу чувствует что-то неладное. Нет, вещи все так же лежат на своих местах, ничего, кажется, не пропало. Все по-прежнему. Кроме... Едва уловимый для кого-то другого, но такой резкий, знакомый до боли запах атакует слизистые, въедаясь, проникая в легкие. Ледяные арктические ветра, полевые цветы и кровь. Жёлудь, оставленный у самого порога, хрустом извещает о своем присутствии. Марк всматривается в комнату, замечая силуэт у окна. Киран будто слился с голубыми стенами, которые в свете луны практически сливаются с волосами фэйри. Солнце давным-давно скрылось за горизонтом, погружая все в темноту, пурпурно-оранжевыми оттенками невзначай напоминая о себе. Первые звезды стали появляться на небосклоне, но Марк уверен, что взгляд Кирана направлен вовсе не туда. Марк не успевает подумать, что вообще могло привести принца к нему, а не подвергает ли тот себя опасности. Все эти мысли медленно рассеиваются, стоит Блэкторну увидеть взгляд джентри, который очевидно знает о его присутствии, но упорно сей факт игнорирует. Марку знаком этот взгляд. Марк помнит его слишком хорошо. Его так легко спутать с привычно высокомерным, отстраненным, холодно-учтивым взором, коим Киран всегда пользовался как защитой, ограждая себя от людей, держа их на расстоянии вытянутой руки. Человеку не знающему может показаться, что это самый обыкновенный взгляд. Но Марк знает. Это беззащитный взгляд. В серебристо-чёрных омутах плещется столько доверия, отчаяния и уязвимости, что Марку хочется удавиться, только бы не видеть Кирана таким. Только бы не чувствовать, как у него самого внутри что-то обрывается. Гулко, грузом ударяя по самолюбию. Ведь все уже становится неважным. Этот взгляд был у Кирана лишь однажды. Нет, не в момент их расставания, который чувств как таковых не изменил. Не тогда, когда Марк сидел на Киране с клинком, чувствуя ярость, злость и такую дикую потребность, и вместе с тем, отвращение к самому себе. Он ведь должен был ненавидеть. Но не мог. И кажется, Киран ему тоже не верил. Не потому что надеялся, а потому что знал Блэкторна лучше себя самого. Этот взгляд Марку Энтони Блэкторну довелось видеть лишь раз. — Марк, обещай мне, обещай, что ничего нас не разлучит, — шепчет куда-то в плечо, цепляясь за Марка так, будто важнее ничего нет. — Обещаю, — искренне, тихо, но так уверенно. И судорожный хрип, который ударяет под дых. — Я верю тебе, верю... — целует так горячо, что Марк улетает. Его больше нет. Взгляд Кирана острее лезвия, а в озерах ртути и нефти столько боли, что сердце будто полоснули лезвием клинка. Заострённым, наточенным, пропитанным ядом. Потому что верит Марку. Но не верит, что его полюбили. Не верит, что этого достоин. Марк уверял его в том, что серьёзен, всю ночь, и тогда он подумал, что Киран — опасная стихия, которую он время от времени может себе подчинить. Которая сама сдается ему, покоряясь. Марк стоит не дыша уже довольно долго, судя по тому, что Киран поворачивает голову, обращая внимание на то, что он давненько в комнате не один. — Прости, — это все, на что его сейчас хватает. Это все, что Кирану сейчас нужно. Во взгляде вспыхивает ярость, нежность и тоска, которая топит Марка, которая пригвождает к месту и затягивает удавку на шее. Он невозможен. Наверное, Марк никогда его не разгадает. Киран — необузданная, неистовая, опасная стихия. Он как ветер — то ласково обнимает, то крушит все, что попадается ему на пути. Он подобно огню сжигает мосты и согревает. Он питает, но однажды может выйти из себя — и тебе не останется ничего, кроме как захлебнуться. Киран может дать ему приют, а может засыпать камнями, отстраняясь, показывая безразличие, которого на деле вовсе и нет. Киран невозможный, нереальный, опасный, будоражащий. Киран — буря, не подчиняющаяся никому ни при каких обстоятельствах. Киран непокорный, сильный, своенравный, где-то даже надменный. Киран абсолютно неконтролируем, движимый хаосом и порой склонный к разрушению. Но Киран — такой, какой он есть. Киран его. И другого ему и не надо. Марк не боится обжечься о пламя, которое дает силы Кирану из Охоты. Потому что когда Киран с Марком, стихия успокаивается, отдаваясь тому, кто принес ей тот самый покой.